Приключения геолога. 20 глава

                ЗОЛОТО НАЙДЕНО!      

     23 февраля  отметили с российскими, казахскими и монгольскими мужиками Российский День защитника Отечества. Поздравили женщин, тоже всех, с днем 8 марта. Всемирный женский день, оказывается, в Монголии юридически не существует.
 
   Солнышко днём уже поднимается высоко. Снег.... Нет, не тает, а испаряется в условиях очень низкой влажности воздуха. Дневная температура уже уверенно почти каждый день поднимается выше нуля. Минимальный запас необходимого оборудования обеспечен. Алишер докладывает о боевой готовности трёх буровых станков. Четвертый станок будет готов в ближайшую неделю. Полевой сезон начинается.

     Первый караван с буровиками, юртами, кухней, продуктами отправился 10 марта. Все остальные (геологи, промывальщицы) едут на следующий день. Тепло. Я в кроссовках, остальной народ тоже легко одет. Поехали, как всегда в таких случаях, после обеда  на двух машинах – уазик и «ЗИЛ-130».

    На спуске с перевала от Улан-Батора нас радостно встретил Гавриил мощным фронтом туч, изрыгающих массы мокрого снега. Сильный встречный ветер забивает лобовые стёкла. Мой пассажирский стеклоочиститель сломался. К стеклоочистителю перед шофёром скотчем примотали электрод для прочности. Пока приматывали обсудили вариант возвращения в город. Но, оказывается, в Монголии возвращение так же, как и в России, очень нехорошая примета. Так что достали вещи потеплее из грузовика, и - вперёд!

      На сотом километре уходим с федеральной дороги и поднимаемся на первый перевал. Температура уже далеко не плюсовая, и в системе зажигания уазика отморозился какой-то полупроводник. Зацепились буксиром за «ЗИЛ», но дорога вся в ухабах, скользкая, и через 5 минут трос лопнул. Ветрище! Холодно. Вечер, плотные сумерки. Однако, совсем приехали! Но сказалось невыполнение плохой приметы – возвращения.

     Нас догоняет уазик – фермер. Это наши соседи по Заамару – компания “Алтан Дорнод” (Золотой Восток). Едет комиссия на ревизию одного из своих приисков. Взяли нас. Набились мы в машину, как шпроты. Только не в масле, а в соплях. К полуночи добрались до Угуумура. Слава Богу, два номера в гостинице были свободны. Как показало недалёкое будущее, это суровое  приключение оказалось замечательной приметой к крупной удаче в полевых работах.
               
     15 марта 2002 года. Тёплый день. Посёлок стоит в долине Баруун Галт. Пока четыре юрты. Завтра должен подойти второй караван с юртами и рабочими. Пока в работе два буровых станка. Остальные два почти готовы.
   
    Заамарын эх! Геологами-съёмщиками давно установлено очень широкое распространение этих глин, поздненеогеновых, отложение которых происходило после образования золотоносных пластов раннего неогена, в условиях сумасшедшей жары! Бурите!!
 
   На пятом метре красная глина закончилась, а полтора метра зеленовато – жёлтых гравийно-галечных отложений, залегающих на малиновых конгломератах (!), дали вполне приличный результат: около 1.5 граммов золота на кубометр. Вторая, третья скважина... Есть россыпь. Хорошая! Четвертая скважина, заданная на лошадином черепе, забуксовала. Труба упёрлась в валун. Перенесли на два метра, и снова... Буровой мастер очень сердито ворчит о том, что всё дело в черепе: нельзя такие вешки ставить!

    Утро 4 апреля 2002 года. Информация о том, что я опять нарушил приказ каким-то образом дошла до Улан-Батора. Меня срочно вызывают туда с объяснениями. Есть намёк, что это почти последний мой рабочий день в «МРЦМ». А четвертая скважина, повторно заданная, опять на валун напоролась. Уже вся бригада шушукается о черепе, но переставляю скважину ещё раз. Сегодня она уже не успеет дойти до фундамента. Остальные буровые стоят до особого распоряжения. Ожидаемая глубина – восемь метров. Немного, но если без валунов… На вечерней радиосвязи пообещал прибыть в контору утром.

      К часу ночи начали входить в золотоносный горизонт. Есть металл! Хороший! В четвертом часу вошли в фундамент. Что было! Мы все, геологи, буровики, целовали, подбрасывали в воздух, качали на руках Ариунку – промывальщицу. За следующие восемь лет работы никому больше не удалось намыть столько золота из восьмилитровых проб. В двух из них  при взвешивании  оказалось около полутора граммов золота. На кубометр это составляет более 150 граммов!

     Такое можно встретить только на Аляске или Чукотке. А может быть всё дело в черепе? Мы его помыли горячей водой, по очереди поцеловали и торжественно захоронили в скважине.
 
    Собираю пакетики с металлом, журналы документации и промывки всех четырех скважин, падаю в уазик, и вперёд – на восток, к Улан-Батору. Ехали, как всегда, пять часов. Успел за это время успокоиться и спрограммировать своё поведение и слова в присутствии руководства Объединения.

     5 апреля 2002 года. Кабинет Николая Андреевича Кислицина – первого заместителя Генерального директора Объединения. Все сидят, я – стою.

     Николай Андреевич перелистывает свой блокнот и начинает разговор.
- Яков Фёдорович, Вы имели распоряжение на направление ведения работ?
- Да, но...

- Минуточку! Вы нарушили устный приказ и своевольно в несогласованном месте пробурили... Сколько метров Вы пробурили?
- Около тридцати.
- Энх-Амгалан, какова стоимость проходки одного метра?
- Шестьдесят долларов.
- Та-ак, Яков Фёдорович, Вы самовольно истратили до тысячи восьмисот долларов на заведомо пустом месте. Ариунбаяр, Вы ведь бурили там два года назад и ничего не обнаружили?

     Кажется, Энх-Амгалан успел что-то Ариунбаяру сообщить, и тот твёрдо заявляет:
- Это было сделано до меня.
- Да неважно это. Главное, что результат был. Отрицательный.
- Николай Андреевич, разрешите, всё-таки, кое-что пояснить.
- Что же тут пояснять-то? И так всё ясно. Осталось подумать только, как быть с Вами?

- Но один вопрос можно?
- Один можно. Только покороче.
- А россыпь, которую мы нашли, Объединению не нужна?
- Какая россыпь? Где?
- Да здесь, на этом участке. Шириной пока 120 метров и содержание золота в пласте не менее пяти граммов на кубометр.

      Молчание. Все смотрят на меня с каким-то подозрением. В своём ли уме этот Яков Фёдорович? Достаю из своего планшета журналы документации и промывки. В промывочных журналах, особенно в последнем, десятки, до сотен знаков золота в промывках. От пыли до шестимиллиметровых самородочков.

     Молчание продолжается, но атмосфера, сгуставшаяся вокруг меня, начинает рассеиваться. Оттуда же, из планшета, вынимаю холщовый мешочек и выкладываю на стол пакетики с золотом из проб. Разворачиваю пакетики и раскладываю по скважинам, хотя это уже лишнее. Пакетики расхватываются, рассматриваются и возвращаются на стол как попало.
- Итак? – предлагает мне слово Николай Андреевич.
 
    Рассказываю обо всём, что определило начало работ здесь. Главным, конечно, было разрушение стены из красной глины, которая помешала обнаружить эту россыпь уже несколько лет назад. Завершение разговора было коротким. Нам приказали составить проект на разведку россыпи, чтобы к осени часть запасов была защищена в ГКЗ, а с будущей весны начнётся её активная разработка. О том, что делать со мной, вопрос уже не поднимался почему-то.

Вечером всё население экспедиции, бышее здесь, а так же, Сержанин и Ариунбаяр – все сидели за большим круглым столом в китайском ресторане и праздновало нашу первую крупную победу. Я рассказал о подробностях наших приключений и, конечно, о лошадином черепе. В своём тосте я сказал, что это месторождение, которое, потом, Бабин предложил назвать “Улаан уул” (Красная горка);  - подарок нам всем к Российскому Дню геолога, который будет отмечаться послезавтра, в воскресенье, 7 апреля.

10 апреля 2002 года. Караван из двух уазиков и одной «Тойоты» движется от Улан-Батора на запад. На уазиках едем мы, экспедиция, а на «Тойоте» начальство наше движется. Везём подарки ребятишкам, а у меня в сумке лежит громадная коробка конфет  для Ариунки.

В разговорах я почти не участвовал. Всё пытался представить своё будущее в этом мире. Конечно, я не Мессинг, но кое-что определялось довольно отчетливо. Как мы будем работать на разведке Улаан уул, как будем искать и находить новые месторождения здесь, на этой площади, а также на Туйн гол и в других местах.

       Но главным было осознание, что испытательный срок, данный мне в августе 2001 года, закончился фактически  вот сейчас. И я - Действительный член коллектива Объединения “Монголросцветмет”. И ощущаю огромное чувство благодарности друзьям своим из института геологии СО РАН за приглашение сюда, в Монголию. И ей, Монголии, безмерная благодарность за радушный приём!

               Продолжение на   http://www.proza.ru/2020/03/02/861