Запах тайги

Лариса Михайловна сидела у окна в своем загородном доме и посматривала в окно. Уже солнце стояло высоко, и ликующая красота первого дня весны осторожно дышала предчувствием тепла и радости. Зима миновала. И как бы она не мечтала о возвращении потерянного царства белизны и холода, назад ей дороги уже не было.

Весна еще только заступила, только перешагнула через порог, и стояла, как застенчивая молодая гостья, которая никак не могла понять, рады ли её приходу? И боялась, что чей-то, не очень довольный голос, пробубнит ей неприветливо - проходи, коли уж пришла!

Но мир не выражал никакого недовольства.

- Проходи! - приглашали робкую гостью синички, которые группой порхали над кормушкой под окном.

- Проходи! - приглашали воробьи на ветках старой черемухи.

- Проходи! - приглашал старенький пес Дозорка, на минутку выглянув из своей будки.

И березка в углу двора, и ольха, и старая черемуха под окнами не могли еще красиво изогнуться, потому что замерзшие ветки еще топорщились и стеклянно звенели по ночам, но осторожно шевелили кончиками веток и предчувствовали радость весеннего обновления мира.

И это ликование и приближение тепла очень радовали пожилую женщину. Еще один перевал позади. Зиму пережили, и ладно. А там - видно будет. Дальнейшее покажет.

А как совсем потеплеет, даст Бог, соберется она с силами и пойдет в лес на знакомую полянку, на свое заветное место. Когда-то на поляне росла высокая сосна, да кто-то недобрый погубил дерево. Остался только очень высокий пенек. Рядом с ним проросла молодая сосна. Она выросла так плотно к старому пеньку, что напоминала спинку кресла. Своими молодыми ветками она обнимала остатки старого дерева. Если осторожно сесть на пень, можно было почувствовать опору под спиной, чуть опереться на ствол молодой сосенки, и посидеть в полной тишине несколько минут.

Удивительно, но именно в эти минуты блаженного покоя Лариса Михайловна чувствовала свою сопричастность ко всему живому миру. Менялись и росли деревья, вытягивалась к солнышку трава, краснели ягоды лесной земляники во второй половине лета, в верхушках сосен мелькали белки, красавец дятел деловито стучал по стволу, выискивая себе еду. Душа наполнялась музыкой жизни.

Да. Она доберется до заветной полянки. А пока будет ждать долгожданную встречу.
А всегда ли ей было комфортно? Уютно в этом мире?

Да, конечно, не всегда. Иногда настигало такое разочарование, такое чувство одиночества и не понятности, что просто становилось больно.

Некстати ей вдруг вспомнился один такой день, когда она остро почувствовала свою затерянность в этом мире.

Была зима. Туристическое агентство отправило целый туристический поезд школьников
по городам Дальнего Востока. Лариса Михайловна согласилась поехать со своими ребятишками в эту поездку. Класс у неё был дружным. Умные и работящие дети были просто подарком судьбы. По возрасту они были ей близки - были ровесниками её детей. Она понимала их не только умом, но и чувствовала сердцем. Поездка была ей не в тягость. Тем более, что в одном вагоне с ними ехала группа ребят из их же школы. Она не вела у них уроки, но знала всех. Школа была не так уж велика.

Поездка была благополучной. Никаких происшествий не было. Поезд прибыл в город Биробиджан ранним утром второго января. Тепловоз удалился, а вагоны остались стоять унылой вереницей на вторых путях перрона.

Лариса Михайловна проверила своих подопечных, даже поправила шарфы некоторым из них. Предстоял длинный день отдыха в снежном городке. Город был довольно унылым. Достопримечательностей в нем было немного. Поэтому детей ждали автобусы, которые и должны были отвезти всех за город. 

Когда Лариса Михайловна пересчитала своих ребят, она пересчитала и группу соседей. Что такое? Она не могла ошибиться, но в соседней группе она не досчиталась одного ребенка.

Она подошла к коллеге и спросила её, а все ли дети на месте?

- Да нет. Лена заболела. Ничего страшного, слегка поднялась температура. Ангина у неё. Ничего, отлежится, все пройдет.

- Саша, - немедленно окликнула Лариса Михайловна сопровождавшего их в поездке молодого курсанта военного училища, - я поручаю тебе и под твою ответственность своих туристов. А я возвращаюсь к заболевшей девочке.

Когда она шла по опустевшему перрону, то просто не могла в себя прийти от возмущения. Оставить одного в пустом вагоне заболевшего ребенка? Да как такое могло в голову прийти?

К городу шла железнодорожная ветка. Поэтому вокзал по случаю праздничных дней был просто закрыт. Все вокруг было запорошено снегом. И весь мир был удивительно беззвучным.

Дверь в вагон не была закрыта. Посреди большого открытого пространства стоял длинный поезд, в котором не было ни души. И в этом поезде остался заболевший ребенок.

- Лена, не бойся, это я!

А Лена и не боялась. Она сидела на нижней полке и была похожа на птичку. Голову склонила на бок и дышала как-то странно.

Лариса Михайловна вспомнила, что она купила в каком-то городе шесть флаконов настойки эвкалипта. Сын у неё был склонен к простудным заболеваниям. Часто у него болело горло. А настойка эвкалипта в аптеках была редкостью. Очень кстати были теперь эти флакончики с коричневатой тягучей жидкостью.

-Леночка, будем поласкать горло. И никаких возражений.


Она, бедная и не возражала. Удивительно хорошим ребенком она была. И вот уже удалось учительнице в титане найти немного теплой воды. В большой кружке она развела настойку, принесла ведро, поставила на середину.

- Буль-буль-буль-буль!

Девочка вытягивала горлышко и полоскала его.

- Молодец. Полощи, полощи! Это эвкалипт, он сейчас твое горлышко полечит. Микробов всех победит. И ты будешь у меня, как новенькая.

Целый час полоскания дал свои результаты. Ребенок повеселел. Одно было плохо - в вагоне стояла откровенна вонь. Кто-то бросил свои носки и они просто смердили.

- Знаешь, а давай наведем порядок в нашем вагоне.

- Давайте, - тихим голосом согласилась девочка.

В каком-то закутке в тамбуре нашелся веник, швабра и половая тряпка. Лариса Михайловна набрала холодной воды, теплой уже не было, и стала торопливо мыть пол. А добрый ребенок не смог оставить взрослого человека без помощи.

- Я подметать буду.

Так и двигались они по вагону, как санитарная команда. Учительница поглядывала на помощницу тревожно, но видела, что движение ей только на пользу. Уже через полчаса порядок был полный. Потом еще полчаса полоскания горла облегчили ребенку дыхание. 

- А теперь ложись и поспи немножко.

Без всякой жалости Лариса Михайловна разорвала свое махровое полотенце. Она вылила целый флакон настойки на импровизированную салфетку и протерла все полки и столик в их купе. И запах эвкалипта наполнил вагон.

- Дополнительный сеанс фитотерапии. Дыши.

Леночку она отгородила одеялами и открыла двери вагона. Чистый воздух наполнил вагон. Вдруг она услышала в тамбуре какой-то шум.

- Хозяйка, хозяйка, опохмелиться есть?

Нетрезвый и грязный нечаянный гость забрался в вагон. Вид у него был угрожающий.

- Одна в вагоне?

- Нет, не одна. Саша, выйди сюда, здесь гость какой-то незваный.

- Сейчас выйду.

Голос был басовитый. Это Леночка, проснувшись от шума, подыграла ей. Ай, да умница. Смышленый подросток.

Пьяница чуть ли не слетел со ступенек, так он улепетывал.

- Молодец, не дала промашки. От одной беды мы отмахнулись, а вот с другой как быть? В вагоне все холоднее и холоднее. Проводница наша где-то загуляла. Пойду-ка я вагон топить. Мне не приходилось, правда, но курсы проводников я в студенчестве заканчивала и даже работала проводником, в стройотряде, но летом. Только титан топили да чай кипятили. Но вспомню. Никогда не думала, что такие знания послужат мне и пригодятся в жизни.


Ничего не вспомнилось. Хоть плач. А между тем температура у девочки стала подниматься.

- Вот что. Закрывай дверь за мной и никому и ни за что не открывай. А я пойду помощь искать.

Лариса Михайловна оделась и вышла на перрон. Подошла к огромному, похожему на аквариум, зданию вокзала. Ни души. Подергала за ручку двери. Огляделась беспомощно.

Ни души вокруг. Она взмолилась силам небесным и посмотрела в высокое небо. И почувствовала себя такой одинокой и беспомощной! Как будто мир исчез совсем, и Земля остановилась. Хоть кричи! И вдруг звук привлек её внимание. По первому пути шел тепловоз. Один. Без вереницы вагонов. Как по мановению волшебной палочки он замер.

- Тетка, опохмелиться нечем?

Лариса Михайловна огляделась по сторонам. На огромном пустом пространстве не было никого, кроме её.

-Это Вы мне? Вы мне вопрос задали?

- Вам, а что это мы такие культурные, на Вы прямо себя величаете? Ой, прямо фу-ты ну-ты! Да не себе. Нам слесарей выручить нужно.

- Не пью. И Вам не советую.

- Ой, как строго. А что же на вокзале-то делаешь, тетка? Все нормальные люди с семьей телевизор смотрят, а ты тут стоишь.

От такой наглости Лариса Михайловна замерла на минутку, потом задышала глубоко, набрала в легкие побольше воздуха.

- А у вас, у мужчин, одно на уме. Вы только об одном думаете. А я тут с больным... с больным ребенком на руках в вашем городе пустом... совершенно в растерянности... ни лекарства, ни даже еды у нас нет. Все на экскурсии в снежном городке. А нас бросили. А теперь еще мы и замерзнем к вечеру. Боже мой, боже мой, ну, что же мне делать?

И она вдруг заплакала громко и отчаянно.

- И ни одной живой души вокруг.

Пожилой машинист тепловоза вдруг спустился на платформу, подошел к ней, даже пригорнул её к себе.
 
А она и не сопротивлялась, уткнулась ему в плечо и продолжала плакать в три ручья. Потом со всхлипываниями стала рассказывать свою историю.

- Вот нашла беду. Да мы её сейчас руками разведем. Слава, достань из аптечки аспирин и подай сюда. Да и мы уже все съели, или что осталось от обеда.

- Вот аспирин, а из еды - только хлеб. Вот. Почти булка целая. И пачка чая и вот варенье в баночке.

- Сойдет. Держите. Чай заварите - он тоже придаст силы. А вагон у вас какой номер? Двенадцатый? Что-нибудь придумаем.

Как легко человек переходит от слез к радостному смеху!

- Благодарю Вас, благодарю!

Лариса Михайловна даже поклонилась в ноги мужчине.

Она повернулась и пошла к своему вагону.

- Постой-ка? А ты замужем?

Вопрос был таким неожиданным, что Лариса Михайловна просто замерла на месте.

- Да. А почему Вы спрашиваете?

- Овдовел  год назад. Двое детей. Присматриваюсь я. Но все хорошие уже замужем, а плохие мне не интересны. Ну, да, такая, как ты, не может быть одинокой. Славная какая.

- Не отчаивайтесь. Есть много хороших и одиноких.

- Это разведенки, что ли? Значит или их мужики бросили, или они своих бросили, а я - подбирай? Нет уж. Я хочу свою.

И мужчина засмеялся.

Лариса Михайловна не могла не улыбнуться в ответ.

А не перевелись еще добрые люди на свете!

Леночка открыла дверь в вагон по первому стуку.

- Ура, кое-чем разжилась! Пировать будем.

Какой там пировать? Не было градусника, но и на взгляд было видно, что ребенок горит.

Она откусила хлебушка чуток с вареньем, запила водичкой. Лариса Михайловна дала таблетку уложила ребенка на полку, укутала одеялом. Леночка уснула. Минут через пятнадцать температура пошла на убыль, но девочка покрылась испариной. Час от часу не легче. Учительница осторожно повернула девочку на бочок, подняла маечку и подсунула чистое полотенце - нежное и мягкое. Опять укутала Леночку одеялом. Прислушалась к дыханию. И даже заликовала от радости. Ура! Жар прошел, девочка спала и дышала легко и свободно. В вагоне становилось все прохладнее и прохладнее.

Стук в дверь вагона привлек внимание Ларисы Михайловны. Кутаясь в пушистую шаль, она пошла взглянуть на нового гостя. Это была гостья. Она подъехала к вагону на электрокаре, который был загружен ведрами с углем.

- Это здесь что ли ребенок больной в холоде пропадает? Так. Принимай уголь. Меня Алексеевич прямо из тепла домашнего выгнал. Говорит, спасай, Маша, ребенок на станции пропадет. Еле разобралась в его речах. Сразу оделась и на свой угольный склад. Самый лучший уголь тебе привезла. Бездымный. На стоянках вагоны отапливать нельзя. Но дыма почти не будет. А с печкой умеешь обращаться? Сейчас подскажу. Все задвижки откроем, тепло мигом пойдет по вагону.

Еще одна добрая душа нашлась на свете.

- Бывай, подруга! А проводнице своей в глаза посмотри внимательно. Да она у сестры своей. Сестра у неё здесь живет. Сидит себе в тепле. Держись. Ну, как, ребенку полегчало?

- Полегчало.

- Вот и ладно. Поехала я на склад и домой. Догуливать.

И опять Лариса Михайловна поклонилась доброй женщине.

Леночка спала крепко в теплоте и уюте чистого вагона. Лариса Михайловна опять взялась за работу. Она протерла и помыла все полки, навела порядок на столиках. Нашла и носки нерадивого туриста. Положила их в пакет. Потом она эвкалиптом протерла полки в соседних купе. В вагоне вдруг запахло тайгой.

К вечеру прибыли путешественники.

- Ах, как у нас хорошо в вагоне стало. А чем это у нас так пахнет хорошо?

- Тайгой, чем же еще. Она рядом, а ветер дует в нужную сторону.

Вечером Леночка уже ужинала в вагоне-ресторане вместе со всеми и имела вид бодрый.

После возвращения из поездки по школе пошли упорные слухи о том, что Лариса Михайловна ЗАСТАВИЛА больного ребенка мыть вагон.

Она слухи эти никак не пресекала. Да пустое все это. Поговорят, да и забудут. Еще время тратить на всякие там объяснения.

Только почему же она и до сегодняшнего дня помнит те минуты отчаянья так четко. И почему эта история вспомнилась именно в такой день. Да все просто. И теперь, и там, на пеньке, на лесной поляне она чувствовала движение жизни, а там, на пустом и холодном перроне она почувствовала неподвижность, почти полную остановку. И как хорошо, что жизнь пошла на новые повороты.