Яней

  Поговорили о субъектности.
  Субъект, это я и жопа - костюм плюс кто-то неизвестный.
  Хитрость в том, что костюм не владеет жопой. Так, пытается удержать в границах пристойности ментально-волевым усилием.
  Глоток, другой, и оно выходит погулять. Само.
  Потом неловко, стыдно, неудобно, но ... Черт попутал - жопа, короче.
  У всех суббота, у нас четверг.

  Есть у меня знакомый - чудесный человек. Муж, отец, дед. Научный сотрудник, преподаватель, технарь.
  Нужна помощь - по первому свистку. Хоть Тундру, хоть трезвяк. Мясо пожарить, съездить кудыкину гору, пианино на десятый - всегда пожалуйста. Даж денег занять.
  Когда женщина в комнату заплывает - встает. Чистой воды подпоручик.

  Пара рюмок, и полезло...
  Ляпнет так ляпнет - ни к селу, ни к городу. Огороду, бузине, Киеву или дядьке.   
  Ливером из-за угла.
  Впечатление, будто прилюдно обоссал ботинки, а сам ни в зуб ногой. Никакой апатии - вообще не фиксирует.
  Потом, когда припрут, объяснят - пугается, хватается за голову, дает тысячу и одно обещание и полгода лезет с извинениями.

  Вообще, вопрос о власти в контексте "жить с другим" далеко не праздный.   
  Собственно, как не праздный он и просто для бытия-в себе или бытия-сейчас.
  Если сознательная форма отрицает у меня-себя наличие власти надо мной-собой, таки плохо.

  Чтобы жить с другим необходима легализация в "есть" владения - у меня есть власть, пусть над собой, но есть всегда. Из разума и воли. Поэтому субъект.
  И второе, я могу ей делиться - и это тоже власть. Согласие подчиняться.

  В такой постановке становиться понятным делегирование. Или вертикаль. От меня к кому-то. Власть обретает онтологический источник - от себя.
  Если нет, другой будет меня подчинять, принуждать - а я его.
  И чтобы мы не поубивали друг друга, появится третий. У которого власть от всемогущего, четвертого, коллективного, самого большого.
  Но война останется - сжатой, подавленной, главное, живой.

  Скепсис, нигилизм, недоверие, сарказм, атомизация. Выбывание из - мир снаружи.
  Я хороший - мир плохой, заколдованный, злой.
  Место пребывания - убежище, куда сбегаю, скрываюсь. От другого, от чужой власти.
  Поэтому легальное "есть" оборачиваю в нет. Не я, не от меня, не ко мне.   
  Существование в нет.

  Вместо меня действует неопознанный, не зафиксированный , не отрефлексированный, мерцающий псевдо-субъект "я-не-я", за которого не отвечаю.
  Я и другой в одном лице. Яней. Колдовство.

  Иногда признаю, когда выгода на моей стороне - успех, награды, признание. Но чаще нет, даж не фиксирую.
  И здесь невозможно полное, легальное владение собой, соединение воли и разума.   
  Прощай, модерн.

  Бох с ним.
  В восемьдесят шестом услышал дэдэту.
  Обалдел, честно сказать. Мальчики-мажоры. Казалось, ожил театр Брехта.
  Я тогда был оччень прогрессивным. Все в цвет - харизма, пафос, кураж.
  Свобода, свобода, так много, так мало...

  Свобода - это свобода выбора. Всякага.
  Хочу, желтые перчатки, нет - красные. Или партию. Роста, погоста...
  Экзистенция-потенция. Сучность становится через выбор - долой плохое, давай хорошее.
  Минус сталин, плюс книги и пластинки. Вдоволь еды, вдоволь одежды. И свобода - опять свобода. Мантра.
  Чтоб заметили, наградили, выдали индульгенцию, отпустили загранку. Они.

  Понеслась езда по кочкам. Три четырнадцать сто пятьдесят девять. Накрыло.
  Кинчев, Башлачев, Скляр, Мамонов.
  И Цой, канешна, Цой - мы ждем перемен.

  Машину не любил никогда. В восьмидесятом приехали.
  Дворец спорта, молодежь, охотники за удачей. Короче, поворот. Делать нечего, билет взял, концерт отслушал. Никакой апатии. И завязал.
  Самым ярким впечатлением остался солнечный остров. Из афони.

  Потом, в либеральные времена, под водочку покатил перекресток. Но только под водочку. Обязательно.
  Сентиментальные слезы - сказка о потерянном времени.

  Наутилиус. Аллен Делон. Агата. Брат, брат два. Квартал. Парамарибу. Или запрещенные барабанщики. В студии у Диброва.
  Пятница в две четвертом. Я солдат.  Прасковья из подмосковья от, как их, братья - один в шляпе.
  В сициалисической эстраде клялись вечностью. Вечная весна, вечная любовь  - громко, пафосно, открытыми ртами, под государственный оркестр.
  Желательно, большой.

  Похоже, прожил вне города и деревни. Ничего не осталось - так, мимолетности.
  Природа не проникала на глубину. Никаких описаний-живописаний - что вокруг, зима, не зима. И людей помню в целом. Без уточнений- костюмы, прически, детали.

  На дне мало предметов. Четыре чашки кофе, полупустая пачка сигарет БэТэ, гитара, пластинка Хей Джуд, джинсы Ринго, кожаная курточка из Италии, оправа "Мона Лиза", бутылка Лидии, вертушка Арктур, усилитель Одиссей и тридцать пятые колонки АЭС.
  Петушки, Идиот, Преступление, Братья, Гамлет, Из первых рук, Былое - это сон, Берлин Александрплац...
  Солярис, Зеркало, Подранки, Иваново детство, Начало, Старший сын, Утиная охота...
  И все до двадцати. После сумбур.

  Было стремление. Какая разница, откуда родом, есть ли бох. Важно, желание. 
  Кто хочет - я, полный, неделимый. Вместе с телом, разумом и памятью.   
  Машина желаний на топливе из либиды.
  Хватило до пятидесяти пяти.

  Стал остывать и желания зарутинились - кофе ,самокрутка, комп, тренировка, полбанки безалкогольного.
  Коты, молочный коктейль, шоколадка. Прогулка, треп, писанина. Гитара, немного джаза и сериал про ментов. С любого места.
  Иногда ритм, уголок, строчка. И бесконечный монолог сознания.
  Чаще нелепости из настоящего - страхи, пререкания, объяснения или оправдания.   
  Реже -вздохи вечности.

  Замерли темы - город, биография, психология. Штиль.
  Всякие демонстрашки не вдохновляют - неохота спорить пустяками, утверждать незримое, отвергать видимое.
  Накрыло спячкой. Мысль ускользает, воспоминания не проявляются, ментальное усилие влачится по кругу.

  Мышление как шахматы. Все наглядно. Мозг считает варианты. Или интуитивно находит эффективное продолжение. Нет незримых сущностей. Лишь многовариантность.   
  Главная выгода в конце. Выйгрыш, пат, ничья.

  Один вопрос, кто играет против. Мир. 
  И почему против, почему не за, почему не подыгрывает.
  Хотя может и за, может подыгрывает, только партия длинная - сразу не видно.

  Не удалось расколдовать себя. Найти  выход из лабиринта - определить кто есть ху, откуда столько трансформаций, метаний, скачков.
  Обуздать психологию, унять машинку "потому что". Страхи, малодушие, трусость. Конформизм и тщеславие.
  Почему не было подвигов, геройства, самопожертвования. Творческого угара, работы на износ, стояния на краю, восхождения.
  Гладенько.

  В этом городе, как минимум, три дороги. Инженерия (физика), журналистика или юстиция.
  По двум сходил, осталась третья. Мамина. Что-то пишущее.
  Конечно, можно пофантазировать на тему культуризмо-педагогики, но стоит ли.
  Не тяготел. Как не имел тяги к языкам, программированию или театру.

  Познание, как удовлетворение желаний, достижение стратегических целей, которые не выходят за рамки разумного.
  Ни тебе надрывов, порезов, заноз.  При случае, можно симулировать.

  Контур пристойности, джентльменский набор, кругозор и навыки.
  В принципе, достаточно.
  Цивилизация.