Глава 18. Страшный бой в святилище

Глава 18. Страшный бой в святилище.

- Порядок, мы на месте! – воскликнул Синай, едва завидев неподалёку от себя расписанную сверху донизу каменную плиту, обрамлённую запылившимся порталом – это и есть нужный вход в святилище, где, по словам экспертов «Белого креста», и находится священный камень.
Гара как услышал это, тут же начал от радости прыгать да вопить.
- Ура! Мы у цели! – вопил он. – Синай, дружище, я знал, что ты нас не подведёшь! – тотчас же он начал за Синая цепляться, да виснуть на нём, точно бельё на заборе.
- Рано радуешься, - молвит ему тут Нехбет. – В святилище ещё надо попасть.
Синай, сбросив со своих плеч Гару:
- Попасть туда можно. Механизм, который управляет дверью, не затронуло временем, так что он ещё работает.
«Ну, слава богам, хоть какой-нибудь механизм целый!» - мысленно обрадовалась Акира, хотя, ежели по лицу её судить, не похоже, что это положение дел радует её.
- Однако, - продолжал Синай, подойдя к двери, - она открывается лишь тому, кто разгадает две напечатанные здесь загадки.
Акира где-то в глубине души обиделась, а Гара произнёс нервозно:
- Загадки?! (нецензурное слово), ты что, шутишь?! Это же древние загадки, у нас нет шансов их разгадать, понимаешь?!
Нехбет, схватив Гару за ворот:
- Да успокойся же ты, наконец! Да, согласен, это древние загадки. Мы должны их разгадать, если хотим попасть в святилище, а не на ковёр к великому магистру. Называй это, как хочешь, но по-другому мы туда не войдём.
- И предупреждаю: у нас нет права на ошибку, - вторил Синай Нехбету.
Он подошёл к двери, подул на неё. С плиты слетела вековая пыль, под которой прятались давно забытые тексты обоих загадок.
- Первая загадка, - сказал Синай. Он, приглядываясь к древним письменам, зачитал текст: - В семье шесть дочерей. У каждой из них есть брат. Сколько всего детей в семье?
Все задумались. Гара только хотел что-то выкрикнуть, но Синай остановил:
- Не торопись с ответом. Один неверный ответ, и нас завалит с головою.
Гара что-то в ответ недовольно пробубнил, а вскоре и вовсе умолк.
- Семь, - сказал Нехбет, и все на него обернулись. – Если у каждой из шести сестёр есть брат, выходит, что у них один-единственный брат на всех. Итого в семье ровно семь детей.
С ответом Нехбета из стены показался кристалл, похожий на большую, с крупного судака, дождевую каплю; едва вылетев из стены, он засветился приятным нежно-небесным светом.
- Он ответил правильно! – заявил Синай, посмотрев на кристалл.
Гара:
- Ого! Нехбет, приятель, как ты догадался?
- Мне в детстве задавали похожие загадки. Разгадать эту оказалось несложно.
Синай, приглядевшись пристально ко второму, нижнему тексту, зачитал его:
- Хорошо, теперь отгадаем вторую загадку. «Куда ты, туда и я. Я спою вместе с тобою любую твою песню. Я без ошибок повторю за тобой каждое твоё слово. Я запомню любой звук, изданный моим собеседником».
- Нечестно, вторая загадка сложнее! – возмутилась Акира.
- Нехбет, мужик, а такого плана тебе не задавали загадки? – поинтересовался сгоряча Гара у Нехбета. На что тот ответил:
- К сожалению, нет.
Юные адепты снова впали в раздумья. В зале у входа в святилище стояла мёртвая тишина. Мало того, она угнетающе воздействовала на Акиру с Гарой, а желание ответить верно, и при этом не быть заваленными камнями за неверный ответ, не давало им покоя. Хочется добраться до камня и вернуться с ним домой, но погибнуть из-за одного неверного ответа – ни-ни.
- Эхо! – заявил, наконец, Синай.
- Что? – обернулись вдруг все к нему.
- Я знаю ответ. Мы все повторяем друг за другом, но никто не в силах так долго повторять все звуки за нами так, как это делает эхо. Получается, ответ – эхо.
Юные адепты, было, начали сомневаться в правильности ответа Синая. А вдруг неправильно? А вдруг их вот-вот завалит камнями с потолка, или придавит самим потолком, который наверняка имеет механизм, позволяющий поднимать и опускать его…
Однако опасения их были напрасны. Ничего такого не произошло. Зато произошло совсем иного сорта действо.
Как озвучил Синай свой ответ, из стены, с другой стороны двери-плиты, появился из стены второй кристалл, но загорелся он тёплым оранжевым, словно восходящее зимнее солнце, огоньком. А вскоре юные адепты почувствовали вокруг и внутри себя сотрясение. Думали поначалу, что началось землетрясение, или потолок опускается. Но нет, это ни то, ни другое, ни что-то ещё в прямом своём принципе. Это начала подниматься агромадная плита, которая служит входом в святилище с камнем. Тяжёлая, массивная, она медленно поднималась над полом, исчезала, будто свёрток или ползающий ужик, где-то в каменной стене, открывая тем проход в святилище.
Души юных адептов наполнились радостью. Ещё бы: труды их оказались не напрасны, не нужно теперь проходить ещё испытания и обходить хитроумные ловушки, чтобы добраться до святилища, а уж тем более – пытаться пробраться внутрь без каких-либо последствий. Вот он, камень! Что ещё нужно? Всего-то остаётся взять его, да вернуться восвояси.
Юные адепты незамедлительно вошли в святилище. Это был большой круглый зал со сводчатым потолком; перед самим входом стоял пьедестал, на котором и стояла желанная находка. По периметру зала святилища располагались устремившиеся вверх колонны, которые, начиная с уровня перехода от стены к потолку, переходили в поддерживающие потолок своды, а промеж колонн статуи стоят металлические, с ног до головы покрытые многовековой пылью. Впрочем, как и всё остальное – не похоже, что в святилище кто-нибудь недавно заходил. Кое-где даже видны трещины в стенах и колоннах, из которых сочилась вода – из-за неё-то и царил лёгкий запах сырости, который не нравился Акире.
Требуемая «Белым крестом» находка – священный камень адептов клана Йола – представлял своим видом каменную плиту размером с не очень крупную тыкву и толщиною с кулак взрослого мужчины. Несмотря на то, что камень, как и почти все детали и артефакты этого тоннеля, покрылся за долгие века толстым слоем пыли, сквозь неё виднелись многочисленные прототрибальтские надписи, покрывшие его лицевую сторону, словно листва укрывает землю в осеннюю пору.
Адепты, глядя на найденный священный камень, радовались ещё больше, в особенности – Гара с Акирой. И ещё бы не радовались – чем ближе подходили они к пьедесталу с заветным камнем, тем сильнее одолевала ими вышеуказанная мысль о конце страданий. Такое положение дел обеспокоило Нехбета, и ещё больше – Синая; ведь только они понимали, что камень Йола неспроста находится в такой защищённой сети подземных ходов и ловушек. А если вдруг выяснится, что искомая находка не охраняется напрямую, то в этом есть какой-то подвох. Казалось бы: вот он – тот заветный камень, бери, да и дело с концом. Но что-то тут не так, какой-то подвох таится в том, что он лежал на постаменте совершенно открыто.
- Постойте! – воскликнул Нехбет, едва адепты прошли полпути от входа в святилище до пьедестала. Юные адепты остановились, да затем обернулись на Нехбета не без вопросительной физиономии.
- Синай, - обратился Нехбет уже к Синаю, - помнится, ты говорил, что здесь полно ловушек. Может, скажешь, нет ли здесь ещё ловушек?
- О, для вас – всё что угодно, - послышался вдруг откуда-то голос, весьма даже приятный.
Юным адептам, разумеется, никакого иного решения и в голову не могло прийти, кроме как подготовиться к встрече с вероятным супостатом, который и является обладателем сего голоса во тьме. Нехбет ради такого дела даже вынул из поясной сумки кривой однолезвийный кинжал – стандартное оружие ближнего боя трибальтского адепта; он выдаётся всем адептам без исключения, пока те проходят подготовку в академии; он лёгок весом своим – адепт может носить его с собой целыми днями и не уставать как от армейского оружия. Кинжал лёгок и в освоении – искусство орудовать им не требует какой-то особой, специфической подготовки, и любой ученик (будущий адепт), никогда не бравший в руки оружия, мог освоить его за несколько часов. А если выяснится, что адепт имеет талант или хотя бы начальные навыки обращения с другим подобным видом оружия, ему тут же, от лица заведующего обучением магистра (адепта обязательно магистра, ни рангом ниже), назначают дополнительные уроки.
Стоить отметить и то, что юные адепты понимали – вероятный противник где-то рядом, и появится он откуда угодно, даже сверху набросится. Это и побудило их встать в типичный для таких случаев порядок – встать кругом, причём так, чтобы лицо каждого из адептов было направлено в ту сторону, откуда враг может появиться, и, возможно, не один.
И точно. Вероятный неприятель появился как раз со стороны Синая, а если быть точным – со стороны пьедестала с камнем Йола. Точнее сказать, их противник… появилась. Вероятным противником юных адептов оказалась девушка возрастом таким же, что Акира. В полумраке скрывался её чёрный, облегающий кожаный наряд, местами с разрезами, из которых красовались кусочки белой ткани, тоже облегающей. Белокурые, волнистые, словно море в ветреную погоду, волосы обмотаны кожаными лентами так, что зрителю, в первый раз её увидевшему, покажется, будто бы с её затылка свисают две большие кисти, коими аристократы пользуются во время занятий каллиграфией. А вот расхаживала она босой, совершенно не боясь того, что её белые ступни поранит острым камнем или корнями. Серые, почти что до бела, глаза недобро уставились на пришедшую за камнем группу адептов; а на алых губёнках читалась ухмылка, не сулящая ничего хорошего.
- Не хорошо соваться туда, куда не просят, - промолвила таинственная гостья. К этому времени она уже вышла из полумрака полностью, и юные адепты развернулись лицом к ней.
- Это ещё кто?! – произнёс вопросительно Нехбет, сжав рукоять кинжала, будто пытался зажать горсть ягод, чтобы получить немного сока.
- Ого! – восторженно воскликнул Гара. – Какие тут красавицы гуляют!
Акира, выслушав слова Гары, не сдержалась, орёт:
- Гара, что ты сейчас несёшь?! Мы в опасности, а ты тут под юбки чужие лезть вздумал!
«Гара вполне бы заслужил звание самого тупого адепта в истории фракции», - мрачно подумал Нехбет.
А следом за ним и Синай в раздумье впал: «Гара, я, конечно, знал, что ты дурень, каких свет не видывал, но, чтобы настолько».
- Хорошие ребятки, - говорила таинственная гостья, дразнясь. – Сами же угодили в собственную ловушку, ещё и кое-кого из клана Хвамнундсэн прихватили…
- Кого прихватили? – спросила Акира, округлив глаза.
- Думали, раз вы пришли сюда за священной реликвией клана Йола, то она достанется вам просто так? А вот и нет! Никому не дозволено ни приходить в это святилище, ни, тем более, касаться этой реликвии. Никому. А всякий, кто нарушит этот древний запрет, дорого поплатится за своё святотатство.
С последним своим словом таинственная гостья дотронулась тонким пальцем до камня.
Земля чуть сотряслась. Тут же служившая входом в святилище плита с треском и оглушительным грохотом упала, тем самым отрезав юным адептам путь к отступлению. Нет, это был ещё далеко не конец: с её падением раздался вдруг скрежет металла, напугавший юных адептов не меньше, чем грохнувшая плита. Они, было, начали думать, что опускается потолок или началось землетрясение, что считалось на Трибальте большой редкостью… Но нет, это оказалось ни то, ни другое. Оглядываясь по сторонам в надежде выяснить, откуда придёт опасность, юные адепты увидели, что стоявшие промеж колонн металлические статуи вдруг зашевелились со страшным скрежетом. С каждым движением с них понемногу слетала пыль, обнажая тем самым их первозданный облик, на удивление не испортившийся с годами. Мгновение спустя, из-под слоя пыли и из полумрака появилось более десятка небесно-голубых скульптур, совершенно не похожих друг на друга. Но все они выглядели довольно-таки угрожающе: с шипами и без, угрожающие гримасы, внушительные сложения тел и тяжёлый шаг; у многих из них вместо рук шипы, когти или булавы. Не по-детски страшное зрелище.
- Вот и ответ на твой вопрос, Нехбет! - заявил Синай. – Мифрильные стражники уничтожат любого, кто попытается украсть священный камень.
Только адепты приготовились к обороне, таинственная гостья, прехитро улыбнувшись, возвела вокруг себя полупрозрачный барьер, захвативший ещё и Синая, что обескуражило его же товарищей.
- Я, пожалуй, с тобой немного поиграю, - заявила таинственная гостья. – А с этими пускай малыши развлекаются.
- Мимикрида, - произнёс Синай в адрес таинственной гостьи.
И неспроста он так её назвал. Стоило последней произнести вышеуказанную фразу, одна из её рук тут же обернулась каменной глыбой, растущей прямо из локтя – необычно внешне и весьма смертельно в исполнении.
- Сина!.. - донёсся из сужающегося мифрильного круга голос напуганной Акиры. Но Синай в ответ:
- Не думайте обо мне! Отбивайтесь, как только можете!..
Увы, Синай не успел договорить. Названная им Мимикридой таинственная гостья в мгновение ока схватила его вытянувшейся, словно щупальце осьминога, каменной рукой Синая, и давай мять ему бока, обивая то о пол, то о стены, то о колонны. Сочувствовавшие ему товарищи пытались помочь Синаю, но было уже поздно: стражники сомкнули круг, и теперь из него просто так не выберешься (само собой, если ещё и выберешься); а вдобавок ещё барьер портит всё дело – он магический, снять его сможет только особое заклинание, которого юные адепты, к сожалению, не знали. В итоге юным адептам ничего не оставалось делать, кроме как защищаться.
Очень тяжёлое это дело отбиваться от статуй-охранников, особенно металлических. Ладно бы железо или сталь, но совсем другое дело – мифрил. Акира одного из стражников думала расколоть на куски своим фирменным ударом, который она использовала ранее, по пути в Дьярвик - насобирала в кулак достаточно эфира, да приблизившемуся стражнику в живот ударила. Однако её надежда расколоть его не оправдалась: лёгок металл, мифрил, да крепок неимоверно – бронебойные снаряды его не берут. Обескураженной Акире оставалось только увернуться от нависшей над нею тяжёлой руки стражника, иначе тот размазал бы её по полу, словно грязь. Да и у Нехбета дела идут не лучше: сколько бы он не метал в стражников огненные шары, статуи даже не почернели. А ведь этот приём во время дополнительных тренировок в академии у него давался лучше всего; хотя, если подумать, когда Нехбет осваивал этот приём, откуда он тогда мог предполагать, что ему будет противопоставлен мифрил.
Чего уж говорить про Гару, который лишь с энтузиазмом бил цепом по мифрильному брюху стражника, надеясь тем самым хоть поцарапать его. Наивный! – колотить таким оружием мифрил всё равно, что тыкать мизинцем по кирпичу, чтобы его расколоть. К сожалению, осознал это Гара тогда, когда его едва не задрал подошедший сзади стражник с кривым клинком вместо левой руки. Обескураженный Гара, совершенно не ожидая нападения с тыла, тотчас же увильнул от стражника, которого только пытался завалить. И каково было его изумление, когда он увидел, как один стражник насквозь протаранил другого, а тот, кто пробит, снёс напавшему голову рукой-молотом. Оба стражника упали на пол, с грохотом разлетелись их тела на части, будто бы сложенная из отдельных блоков башенка.
- Я сам себя удивил! – воскликнул Гара, удивившись увиденному зрелищу. – Надо будет запомнить этот трюк!
- Нашёл, чем хвалиться! – донёсся из мифрильной толпы голос Акиры, расстроенной тем, что стражников просто так не истребить.
Нехбет, уклоняясь от нескольких стражников, обдумал проделанную Гарой уловку, и вдруг произнёс:
- Гара, а ты гений!
Гара с Акирой вопросительно посмотрели на Нехбета, а тот, пояснения ради, промолвил:
- Единственный, кто сможет победить стражников – они сами.
С этими словами Нехбет начал подманивать оставшихся стражников. Он рассчитывал на то, что стражники начнут за ним гоняться и наверняка будут атаковать его, особенно с расстояния, у кого имеются орудия на цепи и со спусковым механизмом; и тогда возникнет вероятность, что стражники начнут уничтожать друг друга, а не адептов… Расчёт Нехбета оказался верным – таким образом ему удалось повалить несколько стражников, один хлам от них остался. А, глядя на него, и Акира осмелилась, ещё стражников поубавилось. Воодушевлённый и вдохновлённый решительным шагом товарищей Гара тоже возжелал геройствовать. Он присоединился к товарищам; вместе они бегали промеж стражников, прыгали и кувыркались возле них, заставляя тех наносить удары во вред себе и себе подобным. И в скором времени от стражников не осталось ничего, окромя страшных воспоминаний и первого впечатления. И ещё груды мифрила, часть из них Гара тайком набрал себе в надежде в ближайшем будущем выгодно продать его.
Что же касается самого Синая, то у того дела обстояли, мягко говоря, туго. Покуда юные адепты разбирались с мифрильными стражниками, Мимикрида колотила его, обивая обо всё, что ей вздумалось. Так Синай впоследствии стал напоминать мятую кроваво-сизую жижу. Оно бы так и продолжалось до сих пор, если бы Синай не догадался применить световую вспышку; она сверкнула у него в руке так, что Мимикрида на время была ослеплена. А когда вспышка прошла, и она стала видеть так же, как без неё, Синай исчез из виду. Рассеялся и огородивший их обоих от адептов барьер.
После непродолжительных поисков глазами Мимикрида глянула наверх. Синай оказался на вершине одной из колонн, поближе к потолку. Полученные Мимикридой раны у него уже успели зарасти, а синяки – рассосаться по коже. «Плохи мои дела, - думал Синай, одновременно пытаясь лучше оценить своего врага. – Если я буду использовать свет, я помешаю ребятам… Эта зараза хуже Зверя».
Мимикрида медлить не стала. Глядя на Синая с ухмылкой, она убрала свою руку в пьедестал с камнем, словно в воду опустила её. А спустя мгновение, она появилась позади Синая. Тот, почувствовав неладное, даже не оглянувшись назад, бросился прыгать по колоннам, ловко уклоняясь от постоянно то появляющихся, то исчезающих, будто щупальца осьминога, в камне рук Мимикриды. Синаем управляла мысль как можно скорее нанести удар по врагу, однако проделки таинственной гостьи не давали ему это сделать.
- Я везде, - молвила Мимикрида. – От меня не спрячешься.
- Ты - несносная зараза, - прошептал Синай про себя.
Он, пока не видят товарищи, в одни миг спустился на пол, поближе к Мимикриде, кинжал достал – готов, значит, удар нанести. Но и та бдительности не теряла, и замедленной реакцией не страдает. Только Синай оказался возле Мимикриды, она тут же освободила одну из рук – ловким её движением с потолка на Синая полетела каменная глыба. Синай ушёл от неё в сторону, а после попытался ударить Мимикриду с наскока. Однако его тут же встретила необъяснимая простыми словами сила, которая стремительно потянула Синая наверх, в самый потолок, где он, шмякнувшись, наполовину впечатался в камни, как будто бы он увяз в грязи или глине. Спустя пару мгновений, та же самая, с той же самой скоростью, сила потащила Синая вниз, и он утонул в каменном полу, как булыжник вязнет в слякоти. Ту часть зала, где Синай тягался с Мимикридой, заволокло густыми клубами пыли.
Убрав Синая, Мимикрида нацелилась на юных адептов, которые почти закончили с мифрильной стражей. «Да ну его! – мыслилось ей о поверженном ею Синае. – Как муху прихлопнуть. Со стадом разъярённых быков куда интереснее».
- А ваш дружок не настолько силён, как ожидалось, - говаривала Мимикрида, не сбавляя шагу.
Для юных адептов сия фраза означало одно – Синай пал, и теперь они не только провалили миссию, но и сами пойдут за Синаем следом.
- Хвамнундсэн постоянно стремились на священные земли клана Йола, - продолжала меж тем Мимикрида, - в поисках сокровенных знаний. А для удобства дела они ещё и других чудаков за собой тянут, что бы самим руки не пачкать... Они приходили сюда из века в век, и крали все тайны, что не приколочены гвоздями, чтобы затем с их помощью убирать другие кланы. Кого вы хотите убрать?
Тут юные адепты заметили, что во время разговора лицо и тело Мимикриды начали вдруг видоизменяться, приобретая новые детали и черты и заменяя их новыми. Началось всё неспешно, но с течением времени процесс видоизменения и метаморфозы несколько ускорился. Этот процесс Мимикрида сопровождала непереводимыми прототрибальтскими речами, которые скорее напоминали визг, скрежет, а также какофонический поток бессмысленных и неразборчивых звуков. Это негативно сказывалось на всех, а особенно – на Акире. Проделываемые Мимикридой метаморфозы так досаждали ей, что она в скором времени не выдержала, и истерично закричала, отчего стоявший рядом с ней Нехбет чуть не оглох.
- Аа, что ты сделала с (нецензурное слово)?!! – заревел Гара, и тут же бросился на вражину с цепом в руках. Акира с Нехбетом нешуточно испугались за сорвиголову Гару: если же Синай не устоял перед Мимикридой, под землю ушёл, страшно себе представить, что она с Гарой сделает. И сделала… Едва Гара, размахнувшись своим цепом, оказался на достаточно близком расстоянии до Мимикридиы, она, используя ту же силу, что и против Синая, отбросила бедолагу в сторону. Он шмякнулся о стену; разумеется, не насмерть (Мимикрида отделала Гару вполсилы, и просто его покалечила), но приятного всё равно мало, что для Гары, что для остальных.
Внезапно из-под земли показалась рука в подранной белой перчатке, которая в мгновение ока схватила одну из ног Мимикриды на изумление последней. Это был Синай, что несколько обрадовало юных адептов. Ещё бы: они, таким образом, узнали, что Синай не пал, а выжил, уж тем более – после падения со столь большой высоты вниз. Под сопротивление Мимикриды Синай, постепенно хватая врага за ноги и одновременно пытаясь затянуть её саму в землю, постепенно сам выбрался из-под неё. Хорошо, никто из них не видел, как у Синая после этого покраснели радужки глаз.
Мимикрида, непонятным образом отбившись от рук Синая, взмыла на вершину ближайшей колонны; тот ринулся за ней, отскакивая от одной колонны к другой. Нехбет с Акирой долго изумлялись одной детали: хотя адептов и учат контролировать потоки эфира, чтобы удерживаться подолгу на стене, потолке или висеть в воздухе, но даже самому подготовленному адепту не по силам делать это столь долго. А у Синая это, как ни странно, получалось, причём даже очень замечательно – магистры с ним и рядом стоять не будут! Он гонялся за Мимикридой, а та – ускользала от него; оба двигались так, будто бы кто их за конечности лески повязал да подёргивает ими, словно марионетками. Или они носятся по невидимым мостикам.
- Синай, как ты это сделал? – спросил Нехбет у внезапно приземлившегося рядом с ним Синая. Но тот ничего не ответил; вместо этого он снова ринулся в погоню за врагом. Куда бы ни попадал Синай, Мимикрида исчезала из виду и появлялась в совершенно неожиданном месте. Синай, казалось бы, не успевал отреагировать – Мимикрида порой ударяла оппонента настолько быстро и внезапно, что он даже не сразу понимал, что это было...
Неожиданно Мимикрида исчезла из виду, будто бы и не было её. Заметив её внезапное исчезновение, Синай приземлился на пьедестал, сам глазам поискал вражину, но вскоре поняв, что это будет бесполезно, успокоился. На деле он не сидел без толку, как многие сейчас подумают, нет. Это очень непростой враг, справиться с ним трудно; тут надо по-другому, нежели с противником иного сорта. Да, он думал, как бы найти Мимикриду прежде, чем она его достанет.
- Чего же он выжидает?! – спрашивала Акира, глядя на Синая. – Она повержена, или как?
- Не торопись, Акира, - слегка успокоил её Нехбет. – Эта тварь не настолько проста, как кажется. Она использует не только свои силы, но и окружение. То, что сейчас она сделала – уловка.
- Уловка?
- Да. Она хочет запутать Синая. А Синай ищет место, откуда она, возможно, появится.
- Помоги ему, Нехбет…
- Не выйдет. Наши с ней силы очень неравны. Если не врёт этот «Белый крест», только Синай с ней совладает, от нас же помощи здесь никакой. Видела, что эта тварь сделала с Гарой? Я боюсь представить, что будет с нами. Самое лучшее. Что мы можем – это не мешать.
Пока проходила вся эта заваруха, Гара понемногу вставал на ноги, хватаясь рукой за ушибленный бок.
- Чем занимаешься, приятель? – поинтересовался Гара у Синая.
Тот в ответ ни звука.
- Я не понял, ты победил её или нет?
Та же реакция.
Юные адепты ждали, когда хоть что-нибудь произойдёт. Такая обстановка – ещё не побеждённый враг и полное, продолжительное к тому же, затишье – угнетала их, но более всего она угнетающе действовала на самого Синая. Синай глазами и интуитивно искал спрятавшуюся от него Мимикриду, и одновременно думал, куда она затаилась и где она появится в следующий раз. А ведь последнее может произойти в любом месте, и случится это в любой миг. Но, что страшнее всего, появиться спрятавшийся враг может там, где его ждут меньше всего; и не исключено, что это произойдёт где-нибудь в тени, прямо за спинами у кого-то из адептов.
На их счастье, Синай был не только хорошим адептом, но и грамотным поисковиком. Когда ожидавшие хоть какого-нибудь действия товарищи замолкли, Синай получил, наконец, возможность прислушиваться к тому, что делается вокруг. И не зря: он услышал, как позади Акиры что-то тише мыши шоркает, в толще камня ползёт, крадётся. Синай понял, что это неспроста…
- Тебе от меня не уйти! – заревел Синай, и тотчас же, не раздумывая, бросился на место возможной атаки с катаной в потрёпанных руках.
Акира очень испугалась, когда увидела, что озверевший Синай, вооружившись остро заточенным клинком, бросился в её сторону, будто двинулся умом. Страшно Акире, а вдруг Синай и взаправду поехал рассудком и увидел в проводнике врага. Взвизгнув от ужаса, она кинулась в сторону.
- Синай, ты что, спятил?! – крикнула она в ужасе.
Только она сделала пару шагов в сторону, рядом с ней тут же появилась затаившаяся Мимикрида. В мгновение ока она схватила обеими руками да болтавшимися у неё за спиной щупальцами напуганную Акиру. Заметивший непредвиденное Синай приземлился возле Нехбета.
- Стой, где стоишь! – угрожала Мимикрида, закрыв одним щупальцем рот Акире. – Или ей несдобровать!
Синай же не стал лезть за словом в карман – слишком рисковое дело: выручать из беды товарища, при этом поставив под угрозу его же самого, не говоря уже о собственной жизни.
Но Синай знал, что нужно делать.
Глаз демона загорелся, и Мимикриду тут же парализовало на месте. Воспользовавшись случаем, Акира освободилась из её лап да в сторону без оглядки подалась. А Синай под светом налобного талисмана подошёл к Мимикриде, всадил её порядочные полметра клинка, поелозил им по плоти врага и резко вынул обратно.
Как водится, Синай встал перед Мимикридой наблюдать за её погибелью, как по её телу от места укола распространяется заражение, какое было у Зверя, Духа, и даже у несчастного инквизитора Конти. Глаз демона перестал гореть, а красные глаза вновь сделались синими. С первым упомянутым явлением Мимикрида, тяжело дыша, приняла свой обыкновенный облик, сама упала на пол, на спину, глаза её устремились в потолок. А заражение меж тем разрасталось, распространялось по её плоти.
Синай вытер клинок куском тряпки, которую носил с собой, встряхнул его, да в ножны убрал, а саму тряпку бросил на пол. Всё это он делал, не отрывая глаз от поверженного врага. А Мимикрида из последних сил подняла взор на Синая, и что-то произнесла на прототрибальтском. Как закончила говорить, её голова безнадёжно свалилась обратно на пол, а затем и вовсе почернела да рассыпалась. Юные адепты, даже приковылявший с другого конца зала Гара, не понимали, что такое побеждёная Синаем Мимикрида сказала. И только один Синай как сведущий в древнем лексиконе знал, что сия фраза ничего доброго не сулит.