Прощение

      Жанна стояла у окна в своём кабинете и готовилась к утренней планёрке. Предстояла экстренная операция. Тянуть никакого смысла не было, да и все результаты обследования парнишки указывали на считанные дни до трагедии. Его привезли в два часа ночи очень серьёзные люди и пригрозили всему медицинскому персоналу жестокими карательными мероприятиями, если их товарища спасти не удастся. Сразу забил тревогу Степаныч и заявил, что к расстрелу готов, но оперировать без неё не будет. Люди в форме приехали к Жанне в четыре утра.  Посадили сонную докторшу в служебную машину и привезли в больницу. О том, что она в отпуске, "попросили" не напоминать.

       В дверь постучали и сразу же вошли. Это её команда, которую она сколотила лично для себя. Ира, операционная медсестра, способная даже по дыханию врачей понять, что за крючок нужно подавать. Степаныч - учитель, наставник и осторожный экстримал (рискует только в дуэте с коллегой). Вася, сосудистый хирург, талантливый мужик. С мамой живёт в свои сорок лет и с двумя сёстрами – старыми девами. Эх, Вася, Вася. Женат на своей работе. Ольга – анестезиолог. Стерва – профессионал. Никогда бы с ней не сработалась, если бы не одно но… Баба обижена судьбой в чеченском плену, а Жанна на собственной шкуре прошла первую чеченскую.

       Все стояли перед ней, выстроившись в шеренгу, и ожидали приглашения сесть. Она жестом указала коллегам на стол. Ирка без разговоров достала из пакета контейнер с блинами и поставила его в центре.

- Угощаемся, господа. Сегодня прощёное воскресенье. Завтра пост начинается. Есть блины с картошкой и печёнкой, с творогом, с капустой, а вот к ним сметанка.

           Девушка деловито достала из того же пакета пластиковые тарелки, ложки, начала всем раскладывать сметану.

- Блин, Ир! Ну ты как всегда. А запить? – Васька никогда с ней не церемонился, относился также, как и к своим родным сёстрам (по-братски).

-Компот!

       Все начали энергично жевать и даже Ольга – зануда, которая всегда была чем-то недовольна, почему-то молчала.

- Что-то не с того мы начали, ребятки. – нахмурившись покачала головой Жанна. – Блины трескаем, а не обсуждаем план операции.

- А что там обсуждать, мать! – пожал плечами Степаныч. – Инвалид– и точка! А то ты сама не понимаешь! Мы, конечно, поборемся, но…

- Прощеное воскресенье говоришь, да, Ир? – бесцеремонно перебила Степаныча Жанна.

     Тот и не думал обижаться. Слишком давно и близко знал коллегу. Будучи старше Жанки на 5 лет, он сразу по-братски взял её на поруки после первой неудачной ампутации и помог вытянуть пациента (молодого солдатика) с того света. А потом ещё и успокаивал, пока Жанна билась в истерике и собиралась с повинной головой подставляться под статью…

- Да, Николавна. Прощеное воскресенье.  – подтвердила серьёзная Ирина.

      Очень уж она всем напоминала знайку – отличницу. Правильная до мозга костей! Все ведь прекрасно знают, что Васька ей нравится. И очень давно нравится! Но нет! Никаких первых шагов правильная Ирочка не делает. А ей уже тридцать и часики тикают.

    - Ну, и простите тогда меня, Христа ради. За всё за всё! – искренне и абсолютно серьёзно произнесла Жанна.  – Всем нам сегодня предстоит настоящая пытка. Говорю откровенно и вы меня понимаете. Парень будет инвалидом в любом случае. Мясники рентген сделали, ранки зелёнкой помазали и гипсом украсили. Слишком долго держали в изоляторе и больше не предпринимали никаких видов лечения.

- Потому как проверка в части ожидалась! Всё же логично! - развёл руки в стороны Степаныч.

- Эти крутые твари, что его привезли, просто прикрывают свои погоны. - продолжила Жанна. -  Задним числом парня к нам оформили. Он у нас лежит по их версии уже две недели, можете себе представить?

- Прямо весь твой отпуск, мать! По документам - ты в домике! – присвистнул Степаныч.

- Только не надо иронии, друг мой. Сядем все. Мы против них  - мошки. И каждый из вас это прекрасно понимает. Делаем так. Идём. Оперируем. Ампутируем, потому что по-другому просто нельзя, а потом я пишу…

- Ничего ты писать не будешь! – стукнул кулаком по столу Степаныч. – Хватит всю жизнь себя казнить за того пацана!!! Жан, ты была зелёная! Он жив, в конце концов! Титулованный параолимпиец!

- Тогда как раз и можно было не ампутировать, а я сломала ему нормальную жизнь…

      Впервые в жизни весь коллектив услышал откровенную перепалку двух закадычных друзей. Все перестали жевать и уставились на Жанну.

- Мать, чувак в Израиле живёт. Названивает тебе пару раз в год. Давно тебя простил! Хорош!!!

- Жанна Николаевна! – в разговор вступил сосудистый. – Мы можем спасти ноги. Будем бороться. Я тут за пару часов накропал план. Лабиринт, конечно, но… Вот!

        Васька скромно протянул ей протокол исследования и…

- Твою мать! Нужно ведь было тогда начать…

- А я сразу и приказал сестричкам поставить эти капельницы. Он готов. И потом, молодой! Жить очень хочет. Я с ним разговаривал! Я думаю, что хромота его не испугает.

- Характер травмы меня смущает. – пожал плечами Степаныч.

- Ну да, похоже что с крючка сорвалось корыто с бетоном. Сестричка шепнула, которая с ним из изолятора прибыла в сопровождении. – с сарказмом произнёс Василий. - Говорит, еле с него застывшие красные штаны стянули.

- На генеральской недостроенной даче. – понимающе кивнула Ольга, которая молчала всё это время. – По документам, кстати, написано, что споткнулся на лестнице и упал. И сам мальчик это испуганно повторяет. С ним крепко поработали. Он всё про маму вспоминает, говорит, что сердце у неё слабое. Ребята, вот что я вам скажу: мы его вытащим! Я костьми лягу, но парню улететь не дам. Сердце хорошее, аллергии на перенесённые препараты нет. Ноги спасайте, а я буду крепко поддерживать душу.

- Оль, я в тебе не сомневаюсь... – начала было Жанна.

- А я знаю, Николавна! Ты в себе всю жизнь сомневаешься. Не трясись за нас. Вся команда с тобой и с твоей совестью. Мы знаем, что ты не бросишь.

- Не брошу. Но у нас две искалеченные ноги. И обе в тяжёлом состоянии. Васька - один такой камикадзе, второго не найдём. - начала атаку Жанна. - Хрен вы сейчас заставите Толика приехать. Он вас пошлёт в...

- Я на лёгкой ноге буду Васькиным послушным солдатом. - заявил Степаныч. -  Верю ему. И в тебя, мать, верю! Кости - это твоя стихия. Не нагоняй тоску. Ты с нами? Или отпуск пойдёшь догуливать? - он с вызовом посмотрел на боевую подругу.

- Я с вами. - отрезала Жанна.

- Вперёд! Работать, негры, рассвет наступил!  - Степаныч решительно встал и его примеру последовали остальные. – Выпили, закусили, ЦУ получили – пациент ждёт.

        Через шесть часов Жанна вновь вернулась в свой кабинет и стеклянными глазами уставилась в пустоту. Жив, и с ногами. Удалось избежать заражения. С костями, правда пришлось поработать, как с тетрисом. Они  уже начали неправильно срастаться! Но ведь для этого её и вызвали? Головоломки - Жанкин профиль. А  могла не рисковать! Не поверила бы Ваське и всё бы сделала по протоколу.  Сосуды соединять - это, как провода у бомбы выбирать. А там ведь ещё и нагноения, язвы. Ирина при своём Дон Кихоте была, как верный Санчо Пансо. Уже в финале всем заявила: "Василий какой башковитый, даже не ожидала. Надо заставить его писать докторскую. Эскулап - ювелир!" И все начали ржать, снимая напряжение. Даже Ольга смеялась, хотя ей это совсем не свойственно...

              Просидев так минут двадцать, она начала нервно дёргать себя за прядь волос. «Ну, почему? Тогда всё было по-другому! Сегодняшний случай намного страшнее. Как она могла?» Ей на телефон пришло сообщение. Она прекрасно знала номер. Первый солдатик – пациент. Сразу вспомнилась палатка, полевые условия, вши, носилки. Потом операционный стол и его лицо. Нет, дальше лучше не вспоминать! Она холодной рукой поднесла телефон к лицу и открыла сообщение. Он, как всегда был краток: «Я давно тебя простил. Будь счастлива.»

      Впервые за столько лет, ей по-настоящему стало легко. Уже когда выходила на улицу, услышала, как Васька говорит Ирине: «А мне вот, сёстры, билеты вручили. Сами в театр идти не хотят…»

- Ну, наконец-то! – подумала Жанна и улыбнулась. – А то ведь, вымрем все! Вася, ты прямо сегодня герой дня. Главное, тебя не спугнуть, а то крякнется Иркина счастливая жисть.

        Она шагала по аллее и слёзы радости лились по её щекам. Позвонил Степаныч. Взяла трубку, спросила:

- Чего тебе надобно, старче?

- Ну, прямо так? Я рассчитывал на ласку. Ты же в отпуске.

- С бабами своими разберись. Неужели некому приласкать?

      Стёпыч, как она его по-дружески называла, всегда был страшным бабником. Первый ранний брак закончился у него ровно через один медовый месяц. Жена захотела больших денег и он отправился их добывать врачеванием в Чечню… А там повстречал Жанку и к супруге уже не вернулся.

- Ну, ты, это... Давай, статус мой мужской не занижай! Я за тобой охотился, в очереди стоял между твоими тремя мужьями. Дочь у нас, опять же… общая. Папку любит. Прости меня, а? Можно я вещи к тебе перевезу? Насовсем?

- Сегодня я не могу тебе сказать нет, а дальше посмотрим. – рассмеялась Жанка.

        Уже сев в маршрутку, она начала строчить дочери сообщение: «Доченька! Прости маму за всё! Прости, что у тебя родители жили по отдельности!»

     Ответ проследовал мгновенно: «У меня было самое счастливое детство. Тебе не в чем себя винить. Люблю и тебя и папу!»