Первая любовь

Моя первая влюбленность звучит Сургановой в наушниках и аппаратом ИВЛ. Пахнет антисептиками и длинными темными коридорами, с мутными окнами, за которыми почему-то всегда идет дождь.

В его глазах изредка теплился блеск. Все чаще там была суетливая обеспокоенность судьбами каких-то людей.
И немой застывший вопрос: "Все ли я делаю правильно?"

Этот человек носил в себе драму.
Буквально во всем, что мы вместе делали, присутствовал третий.
Смерть.. каждую минуту выдыхала нам в спину.

Даже когда мы стояли над кроватью пациента и с тревогой всматривались в монитор. Ни на что больше не имея влияния. Только эта странная близость, окруженная экзистенциальными данностями.

Он пристально следил за моими действиями. Всегда был готов придти на выручку. Но в остальное время держался в стороне.
Ничто не могло изменить этого.

Свое первое любовное письмо я писала сидя на полу в одной из старейших московских больниц.
Огрызок карандаша. Мятый лист бумаги. Холодная стена и утренний труп на каталке.
Эти ребята уже давно составляют особую группу моих "друзей". Молчаливых и мудрых. Которым вполне можно завидовать.

Несмотря на эту слабость, он восхищается моей способностью чутко реагировать и готовностью идти до самого конца.
Он запрещал к себе прикасаться. А Москва всегда была слишком большим городом.

Но сейчас в особые тяжелые моменты он пишет мне смс-ки.
Ничего не зная о моих способностях, просит полечить его.
Врач, который выбрал смерть себе в напарники.
Так-то мы не такие уж и разные.

02.07.2018