Крестники и нолики

               
               
                Часть первая
Познакомился Виктор с ним довольно-таки случайно и очень своеобразным образом. Была зима, приближался Новый год. В этот день Виктор вернулся домой после десяти вечера, задержавшись в гостях у друзей. Уже подходя к своей квартире, на лестничной площадке между четвёртым и пятым этажами он заметил в полутьме чьи-то ноги в стоптанных кроссовках. «Что за привидение? – мелькнула тревожная мысль. – Сейчас ведь полно наркоманов и, вообще, неадекватных людей».
Перепрыгнув через непрошеные ноги, Виктор увидел, что это устроил себе здесь плацкартное лежбище молодой бомж лет тридцати. Грязное тело немного приподнялось и поздоровалось. Виктор поздоровался в ответ.
– Ты что, собираешься здесь всю ночь провести? Замёрзнешь.
– Получается, что так. Мне некуда пойти.
– Ну, отдыхай. Хотя какой это отдых? Только не мусори.
Виктор бегло осмотрел молодого бомжа и скрылся в своей квартире. На незнакомце были какая-то лёгкая курточка, под ней – засаленная футболка, и непонятно какого цвета джинсы.
Бомж ещё несколько раз в течение недели появился на полуэтаже и вскоре надолго исчез с поля зрения Виктора. Вёл себя всегда тихо и, как бы, стеснялся своего неприглядного вида.
Прошло около полугода. Виктор уже и забыл  о незнакомце, устроившего в его подъезде ночлежку, но тот сам внезапно объявился и начал даже здороваться, как закадычный друг. Жил Виктор в центре города, поэтому ему часто приходилось, как здороваться, так и общаться со многими людьми. Этот новый невольный «друг» не вызывал у него большой симпатии, но ради приличия Виктор всегда отвечал на его приветствия. 
Прошло ещё около полугода. Виктор, как и раньше, жил одиноким волком. На местном рынке он арендовал стол, который со временем обшил железом. Так у него получилась торговая точка, на которой наш герой зарабатывал себе на жизнь. Прибыль была не ахти какая, но Виктору, который вёл скромный образ жизни, хватало. Торговать приходилось круглый год, несмотря на морозы, слякоть, пыль и жару. Виктор заработал кучу болячек, но продолжал героически бороться за своё существование, так сказать, место под солнцем.
Года за три до описываемых событий он заработал одну очень неприятную «болячку», которую сам не посмотришь, и другому не покажешь. Желая поддержать отечественного производителя, Виктор купил себе на зиму недорогие ботинки, которые вскоре стали для него очень дорогими. Был то ли ноябрь, то ли декабрь, а, вернее, то противное время, когда зима ещё не наступила, а осень ещё не ушла. Мороза не было, но выпал первый снег, и образовалась каша. Виктор быстро намочил ноги, потому что его «славные» ботиночки оказались чуть ли не одноразовыми. Чуть ли не за месяц перед этим у них стёрлись каблуки, и Виктор у своему ужасу обнаружил, что они пустые. Туда набились мелкие камешки, но их хозяин не придавал этому большого значения. И вот во время этой каши из-за этих пустых каблуков Виктор намочил ноги. Намочил, ну, и намочил. Ничего страшного. Не впервой. Не сахарный! Не растает! Оказалось, что зря хорохорился. Ох, как зря! Он сто раз проклял свои дешёвые «мокроступы» и тех, кто их делает.
На другой день Виктор проснулся с резкой болью на пятой точке. Он сначала не понял, что с ним произошло. Сходил в туалет и обнаружил, что заработал… геморрой. Настоящий геморрой, о котором даже никогда и не «мечтал». Положение хуже некуда. Как говорится: болезни бывают «приятные» и не очень «приятные». «Приятная», например, когда чешешь, и ещё хочется, а «неприятная» - когда сам не посмотришь и другому не покажешь. Вдобавок геморрой не только болел, но ещё и кровоточил и висел на заднице небольшой виноградной гроздью. Пришлось, преодолевая боль, заталкивать его обратно и долго мыть руки.
Нормально сидеть Виктор не мог: только боком. Что было делать – непонятно. Виктор решил всё же пойти на рынок. Быстро ходить было больно, но боль была терпимой. Настоящие мучения начались, когда надо было вывезти тележку с товаром на рынок. «Собачьих будок» или обшитых железом столов ещё на рынке не было, и товар приходилось хранить где попало и у кого попало. Бывали и кражи.
Едва Виктор взялся за ручку своей «комсомольской» тележки на резиновом ходу с колёсами от мотоцикла, как ощутил резкую дикую боль. Ему показалось, что кто-то большими железными щипцами вырывает у него плоть вместе с мясом и кровью из заднего прохода. Он вскрикнул. Выступили слёзы. Но делать было нечего. Надо терпеть и зарабатывать на лечение. Стиснув зубы, Виктор всё же дотащил тележку до своего места и отстоял до часу дня, а потом рванул в больницу.
Доктор-хирург, добродушный старичок-пенсионер, осмотрев «раненое место», сказал, что ничего, мол, страшного нет. С таким «ранением» можно жить, и предложил лечь на койку. Виктор категорически отказался. «Да он сума в больнице сойдёт. Что ему здесь делать, и кто будет деньги зарабатывать?»
  – А нельзя ли всё это «хозяйство» удалить? Мне самому дико хочется взять большие ножницы и всё отрезать.
 – Нельзя, – ответил старичок. – Надо чтобы не было воспаления.
Пришлось Виктору заниматься самолечением, чтобы как-то унять «разбушевавшуюся» боль. Он купил какие-то крема и свечи и стал понемногу привыкать к своей боли. Из обуви купил дутики. По крайней мере, ноги не мокнут. Решил взять себе реализаторшу. Хватит кровью истекать и мучиться. Надо себя немного поберечь.
Диана была толковой реализаторшей, но имела один большой недостаток – любила выпить. По этой причине её несколько раз «турнули» с насиженных мест работы, где она долгое время была на хорошем счету. Деваться было некуда: непьющие помощники хотят большую зарплату и часто начинают воровать, а пьющие согласны на небольшую зарплату и, если и воруют, то в разумных пределах.
Прошло ещё около года. Новый «друг» Виктора, с которым он познакомился в подъезде, то исчезал, то снова появлялся, но неизменно здоровался.
Осенью Виктор решил удалить свой «непрошенный аппендикс», который особенно в зимнее время его сильно беспокоил, раздражал и портил настроение. Он договорился с врачом, ведь теперь уже были «рыночные отношения», когда за всё и всем надо было платить, и лёг на койку для проведения операции.
Перед операцией Виктору сказали ничего не есть и сделали несколько клизм. Медсестра, делавшая их нашему герою, пожаловалась ему, что у неё самой тоже геморрой, но она боится делать операцию. «Чего тут бояться? – подумал Виктор. – Двум смертям не бывать, а постоянно мучиться не хочется. Я бы сам его вырезал, если бы знал, что не будет никаких последствий».
В назначенное время Виктору сделали аж шесть уколов в интимное место, так что оно задеревенело, и повезли на каталке в операционную. Пришлось немного подождать, так как перед ним оперировали ещё женщину. Операция была «телощипательной». Виктор слышал, как врач откусывал щипцами гроздья геморроя, и периодически поглядывал на часы, висевшие на стене. Казалось, что операция длилась вечность, но прошло всего лишь 45 минут. Виктора снова погрузили на каталку и с такой скоростью повезли в палату, что он боялся, что выпадет из неё, и поэтому покрепче вцепился за поручни. Сосед по палате вскоре отпросился на ночь домой, а другого выписали, и Виктор остался один. Его неприятно мутило, хотелось постоянно пить, а во рту почему-то было так сухо, что язык прилипал к гортани. Позже Виктор узнал, что такое состояние у него было из-за сделанных уколов, чтобы он не подавился(!) слюной во время операции. Он не понимал, почему он должен был подавиться, ведь он ничего не ел и выпил только глоток воды.
А ночью началось что-то невообразимое. Периодически прибегала дежурная медсестра, будила и спрашивала его, как дела? «Прекрасно», – еле выдавливал из себя Виктор, и сразу после её ухода вставал к раковине в палате и начинал рвать. Он не знал, откуда у него бралось столько какой-то синей слизи, но его прямо выворачивало наизнанку. Утром ему стало немного легче.
Казалось бы, можно было вздохнуть с облегчением: всё страшное уже было позади. Ан нет. Виктору часов в десять утра позвонила его реализаторша с рынка и сообщила пренеприятнейшую новость: какой-то хмырь украл у неё со стола на рынке упаковку жвачки. 
 – Ничего разберёмся,  – успокоил Диану Виктор. – Вот скоро выйду, и найдём твоего потрошителя, а пока напиши заявление в милицию. Пусть они им займутся.
                Часть вторая
Вечером нашему герою стало немного хуже – у него поднялась температура до 38 градусов. Медсестра сделала Виктору пару уколов. У него снова было какое-то полуобморочное состояние и большая слабость во всём теле. Утром снова стало легче.  Виктор решил после обеда отпроситься на ночь домой. Ему подсунули градусник, но он скрыл, что у него снова поднялась температура, и его отпустили.
«Раненное» место Виктор всё ещё не чувствовал. Его «пятая точка» была какой-то деревянной, и Виктору долго не верилось, что у него нет наконец-то многолетнего «непрошеного друга». На прорыв пришла двоюродная сестра Таня. Она приготовила на обед совсем не то, что надо, вернее, Виктору было можно с его «ранением». Он это понял, к сожалению, только тогда, когда пришлось сходить в туалет «по большому». Наташа, любительница готовить, сварила рисовый суп и сделала на быструю руку квашеную капусту с добавлением… уксуса.
Виктор немного промучился в туалете и понял, что без клизмы ему не решить эту задачу. Заднее место ныло и пекло, но упорно «сопротивлялось». После клизмы, которую он сам себе сделал, Виктору показалось, что у него выросли крылья – так стало ему легко. Он даже на радостях прокатился на велосипеде в нужное место, правда, на сидение ещё сесть не мог и держался на ногах.
Виктор вышел на рынок и подошёл к своей реализаторше. Диана, вроде бы, была не в пьяном экстазе, но казалась какой-то замученной. Она часто умудрялась напиться на работе, когда брала себе кофейку с коньячком, хотя уверяла, что брала кофеёк с молочком.
– Вон этот тип идёт! – вдруг воскликнула Диана.
Виктор обернулся и увидел своего старого знакомого, который когда-то «соизволил отдыхать» на его лестничной площадке. Сил для выяснения отношений у Виктора ещё не было, но он всё же решил подойти к обидчику Дианы. Хотя было уже прохладно, «незваный друг» был в лёгкой чёрной ветровке с накинутым на голову капюшоном. Виктор хотел нормально с ним поговорить, но в ответ «недобрый молодец» ему нагрубил, и Виктор из последних сил его ударил. «Потрошитель» выхватил финку, чего наш раненый герой никак не ожидал. От неожиданности Виктор отскочил в сторону и, подойдя к Диане, резко приказал:
– Дай молоток!
Бомж, очевидно, решив, что схватка уже окончена, двинулся мимо Виктора. И тут Виктор нанёс ему удар молотком по голове. Тот немного присел, но пошёл дальше. Виктор думал, что сейчас разыграется главное сражение, однако герой с финкой не пожелал «продолжить общение». Теперь Виктор ждал ответного хода: этот наркоман может и в подъезде подрезать или привести своих дружкой для «разбора полётов». Однако ничего не происходило. После обеда Виктор встретил своего «друга» в нескольких метрах от своего дома.
– Ну что, иди сюда! Давай поговорим! – зло прошипел Джек-потрошитель.
– Не о чём нам с тобой говорить. Всё уже сказано! – зло ответил Виктор, а сам втайне опасался, что его «оппонент» снова выхватит финку.
Вскоре Виктор выписался из больницы. «Раненное место» ещё ныло и болело, но уже не прыгала температура. Виктора вызвали к следователю. Тот оказался совсем молодым парнем. Он рассказал Виктору, что на Сергея Дубровского (тут Виктор впервые узнал фамилию своего наглого вора) заведено аж 18 уголовных дел. Толком он ничем не занимается, имеет кучу заболеваний, в том числе, начальную форму туберкулёза. Виктор попросил следователя показать ему несколько уголовных дел на Дубровского. Полистав их, узнал, что «благородный Робин Гуд» занимается, в основном, кражей мобильных телефонов. В частности, приходит в какой-либо магазин или офис, что-либо спрашивает или уточняет и, выждав момент, ворует телефон хозяина и быстро уходит. Следователь отдал Виктору коробку украденной у него жвачки, правда, уже неполную, и попросил подписать протоколы. Потом сказал, чтобы тот ждал вызова в суд в качестве потерпевшего.
«Хорошо, что потерпевшего,  – подумал Виктор. – Такого хмыря могут и не посадить (что с него возьмёшь?), а меня могут потягать». Виктор оказался прав. Вскоре он узнал, что «добрые люди» из завистников и недоброжелателей помогли Дубровскому снять побои и завести на Виктора уголовное дело. Правда, просуществовало это дело недолго, так как у следователя хватило ума его быстро закрыть.
Виктор стал называть Дубровского своим крестником и думал, что на этом их конфликт уже исчерпан. Но он ошибся. Вскоре Дубровский подошёл к его стойке и, к удивлению, Виктора, начал извиняться за кражу, сказав, между прочим, мол, зачем ты меня молотком, я же только хотел попугать.
 – Вот и попугал, – ответил Виктор. – Считай, что я испугался.
Через несколько дней Виктор подошёл утром, как обычно, к Диане и увидел, что она снова в слезах.
– Снова здесь был твой крестник! Он уже не украл, а просто забрал ту же самую злосчастную жвачку со стола.
– Далась она ему! – вскипел Виктор. – Ну, я этого ему не прощу!
Искать долго Дубровского не пришлось, так как он постоянно целыми днями шатался по рынку или вблизи его в той же самой грязной ветровке с неизменно накинутым на голову капюшоном. Виктор заметил обидчика Дианы возле одного из киосков. Тот тоже его заметил и забежал в киоск, намереваясь там смешаться с покупателями и скрыться. Виктор пулей туда влетел и, заметив нагнувшегося обнаглевшего вора, якобы хотевшего что-то купить, ударил его ногой. Тот вскрикнул и разогнулся. В киоске чуть не началось «примерное воспитание» крестника, но тут прибежала хозяйка и выгнала их обоих на улицу.
– Что, никак не можешь успокоиться?! – вскипел Виктор. – Жвачки тебе не хватает?
– Да нет! Я ничего не брал! – оправдывался крестник.
– Не ври! Ты же только недавно извинялся!
– Я ничего не брал! – талдычил несостоявшийся Рэмбо.
– Пошли к Диане, будем разбираться!
– Не переживай, я тебе всё верну. С наваром верну, Вот увидишь.
– Чтобы я тебя возле своей стойки не видел! Иначе прибью! Я за себя не ручаюсь!
– Понял! Всё будет хорошо! Я всё верну!
Виктор вернулся к своей стойке. К нему подошла коллега, торговавшая напротив.
– Я хочу тебе кое-что рассказать. Еду я на днях домой после базара на маршрутке. В автобус сел и этот наш «товарищ», которого ты пытаешься воспитывать.
– Оригинальным способом.
– Да. Так вот, останавливается водитель возле одного магазина. Наверное, хотел сигарет купить. Двери не открывает, а выскакивает из своей кабины и на пару минут уходит. Этот ворюга быстро подходит к водительскому месту и начинает потрошить его кассу. Все возмутились, мол, что ты, гад, делаешь? А он достаёт ножичек и шипит: «Будете вякать – порежу! Сидите молча». В салоне было мало людей, в основном, женщины. Вот и промолчали, когда вернулся водитель. А этот тип выскочил на следующей остановке и быстро скрылся. Так что не напрасно ты его «воспитывал» нетрадиционным методом. Тот ещё фрукт!
Вскоре Дубровский совсем распоясался. Он внаглую тянул на рынке и в его окрестностях уже всё подряд. Его периодически били или вызывали милицию, но толку было мало. А однажды «потрошителя» так избили, что он несколько дней «отдыхал» под соседним киоском позади ларька Виктора. Вскоре он вообще исчез. Но ненадолго и продолжил свои «похождения». Виктор рассказал обо всё своему другу, и тот дважды ездил на приём к областному руководству милиции, пока Дубровского не решили «угомонить».
Вскоре состоялся суд. Виктор решил участвовать на нём в качестве потерпевшего. Другие потерпевшие почему-то не пришли. И ещё один момент удивил Виктора: из 18 уголовных дел, о которых ему в своё время говорил следователь, до суда дошли почему-то только… три. Виктор хотел выступить по этому поводу, но потом понял, что это бесполезно. Всё равно больше двух лет не дадут. Это не Америка, где плюсуются сроки по всем уголовным делам и выносятся запредельные сроки.
На суде Виктор впервые хорошо рассмотрел Дубровского. Тот был уже, конечно, без своего любимого капюшона. На лице обвиняемого были видны преждевременные морщины, голову «украшала» ранняя седина. Виктор подумал, что этот товарищ явно не долгожитель. Несколько «ходок» уже имел в своём активе. Неужели нельзя было где-то устроиться на работу и жить честным трудом, чем влачить это жалкое полусуществование? Что заставило этого по сути молодого человека стать на такой скользкий путь? И сколько ещё таких грязных, голодных и вшивых наркоманов-дубровских бегает по стране в поисках своей жертвы и добычи? Виноваты ли в этом только они, а, может быть, мы все и, в первую очередь, безразличное государство, которое нехотя штампует им сроки вместо того, чтобы дать реальную помощь, для того чтобы они вылезли из уголовного болота? Впрочем, «помощь» от государства была. И она очень удивила Виктора. Так, Диана однажды рассказала ему, а ей, в свою очередь, рассказал знакомый врач-нарколог, что периодически наркоманам бесплатно дают шприцы и вату. Очевидно, чтобы они кололись в стерильных условиях. Трогательная забота! Это как убийце давать патроны, но не давать пистолет. Конечно же, убийца исправится! Ведь патроны без пистолета не стреляют. Разве что бросить их в костёр. А не лучше ли дать жильё и работу? Впрочем, государству-то и нормальные граждане не нужны. Вон сколько их роется по помойкам! А скольких детей воруют или фиктивно усыновляют, для того чтобы вывезти за «бугор» и «разобрать» на органы? Хороший бизнес! И никого особо он не тревожит. Исчезают детские дома и интернаты, закрываются противотуберкулёзные диспансеры и наркологические учреждения, ФАПы и поликлиники. Нет денег. Нет финансирования! Зато растут зарплаты у высокопоставленных чиновников, а вместе с этим и их аппетиты. Не хочется уже говорить о порядком надоевшем и набившем всем оскомину экс-президенте Украины Вальцмане-Порошенко. За годы «отеческого» правления после «революции достоинства» его личное состояние увеличилось в несколько раз. А чего стоит зарплата начальника «Укрпочты» Игоря Смилянского. Она в 2020 году будет превышать оклад президента США Дональда Трампа более чем в два раза и составит 950 тыс. долл. в год против 400 тыс. А говорят, что Украина – бедная страна и ей нужна помощь!   
Впрочем, в России не лучше ситуация. Кое-кто из особо «одарённых» (или приближённых?) «зарабатывает» там по три миллиона рублей в день! Это больше, чем большинство россиян за несколько лет, а то и десятилетий!
А говорят, что коммунизм невозможен! Да он уже наступил для многих! Зачем ещё о ком-то беспокоиться! Вот для чего нужен был развал Союза!
                Часть третья
На суде Виктор немного переживал, чтобы не всплыл его злосчастный молоток. Дубровский, вроде бы, вёл себя адекватно и миролюбиво, не тая зла. Но всё же он однажды брякнул, что Виктор уже «проучил» этим орудием пролетариата. Судья в ответ заметила, что надо было себя нормально вести, а не провоцировать агрессию. Дубровский промолчал и, казалось, согласился.
Приговор был ожидаемым: обвиняемому дали два года общего режима. Виктор рассказал обо всём Диане. Видно было, что её всё это взволновало. Она боялась Дубровского и больше всего боялась того, что он выйдет из тюрьмы и начнёт как-то мне, а заодно и ей, мстить. Но ей не суждено было это увидеть. В течение года она окончательно спилась, начала не выходить на работу. Участились случаи пьянства на рынке. Диана постепенно превращалась в безразличное тупое существо. Иногда даже мочилась под себя, не осознавая этого. А однажды даже умудрилась заснуть летом под туалетом, о чём Виктору рассказали несколько человек. «Ну, пусть поспит. Может быть, она устала. Что, мне ей подушку принести?»
Виктор всё время пытался Диану выгнать, но она падала на колени и клялась, и божилась, что исправится, это в последний раз. Кончилось тем, что Виктор на свои деньги по её просьбе закодировал эту заблудшую душу.  Врач предупредил, что в случае возобновления пьянства она может умереть. Диана на всё согласилась. Однако благое дело привело к ещё более плачевным результатам. Пару месяцев Диана продержалась. Потом кто-то угостил её конфетами. Оказалось, конфетки-то были с алкогольной начинкой. И понеслась душа в рай! Запой продолжался две недели, после которого Диана умерла, прожив чуть более пятидесяти. Из морга после вскрытия родственники сразу отвезли покойницу на погост. Там раздали по булочке и налили желающим по стакану вина. Вот и все похороны. Что, как говорится, заслужила!
После похорон Виктор зашёл к её сыну Максиму, чтобы забрать ключ от своего ларька. Тот быстро его нашёл в кармане пальто матери. Ключ был ржавым! В каких же условиях надо было жить, чтобы ключ в кармане заржавел! А жилище Дианы действительно было страшным: грязные закопченные стены, полуразрушенная печка и убогая мебель. Туалет заменяло мусорное ведро, которое чаще выливали недалеко от порога. Во дворе везде сорняки, которые даже добрались до крыши. Виктору невольно подумалось, что сплошные... «Крестники и нолики, Вcюду алкоголики, Вши и наркоманчики. Эх, держи карманчики!»
Диана постоянно пыталась выйти замуж, но находила таких же, как сама, ленивых и бестолковых, а то и ещё хуже, которые «приобщили её к зелёному змию». После этого она смирилась и стала спать с друзьями своего сынка. Максим ничем не отличался от матери, которого она нагуляла. Как говорится: яблоко от яблони… Воспитывала его бабушка, но довольно оригинальным способом. Чтобы он ей не мешал, она до трёх лет держала его в бочке, пока он не начал из неё вылезать. Возможно, что это обстоятельство, а, может быть, и что-то другое, повлияло на его умственные способности. Он долгое время был на психиатрическом учёте, и Диана получала на него пособие, пока государству не надоело платить и его не сняли с учёта. Диана по глупости обрадовалась, но сынок умнее не стал.
Максим рос дерзким и хулиганистым волчонком, учился плохо. Рано стал воровать, и его поставили на учёт в детской комнате милиции. Со временем Максим добрался и до ларька Виктора, когда начал брать втихаря ключ у своей пьяной мамаши, но тот его быстро вычислил. Несколько месяцев Виктор вычитал долг из зарплаты Дианы. Потом сынок, повзрослев, начал, как он ей и предрекал, бить свою сердобольную мамашу. Виктор её несколько раз защищал от домашнего садиста, но вскоре понял, что это бесполезно. Через несколько дней тот снова начинал её бить. Видимо, память была от пьянки атрофирована. Работать не хотел. Репутация была ниже плинтуса. Диана боялась, что его посадят. Виктор ей отвечал, что, мол, не бойся, не посадят. Посадят, когда повзрослеет, когда надо будет похоронить какое-либо глухое дело. Так и случилось. Вскоре после похорон матери он сел за кражу, которую непонятно кто совершил.
                ЭПИЛОГ
Дубровский вернулся ровно через два года. На рынке первым делом он подошёл к ларьку Виктора. Тот встретил своего «крестника» немного насторожённо. Но Дубровский был весел, приветлив, улыбчив, и казалось, полон оптимизма и не помнил плохое.
– Нет, больше я не сяду. У меня развилась клаустрофобия. Начну новую жизнь. Буду работать.
И, первым делом, экс-потрошитель начал клянчить у Виктора «несколько копеек» взаймы. Мол, очень курить хочется. Виктор дал ему, чтобы побыстрее от него отвязаться. Так продолжалось некоторое время: Дубровский то занимал, то отдавал, но неизменно с уважением относился к Виктору. Вскоре он подошёл к его ларьку с новым другом-наркоманом. Тот был почему-то очень горбатым и тоже периодически стал просить что-либо дать в долг. Но ему Виктор не делал поблажки.
А однажды «новые друзья» подошли со своим ещё одним малолетним другом, который, пока эти двое общались с Виктором, спёр у него детский свитерок, висевший сбоку. Дело кончилось тем, что Виктор накричал на Дубровского и сказал ему, чтобы тот к нему больше не подходил.
– Да я что. Я ничего. Это он сам. Я его не просил, – оправдывался Дубровский.
К лету Дубровский со своим новым горбатым другом и вовсе исчез. Виктору слабо верилось, что тот в каком-то месте устроился на работу. Скорее всего, где-то сгинул или снова «мотает срок». Или, может быть, бороздит бескрайние просторы бывшей Родины под названием СНГ в поисках удачи. Пока снова кто-то не захочет его крестить своеобразным крестом, чтобы немного или навсегда успокоить его грешную душу…