Страшная месть

Семён – старик больной. И однажды сказал он своей супруге:
        - Шахта у меня забрала все силы, а ты, старая шельма,- при этом, руку вытянул  и показал кривым пальцем на Агафью Кирилловну,- мне вымотала все нервы.
        - Бесстыжий! - охотно тогда подключилась к семейному разговору Агафья Кирилловна.
        Иногда перепалки такие заканчивались дракой, но теперь Семён не бил жену: не то здоровье. И, чувствуя бессилие, он, лёжа на постели, только грыз угол подушки. Жизнь под одной крышей с «лютыми врагами», как в гневе  называл он супругу и внучат, родила в его сердце неприязнь  к родне. Всё чаще он задумывался, как бы старухе отомстить.
        И как-то после поисков не тяжёлой работы он составил договор с совхозом на охрану картофельного поля. Затолкав  в рюкзак старый полушубок, дырявые валенки, в тряпицу завернув краюху хлеба, соль, он отправился, не оглядываясь, со двора. Соорудив у родника шалаш, он подкапывал картофель и пёк его на костре. Соли он взял с собой достаточно, ручей был недалеко. Всю ночь он подкидывал  в огонь ветки, показывая ворам, что сторож  не дремлет.
        Тёплым вечером он чистил старую винтовку, навязанную ему, как сторожу, к которой и патронов-то не было. Но вскоре он отложил в сторону затвор и стал чесать голову, бока и спину.  Зуд не прекращался. Тогда он стянул с себя рубаху и увидел в её швах кучи вшей. Собрался было их вытрясти, но, поразмыслив, оделся. «Размножайтесь, бесовы дети,- зашептал он.- Я и пальцем  не трону вас, потому что сгодитесь для дела большого». Он сморщил лицо в улыбке, и, высунув от удовольствия язык, продолжил чесать себя.

       Подходило время уборки урожая, но тучи обложили небеса, и начались дожди.
       "Как там дед сторожит"-  подумала Агафья Кирилловна.
       - Баба, баба!- вдруг крикнул внук Сашка, тыча пальцем в окно.- Деда! Устал бедненький, с палочкой идёт, дождь, а он в шубе.
       Семён перешагнул порог, потряс бородёнкой и хрипло сказал: «Здрасьте.»
       - Здорово, и чего не являлся?- без злости спросила мужа Агафья Кирилловна.
       - Сторожить надоело, а то бы до зимы не пришёл.
       - Батюшки!- хлопнула в ладоши Агафья Кирилловна.- Ты же целый месяц не мылся, кожа, видать, грязью на два пальца покрылась!
       - А я специально не мылся, чтоб  принести тебе кое-что.
       Он сбросил с себя полушубок, за ним - грязный пиджак, рубаху, стоявшую колом, и стал вытряхивать тряпьё по очереди. На пол посыпались  вши. Бабка заметалась, не соображая, что предпринять, а Семён  выколачивал  вшей, приговаривая:
       - Вот тебе, сука, да чтоб они кровь твою высосали!
       Тряс он свои тряпки до тех пор, пока не закончился у него весь запас  ругательств. Агафья Кирилловна кинулась сметать веником насекомых на железный лист, прибитый у печи. Сашка же забрался на стол и с испугом таращил глазёнки то на деда, то на паразитов.
       - Баба!- вдруг крикнул он не своим голосом.- Вошка на ноге у  тебя!
       Агафья Кирилловна, сбросив вошь с ноги, принялась уговаривать распоясавшегося старика:
       - Угомонись, Семён, не будь малым дитём, и так кучу наколотил.
       Она посадила деда на лавку, на защёлку заперев дверь.
       - Не закрывай,- искоса посмотрел на неё Семён.- Не удержишь, всё равно убегу обратно.
       - Потом убежишь,- начала успокаивать его Агафья Кирилловна.- Только чуток отдохни.
       Пот бежал по лицу деда и каплями терялся в  бороде.
       - Подай, старуха, полотенце!- шумно захрипел он.- От жары сгорю, открой  дверь, уморить хочешь? А то в окно выпрыгну!
       - На пол опустись,- подсказала Агафья Кирилловна.- Внизу прохладней.
       Дед, послушавшись, сел на пол и стал поглядывать, как жена раскалённым утюгом давит вшей.
       - Всех не передавишь,- ехидно протянул он.- А вон ещё одна ползёт, да и не всех я  повыбил. Ой, тошно мне...- Он застонал и растянулся на полу.
       Сашке показалось, что дед не дышит
       - Баба!- закричал он.- Деда помер!
       Агафья Кирилловна выскочила из комнаты; вдвоём с дочерью они унесли Семёна в комнату и уложили на кровать.
       - Ничего не случилось, - сказала Агафья Кирилловна.- Отоспится, ещё злее будет.
       Семён, щурясь, за ней следил. Его одолевал зуд. Всё жарче становилось в кухне, вши ожесточались, становились злыми, как собаки. И то ли  от жары, то ли из-за распоясавшихся паразитов, но дед возвратился на кухню. В это время жена засовывала в печь его грязный пиджак. И тут дед обмяк и стал спокойным. Раздевшись догола, он влез в корыто, залитое тёплой  водой.