Запись первая. На Дону, на Доне...

 08.07.99. Из кино зашли в Союз писателей. Дежурил Климычев Борис Николаевич, председатель Томского отделения. Он сам и прозу, и стихи пишет. Полненький, Исаевского типа и возраста мужичок.

Полистал книжку Жениных стихов: "Есть владение рифмой, ритмом и размером, но так сейчас очень многие пишут. «У нас стопы рукописей, не успеваем просматривать". Шок, но он остановился на "Поэме о мухе", "Оде пиву" и "На Дону, на Доне гулевали кони". Сказал, что вот такие шутливые стихи пишут очень мало. А они пользуются спросом, т.к. переходят в афоризмы. Почему любят Высоцкого - у него половина стихов перешла в афоризмы, их цитируют все.

Я была ошарашена – «Так ли?» . Сказал, что надо Казанцеву (он главный редактор "Сибирских Афин") показать, может быть, он согласится сделать подборку, опять же это еще не освоенное в Томске направление - стихи из эмиграции, не исключено, что они вызовут интерес.

На отвлеченные темы поговорили: "В Томске многие пишут стихи, но поэта нет, то, что пишут - это не поэзия, это зарифмованные обывательские переживания». Хотелось с ним поспорить и задать вопрос: "А что является критерием настоящей поэзии?", но не стала - жарко, да и пустой это разговор. Он так думает, я - иначе, не хотелось затевать спорную беседу. Он сказал: стихи массовый читатель не читает (Бродский побыл какое-то время на слуху, сейчас тоже лежит на полках), в крайнем случае, стихи поют, если удачный мотивчик композитор сочинит. Но то, что поют, это редко хорошие стихи. В общем, пофилософствовал. Но не зря зашли. Надо поймать Казанцева. Пусть открыжит Женины стихи, что можно будет опубликовать в "СА". «Муха» так муха. Только у Женьки давно не было этих мух. Последний озорной стих - "Баллада о носке".

02.08.99. Была в нашей писательской организации, выслушала комментарий Казанцева. Я его как-то посолиднее себе представляла. Но верх он там держит капитально.

Ну что! Замечания уже от человека, который решает - публиковать или нет. "Одаренность есть. Пусть не бросает. Но совершенно нет работы над словом. Начало хорошее, ожидаешь нарастания и мощного аккорда, а там слабый вздох». То что я и говорю. Но пробиться в "Сибирские Афины" будет очень нелегко. На мой взгляд, уже много есть стихов, которые при небольшой работе могли бы претендовать на опубликование, он их проскочил. И еще замечательно: Федорову из "Красного Знамени" понравился "Ангел" и "Ты не любить меня не вправе", Климычеву - юмористические, Казанцеву же вовсе другие. Но Климычев и Казанцев - оба остановились на "На Дону, на Доне гулевали кони". В общем, без шлифовки, без отстраненной объективной оценки Женей  своих стихов, без работы над ними публикации не будет. Прощать огрехи как начинающему никто не будет, слишком много стоят и дышат в затылок.

7.09.99. Побывала в Союзе писателей, взяла почитать книжку Владимира Петрова, выпущенную в Израиле в 1994 году.  Он с 1939 г., в Израиль уехал в 91-ом, поэтические мотивы те же, что и у Жени: "хочу в поля, в подушку крик, храм в душе, ушли в метель, ностальгия". Стихи не длинные, но тоже только лирика, отстраненных почти нет: природа, переживания, тоска по Родине. Он член Союза русскоязычных израильских писателей. Вот что надо найти Жене. Адреса Петрова в СП нет. Сказали, что он по осени (в грибную пору) обычно наезжал в Томск, но в этом году его не было.

09.09.99 ...была на собрании "Родника", клуб молодых поэтов при СП Томска, Климычев ведет.Собралось человек 12-15. Публика мобильная, кто-то уходил, кто-то приходил. Все возраста и полы. Таланты тоже разные. Одна запомнилась. В тетрадочке ну такая беспомощность, язычок заплетающийся, сама как куренок (но дома пятилетняя дочка ждет), но и ее выслушали благосклонно.Климычев в основном реагировал на авангардистские вирши. Дошла очередь до меня. "У нас новенькие",- сказал БН. Я объяснила свой статус и причину, почему я среди них. Прочитала последние два стиха: "Береги себя" и "Ты знаешь что, ты просто говори..»., ну и "Как поутру трава..».. Встретила самый теплый прием. Один, чернявый, с косичкой, "гений", как его там называют, пишет в авангардистском стиле: "Ну, пока нельзя говорить о таланте, мало слышали, но способности несомненные..». Наталья Ч., забавная полная дама 40-ка лет, принесла первую свою книжку. Пролистав Женин сборничек, надписала свою "Собрату по перу"; другие женщины попросили сборничек почитать, но я сказала, что он у меня единственный - вот "издам" новый, тогда и дам почитать.

В общем, тепло приняли. Буду ходить. Где меня еще выслушают с Женькиными стихами. А они меня распирают. Но никто не хочет слушать, даже Исай - "сам почитаю". Но Жене прибиться сюда - не светит, слишком много желающих, чтобы ему выделили площадь для публикации. Вот если бы он имел уже имя. А так, "новый поэт", да еще эмигрант, кто будет печатать вот так, сразу? Но "капля камень точит". Буду ходить.

* * *
На Дону, на Доне
Гулевали кони.
Я  живу в Сионе,
Вспоминаю дом.
Где ж вы, мои други,
Все мои подруги?
В городе Ришоне
Жарко очень днём.

Было бы желание
Прекратить страдание.
Я уехал к чёрту,
Изменил судьбу.
И в кафе восточном,
Под коктейль молочный,
Думу крутят мысли:
«Что я здесь могу?

Тут страна иная,
Странная такая.
Звёзды здесь другие,
Море и маяк.
Их язык, конечно,
Выучу успешно.
Только, чую, спешно
Поступил я так!

Эй, скажи, товарищ,
Ты же русский знаешь?»
- «Кэн, ани ёодэа.»
Ну, зачем иврит?
Пропоём про поле,
Про коней на воле...
Водочки бы с горя -
Да опять парит!

Загулять, как плюнуть,
Ветром деньги сдунуть.
Завтра разболится
Снова голова.
Ах, официантка,
Здешняя, смуглянка,
Пальчиком грозит мне.
Всё, иду. Пора!

На Дону, на Доне
Гулевали кони.
Мне б, как ветру в поле,
В голос прокричать
Про любовь к России,
Про свое бессилие
И про то, как трудно
Что-то изменять!

Снова террористы
Бой ведут нечистый.
Утром все газеты
Об одном трубят.
Из окна кафе я
В даль смотрю, смелея.
Эх, моя Расея,
Отпусти меня!

1998 г.