Уж будьте любезны

Старость – не радость, а большая гадость, давным-давно решила для себя Вера Сергеевна и потому никак не хотела примириться с возрастом. Вот уже и дворовые мальчишки попытались было назвать её "бабой Верой", но она быстро пресекла эти поползновения. "Какая я вам бабушка? – возмутилась отважная женщина. – Мне всего-то 70 лет. Нет уж, будьте любезны, зовите меня по имени-отчеству". Мальчишки были сражены старомодным выражением и с той поры, завидев её, с удовольствием кричали: "Здравствуйте, Вера Сергеевна, уж будьте любезны!"
     Когда-то Вера Сергеевна была замужем, но после двух лет совместной жизни они прекратили тягомотину, называемую супружеством. Расставание, как всякое иное, было и смешным и грустным. "Не могу я, Вера, с тобой сосуществовать. Ведьма ты, - сказал ей муж Богдан Моисеевич. – С тобою рядом находиться опасно - ты пока все соки из человека не выпьешь, не успокоишься". – Да какие в тебе соки! – помнится, возразила она. – Водка да пиво, а больше ничего.
     Давно это было - время бежало, перепрыгивало через года, как малолеток через ступени…
     Вот только, кажется, век наступил, а уже двадцать годков отмахал, неугомонный…
     Нельзя сказать, что у неё не было в жизни счастья. Было, всё было, кроме детей. Были связи – и мимолётные, и более или менее протяжённые – месяц, а то и два, и даже три месяца. Одна связь тянулась полгода, но так ни к чему хорошему не привела. Обидно, конечно, но что делать? Счастье, надо понимать, раздаётся по разнарядке. Знать бы в какой организации, но явно, что не в собесе…

У Веры Сергеевны кончилась йодированная соль. В ближайших магазинах её не было, и потому она решила поехать в "Ашан". Всего-то две остановки – почти что рядом.
     Народу в автобусе было немного. Она легко нашла свободное место. Рядом с ней разместился долговязый мужчина с проседью в волосах. Сидел тихо, не двигаясь. Она, помнится, искоса глянула на него: чего это он такой смирный? Заснул что ли?
     И, вдруг, начал падать на неё.
     "Э! э! э!" - сказала она. После этих трёх "э" толкнула его… -
     а потом попридержала, ухватив за рукав, но он всё равно упал бы в проход, если б моложавый старикан в кепочке-бушприте не подхватил его с противоположной стороны. Общими усилиями они уложили мужчину на пол, подложили под голову его собственный целлофановый пакет с мягкими вещами, взятыми, видимо, из химчистки, после чего моложавый старикан прошествовал к кабине.
     - Пассажир преставился, - сказал он водителю.
     - Что сделал? – не понял водитель.
     - Отдал богу душу, -  пояснил старикан в кепочке-бушприте. – Прижмитесь к обочине.
     - Надо вызвать скорую помощь, - сказал в это время один из пассажиров.
     - Зачем скорая помощь, если человек умер? – парировал другой. - Вызовите полицию.
     - Порядок такой, что сначала зовут скорую помощь, а потом уже ментов, - не согласился с ним первый.
     - Да вызывайте вы и тех и других, - сказала мудрая женщина – ярая сторонница компромиссов.
     Так и сделали. И те и другие приехали быстро и тут же попросили праздных зевак покинуть салон автобуса.
     Люди стояли поодаль, курили и состязались в остроумии.
     "Окочурился", - сказал один.
     "Дал дуба", - заметил второй.
     "Скопытился", - изрёк третий.
     Загнулся… в бозе почил… бог прибрал… кондратий вдарил…
     Вера Сергеевна, между тем, дошла до ближайшего скверика, села на скамейку впритык с незнакомой блондинкой, которая что-то высматривала на экране смартфона. Села и сказала:
     - Сейчас рядом со мной человек умер.
     - Какой человек? – не поняла блондинка с причёской Терпсихоры или какой иной Мельпомены – кто знает.
     - Мужчина, - пояснила Вера Сергеевна и начала рассказывать историю смерти случайного попутчика. Женщина слушала её внимательно, не перебивала, не требовала уточнений и смотрела на Веру Сергеевну, не отводя взгляда.
     - Представляете, ничего не предвещало подобного исхода – и вдруг…
     - Ой, - сказала женщина, потом ещё раз "ой", схватилась за левую грудь, дёрнулась и навалилась на Веру Сергеевну - так же, как давеча тот несчастный мужчина. Теперь уже "ой!" закричала Вера Сергеевна.
     - Ой, да помогите же кто-нибудь, люди добрые!
     Какой там! мимо торопливо пробегали безучастные горожане, всем им было, разумеется, недосуг…
     Наконец один из прохожих – мужчина с рюкзаком ядовитого красного цвета и таких же кроссовках откликнулся на её вопли. Общими усилиями они уложили женщину на куцую скамеечку. Никаких признаков жизни она не подавала. Мужчина позвонил по телефону 103.
     - И в полицию позвоните, - подсказала наученная горьким опытом Вера Сергеевна.
     Первой примчалась машина скорой помощи. Действовали врачи быстро и напористо, но было видно, что все старания ни к чему хорошему привести уже не могут. Мужчина с красным рюкзаком ушёл, Вера Сергеевна осталась, задавая неуместные вопросы работникам неотложки.
     Наконец:
     - Вы ей кто? – спросила женщина в белом халате - то ли врач, то ли медсестра. Все они на одно лицо - и медсёстры и врачихи – разве разберёшь?
     - Я – случайная свидетельница, - сказала Вера Сергеевна.
     - Все мы случайные свидетельницы, - сказала медработница неизвестной квалификации. – Я бы посоветовала вам держаться от нас подальше: сейчас полиция нагрянет, станет разбираться - кто, кого, как и почему. Вам это надо?
     - Не надо, - опрометчиво заявила Вера Сергеевна и тут же пожалела о сказанном, ибо всё её существо жаждало общения. Тем не менее, слово не воробей – вылетит…
     Она спустилась в длинный, разветвлённый переход и почти тут же увидела соседа, того, что носит странное отчество – "Нахапетыч" (Сердаром Нахапетовичем звали его). "Говорить или не говорить о случившемся?" – подумала она и решила не говорить, хотя ужас как хотелось высказаться по данному поводу: шутка ли – две смерти прямо на глазах!
     И потому:
     - Как ваше здоровье? – участливо поинтересовалась у Нахапетыча Вера Сергеевна.
     - Вы не поверите, - сказал сосед, - но вопреки общему мнению чувствую себя великолепно: и ноги не болят, и сердце тикает, как только что заведённые часики, и глаза, вдруг, ни с того ни с сего стали лучше видеть, хоть от очков отказывайся…
     - А печень? печень как? – спросила Вера Сергеевна.
     - А что печень? – удивился сосед. – На печень я никогда не жаловался.
     - Разве? – в свою очередь удивилась Вера Сергеевна. – А кто же тогда жаловался?
     - Понятия не имею, но точно не я.
     - А я препарат для очистки печени присмотрела. Лазила в инете - и нашла. И что бы мы делали без вай-фая?
     - Уснули бы вечным сном, - сказал сосед.
     - Типун вам на язык! – воскликнула Вера Сергеевна и постаралась переключить разговор на более приятные жизненные аллюзии. - Живём в вай-фае, как в раю, а всё чего-то недовольны: и это нам не так, и то – не эдак.
     - Зажрались, - сказал Сердар Нахапетович
     - Вы не помните, - спросила Вера Сергеевна, - листьями какого растения Адам прикрывал свой срам?
     - Смоковницы, - ответил сосед. - Я, когда узнал об этом, сильно удивился: как можно прикрыться фиговым листом, если он изрезан, как Аттика?
     - Какая Аттика? – не поняла она.
     - Греческая, - пояснил сосед, - какая же ещё? Эллада - одним словом, прости, Господи! Турки – отдыхают!
     Они дошли до дома, вошли в подъезд, сели в лифт, нажали на кнопочки: она – на троечку, он – на шестёрку… -   
     и тут Вера Сергеевна хлопнула себя по лбу:
     - Соль забыла купить! Как же я так?
     - Я вам дам - у меня есть лишняя пачка, - сказал Нахапетыч. – Йодированная вас устроит?
     - Вполне, - ответила Вера Сергеевна.
     - Тогда ждите - я занесу, - пообещал сосед.
     - Уж будьте любезны, - сказала Вера Сергеевна и улыбнулась, вспомнив дворовых мальчишек…
     Прошло полчаса, но Нахапетыч почему-то не шёл. Придётся в магазин идти, подумала Вера Сергеевна, или в ближайшую "Пятёрочку", или "Дикси" по другую сторону улицы, или даже "Перекрёсток" – тот, что прячется за углом девятиэтажного здания. Но поначалу решила всё-таки заглянуть к Сердару Нахапетовичу.
     Поднялась на шестой этаж. Дверь в квартиру соседа была полуоткрыта. Вера Сергеевна толкнула её и вошла в прихожку.
     Сосед сидел в маленьком кресле, к которому по всем канонам домашнего обихода полагается рожок для обуви. Очки сползли на нос. Он, не отрываясь, смотрел на Веру Сергеевну. В руках Нахопетыч держал продолговатую баночку с красной крышкой.
     "Бог любит троицу!" - крикнул кто-то в глубине дома и захохотал раскатисто и надсадно.
     Потом всё стихло.