Эпилог

Богдан стоял около своей хижины в стареньком зипуне и шапке-ушанке, в руке его был топор. Он колол дрова для печи, как вдруг услышал крик одного из повстанцев: «Смотрите! Смотрите! Летят! Кажись, все!» Богдан бросил взгляд в сторону толпы и увидел, что все смотрят куда-то наверх. Мужчина тоже посмотрел вверх и увидел три знакомые фигуры, верхом на летающих скакунах. Это были Елизар, Даня и его сестра Сияна. Но на Скоре помимо Елизара рассматривалась ещё одна фигура – женская.

Царица?

Неужели им удался этот самоубийственный план по освобождению Добромилы? Понятно, что Елизар сильный и опытный воин, но наследник? Он же ещё совсем юный. А его сумасбродная сестрица? Послали же Боги ему такую сестру! А, может быть, Богдан просто недооценивал их?

Но как бы то ни было все трое (даже четверо) прибыли в повстанческий лагерь целыми и практически невредимыми.

Летающие скакуны приземлились на тонкий снежный ковёр, оставив на нём следы своих копыт. Повстанцы встретили победителей бурным ликованием. Из хижин повыбегали все жители южного лагеря, чтобы посмотреть на своих героев. В Аристарию возвратилась царица, а предсказание альвинов начало сбываться.

Жители южного лагеря приветствовали освободителей и царицу, образовав живой коридор. Елизар с Добромилой верхом на Скоре последовали по нему первыми, за ними были Даня с Графом, последней шла Сияна верхом на своём чёрном единороге. Люди выкрикивали «Да здравствует царица Добромила!», «Да здравствует царевич Ставрон!» Затем повстанцы стали хлопать в ладоши и скандировать «Ставрон! Ставрон! Ставрон! Ставрон!»

Даня не ожидал, что его будут так встречать, и чувствовал себя «не в своей тарелке». Сияна поравнялась с ним и сказала:
– Привыкай к таким ликованиям. Это одна из обязанностей царя.
– Царя? – переспросил Даня, ухмыльнувшись. Не смотря на то, что он провёл в Аристарии почти пять месяцев, ему всё ещё было трудно свыкнуться с мыслью, что однажды ему придётся возглавить целое государство.
– Царя. Аспид так сильно тебя ударил, что ты уже всё позабыл? - усмехнулась богатырка, после чего стукнула ногами по бокам Индрика, чтобы тот пошёл быстрее. Она обошла Даню и вышла из живого коридора раньше него. Девушка направилась к своей хижине. Очень уж она устала в этом походе. Юноша посмотрел ей вслед.

* * *

Даня вместе со своей матерью и дядей вошли в хижину. В ней было холодно, ведь несколько дней, пока они с Елизаром были в походе, её никто не протапливал. Мужчина вышел из хижины, чтобы принести дров. Юноша сел рядом с Добромилой, и она обняла его.

– Сыночек мой, как же я по тебе скучала, – сказала берегиня.
– Да, мама, я тоже, – ответил Даня, положив голову ей на плечо. Мама. Это слово такое простое и такое великое. Как же в детстве Дане хотелось произносить его чаще. – Мама, – повторил он. – Мама.
– Теперь я рядом с тобой, – ответила Добромила, наконец, выпустив сына из своих объятий.
– Мне хочется так о многом тебя расспросить, мама: о тебе, о папе, о моём раннем детстве, – сказал юноша, рассматривая лицо матери.
– Конечно, Ставрон, спрашивай.
– Знаешь, меня никто не называет Ставроном уже пятнадцать лет. Меня зовут Данила. И здесь в Аристарии близкие мне люди тоже называют меня Даней.
– Хорошо, я буду называть тебя Данилой, – сказала Добромила, скрестив руки у себя на коленях. Взгляд Дани упал на золотой перстень с огромным зелёным камнем на правой руке матери.
– Тебе… Ты моя мама, тебе должно быть около сорока лет, а выглядишь ты как моя ровесница…
– Тебе интересно, почему я не старею? – спросила Добромила. Даня утвердительно покачал головой. – Я берегиня, а берегини не старятся. Мы всю жизнь молоды и прекрасны.
– Да… Райские птицы пели о том, что ты берегиня и о том, что у меня есть дар от тебя…
– Дар скороучения? – спросила Добромила, юноша кивнул. – Берегиня может передать своему ребёнку один какой-либо дар. У меня родился мальчик, будущий воин и будущий царь. Я подумала, что было бы неплохо, если бы ты быстро всему обучался и быстро вникал во все государственные вопросы.
– Спасибо, мама. Это действительно прекрасный дар. Он помогал мне и в человеческом мире, помогает и в Беловодье.
– Не за что.
– А твои чудеса с вызовом ветра… – неуверенно произнёс юноша, которого сильно впечатлили трюки матери с ветром.
– Берегини – воплощённые духи природы. Нам подвластны природные стихии.
– А почему ты не могла раньше покинуть темницу, используя свою силу?
– Всё не так-то просто. Аспид мешал проявиться моей природной силе в полной мере. Чем ближе змей ко мне находился, тем слабее была моя ворожба. На оживление цветов в вышивке или оживление замёрзших птиц зимой у меня сил хватало, но вызвать, к примеру, силы ветра я не могла.
– Аспид блокировал твои силы? Но почему?
– Аспид – это не просто какой-то там огромный летающий змей. Аспиды зародились в начале времён, задолго до появления людей. Сам Сварог создал для них три каменных свода в подземном царстве, после чего они и народились. Эти чудища являются братьями самому Чёрному Змею – хозяину подземного мрака. Аспиды излучают силы мрака, поэтому берегини возле них становятся слабее.
– Хитро Велислав придумал… – сказал Даня. – А когда я убил аспида, ты смогла вызвать вихрь, – додумал юноша. Добромила утвердительно кивнула головой.
В этот момент в хижину вошёл Елизар. В его руках была охапка дров. Он подошёл к печи, закинул поленья в топку и начал разжигать огонь.
Даня стал снимать кольчугу. Под ней оказалась порванная в районе плеча и пропитанная кровью рубаха.
– Ну вот, новая рубаха, – стал причитать юноша. – Надел в первый раз.
Елизар усмехнулся:
– Если ты выбрал путь воина, тебе нужно будет много рубах. Или ты можешь попросить заштопать их свою женщину.
– Ты издеваешься?! – Даня немного скривил уголок губ. – Если я попрошу Сияну заштопать мне рубаху – через секунду эта рубаха превратиться в сотню лоскутов. Хорошо будет, если при этом я цел останусь.
– Да, – утвердил Елизар. На его лице играли блики огня из печи. Он орудовал кочергой в топке. – Сияна у нас девушка с характером.
– Сияна твоя невеста? – спросила Добромила.
– Что-то в этом роде. Боевая подруга, – Даня повернулся к матери спиной, чтобы найти в шкафу другую одежду, и женщина увидела кровавое пятно на его плече.
– Это аспид? – обеспокоенно спросила она.
Даня посмотрел на мать, затем на своё плечо.
– Да, это он.
– Нехорошо, – сказала Добромила.
– Да ничего страшного, мама, небольшая царапина. У меня и серьёзнее были после боёв с волкодлаками. – Юноша нашёл в шкафу одежду для смены и пошёл переодеваться за печь, чтобы не смущать мать (она всё-таки женщина). Натягивая, на себя чистые штаны Даня спросил дядю, который всё ещё орудовал кочергой в топке: – Елизар, в волоярском лесу и у стен Силквы я видел рыжеволосую девушку, но она будто растворялась каждый раз. Это был волкодлак?
– Нет, это была Мирина. Она берегиня, такая же, как и Добромила.
– Она поманила меня рукой к дереву, где были ты и Сияна, а затем пропала. При этом я был в шапке-невидимке, а она как будто меня видела.
– Видела, – ответил Елизар, – а ещё она помогла мне и Сияне увидеть тебя в шапке невидимке и создала укрытие возле стен Силквы.
– Здорово, –  сказал Даня, просовывая руку в рукав свежей рубахи. – А я хотел её убить.
– Хорошо, что ты этого не сделал, – ответил мужчина.
– Кстати, Елизар, а что ты делал, когда мы с Сияной забежали в замок, а ты остался?
– Что делал? Что делал? Сражался. Благо Скор быстро прискакал ко мне на выручку.
– А что с Фонкиным?
– Я отвёз его до самого телепорта в Китеж. Причём там он умудрился ещё поругаться с говорящим ежом!
– Ежом? Хм! Вот говорящих ежей я ещё в Аристарии не встречал.
– У тебя ещё всё впереди.
В этот момент раздался стук в дверь.
– Войдите! – воскликнул Елизар, который, наконец, растопил печь и уселся на лавку.
В дверь вошёл Тихомир.
– Доброго вам здоровьица, – обратился повстанец сразу ко всем. – Народ желает отпраздновать возвращение царицы. Пожалуйте на этот праздник?
– Конечно же, – ответила Добромила. – Только для начала баньку растопите. Больно душа по настоящему пару соскучилась.
– Будет сделано! – обрадовался повстанец и вышел вон.

* * *

Пиршество в честь возвращения царицы удалось на славу. Повстанцы вытащили из своих погребов разные пряности и засолы. Охотники позаботились о мясе. Медовуху делали местные повстанки, а вино заказали у скатерти-самобранки. Народ радовался, плясал, пел песни. Каждый тост восхвалял царицу, наследника и героев-освободителей. На улице было холодно, но несколько костров согревали всех.
Смеркалось. Молодежь стала прыгать через костры, но Даня и Сияна не присоединись ко всем, так как ещё чувствовалась усталость с похода.

Богатырка встала из-за стола и подошла к юноше со спины. Даня сидел на стуле в новеньком тёмно-зелёном кафтане, сшитым ему Алёной, облокотившись на спинку, и держал в руках кубок с недопитым вином. На Сияне был надет светло-коричневый тулуп с меховыми манжетами, воротником и подолом, волосы были распущены, только передние пряди были убраны назад. Она наклонилась к уху Дани и негромко сказала: «Пойдём, прогуляемся».

Юноша поставил кубок на стол и встал со стула. Он взял Сияну за руку, и они вместе покинули праздник. Никто не заметил, как молодые люди ушли, кроме Алёны, которая проводила удаляющуюся парочку взглядом.

Даня и Сияна отправились на прогулку на окраину лагеря. Там лежало широкое упавшее ещё летом дерево. Вдали от костров было холодно, от дыхания образовывался пар. Парочка присела на упавший ствол дерева.
– Тебе не холодно? – спросил Даня.
– Нет, я привыкла к трудностям богатырской жизни. К ним относится и холод.
– Я не это имел в виду, – ответил юноша, обняв богатырку одной рукой и приблизив к ней лицо.
– Просто я хотела поговорить с тобой, – ответила Сияна, опустив глаза вниз, а потом вновь подняв на Даню. Юноша стал внимательно смотреть на неё. Его взгляд упал на царапину на шее, которую девушка заработала в волоярском лесу, отбиваясь от Агны-волкодлака. – После освобождения Добромилы слава о тебе как о великом наследнике-освободителе прокатится по всей Аристарии. Народ стал верить, что пришли великие времена и грядут великие свершения. Вольные тоже пойдут за тобой. Всё как в предсказаниях альвинов. Велислав понимает это, тем более после того, как ты убил аспида…
– Не я, а мы. Мы убили аспида, – перебил Даня.
– Да, мы. Но если бы ни ты, мы не отправились бы в Ирий, а затем в Волояр. Теперь Велислав ещё больше захочет твоей смерти, ведь в тебе угроза его власти. Ему во что бы то ни стало нужно избавиться от тебя. И мне страшно, страшно за тебя.
– Не волнуйся, Сияна. Я смогу за себя постоять. У меня есть ты, есть Елизар, повстанцы, в конце концов.
– Ты ещё не знаешь, как далёко может зайти коварство Велислава. Наши отцы погибли, потому что недооценили его. Вот, – Сияна вытащила из кармана бронзовый амулет размером чуть меньше ладони. – Это тебе.
Даня взял вещицу в руки.
– Символ Рода в солнце… – произнёс юноша, рассматривая оберег. Это был тот амулет, который, выковал гном-кузнец в Северных горах. Даня с нежностью посмотрел на Сияну. – Это тот амулет, который нужно подарить возлюбленному?
Богатырка посмотрела ему в глаза и кивнула головой. Юноша понял, что это значит: Сияна любит его. Даня притянул девушку к себе и поцеловал.