О разуме

     Многие думают, что разум находится у человека в его голове.
     Когда-то и я так думал. А как же иначе-то, думал я: снаружи мир, а здесь, внутри моего черепа – разум.
     Но после одного разговора с моим племянником Николаем, работающим патологоанатомом в городском морге, я уж не знаю, что и думать о разуме-то, и даже стал сомневаться в самом его существовании, как особого органа сознания.
     Николай, хотя и молодой человек, но уж очень умный, и мне, бывает, интересно с ним беседовать.
     Николай частенько заходит ко мне, старику, и сидим мы с ним на моей кухне, чаек попиваем, бывает и водочку, и беседуем о том о сем.
     И вот как-то сидим мы на кухне, сейчас уж и не помню как, но зашел у нас разговор о человеческом разуме. И Николай-то вдруг и удивил меня, заявив, что в черепе человека разума нет, да и само существование разума, как особого органа сознания, сомнительно. Я же не поверил такому смелому заявлению и возразил Николаю: мол, однако же мы говорим о «широком уме», об «ограниченном», о «глубоком» и при этом имеем в виду мозг, а, как всем известно, мозг находится в черепе человека. А Николай даже посмеялся надо мной, говорит: «К сожалению, дядя Володя, это только метафоры, средства выражения, и не более того, мозг же выполняет совсем иные функции: управляет нашим телом, нашими органами чувств и с разумом, мышлением никак не связан. Особое место в мозге занимает лобная доля, и многие утверждают, что она и является органом отвлеченного мышления. Но это вряд ли. Я даже готов поверить Дарвину с его утверждением, что из материи может получиться все, вплоть до человеческих существ, но не могу я представить, как из эволюционирующей материи, состоящей из молекул, может возникнуть разум, способность к самоанализу, которые не состоят из молекул».
     А я не сдаюсь, говорю: «Но существует же мнение, что разум зависит от веса мозга, и часто великие люди отличаются большим весом мозга, пример тому мозг Ленина». Ну а Николай-то меня и вовсе удивил, говорит: «А знаешь ли ты, дядя Володя, что самый большой мозг не у человека, а у слона, льва, шимпанзе, но, как известно, эти животные неразумны».
     И рассказал мне Николай, как уже с момента зарождения философии важное место в ней занимал вопрос разума, и философы пытались разрешить проблему разума в процессе эволюции или во времени, искали разум, как особый орган в нервных тканях, молекулах, импульсах, да не нашли.
     Но мне так не хотелось отказываться от привычного представления о разуме, мне как-то даже и обидно было за человека, думал: как же без разума-то, ведь должно быть «что-то» в наших головах, чем мы мыслим. И я спорил с Николаем. А он уж и обижаться стал на меня, бывало, говорил: «Ты уж поверь мне, дядя Володя, я ведь по своей работе каждый день черепа-то вскрываю, и если бы обнаружил в черепе какой-либо особый орган, выполняющий функции разума, то сообщил бы об этом, и было бы это научным открытием, и я бы, пожалуй, и Нобелевскую премию получил. Но если уж, дядя Володя, ты такой неверующий, то я приглашаю тебя на вскрытие, и ты сам убедишься, что в черепе нет даже особого места для разума, в черепе находится только мозг».
     Николай-то уж не в первый раз приглашал меня на вскрытие, а я все уклонялся, хотя и любопытно было, а если честно, то я с детства покойников-то опасаюсь, да и старый я, боюсь, как бы со мной чего не случилось от таких-то ужасов, тогда уж Николаю-то пришлось бы и мой череп вскрывать.
     Не хотелось мне обижать Николая, но по характеру своему я человек упертый и стоял на своем, мол, должен же быть где-то в черепе этот долбаный разум, а если его не нашли, так, видимо, плохо искали.
     И решил я обратиться за информацией о природе разума и его происхождении к энциклопедическому справочнику. Есть у меня такой, еще в советские годы изданный.
     Но, к сожалению, и справочник не разъяснил мне ни природу разума, ни его происхождение, а только породил сумбур в моей голове. Одни философы утверждают, что разум является свойством материи, другие доказывают, что разум – это метафизический обман, а некоторые религиозные ученые провозглашают полную независимость тела и сознания и даже объясняют сознание единственной действительностью. А какие-то философы-бихевиористы и вовсе отрицают существование разума, объявляя его вообще ничем. И удивила меня точка зрения на природу разума современного американского ученого-психолога, который утверждает, что разум является историческим изобретением и возник из метафор и языка не более 3000 лет назад, а до появления разума люди были как бы автоматами, их действия и поступки направлялись внутренними галлюцинаторными голосами, которые они принимали за голоса богов, и бессознательно подчинялись им, но постепенно, около второго тысячелетия до н. э., «голоса» начали ослабевать и наконец вовсе исчезли, но человек уже не мог вернуться к первобытно-общинному строю и обратился к предсказаниям, гаданиям, что и явилось предшественником разума. А далее, утверждает ученый-психолог, эмоции стали чувствами, животный стыд – человеческим чувством вины, случка животных превратилась в человеческую любовь, животный страх стал человеческой боязнью, и появилось чувство внутреннего времени, не имеющее ничего общего с физическим временем.
     Попытался я познакомиться и с концепциями о природе разума известных философов Канта и Гегеля. Но, к сожалению, в их заумных рассуждениях ничего не понял, видимо, оказались они не по моему уму.
     Я всегда с предубеждением относился к философским словоблудиям, но, знакомясь с рассуждениями Канта и Гегеля о природе разума, столкнулся с такой «заумью», что у меня уж и голова пошла кругом и даже подумал, не дурак ли я.
     Ну вот, хотя бы такой опус из рассуждений о разуме философа Канта: «Вне нас существует мир реальных вещей, но он не доступен нашему познанию, причем понятия времени, пространства и причинности – формы нашего познания, отнюдь не свойственные реальному миру вещей. Все наше познание основано на опыте, который слагается из материала и формы. Материал же не дает нам ничего всеобщего и необходимого». Не стал я читать далее такую философскую галиматью и закрыл справочник.
     Нет, подумал я, видимо, еще не явился миру великий философ, который наконец-то разрешил бы эту старую и такую сложную проблему человеческого сознания, объяснил бы природу разума, его происхождение и указал бы место, где этот разум находится.
     А как-то зашел я на рынок, мясца для жаркого прикупить. Стою я у прилавка с мясными полуфабрикатами и размышляю: то ли вырезку купить, то ли мозги, или уж язык. Остановился на мозгах. И удивился я, прочитав на ценнике: «ум». Говорю продавщице: «Нехорошо, девушка, покупателей-то обманывать, какой же это ум, если это мозги коровьи». А девушка-то мне и отвечает: «Вы, дедушка, такой старый, а не знаете, что мозги – это и есть ум». Ну я и обиделся, и даже хотел потребовать жалобную книгу и написать на глупенькую девушку жалобу. И вдруг меня пронзила мысль: а надо ли все так усложнять, придумывать философские концепции, искать разум то в потустороннем мире, то в реальном, искать разум в нервных тканях, молекулах, импульсах, не проще ли смотреть на разум, как эта наивная девушка из мясного отдела?
     А с Николаем мы в своих беседах на кухне темы разума уже не касаемся. Как-то Николай попытался завести разговор о разуме, так я ему прямо и сказал: «Ты уж меня, Николай, уволь от таких пустых разговоров, я для себя закрыл эту тему навсегда, но, если ты вдруг обнаружишь где-либо этот разум, вот тогда мы с тобой и поговорим».