Попадья Рассказ

В приемной организации появилась новенькая секретарша. Местные кавалеры шлифовали до зеркального блеска цветные перья в хвостах, прогнозируя вечернее рандеву.
Строгая секретарша. Строгий костюм. Строгое лицо. Строгие манеры… Не работник — блиндаж для шефа. Не курит. По рабочему телефону только деловое общение и ничего личного.
Наконец-то перерыв на ланч: столовая, комплексный обед, долгожданное знакомство… Расспросы. Разговоры. Новости, подробности… У железного секретаря имя — Стефани.
Каждый ловелас разрабатывает свою индивидуальную методику соблазнения.
У Арбалета она была в самом его естестве.
Будучи многократно вопрошаем друзьями и неутомимо взволнованной матерью, Арбалет, взмахивая веером словно подведенных смолистых ресниц, мастерски заверял близких в своей кийждо разовой невиновности.
Друзья-парни удивлялись, как, с помощью какого чернокнижия он умудрялся, едва глянув на девушку, на следующий день переезжать с ней на съемную квартиру. Благодаря сему кто-то из друзей и назвал Артура Арбалетом. И, похоже, прозвище закрепилось за ним крепче родного имени.
Наэлектризованная своей материнской любовью, Нелли Петровна, выслушав очередную сказку о сыновней непричастности к очередной беременности, мчалась к дежурной возлюбленной, во чреве носящей плод любовных жажд и тащила ее на умерщвление незапланированного любовью потомка. Сиречь — на аборт.
Зачатие происходило, как пытался вывернуться заискивающий перед мамой Арбалет, с его слов – чуть ли не  во время телефонного разговора, иногда при поцелуе, но чаще — по sms… Временами ему везло и удавалось обхитрить материнские конвои, а вдругорядь они с подругой попадались, как говорят, с поличным.
Барышни-сослуживицы, огласив Стефани самые интересные и свежие истории, коллегиально выразили желание продолжить беседу после окончания рабочего дня в кафе.
Завершив регистрацию всех документов и повесив на доску вахтерской службы ключи от кабинета приемной и генерального директора, Стефани в окружении четырех компаньонок прошла сквозь легион новых сотоварищей, аккуратно протискиваясь между машинами на стоянке служебных авто к своему ВАЗ-2101, заколерованному в розовый цвет.
— Она ровесница твоего папы или дедушки? — спросил с иронией Арбалет, без разрешения поднимая капот и рассматривая раритетное диво.
— Моего папы, — ответила Стефани.
 — Красивая девушка с красивым именем должна водить красивое авто, — Арбалет уже предвкушал сентиментальный беззаботный вечер со своей новой избранницей.
— На что заработала — на том езжу, — оборвала его монолог Стефани и, показывая свое нежелание продолжать беседу, рассадив подружек, выехала с автостоянки.
В пути к «Бистро» Даша, Олеся и Лена, успели подробно ознакомить Стефани с персоной Арбалета.
Среди разместившихся в авто новых коллег была и Галина — бывшая пассия неисправимого донжуана. У Гали без перерыва текли слезы: то из одного глаза, то из другого — по очереди. Иногда она не успевала подхватить их пальчиком, и слезка падала горошинкой, оставляя пятнышки на ее коротенькой юбочке.
Стефани тут же заверила несчастную плаксу в том, что «Галкин» тот кавалер ее интересовать не может. Новый секретарь недавно вернулась из свадебного паломничества по Египту. Для Стефани и ее мужа Георгия брак был святыней. 
Галю эта новость не обрадовала, так как насущной ее проблемой была другая — нежелательная беременность. Точнее говоря полное нежелание прерывать нежелательную беременность оперативным путем, по причине охватывающего все Галкино существо страха перед этой надоевшей операцией.
Стефани попыталась подробно разъяснить всем присутствующим сотрудницам фальшивость таких суждений как нежелательная или незапланированная беременность.
 Чтобы планы незамужних девушек не нарушались непредвиденными испытаниями, необходимо учиться вовремя отдавать команды собственным желаниям, не позволяя себе идти на поводу бесконтрольных прихотей.
Тем более неприемлемо поглощать в себя противозачаточную отраву, и через пару-тройку лет с удивлением обнаруживать в родном организме хронические недомогания, сокращающие и без того короткий земной человеческий век.
— Рассудительное поведение иногда бывает полезным, а наибольшая полезность может проявляться и для самочувствия царя природы — благоприятного, долговременного, а также для здоровья его будущих детей, — произнесла в заключение своих доводов Стефани. 
 — Легко тебе говорить, — всхлипывала Галя, — знаешь какой он ласковый... Он мне цветочек дарил — аленький…
— Ого! Целый цветочек, — попыталась растормошить Стефани Галину.
Утром, открывая дверь приемной, Стефани увидела лежащий на столе белый чистый лист бумаги, а на нем алую розу. Неожиданно щелкнул закипевший чайник. Чайная пара и конфеты были заранее кем-то приготовлены.
Ближе к производственному антракту, интересуясь запасенным для штатных обольщений вопросом: «Шеф на месте», подошел мастер-искуситель.
Стефани наблюдала за его артистической манерой рассказывать небылицы, перед которой, увлекаемые страстью девушки, уже не могли сопротивляться.
— Твой цветочек? — прервала Стефани оду Арбалета, показав на розу в декоративном графине. Вместо ответа обольститель сделал подобие гранд жете, искренне рассмешив при этом свой очередной объект завоевания.
— Мне мама рассказывала: тридцать лет назад парни цветы букетами дарили, — Стефани хотела избавиться от назойливого ухажера.
Повторять Арбалету дважды не было надобности. Не прошло и четверти часа, как профессиональный воздыхатель стоял перед ней с большой цветочной композицией.
— Вечером посмотрим вместе интересный фильм? — спросил Арбалет с едва сдерживаемой напористостью.
— Обязательно. Интересный фильм за мной. С тебя апельсиновый сок, — распределила роли Стефани.
После трудовой вахты следующая на повестке дня «любовь» Арбалета оборудовала кинотеатр в приемной отсутствующего весь день на продолжительном совещании генерального директора.
Стефани приготовила для неисправимого соблазнителя ознакомительный фильм о том, что в утробе матери происходит с зачатым ребенком во время прерывания «нежелательной», «незапланированной» беременности.
К двенадцатой минуте просмотра «блокбастера», когда живого человечка при согласии его мамы медицинская вакуумная железка выскабливала с корнем-пуповиной в общий лоток для отходов, донжуан рванулся к выходу.
— Слабо? — растревожила Стефани эксперта девичьих сердец.
После окончания сеанса опечаленный бравый ловеласик что-то подсчитывал, загибая пальцы рук, наконец огласив препростейшее открытие:
— Следовательно с моим участием в кровавое месиво разорвано восемнадцать малышей… Из числа тех, которые мне известны…
… Артур пропал …
Еще на заре университетской производственной практики Артура его мама Нелли Петровна упросила свою сокурсницу по институту и подругу Клавдию Сергеевну — генерального директора компании, куда позднее пришла работать Стефани — взять на работу, а проще говоря под присмотр, своего сына.
Клавдия Сергеевна после окончания института уехала с мужем лейтенантом в Забайкальский военный округ, где они жили, служили и работали восемнадцать лет, пока супруга не откомандировали обратно в их родной город.
 За эти годы Клавдия Сергеевна впитала в себя атмосферу воинских частей: атмосферу дисциплины и порядка. Это ли было причиной, или врожденная склонность подруги к руководящей работе: умение находить, убеждать, налаживать, уступать и снова находить и получать искомый  результат, но Нелли Петровна решила, что требовательная подруга каким-то чудом образумит ее единственного сына.
Клавдия с супругом, выдавая отечеству каждый свое — самоотверженное призвание, обеспечивая и себе благоденственный закат жизни, родили и воспитали без бабушек и пришлых нянечек пятерых детей. Четверо старших успели обрадовать родителей пятью внуками. Младшая дочь в этом году поступила в университет.
Стефани, находясь в приемной, расслышала сквозь неплотно прикрытую дверь, что Нелли Петровна, жалуясь подруге, вынуждена была подавать в розыск своего «внезапно пропавшего оболтуса».
Артур объявился через две недели так же внезапно, как исчез.
За время отсутствия он составил свой жизненный план на ближайший год. Ему оставалось лишь ознакомить с его содержанием участников данного проекта. Галине Яковлевой как невесте, а в небесосновательной перспективе жене, предназначалась ведущая роль.
Артур Морозов изменился. Это видели и окружающие. Невеста Галина однако нежилась в эйфории недолго.
— Артурчик стал совершенно на себя не похож, — поделилась Галина своими тревогами со Стефани, — он стал серьезен. От прежнего озорного Артура не осталось и следа.
Стефани удивленно спросила коллегу:
— Какими качествами должен обладать муж в твоем понимании?
Галина ответила с еще большим удивлением, что у мужа, прежде всего, должно быть… чувство юмора:
— С ним должно быть весело и легко.
— Странно… —  пролепетала Стефани, — а я всегда думала, что муж — надежный друг, а жена — помощница ему…
Свадьбу на более поздний срок переносили по инициативе невесты два раза, а на третий Галина попыталась уговорить Артура «пожить гражданским «браком» — без регистрации в ЗАГСе.
Артур категорически отказывался, взывая к неуступчивой невесте разрушительностью связи без перспективы на долговечность: и для семьи, и для нерожденного первенца.
Бракосочетание не состоялось. Галина, профинансированная отцом младенца, уехала разрешаться от бремени за пределы страны, пребывая ультимативно убежденной в превосходстве иноземных повивальников над отечественными.
Мама Артура Нелли Петровна была рада, что ее «совсем юный» сын избежал венца. Подруга и руководитель концерна Клавдия Сергеевна в этом вопросе никогда не поддерживала Нелли, день за днем увещевая самоотверженную охранительницу «сыновнего счастья», приводя весомый аргумент в пользу «совершеннолетия» наследника Морозовых — недавнее пышное празднование его тридцатилетия.
Отрадное антисвадебное настроение Нелли Петровне не испортила новость о рождении у нее крупненькой, в четыре килограмма, внучки.
 По возвращении домой Галина решила снимать с дочерью квартиру и жить отдельно от  разменявшего юношеские острословия на заботу о насущных потребностях малышки Артура, пользуясь исключительно финансовой поддержкой отца новорожденной.
 Галина сердилась на Стефанию за ее неестественные для молодой женщины старческие устремления к серьезности, но по своему по-женски жалела ее загубленные неоправданной суровостью молодые годы. Если полюбила, сразу замуж выскакивать? Да и не модно это теперь: оформлять официальные брачные отношения. Удобней сожительствовать, не обременяясь обязательствами, до тех пор, пока не надоест. А если после заключения брака впереди встретится настоящая стопроцентная любовь? Что тогда? Разводиться, разъезжаться, делить имущество… Столько хлопот из-за пустяка, из-за непрактичности. 
Утешенная волеизъявлением несостоявшейся невестки Нелли Петровна, наслаждаясь светлой полосой своей жизни, пришла к подруге Клавдии Сергеевне с гостинцем в виде домашнего пирога отметить успешное завершение семейной жизни сына. Прогуливаясь по приемной, дожидаясь окончания планерки, Нелли Петровна заметила на рабочем столе секретарского компьютера нервирующие ее бескомпромиссное воображение заставки в виде незнакомого дремучего сборища и догадалась, что в калейдоскопе картинок изображены безликие толпы церковников, выряженных в длинные юбки и платки в окружении духовенства.
— Наша Стефани вот уже месяц как стала матушкой, — величаво произнесла незаметно подошедшая сзади подруга Клавдия.
— Чему ты радуешься? — вскипела Нелли. — Твой подчиненный ведет двойную жизнь! Улыбаясь, лицемерит сотрудникам на работе. Вечером, сняв деловой костюм, надевает длинное платье и нахлобучивает платок. Обманывает доверчивых людей, промывая мозги простачкам!
Клавдия, незаметно для себя самой, втянулась в скандальное оспаривание, запрещая подруге безосновательные высказывания в адрес своих подчиненных.
Не подозревая о баталиях на трудовой ниве, Стефани, вернувшись в приемную генерального директора, оказалась в эпицентре пламени бушующего фронта и едва успела увернуться от рук Нелли Петровны.
Клавдия Сергеевна, закрывая собою секретаря, сдерживая нахлынувшее недовольство, пригрозила подруге вызовом охраны. Нелли Петровна, заметив благословленное Богом — зародившееся начало новой жизни — живот Стефани, ощутила новый нарастающий подъем разрушительной активности.
— Ты пересядешь на ее «копейку», а она будет водить твой внедорожник, — крикнула Нелли Петровна Клавдии Сергеевне.
Душа Нелли Морозовой не могла не протестовать от негодования и раздражения: все вокруг вздумали рожать! Сговорились, что ли? Скоро в метро не зайдешь из-за этих «соплей»! Никакого терпения не напасешься с этими детьми!
Полчища бунтарей вокруг Нелли Петровны по взаимному сговору отказывались абортировать своих младенцев, и если их не остановить теорией перенаселения планеты, они начнут интенсивно размножаться…
Начнут строить дома, покорять науку, увлекать и заражать бациллами своих жизнеутверждающих идей, подставляя щеку для лобзания милой супруге, к державе своей не позволяя приблизиться чужаку… 
Театр военных действий, перемещаясь из приемной в коридор, захватывал в свою сердцевину сотрудников, пытающихся покинуть рабочее помещение.
— Теперь эта святая уйдет в пожизненный декрет, а государство будет платить ее выродкам пособие! По истечении времени, не работая, двуличная приспособленка получит пенсию за наш с тобой счет! За счет государства! Все нормальные люди суетятся как белки в колесе! Вкалывают! Работают! А таким как она — только детей рожать! Рожать и рожать, — уведомляла она в бешенстве случайных, проходящих мимо нее людей. — Господи, как же хорошо было раньше без этих умников, — гулко хлопнула в ладоши и крепко сцепила руки в замок на груди Нелли Петровна. — Господи, — повторила она, изливая кому-то вверх свою печаль-беду, — в прежние времена была святая традиция: вертихвостки-секретарши сидели за чтением модных журналов, красили длинные ногти и пили кофе в курилке, а теперь они богу молятся! Ма-ту-шка-ми   ста-но-вят-ся! 
— В прежние времена была другая святая традиция: продолжать род любимого мужа. Вы, Нелли Петровна, всерьез считаете, что воспитывать святых Богу и героев Отечеству легче, чем составлять годовой бухгалтерский баланс или сидеть за кассовым аппаратом в супермаркете? — спросила матушка Стефанида.
  Абортированный двенадцатинедельный младенец