Глава 7. Судьба распорядилась иначе

Глава 7. Судьба распорядилась иначе.

Синай весь вечер был мрачный, словно облако пепла, которое в своё время выбросил в воздух горделивый холодный Эйяфьядлайёкюдль. Согласитесь, обидно – пройти такой долгий путь, столько извести сил и средств, и не приблизится к заветной цели ни на шаг. Для Синая это может означать, что не видать ему свободы от давления на него мэра Ауштиза, как и собственных ушей, которых он и так не видит без зеркала. Можно даже сказать, ситуация, из-за которой Синая никуда не направили, очень сильно усложнила жизнь молодому адепту. И самое обидное, что теперь он уже не студент, помощи ему ждать неоткуда, от академии – уж тем более.
Обидевшись решением великого магистра, огорчённый Синай отправился на скалистый берег озера, чтобы развеять свои мрачные мысли. Там он сел на большой камень, обняв руками колени. Дувший с озера ветер трепал ему косу и мантию, а также щекотал глаза, из-за чего Синай щурился. Время шло незаметно, но для Синая оно сильно замедлилось. Если приглядеться, то для него оно, быть может, и остановилось вовсе. Он сидел и думал о несправедливости случившегося, и сильно злился и на канцлера, и на все эти дела. Обида, вызванная этой злостью, вскоре переросла в огорчение, а то – в печаль.
Так и сидел он, пока солнце не село за горы, и не настали вечерние сумерки, а воздух не начал слегка холодать, несмотря, что на дворе стояло лето.
«И какого лешего я пошёл в эту академию? – мысленно спросил сам себя Синай. – Называется «стал адептом». Сбылась мечта дурака. Чего в квартале воров не сиделось? Бродил бы себе, сколько душа того пожелает, и никаких бы бед не знал. Так нет же, туда потянуло!.. Да ну их всех в болото!»
- Вот, ты где, - услышал вдруг Синай у себя за спиною. Не встрепенувшись, Синай направил свой взор туда, откуда послышался голос. Его владельцем оказался… директор Жан. Как Синай исчез из виду во время огласки, директор почти сразу же пустился его искать.
- Ты всё ещё обижаешься на решение канцлера? – спросил директор Синая.
Тот ничего не ответил. Смотрит только на него, словно директор уже полгода задолжал ему сотню адлеров.
- Идём со мной, - сказал директор. – Я отведу тебя к человеку, которому ты нужен.
Синай странно посмотрел на директора, хотя наружно он по-прежнему был обижен. Но вставать с камня не собирался.
- Смелее, идём, - настаивал директор. – Нет больше нужды студить спину холодным булыжником.
Синай, не сразу решившись, да и нехотя, встал, спрыгнул с камня, на котором сидел, да молча поплёлся туда, куда пошёл и сам директор.
…А дорога к месту назначения, указанного директором, неблизкая, хотя находится в черте города, так что дошли они, когда уже совсем стемнело, хоть глаз выколи. Чем ближе они подходили к городу, тем больше Синай негодовал, и тем больше ему хотелось развернуться да уйти, куда глаза глядят. А покоя в душе ему не давало недавнее распределение, в ходе которого Синай никуда не был допущен. Хотя, с другой стороны, что поделаешь? Раз уж тот, кому Синай, по словам Жана, нужен, заседает где-то в городе, значит, идти следует туда, а не куда-нибудь ещё. А зачем бы иначе его директор академии с собой в город повёл?
Директор привёл Синая к входу в заброшенный подвал где-то в Старом городе. Там они остановились. Оглядевшись, директор Жан достал из кармана кафтана кусок льняного полотна, скрутил его в ленту, и говорит:
- Прости, Синай, но тебе я вынужден закрыть глаза.
И завязал Синаю очи.
- Не туго? – спросил он.
Синай ответил:
- Терпимо.
- Ну, и очень хорошо, - произнёс с довольным лицом Жан.
…Неизвестно, как и через что провёл директор Синая до места встречи.
Зато известно, что Жан, как они пришли туда, куда нужно, снял с глаз Синая повязку. Синай увидел, что его привели в светлую комнату, просторную, словно один из классов в академии, но он понимал, что его привели отнюдь не в академию. Стены комнаты отделаны синевато-зелёным штюком, верх и низ стен завершаются белыми карнизами. Паркет на полу, резная мебель и наличники окон и дверей – всё выполнено из морёного дуба и ясеня; мягкая мебель обита пурпурным шёлком. На стенах висели бра со светящимися камнями, а на белом потолке имелся свод, расписанный под небо в ясную погоду. В своде потолка-неба имелась подсветка, которая усиливала эффект от росписи, создавая иллюзию бесконечного ясного дня. Самой яркой деталью этой комнаты был витраж над входом в неё – это было изображение белого креста на разноцветном фоне.
Из людей Синай увидел только мужчину средних лет, сидевшего на диване перед низеньким столиком на изогнутых тонких ногах. По виду он больше походил на священнослужителя или учёного, о чём говорили: подбитый волчьим мехом балахон ночного цвета с бармами, стрижка волос под горшок и взор, который создавал ощущение для его собеседников, что он либо строгий, либо вечно недовольный. Причём волосы его нависали над хмурыми бровями и серыми, словно ртуть, очами так, что собеседникам его казалось, будто он смотрит на мир исподлобья.
- Я ждал тебя, Синай, - заговорил хмурый мужчина, едва Синай появился на пороге. – Вот мы и встретились.
- Кто вы? – поинтересовался Синай. – Что вам от меня нужно?
- Сейчас ты всё узнаешь. Присаживайся.
Синай сел на диван напротив, а провожавший его директор зашёл за спинку дивана, на котором сидел хмурый мужчина.
- Итак, - начал, было, тот, - начнём всё по порядку, коротко и по существу. Меня зовут Росс Дамьёльн Мадалай, но ко мне ты можешь обращаться как Росс. Я являюсь главой «Белого креста» - организации, созданной для поиска и уничтожения Параллельных, древних сущностей, уничтожающих сотни тысяч ни в чём не повинных людей ежегодно. Эта организация была призвана больше ста лет назад, а с исчезновением секты Оккультармиса её влияние возросло. Но нам предстоит нелёгкое дело. Даже когда инквизиции больше не стало, нам не управиться без помощи со стороны. И для этого вы нанимаем тебя в качестве адепта особого назначения…
- Интересно, - перебил Синай, - а почему вы решили нанять именно меня? Почему нельзя нанять кого-нибудь ещё? Ведь во всей фракции полно адептов, и не хуже.
Сказать-то – сказал, а про себя сам подумал: «Уж не хотят ли они меня куда подальше загнать? Пошлют ещё, куда ни один пастух не гонял свои стада… Ладно, выслушаем всё, что он скажет, а там и поглядим».
- Ты особенный, - произнёс в ответ Росс. – Не существует врага Параллельных грознее тебя. Тебе известно о них гораздо больше, чем кому-то другому, Синай. Только тебе по силам одолеть каждую такую сущность в равном бою. Только ты сумеешь найти их. Для других адептов эта задача слишком опасна и рискованна…
Пока назвавший себя Россом мужчина говорил, Синай внимательно слушал. Что он говорил, не дано понять даже мне, но говорил он много и развёрнуто. И, что важнее, чем больше Росс говорил, чем больше он выдавал некоторые подробности, тем больше начинал изумляться Синай.
Когда Росс неожиданно прервался, чтобы открыть, так сказать, второе дыхание для продолжения, Синай неожиданно спросил:
- А вы откуда про всё это знаете?
Росс ответил:
- Нам постоянно докладывали о тебе. Донесения о твоих успехах доходили до нас не только из академии, когда вас проверяют. Нам также известно о твоей давней вражде с сектой Оккультармис, и о том, как ты в одиночку одолел двух Параллельных. Духа ты победил в тумане в Холодном лесу, и Сайкоса в Северном болоте. Сайкос ранее был человеком, которого ты знал как Конти. Он был первым из инквизиторов, кто заподозрил тебя. Но ты не дал ему себя раскрыть только потому, что убрал его, как препятствие, раньше, чем это случилось… Я лично благодарен тебе, Синай, что ты разделался с инквизицией. Пока эта секта существовала, наши права на уничтожение Параллельных были сильно ограничены. А с приходом к власти Тайры положение только ухудшилось. Но теперь, когда секты больше нет, мы можем беспрепятственно выполнять свой долг. Указ канцлера – тому подтверждение.
- А вся информация о тебе, - встрял директор Жан, - сюда попадала благодаря мне.
Синай остолбенел, дыхание его как будто бы остановилось. Слышит, что директор с Россом наговорили, у самого глаза стали круглые, как серебряный роаль. Неужели Жан, директор академии, которому Синай доверял все эти годы, и вправду - шпион «Белого креста»?! Неужели он и в самом деле доносил организации о Синае, о каждом его шаге?! Где-то в глубине души Синай вознегодовал: думал, что директор, все эти годы заменявший ему в коей-то мере отца, признавал его и поддерживал все эти девять лет, его успехи, взлёты и падения, так помогал ему в жизни… А он на-тко кем оказался!
- Директор Жан?! – пролепетал он, да так тихо, что и летучая мышь не услышит.
- Жан, - объяснял Росс, - наш тайный агент под прикрытием. Без него мы бы тебя просто так не нашли, Синай. И через него же мы узнали о твоих успехах в академии, и о твоей борьбе с инквизицией…
Синай, натурально, встрепенулся. Он перебил Росса, резко встав с дивана, а его мантия шелохнулась, словно прапор на сильном ветру. Смотрит на директора, глаза бешеные, а волосы чуть взъерошены, да так, что его коса позади готова была встать торчком. Некоторым, кому доводилось видеть Синая в таком состоянии, иногда казалось, что из-за спины Синая вдруг вырастет либо остро заточенный клинок, готовый растерзать его обидчиков в пух и прах, либо ядовитое жало, способное перетравить целую толпу быстрее, чем она успеет отреагировать.
- Вы что, шпионили за мной?!! – вскрикнул Синай, ткнув себе в грудь белоснежным пальцем.
Директор, ничуть не возмутившись:
- Тише, Синай, не петушись. За это не переживай – информация о тебе будет держаться в тайне, уж за это я ручаюсь тебе. Всё, что я о тебе донёс, останется только между нами.
- Так мы хотели узнать о тебе больше, - говорил Росс. – Среди нас даже находились и скептики, и любопытные. И те, и другие хотели понять, подойдёшь ли ты нам, Синай. Я считал, что подойдёшь, и никогда не сомневался в этом… Думаю, пора прерваться на этом и перейти непосредственно к делу.
Синай, немного успокоившись, сел, а Росс достал откуда-то свиток пергамента, развернул его да на стол положил.
- В этом свитке, - продолжал меж тем Росс, - полный перечень всех кодексов «Белого креста». Среди всех правил здесь есть правило, согласно которому любой, кто состоит в «Белом кресте», не должен раскрывать никакой информации. Никому. Так что можешь не переживать по поводу того, что нам о тебе известно… Если совсем близко к делу, то… Как я уже говорил, мы нанимаем тебя как специалиста по поиску и уничтожению Параллельных, Синай…
Синай вдруг перебил:
- А разве я не должен для этого ещё выполнять какие-то формальности?
- Это уже сделано, - ответил Росс. – Всё подписано рукой канцлера.
Остолбенел Синай, чуть вместе с диваном на пол не свалился.
- А мне, - говорит, - она ничего об этом не сказала.
- Так надо, Синай. Ни ей, ни нам не нужны посторонние свидетели. Сохранение о тебе тайны – это острый вопрос о твоей же безопасности. Именно поэтому она ничего не рассказала тебе, хотя у неё были на то свои основания.
Директор:
- Понимаю, ты расстроился тогда. Но так будет лучше для всех, для тебя – в первую очередь.
«Мутят они, гады, болото, - думал Синай. – Ох, мутят. Недоговаривают они что-то. Не люблю, когда недоговаривают. Может, сбежать отсюда, пока не поздно?..»
- В качестве фактического подтверждения твоего членства в «Белом кресте», - сказывал Росс, - тебе выдаётся это.
Росс достал откуда-то из складок балахона чёрный комок и протянул его Синаю.
- Этот атрибут, - говорит, - не просто знак твоей принадлежности «Белому кресту». Его наличие даёт тебе то, что недоступно другим. Просто покажи его, и тебе откроются любые врата.
Синай нехотя принял комок от Росса. По выражениям его лица не скажешь, что он был хоть чему-нибудь рад из того, что сказали ему Росс да директор.
- Остальное, - продолжал меж тем Росс, - тебе будет выдано этажом ниже. Это всё потом, а сейчас тебе предстоит выполнить первое своё задание для «Белого креста»… Даже при власти инквизиции мы продолжали сражаться с Параллельными и подобными им силами. Но вскоре мы поняли, что постоянно отыскивать и уничтожать их поодиночке – пустая трата времени и средств, и что самый лучший выход из ситуации – искоренить силу, которая порождает этих существ. Наши архивариусы не так давно перебирали архивы. И среди всего прочего они обнаружили древние статьи, в которых упоминается одна очень ценная для нас реликвия. Священный камень – так называют эту реликвию, - артефакт, на котором записано древнее пророчество. Я лично не исключаю, что в нём упоминается и сам источник порождения Параллельных. Согласно описаниям, этот камень у себя некогда держали те, кто называет себя… Йола. Если верить архивам, Йола – древний, в настоящее время исчезнувший клан хранителей древних знаний и тайн. Этого клана не существует уже многие века, а их знания всё ещё сохранились, возможно, что в первозданном виде. Синай, твоя задача – найти и принести сюда этот священный камень. И помни – камень должен уцелеть, иначе мы получим неполные сведения.
Синай почесал подбородок:
- Хм… разумный выход, если насчёт источника. Только где мне искать этот… священный камень Йола?
Росс в ответ:
- Согласно последним данным, священный камень таится на острове Гринбэй, который находится на пересечении границ всех четырёх фракций, в самом сердце архипелага. Реликвия прячется в самом большом зале древней пирамиды, где Йола хранили все собранные ими источники знаний. Но путь к этому залу очень опасен. Все ходы перекрыты ловушками. Им много веков, но они всё ещё работают. Так же для охраны своих реликвий Йола использовали обитавших в округе чудовищ, так что они тоже могут быть там. Но здесь имеется и другая загвоздка. По какой бы дороге ты не пойдёшь, тебя везде будут поджидать орды оживших мертвецов. Мы посылали за этим камнем несколько агентов, но ни один из них не вернулся. Лишь тебе, Синай, под силу побороть нежить и выйти из боя невредимым.
- Я ещё одну загвоздку вижу, - встрял директор. – Задачу усложнит наличие хотя бы одного попутчика. Канцлер наверняка найдёт команду или адепта, которому она же поручит сопровождать Синая.
- С чего вы взяли? – поинтересовался Росс.
- Канцлер по совместительству ещё и великий магистр, верховный адепт. Все адепты подчиняются именно великому магистру, Синай в том числе.
- А вот этого-то я и не учёл, - мрачно произнёс Росс. – Всё оказывается гораздо сложнее, чем я полагал. Выходит, тебе придётся совмещать и «Белый крест», и указания великого магистра. Совмещать две должности – непростое дело, Синай.
Синай молвит:
- Я готов. Я давно не занимаюсь простыми делами, даже забыл, как они выглядят.
Директор:
- Синай, мне всегда нравились твои боевой настрой и непоколебимость. Только смотри, а то они тебя могут и подвести. Ты не боишься этого?
- Я вас уверяю, господин директор, то, что вы сказали – не страшно совершенно. Остаться ни с чем из-за произвола таких гадов, как Ауштиз – вот это страшно.
- У, да ты произносишь порою революционные речи, это попахивает переворотом. Гляди, как бы за такие слова ты бы не оказался в петле…
- Ещё не нашлось никого, кто сумел бы меня колесовать! - с уверенностью молвил Синай. – Я смотрел в глаза самой старой ведьме с луком гораздо чаще, чем бывал в плену! Сколько раз я попадал в истории, и столько же я выходил из них…
Словом, сказано сильно и громко! И даже правдоподобно, если судить по тому, что и Росс, и Жан слушали, затая дыхание. Не случайно правдоподобно. Покуда следил за ним директор, не один похожий случай с Синаем замечал. А самым запомнившимся был случай, который произошёл с юным адептом примерно через месяц после его возвращения с Острова Воздуха, родной фракции профессора Оттиуса. Довелось Синаю тогда напороться на участок, которым владели три старые ведьмы. Поиздевались они над ним добротно, не сказать ещё хуже, и напустили затем на него полсотни воргов – крупных и разумных волкоподобных чудовищ. Так и вцепились тёмные отродья, и за руки, и за ноги, и в подмышки, и даже в шею. И это далеко не первый случай, когда, по его же словам, Синай доподлинно, досконально самой смерти в глаза глядел. Но всё-таки он изворотился: половину воргов покалечил, всем трём ведьмам руки переломал, а от остальных удрал, да так, что только пятки ярче полуденного солнца засверкали.
И не случайно Синай назвал смерть, как он выразился, старой ведьмой с луком. Смерть трибальтяне испокон веков изображали в виде сухого мёртвого тела, с ног до головы окутанным в посеревшие со временем лохмотья. В одной руке у неё тугой чёрный лук, а за спиной - колчан с бьющими без промаха отравленными стрелами. Из-за этого у трибальтян имеется привычка, когда они предупреждают об опасности или советуют осторожно действовать, говорить: «Смерть не промажет».
- Хм, ничего не поделаешь, - сказал Росс, вздохнув. – Что ни говори, а с канцлером та ещё беда. Госпожа Фарминдтон – женщина непреклонная, тебя одного она не отпустит. С ней гораздо сложнее.
Директор добавил:
- Нам не удастся её уговорить – не дай бог, подумают, что мы спорим с властью, а это чревато. Да и финансово у нас не выйдет – только хуже сделаем… Придётся поступить ровно так, как потребует великий магистр, другого варианта я не вижу.

…Время пролетело незаметно. Нагрянула полночь.
Синай, закончив все дела с «Белым крестом», телепортировался домой, в гостиную (это ему ещё директор Жан посоветовал). Хотя Синай попал в очень даже неплохую организацию, сотрудничество с которой может обещать ему прекрасные перспективы, нежели служба простым адептом, он был по-прежнему мрачный. И неспроста. Ладно бы, если сама канцлер ещё в самом начале сего дела сказала, что Синая определили в «Белый крест» как одного из лучших адептов, а после он бы и вызнал все необходимые сведения… Так нет же. Мало того, Альес не огласила, куда его отправили, так ещё и привели невесть куда без его же согласия. И вдобавок не досказали больше, чем три четверти, ежели не меньше. Как тут мрачным не быть?
Телепортировавшись из здания, на деле оказавшимся штаб-квартирой, если не убежищем, «Белого креста», Синай постоял немного в коридоре у входа в гостиную, а затем решил глянуть на комок, который вручил ему Росс во время их разговора. Синай взял за конец комка, да чуть тряхнул. Комок развернулся, раскрутившись в воздухе подобно волчку или веретену. На деле комок этот оказался чёрным шёлковым шнуром, на котором висел белый, как январский снег, крестик. Синай смотрел, как врученный Россом крестик блестел на свету, падавшему из окон гостиной. А пока он смотрел, у него в голове раз за разом проносилась фраза, которую произнёс Росс при вручении крестика: «Этот атрибут не просто знак твоей принадлежности «Белому кресту». Его наличие даёт тебе то, что недоступно другим. Просто покажи его, и тебе откроются любые врата». И, что важнее, чем больше эта фраза играла у него, тем громче и чаще она звучала – того гляди, из себя выведет.
Любовался молодой адепт крестом, слабо сверкавшим в полумраке, слушал фразу, что у него в мозгу играла. И вдруг, ни с того, ни с сего, возьми он, да и стукни по стене той же рукой, что и крест держал. Стена не пробита (Синай не очень сильно ударил по ней), но с неё на пол слетело часть картин, у одной из них в уголке даже рамка отвалилась. А Синай уставился куда-то в окно, будто есть там кто-то, кому можно выговориться, зубы скалит, глаза бешеные – злится, стало быть, и нешуточно.
- Кто их просил?! – спросил сам себя Синай.
Сам чует, что его зачем-то втянули в какую-то непонятного рода интригу, в какую-то грязную игру. Он не любил интриг. А интриганов – ещё больше.

1)Эйяфьядлайёкюдль – вулкан в Исландии. В ночь с 20 на 21 марта 2010 года произошло его извержение, из-за которого лето было невыносимо жарким, а зима – морозной.
2) Прапор – боевое знамя, прапорщик - знаменосец (устар.)