Есть, есть сигнал

Есть, есть, есть сигнал, поднимающий "природных демократов" в едином порыве, заставляющий тесно смыкать ряды, идти на баррикады не "в первых рядах", а в самом первом ряду!

Много лет знал я типографского корректора Елену Давидовну... Умная, тонкая, интеллигентная, притом всегда предельно здравомыслящая. Но вот вовсю развернулась «перестройка», и входя в корректорскую, я все чаще заставал Елену Давидовну не с полосой газетной в руках, а прислонившейся к стенке, как бы знающей свое скромное корректорское место в кругу редакторов да журналистов, однако с глазами горящими и речами пылкими -
"демократическими".

Я не встревал. Все разговоры - чисто по делу. Разбираем мы как-то с другим корректором газетную полосу, тихо бубним, помечая правку - произносим слово Таллин... А Елена Давидовна в это время выходила из комнаты. Услышав "Таллин", бросилась от двери назад, потрясая пальцем : "Таллин пишется с двумя "н", с двумя "н"!

- Елена Давидовна, на эстонском языке пусть пишут два "н", на каком другом пусть городят хоть четыре "н". Нам-то это зачем? Обойдемся одним, по традиции...

Возразить нечего. Остолбенело посмотрела - развернулась, молча вышла...

"Демократы", разваливая страну, в перестроечное время так зауважали всякую "независимость" и "самостоятельность", так начали коверкать язык, произнося "Ашгабад", да "Кыргызстан"... А уж Таллинн - это "демократическая" песня, символ, гимн!

Сигнал, сигнал...

Теперь - на другой фланг, прямо противоположный, но тоже "демократический". Иду я как-то по Измайловскому проспекту, припозднился, ночь уже. Смотрю - у рекламных щитов возится какая-то туша, прямо бегемот, но с ведром, кистью, кучей рулонов. И не просто закатывает "недемократическую" рекламу, а сдирает ее лапищей, швыряет на землю, и потом уж клеит своё. Я приостановился, смотрю. Туша, сопя, продолжает возню-мазню. Заляпав все "демократией", туша вылезла на тротуар и с вызовом уставила свои "демократические" зенки на меня. Если б я вкатил "промеж очей", вряд ли  бы она поднялась даже на карачки, уж очень была несуразная... Однако, какой "демократический порыв"  -  какая истинная самоотверженность!

Сигнал, сигнал...

А мой сосед по коммуналке Георгий Соломонович?! Сосед-то сосед, да как бы и не сосед: у нас он  только прописан, а жил где-то в другом месте и появлялся редко. Однако в разгар перестройки стал забегать каждый вечер - и громогласно разглагольствовать-ораторствовать на коммунальной кухне. Слушатели оказались нужны. Причем Жорик - супер-демократ, яростный демократ. Мужик в самом расцвете сил: крепкий, энергичный, горластый. Притом, надо сказать, подкованный: однажды меня пытался заткнуть за пояс-зашибить аж самим Кантом: "Ты Канта читал?!"

Спорить, понятное дело, невозможно - только внимать да поддакивать. Хоть на кухню не выходи! Но однажды я все-таки встрял. Сразу взял быка за рога: почему "демократы" еще вчера - почти поголовно - коммунисты, а сегодня они поголовно - демократы?..

Жорик аж присел, вытаращил глаза, сжал кулаки... стиснул зубы... Потом яростно забрызгал на меня слюнями, наступая: "Это не имеет значения!"...

Как видите, еще как имеет. Причем последствия моих слов я уже знал, предвидел. Жорик перестал со мной разговаривать, только холодно-яростно зыркал в мою сторону. Где-то через года два, когда мы уже не были соседями, он, идя по улице с дамой, издалека увидел меня, горячо стал что-то говорить ей, она с интересом воззрилась на меня. Разминулись, я кивнул, в ответ - ничего...

И потом, через много лет, сижу я как-то на скамейке, и проходит мимо Жорик... Зыркнул раз, другой... Я уже знаю - кивать бесполезно.

"Страшные обидчивые" они - по словам одного из героев Бунина. При всём  притом  -  еще и "страшные  обидчивые"!

Сигнал, сигнал, несомненно - сигнал. Феномен, да - а - вно ждущий внимания науки.