Крещение

Клубника в этом году уродилась на славу! И крупная, и много. Радости Лии не было предела. На самом деле, каждый садовод знает это ощущение благоговейной радости за труды свои, когда на грядках видишь умножение плодов земных. Женщина порхала от радости. Клубнику в ее маленькой семье любят все: и она, и муж, и сын.
 
Всю жизнь она прожила, как у Христа за пазухой. Муж, когда они только поженились, а она забеременела, работал на трех работах, лишь бы на все хватало. Благодаря своим неординарным организаторским способностям и трудолюбию, Алексей (так звали ее мужа) быстро выбился в небольшие начальники, через несколько лет и в большие. Большую часть их совместной жизни, муж занимал очень хорошую должность на крупнейшем заводе города. Она ни в чем никогда не нуждалась, работая за мизерную зарплату преподавателем музыки совсем рядом с домом. Их единственный ребенок – Дмитрий – всегда радовал родителей. Спокойный, рассудительный, грамотный, правда, в последнее время немного надменный и заносчивый, но это прощалось. Сейчас сын переезжал в столицу, по наводке отца нашлось хорошее место.
 
Второй любовью Лии, после семьи, стала их дача и приусадебный участок, который, как говорили соседи, она «не приводила в порядок, а вылизывала». За такую любовь к дачным растениям, зачастую земля одаривала хозяйку дивными урожаями. Но такого количества клубники, как в этом году не было еще никогда. Все соседи приходили на «экскурсию», чтобы посмотреть эти гигантские ягоды.
 
Однако экскурсии экскурсиями, а клубнику собирать надо, ведь сын вечером обещал заглянуть. За несколько часов до отъезда домой, когда вечернее солнце уже так не палило как днем, Лия приступила к работе. Решено было начать с грядок, что идут вдоль тропинок. Женщина присела на корточки, поставила справа от себя пластиковый ящичек, слева оказались кусты клубники. Так и пошла она, словно гусь, по тропинке, срывая ягоды с одной стороны от себя и складывая их в тару с другой.
 
Проделываемая ей работа символизировала всю ее жизнь. С одной стороны – дом, с другой работа. Из дома – на работу, с работы – домой. Слева – направо, справа – налево. С одной стороны – в другую и обратно. Одно и тоже. Годами повторяемая рутина без промежуточных остановок, без Бога. И, несмотря на устроенность жизни, ее прекрасные отношения с мужем, выросшим сыном, всю жизнь ей чего-то не хватало. Какая-то тоска все больше поглощала ее душу, и все труднее было найти занятие, которое могло настолько увлечь, чтобы тоску эту не замечать. Все теряло смысл. Все становилось неважным.

Уезжает сын, приближается пенсия, старость, смерть… Что дальше? Неприятные мысли гнались прочь посиделками у друзей, разными там шашлыками, ресторанами, театрами и концертами. Однако от мыслей осадок на душе оставался, удивительным образом увеличиваясь и все чаще напоминая о себе. Возрастной кризис. Пресыщение стабильностью. Так ответят психологи. Умудренный опытом священник после недолгого разговора с Лией посоветовал бы ей креститься и начать жить не только семейной, но и церковной жизнью. Но знакомых батюшек у нее не было. Женщина родилась в семье атеистов и вышла замуж за атеиста. Какое там крещение? Какой еще Бог?!
 
Остановок в плавно и монотонно текущей жизни действительно не было. Остановиться и внимательно всмотреться в окружающую бессмысленность, совершенно не было времени. Господь всю ее жизнь (как и жизнь любого человека на земле) ждал, когда же Лия придет к нему. Он сводил ее с верующими людьми, с которыми она имела достаточно долгие разговоры. Он приводил ее на экскурсии к святыням Церкви. Периодически наводил болезни. Но ничего не помогало. Лия жила своей жизнью и никакой другой принять не хотела. И Бог, две тысячи лет назад смирившийся до человеческого естества, в тот день смирился до гордыни этой женщины, приведя ее к такому состоянию, после чего и неверующий должен был поверить.
 
За три куста до окончания грядки, когда она положила сорванные ягоды в ящичек и собиралась повернуться обратно за новой партией, Лия с искренним удивлением обнаружила, что для нее это невозможно. Тело застыло и отказывалось подчиняться хозяйке. Женщина попыталась сделать усилие над собой, но оно принесло боль, от которой несчастная с истошным воплем повалилась на бок, давя собой проклинаемую клубнику.
 
Лия в позе лягушонка рыдала на своих любимых грядках, не переставая кричать от боли уже два часа. Вызвали скорую, но она, как часто это бывает, медлила. Муж бегал вокруг нее, как оголтелый, не зная, что предпринять и вообще как быть в такой ситуации. С сумерками появились врачи. Всю в раздавленной клубнике и грязи Лию кое-как умудрились положить на носилки, погрузить в машину и отправить в больницу.
 
Серьезное лицо доктора сразу настораживало. Как-то всегда больше доверяешь открытым веселым людям. А тут задумчивый, то и дело почесывает подбородок. Один из лучших в своей области, он должен был сразу продумать схему лечения и выписать нужные лекарства, так казалось Лии. Ей вообще казалось, что, попав в надежные руки врачей, понадобится совсем немного времени, чтобы выздороветь. Но этого не произошло. Даже установление диагноза затянулось на недели: анализы, осмотры, консультации, консилиумы… И вот, когда Лия уже была уверена, что этот компетентный доктор точно не сможет сказать вразумительные слова о ее болезни, что вся эта клиника лишь место по выкачиванию денег из больных, профессор пришел сам и назвал диагноз. Очень редкий случай и очень сложный в лечении. Так защемляются нервы у одного из миллиона человек с возможной предрасположенностью. В этом городе лечиться он не советовал, нужно отправляться в Москву или Питер, а лучше сразу за рубеж.
 
Конечно, ему не поверили и бедную Лию повезли сначала в Москву, потом в Питер. Проведя в Северной столице очередные исследования и консилиумы, медики перенаправили пациентку в Германию, откуда, после тщетных попыток вылечить пациентку, женщину послали в Израиль. Максимум, что смогли сделать израильские врачи, это, наконец, изменить «позу лягушонка», в которой Лия находилась несколько месяцев, до обычного лежачего положения. На большее их не хватило. Ноги не двигались совсем, руки еле-еле шевелились при ужасных болях.
 
Потратив на лечение баснословные деньги, и не добившись особых результатов, муж привез Лию домой. Пришедшая навестить ее подруга, посоветовала отправиться к знахарке, мол, многих исцелила, авось и тебе поможет.
 
Русский авось погнал Лию на окраину города в пропахшую мышами хрущевку, ремонт в которой не делали с самого ее строительства. Деревянные прогнившие полы угрожающе скрипели под ногами мужа и сына Лии, несших ее на носилках. Толстая маленькая старушка неприятной наружности скомандовала мужчинам положить Лию на середину комнаты и удалиться. Долго она вглядывалась в гостью, почесывала подбородок, щурила глаз, с умным видом произнося: «Да-да…», «Угу…» и прочие ничего незначащие «присказки», но сказанные так, будто человек действительно уже все понял и лишь выбирает способ лечения.
 
- Значит так! – профессорским тоном произнесла она, - лекарство есть.
 
Знахарка резко развернулась и достала из шкафа одну трехлитровую банку с темной маслянистой жидкостью. Лия краем глаза заметила, что банок в шкафу было много и что все они на взгляд были совершенно одинаковыми. Но сейчас это было не важно. Что может быть важно, какие могут возникнуть подозрения, когда перед носом водят лекарством от неизлечимой болезни?
 
- Подожди, сейчас я пошепчу над баночкой маленько…
 
И она стала шептать над банкой, словно в судорогах, дергаясь всем телом, краснея лицом, будто ее вот-вот стошнит, и искривляя рот, как на пытках. Это отвратительное действо заняло минут десять. Лия отвернулась, ей стало противно. Здравый смысл, однако, и в эти минуты не смог пробиться к разуму через пелену самообмана. Кончился сеанс тем, что знахарка повернула Лию на живот, достала из банки горсть мокрой травы и обильно помазала вонючей жидкостью спину больной, дав рекомендации продолжать «процедуры» два раза в день в течение недели, после чего явиться на повторную «консультацию».
 
Они еще не сели в машину (автомобиль для Лии муж специально купил с длинным кузовом, куда можно было поместить носилки без лишнего беспокойства для жены) спину начало жечь и жжение становилось все сильнее. При подъезде к дому Лия начала болезненно вздыхать, а в квартире ей уже не удавалось сдержать мучительных стонов. Со слезами на глазах она умоляла мужа смыть со спины «чудодейственное средство», огнем палившее кожу.
 
Алексей поехал к знахарке, чтобы забрать крупную сумму денег, оставленную за «лечение» и вернуть банку со снадобьем. Но, конечно, этого ему не удалось. С порога на него обрушилась буря эмоций, за которыми становилось понятно, что во всем виноват, естественно, он, так как не настоял на продолжении лечения. Ну и что, что немного пожгло. Это даже очень хорошо, это значит, отвар действовать начал. Нельзя так быстро сдаваться. Слишком многое стоит на кону! Вы сильные! Вы справитесь! Нужно продолжать и ни в коем случае не останавливаться. Я в вас верю! Вперед. И вот он уже на лестничной клетке, стоит перед закрытой дверью, удивленно хлопает глазами и держит в руках все ту же трехлитровую банку с черным зельем. «Лекарство» Алексей выбросил в стоящий у подъезда мусорный бак, а, вернувшись домой, «честно» соврал жене, что деньги «знахарка» без проблем вернула.
 
Супружескую пару этот случай не отрезвил, как-то наоборот даже, будто бы подстегнул к дальнейшим поискам народных целителей. У кого Лия только не побывала за следующие три месяца. И колдуны, и знахарки, и парапсихологи, и экстрасенсы, и шаманы, которые большей частью оказывались шарлатанами, а те, кто, возможно, и мог что-то сделать, почему-то ничего не делали или делали недостаточно.
 
Последняя, как решили они с мужем, «бабушка» жила чуть ли не за тысячу километров от родного города Лии, но великое множество «положительных отзывов» о количестве исцелений от ее чудотворных рук просто заставило семью преодолеть этот тяжелый путь, чтобы окончательно закончить эту эпопею с народными целителями. Людям, видимо, изредка нуждаются в преодолениях. Правда, описать, каким страшным преодолением стало это путешествие для Лии, в нескольких словах будет крайне сложно. Пока машина катилась по трассе, казалось, все было хорошо. Однако бабушка жила в деревне, до которой по ухабам и по ямам пришлось ехать чуть ли не 300 километров. Тут-то она от болей в спине и нарыдалась и настоналась, еще побольше случая с первым опытом общения со знахарками.
 
А у бабушки пришлось еще и очень долго ждать. Длинная вереница автомобилей, начинавшаяся от съезда с асфальтированной дороги, вела как раз к дому знаменитой бабы Поли, они оказались семнадцатыми. Люди самого разного достатка приезжали «на поклон» к бабушке, принимала она всех, никому, говорят, в аудиенции не отказывала – просто жди своей очереди. Единственной странностью было то, что принимать бабуля начинала только с заходом солнца. На подсознательном уровне это настораживало, но не настолько, чтобы уехать. Все ждали вечера. Часы показывали 10 утра…
 
К полуночи их машина подъехала к покосившемуся домику, откуда, шатаясь неуверенной походкой, вышел мужчина, которого полчаса назад ввели на костылях. Такое воодушевляло и вселяло великую надежду. Алексей с Дмитрием засуетились вокруг автомобиля, готовя носилки. Оба они вздрогнули от неожиданности, когда их действия прервал противный скрипучий старушечий голос: хозяйка дома сама вышла к ним – первым из всей очереди.
 
- Да, вы не суетитесь, ребятки, не суетитесь. Пусть лежит себе. И так замучили бабенку, по таким ухабам притащили, бедную. Глянь, как извелась-то вся…
 
Сморщенная старушенция в лохмотьях лихо забралась в салон машины, не дав родственникам закрыть дверь, чтобы работало освящение, и впилась в Лию своими бездонными бледно-серыми глазищами. Больная оцепенела, и вся похолодела от страха, но все-таки смогла выдавить:
 
- Вылечите меня…

- Смотрю я на тебя и жалко мне тебя. Думаешь, все так просто? Вылечился и пошел дальше? Чай видела мужика, что без костылей ща выскочил? Обрадовалась поди?. Обрадовалась же? Во, подумала ты наверное, баба Поля – дохтур натоящий, ща от всех хворей исцелит! Знаю, что подумала. Честно, не хотела я его лечить. Не нужно ему здравие это, оно его погубит, дружки мои за должком к нему придут и крепко попросят. А вылечила я его для тебя, чтобы ты осознала мою силу и поняла: лечить я тебя не буду, не оттого, что не могу вылечить.

- Не будете?

- Не буду, голубушка. Меня дружки к тебе выгнали, чтобы ты и не заходила в домину. Не понимаешь ты ничего. Держат они меня за горло и не отпустят никогда, но ради тебя, их кто-то за горло взял, а оттого и я сразу почуяла… - она потерла шею и показала синяки, будто ее кто-то душил. – Духи помогают мне во всем, я полумертвых с того света доставала, правда, никто не задумывается о последствиях. И ты бы не задумалась. Советую запомнить тебе этот день и внести его в календарь, и праздновать каждый год, как второе день рождение, потому как именно сегодня тебе посчастливилось не взять на душу долга, за который слишком дорого людям приходится расплачиваться, - баба Поля, по-старчески крехтя, начала выбираться из машины.

- Что же мне делать?! – в отчаянии крикнула Лия.

- Сама я не знаю, - оглянулась знахарка, - слушай, что мне велели тебе передать. По бабкам больше не ходи, на врачей время не теряй, исцелишься в Церкви после того, как крестишься. Так сказали…

- Кто велел передать? – прошептала она.

- Если станешь верующей, молись, чтобы тебе их никогда не узнать… - с какой-то отчаянной тоской покачала она головой, - А если не поверишь в Бога и молиться не начнешь, то мне вообще не понятно к чему это все с тобой приключилось… - и поковыляла обратно к дому. На крыльце бабка поманила водителя следующей в очереди машины, давая понять, что разговор с Лией окончен.
 
Батюшка Артемий действительно был хорошим батюшкой, по-настоящему верующим. Не замыкался на одной богослужебной жизни храма, шел к людям с открытой душой и великим рвением. Он изо всех сил старался проповедовать Евангелие не только словом, самой жизнью своей, любым поступком стараясь показать, что Христос может быть в каждом из нас, Ему лишь стоит открыть запертую дверь своей души. Священник всегда находил время на прихожан, на обсуждение насущных вопросов, на решение проблем, на молитвенную поддержку в церкви и на дому у верующих. Зная о его отзывчивости, люди тянулись к нему длинной вереницей. Батюшка всем раздавал номер своего телефона и разрешал передавать его всем страждущим и нуждающимся. Так номер телефона отца Артемия, передаваясь от одного знакомого к другому, попал к мужу Лии, которому кто-то посоветовал освятить один из цехов, где ужасно увеличились поломки на производстве, доходило до десяти в день. На удивление неверующего Алексея, после молитв батюшки выход из строя оборудования сразу прекратился. С тех пор прошло почти два года, но отец Артемий сразу вспомнил звонившего и, узнав о случившемся, пообещал вскоре приехать.
 
Священник, нахмурив брови и медленно перебирая четки, долго слушал историю Лии, которая, как на духу, в слезах отчаяния пересказала всю свою жизнь, а по просьбе батюшки особо заострив внимание на последних месяцах своей жизни, когда слегла с болезнью и начала искать лечение в больницах светских и «народных».
 
- Я понимаю, что вы даже не задумывались о том, что делаете… - тяжело вздохнул отец Артемий, когда Лия окончила свой рассказ. – Но сейчас вам нужно понять, какой опасности вы подвергли свою душу, когда начали путешествовать по знахаркам. Честно сказать, для меня удивителен финал вашего повествования. С трудом верится, чтобы бесы так просто отдали душу, которая, считай, была у них в руках… Вижу в этом Промысел Божий и хочу, чтобы вы тоже осознали, насколько вас любит Бог. Он спас вас от возможной гибели и привел в Святую Церковь, устав ждать вашего обращения ко Христу. Его милость к нам грешным беспредельна, но на вашем примере показывает новую степень безграничности своей любви. Не знаю, как вы, я просто поражен… Теперь же вам нужно ответить на вопрос, - он серьезно посмотрел на больную, - готовы ли вы стать членом Церкви Христовой через крещение и оставление грехов?

- На все я готова только бы выздороветь… - не прекратив плакать после своего рассказа, шепотом произнесла Лия.

- Господь милостив! Верьте, что болезнь ваша не к скорби, а к радости. По вашей вере, он вернет вам телесное здравие, а по своей благости восставит из смертного тлена вашу бессмертную душу. А второе гораздо важнее первого…

- Я на все согласна! – женщина ухватила батюшку за рукав, видя в нем свою последнюю надежду, - только помогите мне, спасите меня… - после этих слов у нее началась настоящая истерика, слова заменялись горькими слезами, всхлипами и стонами.

- Все от меня возможное я сделаю, - твердо сказал отец Артемий, с трудом высвободив рукав рясы.
 
Следующим утром батюшка приехал сразу после службы. Огласительная беседа растянулась почти на три часа. Лия слушала крайне внимательно, не сводя своих удивленных глаз со священника, который с таким усердием пытался донести до сердца женщины основы христианской веры. После были проведены обряд Крещения и длительная исповедь с подробным разбором всевозможных грехов. Закончился визит батюшки принятием Лией Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа.
 
Лия почувствовала, что болезнь начала отходить уже к вечеру того же дня. Поверить в это после стольких мучений она не могла, поэтому ничего мужу не сказала, чтобы не сглазить, как в простонародье говорят. Но шила в мешке не утаишь, на утро Алексей сам заметил разительные изменения. Через день после Крещения муж на коляске привез Лию в храм для причащения, еще два дня спустя он привел ее под руку. Отец Артемий весь светился, всей душою разделяя радость выздоровления измучившейся от болезни чаты. Алексей все пытался пожертвовать крупную сумму батюшке, но тот на отрез отказался, попросив передать деньги в детский дом, мол, там они нужнее. Священник все улыбался, пожимал им руки и похлопывал обоих по плечу от охватившего его чувства благодарности Богу. Правда, чувство благодарности Богу за проявленную милость, кроме отца Артемия ни у кого из участников этой истории больше не зародилось. После третьего причастия Лия в храме больше не появлялась. Через некоторое время батюшка безрезультатно пытался созвониться с Алексеем, чтобы узнать о судьбе его жены. На все звонки муж Лии отвечал односложно: «Простите, занят», «Не могу говорить, на совещании», «Важная встреча, созвонимся после».
 
Видя рвение священника, Господь удовлетворил его любознательность: Лия случайно (хотя случайностей не бывает) встретилась с отцом Артемием на улице. Лоб в лоб. Не отвернешься и не сделаешь вид, будто не заметила. Женщина выглядела совершенно здоровой, однако батюшка из вежливости все же поинтересовался о ее здоровье.
 
- Спасибо, все хорошо, - нехотя и с легким раздражением, всем видом показывая, что разговор ей неинтересен, ответила Лия.

- Вы полностью исцелились! – воскликнул батюшка.

- Благодарю, я совершенно здорова…

- Прихожанкой какого храма вы стали?

- Никакого. Я вообще не хожу в церковь.

- Как же так?! – он чуть не подпрыгнул от удивления, - Бог столько сделал для вас, а вы даже не зашли после этого в храм заказать благодарственный молебен, я уж не говорю от церковной жизни?

- Не зашла. И не собираюсь.

- Но вы же так внимательно слушали меня на огласительной беседе, с таким благоговением принимали причастие. Неужели ваша душа осталась глуха к зову Божию?!

- Я слушала с удивлением, поражаясь бреду, который вы несли, а причастие я принимала с таким же благоговением, с каким бы принимала любое сильнодействующее лекарство. Вы же сами так его назвали?

- Не мо-жет быть… - нараспев медленно произнес батюшка, не веря своим ушам.

- Конечно, я вам от всего сердца благодарна, что вы меня вылечили. Но примите следующее: ни в какого Бога я не верю, и верить не собираюсь. Бубнить молитвы и выстаивать часами в церкви – это не мое, ищите другую дурочку. А ко всему, что вы сделали, я относилась как к очередному пусть и своеобразному народному средству для исцеления. Да, и о деньгах хотела вам сказать, даже хорошо, что встретились. Мы же от души хотели вас отблагодарить за ваши так называемые молитвы. Ну что вы от денег-то отказались? Мало предложили? Надо было, голубчик, тогда сказать, а теперь уже поздно цену себе набивать. Поэтому прошу мужу моему больше не звонить. Он человек занятой, времени у него крайне мало. Да и деньги Леша предлагает только один раз. Простите, мне пора…

- Что бы вы не сказали, я верю, что Господь не просто так привел вас ко Крещению. Истинная причина всего этого скрыта от нас, но когда-нибудь мы о ней обязательно узнаем…

- Верьте во что хотите, только меня оставьте в покое. Не могу я заново выслушивать всю эту ахинею! Вам спасибо и прощайте! Простите… – последнее слово относилось не к разговору, а к действию: она резко отстранила собеседника в сторону. Нужно было торопиться по своим неважным делам.

- Бог простит и благословит… - с болью в голосе и со слезами на глазах произнес отец Артемий, осенив крестным знамением удаляющуюся фигуру Лии.
 
Вскоре у Лии все вернулось на круги своя. Дом – работа, работа – дом. Сладкая предсказуемость однообразия, любимая повторяющаяся рутина без промежуточных остановок. Клубнику Лия всю выкорчевала, засеяв это место травой, чтобы и не вспоминать о ней никогда. Новой страстью на приусадебном участке стал крыжовник. Куст высокий, стройный и крайне плодоносный, имеющий ягоду размером с алычу. Правда, при уходе за кустами дачнице приходилось все время быть крайне внимательной ко всем своим действиям. Из-за торчащих во все стороны шипов в любой момент можно было очень больно уколоться...