Долг платежом красен. Глава 9 Взрыв

Глава 9. Взрыв

Денис осторожно поднял с дивана тонкую ткань сдернутой им в нетерпении с плеч Нины ночной рубашки, аккуратно сложил ее на подушке, осмотрелся в ярком свете просыпающегося дня и начал вытаскивать из укромного убежища все законченные картины друга.

У него было состояние человека, который опоздал на только что отошедший от перрона поезд, прощальные огни которого еще видны вдали. И нужно смириться с неприятностью, с потерей денег и опять в кассе купить новый билет. Или зайти в привокзальный ресторан и напиться до потери пульса, проклиная даже саму мысль о продолжении запланированной поездки. А что, может быть, это остановка не случайность, а спасение его от готовящегося теракта на железнодорожных путях, и ты должен молить Бога, что остался цел и невредим.

Картины стояли вперемежку, одного формата, и, как в компьютерной карточной игре, Денис Иванович начал тасовать их по годам, пытаясь успокоиться от внезапно возникшего в этой огромной комнате состояния одиночества и пустоты:

«От ушедшего безвременно Константина остались картины. Страдающая Ирина Александровна выливала свою любовь к сыну, боль и тревогу на страницы верного дневника, а что останется после него? Кандидатская диссертация, альпинистский рюкзак, горные лыжи, которые могут остаться не востребованными его племянниками. Ведь меньше, чем за два прошедших после смерти Кости года, он так и не приобрел настоящего друга. Приятелей было много, возможно, где-то подрастали его нечаянно заделанные дети, о которых он не имел никакого понятия. Но это его эгоистическое стремление к свободе, желание утвердиться в профессии и увидеть красоты земного великолепия перевесили, в результате, обычные жизненные ценности — создание семьи, рождение детей.

Что хотел сказать ему и матери на прощание Костя, изобразив на последнем холсте эту светящуюся от восторга и радости девочку, так похожую на его Нину? К кому навстречу она устремилась бегом по этой пыльной тропинке среди невысоких кустарников на берегу незнакомой, недописанной художником, полевой речушки? Ведь по рассказам Ирины Александровны Константин дальше предместий Санкт-Петербурга никуда не выезжал, хотя мечтал обязательно познакомиться с Москвой, увидеть Байкал. Но его мечтам не суждено было сбыться.

И он, Денис, тоже, как одержимый, мотался по Европе, таращился на красоты Рима, Неаполя и Венеции. Посетив Лондон, строил планы поездки в Америку и Канаду. Обитая на съемной квартире в предместье Парижа, считал себя, чуть ли не коренным французом.

А загадочная и неизвестная Россия оставалась в запаснике его планов и стремлений на потом. Когда пресыщенный картинами древних вулканов Японии и тропических джунглей, он ближе к старости вернется к созерцанию чистейших ручьев и карельских берез Псковской области, родины его предков, и промчится в облаках снежной пыли на лыжных трассах Чегета и Красной Поляны».

Нечаянно вспомнилась русская поговорка: «Нет таких трав, чтобы узнать чужой нрав». Тут теперь было не до чужого нрава. Со своим бы разобраться! Да, нужно время, чтобы в какой-то миг наступило прозрение и понимание своей собственной никчемности и желание немедленно изменить, поломать сложившуюся ситуацию.

Денис присел на стул перед картиной гибнущего в океанских волнах маленького рыболовецкого суденышка. В ней угадывались мотивы всемирно известной картины Айвазовского «Девятый вал». Но мощная фигура моряка, намертво вцепившегося в штурвал на фоне оборванных парусов и поломанных мачт, убогой гарпунной пушки на носу почему-то вселяли надежду, что легкий кораблик сумеет протаранить огромную высоту безумной пенной волны и выскочит победителем в этом поединке со смертью.

Из какой по счету жизни бессмертной души пришло Константину это ночное видение борьбы человека со стихией, было неизвестно, но эта картина была копией, написанной Костей. Подлинник был продан известному коллекционеру с помощью друзей, когда после смерти отца наступили проблемы с деньгами. И с тех пор Костя всегда писал две картины одного и того же содержания: одну — для себя и матери, другую — на продажу.

Его одержимость в работе пугала мать и удивляла друга. И, приезжая в очередной раз домой в Санкт-Петербург, Денис торопился на улицу Савушкина, и на мольберте у окна всегда видел или завершенную работу, или наброски новой вещи. И улыбающегося Константина, который с очевидной неохотой отрывался от созерцания пейзажа за окном, словно в льдистых узорах заснеженного окна, или в мартовской ранней капели, в кружевной накидке распускающихся клейких листьев ему появлялись неожиданные образы законченных сюжетов.

В пивном баре, в обществе знакомых Костя преображался. Легко находил общий язык с окружающими, сыпал анекдотами, подпевал известным хитам, знакомился с девчонками, отрывался от Дениса и компании, исчезая с очередной подружкой в неизвестном направлении.

И Денис не звонил до вечера, избегая откровенного недовольства Кости: «Так, папенька, хватит меня опекать! Я уже вырос! И никуда я от тебя и от мамы не денусь».

Контрольный звонок на всякий случай Ирине Александровны успокаивал:

— Пришел сын под утро, до обеда спал, а сейчас рисует. Приходи к нам, Денис, на ужин. Я вас сегодня мясом по-французски побалую.

Водолей по гороскопу, свободолюбивый Константин никогда не боялся быть смешным, оригинальным и независимым. И, как все Водолеи, он очень ценил свободу, привык делать все так, как считал нужным, несмотря на частые приливы неуверенности в себе. Он ценил роскошь, но умел не выставлять на показ свои достижения и пожитки, презирал пафос и наигранность. По характеру добрый и спокойный, когда ему что-то наскучивало, получал удовлетворение от шокирования своих знакомых и матери вызывающим поведением.

Костя не склонен был менять свое мнение, часто распалялся, доказывая Денису свою правоту, но на уговоры поддавался. У него было странное представление о любви и дружбе: он принадлежал к тому редкому «виду» людей, которые считают, что после бурного романа можно остаться друзьями и, как правило, ими остаются.

Он реально смотрел на вещи, его энергетика абсолютно не подавляла окружающих. Костя любил строить планы, но далеко не всегда сумел осуществить задуманное. Он ушел из жизни так рано, полный идей, надежд и возможностей.

Денис решительно собрал свои вещи, задернул плотно шторы на окнах, проверил верность входной двери и отправился к нотариусу. Ведь он почти ничего не знал о женщине, которая так доверчиво отдалась ему в квартире, населенной тайнами. Он должен был вернуть ее обратно, потому что нет в этом мире ничего случайного. И правы те, кто утверждает, что мужчину должны украшать три вещи: порядочность, характер и поступки, а не дешевые понты, завышенная самооценка и длинный язык.

Этот продолжительный и захватывающий пролет по диагонали, с северо-запада огромной страны через столицу до южного Волгограда, на современной комфортной машине вызвал невольное преклонение перед теми современниками, которые отваживались на путешествие до Владивостока. Стремительно мелькающие за окном деревушки, неторопливая похожесть маленьких городков и самобытность больших городов, лесные чащи и бесконечные перелески завораживали удивительным разнообразием внезапно возникающих природных пейзажей, которые никогда не увидишь в утомительных перелетах на самолетах.

А где-то ждали еще его восторженного взгляда красоты Крыма, вершины гордого Эльбруса, приятная прохлада каменистых пляжей Черноморского побережья. И все это будет возможно, если очень захотеть. И, конечно, желательно не в одиночку, как сейчас, а в обществе Нины.

Он чувствовал инстинктивно, что эта восторженная, прямолинейная, искренняя чародейка поймет и ответит согласием на его предложение раскидывать заработанные деньги не на приобретение материальных ценностей, а на познание себя и мира. Понимание, которое приходит наяву, как бывает после долгого и трудного восхождения на гору, когда стоишь на вершине малоизвестной скалы, маленькой точке на географической карте, а у ног твоих — величие вечных снегов и истоки зарождающихся рек.

Даже самое короткое знакомство с Волгоградом, Мамаевым Курганом, Панорамой удивило той страшной правдой о десятках тысяч героически погибших воинов, на крови которых после войны был восстановлен этот известный во всем мире город.

А открывшийся с плотины Волжской ГЭС бескрайний простор усмиренной Волги, разлившейся на сотни километров рукотворным морем, взволновал переливающимся блеском торопливо убегающих к горизонту настоящих волн.

Левый степной берег Волги украшали то бетонные рукава мощных каналов, обсаженных многометровыми стройными тополями, то хороводы зарослей шикарных сосен, танцующих в обнимку с белоствольными березками.

«Городок Николаевск был основан в 1747 году как слобода Николаевская по изданному Указу Сената о постройке Соляных амбаров на левом берегу Волги, в котором было подчеркнуто, где брать „охочих людей“ на добычу Эльтонской соли. Из простого чумацкого хуторка Николаевск превратился уже к концу Х1Х столетия в крупного поставщика сельскохозяйственной продукции, центр купеческих связей, перерабатывающей промышленности. После переселения города в 1957 году на новое место началось крупномасштабное строительство мелиоративной системы — более сорока тысяч гектаров орошения. Напротив города Николаевска, на правом берегу, несколько выше по течению находится город Камышин».

Все эти данные выдал поисковик Интернета, когда Денис свернул с основной трассы круто на запад, навстречу бьющим по глазам, слепящим лучам заходящего солнца.

Побеленные стволы пыльных деревьев вдоль обочин широких, просторных асфальтированных дорог, редкие островки пятиэтажных домов, крашенные масляной краской заборы, над которыми хвастались обилием поздних яблок, груш, слив роскошные плодовые деревья, — одноэтажный город, раскинувшийся вольно на несколько километров вдоль Волги, встретил Дениса удивительной малочисленностью людей и машин, в отличие от областного центра. После рабочего дня легковые машины теснились у частных домов, как бы говоря, что они и их хозяева рады наступившему отдыху.

Дом Нины выглядывал из зарослей мощных сиреневых кустов своими деревянными стенами и старой шиферной крышей, как бедный родственник, среди вознесшихся по соседству каменных собратьев с возведенными мансардами и шикарными окнами. Железная калитка была закрыта на внутренний замок. Попытка достучаться оказалась безрезультатной. На шум из дома по соседству вышла солидная дама неопределенных лет в коротких бриджах и яркой кофточке. И, когда Денис Иванович, представившись, спросил, где можно найти Нину, с готовностью через несколько минут вручила изумленному гостю не заклеенный конверт с ключом и запиской:

«Денис, если ты отважился на путешествие и не застал меня, то не стесняйся, заходи смело в дом и обживайся! В холодильнике кое-что есть, помидоры на грядках, картошка в ведре. Я на семинаре в областном центре. Дождись меня, пожалуйста! Нина».

Какое это удивительное чувство — понять, что за тысячи километров от родного дома есть человек, который помнит о тебе, и есть соседка, которая совершенно постороннему человеку верит на слово и отдает ключ, не требуя никаких документов.

Денис замялся, растерявшись, но тут дама, с нескрываемым интересом рассматривавшая машину с незнакомыми номерами, добила его окончательно своим предложением:

— Если хотите, можете после дороги искупаться у нас в бане. Она на фитиле, через полчаса можно идти париться. А то у Ниночки сейчас обогреватель выключен. Приходите без стеснения!

 Нужно было видеть, как в полыхающем закатном отсвете уходящего дня Денис собирал в пластиковое ведерко огромные пыльные томаты, чистил в небольшой незнакомой кухне картошку и искал сковородку. А потом плескал воду из ковша на раскаленную толстую металлическую поверхность плиты и задыхался в обжигающем пару просторной деревенской, с обшитыми деревом стенами, бане.

И все время неотступно преследовала мысль, что все происходящее сейчас с ним — уже когда-то и где-то было. И это чувство исполненного долга, каких-то выполненных обязательств, снятие скованности и напряжения после долгого пути за простым кухонным столом с легкой простенькой скатертью и здоровой крестьянской едой требовало только одного — присутствия той единственной женщины, которую он хотел.

И она появилась поздно ночью, когда Денис отрубился на диване в зале, укрывшись легким пледом.

 Он не видел, как она радостно вскликнула, встретив во дворе знакомую машину. Присев на деревянном крыльце, долго не решалась войти в дом с открытой настежь дверью, в которую, несмотря на легкую тюль, уже торопливо проникали толпы кровожадных комаров. А потом решительно шагнула внутрь, поставила большой пакет на пол, разулась у порога, босиком добралась до дивана и осторожно прикоснулась к теплой щеке мужчины, которого позвала тихо и ласково: «Милый, проснись!».

Денис не шевельнулся. Даже скрип рассохшихся половиц не разбудил его, когда Нина, не зажигая свет, включила бойлер в душевой, искупалась, налила себе в бокал остывшей теплой воды из чайника, и на цыпочках прошествовала к дивану в зале. Пусть утром для Дениса будет приятная неожиданность. Можно, конечно, приземлиться в спальной комнате на кровати одной из дочерей, но утреннее пробуждение для нее могло стать неприятным, сюрпризом, если диван Дениса окажется пустым из-за глупой обиды: у него тоже есть свобода выбора — уехать или остаться.

Она прилегла рядом и вдруг отчетливо услышала, как он ее позвал: «Нина!». Может быть, это было имя его матери, дочери, бывшей жены, сейчас это было неважно. Рядом с любимым мужчиной сейчас была только она! И Нина ласково, как ребенка, погладила Дениса молча по рыжим вихрам. И он сразу проснулся.

Захлебнувшись торопливым и решительным поцелуем, сразу перешел запретный барьер, переполненный только что увиденным прекрасным сном близости с любимой женщиной.

Он брал ее властно и напористо, соскучившись за те несколько дней, что они не виделись, по ее призывному телу, обволакивающему непривычной трепетностью и бездонной откровенностью его плоть. Он словно пытался показать провинившейся своей несговорчивостью женщине свою полную власть над ее покорным, принадлежащим ему полностью, благоухающим свежестью телом.

Но уже через минуты он понял, что эта ее кажущаяся покорность каким-то необъяснимым образом погасила все его повелительное настроение, и осталось только непонятное преклонение перед великолепием заколдованности и тайны женского превосходства. Все посторонние мысли бесследно испарились, оставив только одну: я должен добиться ее полного раскрытия и такой обнаженности, и чувственности только для меня, чтобы слиться немедленно в необыкновенном экстазе всепрощения и любви.

Когда после всего она через некоторое время сделала попытку подняться, Денис осторожно и твердо приказал:

— Не вставай, прошу!

И она подчинилась, сразу улетев в непродолжительный сон. А потом, очнувшись, снова утонула в развращающей сознание бесстыдности его поцелуев, сделавшись с мужчиной одним единым клубком всепроникающей нежности. Такого она еще никогда в жизни не испытывала. Теперь она брала его требовательно и неистово, а он стонал под ней, опьяненный ее проснувшейся женственностью.

И опять он прошептал ей в ухо:

— Молю, не вставай!

— Почему? Я никуда не сбегу!

— Чтобы не напилась зловредных таблеток против беременности.

— Все так серьезно?

— А ты думаешь, почему я так старался? Лежи смирно! Мне нужен сын!

Денис лежал рядом, с края дивана такой непреклонный и близкий, что Нина вдруг подумала, засыпая: «От такого, даже, если очень захочешь, не сбежишь!».


      http://proza.ru/2020/02/29/1591