Diamond Princess

Эх, не солгали предчувствия мне,
Эх, да глаза не солгали,
То, что я видел когда-то сне,-
Это навстречу идет пароход!
(песня в исполнении Леонида
Утесова, 30-е годы XX века)


I
«26.06. 1931. Два часа ночи. Луна, бросавшая свой свет с высоты, сильный ветер, нагнавший сильный прибой, - все создало замечательное настроение. Несмотря на большие волны и холодные волны, мы – я, Тамара, и еще один чудак – турист из Ленинграда – искупались. Только вышли из воды, как со стороны Мисхора показался, весь в огнях, большой пароход. После всего этого я почувствовала радость и огромный подъем сил».
Так в своем дневнике моя мать описала свою встречу с утесовским пароходом – символом мечты, находящейся на пути к своему осуществлению.
 
II
Теплоход появлялся из-за мыса подмосковного водохранилища, как призрачное видение; расстояние до него составляло 2-3 километра. Четырехпалубное судно немецкой постройки белого цвета выглядело большим даже издали. Огибая мыс, и постепенно разворачиваясь, корабль сначала демонстрировал свой левый борт, потом представал во фронтальной проекции, и, наконец, подставлял зрителю свой правый борт в перспективе, приближаясь быстро и бесшумно. То, что возникло, как белое пятнышко, с каждой минутой увеличивалось в размерах, превращаясь в плавучее здание, населенное сотнями людей, прогуливавшихся по палубам. Наконец, теплоход приблизился;  стали  слышны приглушенный шум двигателей и шипение носовой и кильватерной струй; белая громада, заслонив собой полгоризонта, быстро миновала траверз, предъявив для обозрения свою корму. Теперь нужно было  быстро собрать свои вещи, подняв их, как можно выше, чтобы их не обдало носовою волной, обрушившейся на низкий берег, и его затопившей.
 Так в тихой, почти патриархальной загородной местности, погруженной в нирвану послеполуденной сиесты, свершалось Явление Корабля, как вторжение Грядущего; вызванная им эмоциональная встряска была воодушевляющей, и рассасывалась не скоро.

III
Стоял безветренный солнечный день австралийского лета. В Королевском ботаническом саду Сиднея на мысу Миссис-Маккейри залива Порт-Джексон было безлюдно; пахло хвоей; раздавались крики ибисов, наводившие на мысль о пении райских птиц, когда вдруг возникло ощущение какого-то сильного изменения в окружающем пространстве. И действительно: со стороны моста, переброшенного через залив, бесшумно и быстро к мысу приближался огромный ослепительно-белый десятипалубный океанский лайнер. Хотя его можно было рассмотреть во всех технических деталях, он производил ошеломительное впечатление волшебного видения, - осуществления некой извечной мечты.

IV
С площади Сан-Марко в створе Пьяцетты можно было видеть, как по Каналь Гранде медленно и бесшумно, подобно призраку, проплывал огромный круизный лайнер, на минуту-другую заменив аутентичную венецианскую легенду, на чуждую, - интернациональную, космополитическую.

V
Действие фильма Анджея Якимовского “Imagine!” («Только представь!») происходит в Лиссабоне. Над ним - то в одном районе, то в другом, - на горизонте, подобно миражу, иногда возникает образ огромного белого круизного лайнера, как призрак мечты о какой-то иной, неведомой, но чаемой  жизни.

VI
В 2013 году впервые в новом веке перед лицом всего мира образ круизного лайнера был  развенчан изображением корабля «Коста Конкордия», лежащего на борту наполовину погруженным в море у берегов Италии. Эта поза была особенно унизительной; в ней не было ни грана трагической романтики гибели «Титаника», перед стремительным уходом под воду гордо задравшего вверх корму. Вид «Коста Конкордия» был жалкий и беспомощный – какое уж тут светлое будущее!

VII
Чжун Хо сидел перед телевизором, скользя по экрану рассеянным взглядом. Текущая передача его не интересовала; он ждал сводку последних новостей.
Десять дней, проведенных в  одиночной каюте без окон, его совершенно доконали; единственный разрешенный человеческий контакт – переговоры по смартфону со стюардом, - заказ еды, которую ему оставляют на стуле перед дверью. Разве можно считать общением встречи с пассажирами во время кратковременных прогулок  по палубе, когда к тебе приближается фигура, укутанная в плащ с капюшоном, с лицом, закрытым медицинской маской, на котором видны только глаза, следящие за тем, чтобы сохранять максимальную дистанцию до любого встречного? Можно, конечно,  сколько угодно общаться  с родственниками и сослуживцами, живущими дома, в Тяньзине, но  Чжун Хо уже давно исчерпал все темы разговоров с ними, хотя они и тянут время беседы, всячески стараясь тебя приободрить притворным оптимизмом. Читать? Но для чтения требуется соответствующий душевный настрой. Если бы он знал, что его заключение будет долгим, он бы его у себя выработал, и читал систематически. Здесь же царит  неопределенность в сроке окончания карантина; кроме того, у него в любой момент могут появиться симптомы заболевания, за чем, поневоле, постоянно следишь. Если в этих условиях начнешь читать, то вскоре обнаружишь, что внимание невозможно удержать на сюжете; оно лихорадочно мечется в круге  вопросов, главный из которых: «когда же я, наконец, выберусь из этой окаянной каюты?»
Память Чжун Хо постоянно его возвращает к образу круизного лайнера, который в течение многих лет жил в его сознании; он мечтал стать его пассажиром, отправившись в странствие по дальним странам; ведь он ни разу не бывал за границей.  Путешествие на круизном лайнере стало его идефикс; он стал копить на него деньги, и вот, наконец, купил круиз на “Diamond Princess”.
Когда перед посадкой он увидел  в порту эту белую громаду – плавучий город, его душа замерла от нахлынувшего счастья: мечта стала былью: теперь он увидит большой мир, путешествуя на этом прекрасном корабле – легенде, и вся его жизнь изменится; впредь  однообразные будни офисного клерка будут украшены яркими, незабываемыми впечатлениями от дальнего плавания.
Взойдя на борт, Чжун Хо с радостью ребенка, рассматривающего дорогую игрушку, ходил по необъятным внутренностям лайнера; его благоустроенная элегантная каюта, находящаяся с центре судна, и поэтому не имевшая окна, тем не менее, привела его в неуемный восторг.
И вот теперь путешествие обернулось эпидемией коронавируса и карантином…
Чжун Хо с нетерпением смотрел на угол экрана, где мелькали минуты, приближая время новостей. Ведь во время своих коротких прогулок по палубе, обегающей корабль по периметру, он мог видеть  порт  Иокогамы, подвесной мост через залив  и прибрежные кварталы города, застроенные одинаковыми невысокими белыми домами, да свинцово-серое море под небом, затянутым плотной облачностью, но сам “Diamond Princess” ему представал лишь в виде лабиринтов тесных пространств, огороженных стенками, а он хотел его увидеть снаружи - в привычном образе плавучего города, готового, казалось, воспарить, став волшебным белым облаком – апофеозом мечты о счастливой перемене участи.
Вспыхнула заставка выпуска мировых новостей; первый сюжет, как и ожидалось, - о “Diamond Princess”. Чжун Хо впился глазами в изображение на экране: у причальной стенки обезлюдевшего порта возвышалась громада десятипалубного круизного лайнера. Вид его был суров и угрожающ: белый корабль - некогда общепринятый символ счастливого будущего - обернулся колоссальною - на пять тысяч узников - тюрьмой…

Такова судьба всех, без исключения, райских утопий.
                Февраль 2020