Всё как обычно

   Конец мая. Огромными, грязными амёбами разлеглись вокруг общежития лужи. В них всю ночь хлюпал дождь. Утром дождь всё также скользил сверху вниз, равнодушно чмокал собственные лужи и меланхолически ворчал в ручейках. Понедельник – начало рабочей недели. Люди спешат сквозь дождь по своим делам.

   Инженер Петров под унылую песню дождя всю ночь проспал так крепко, что не услышал интеллигентного треньканья будильника на ручных часах. «Эх, Володя, Володя, - сказала бы ему мама, - вечно ты увлекаешься как-то ни к селу, ни к городу».
 
   - О, мама, ты, как всегда, права! – воскликнул Володя, низвергаясь из царства сна в царство реальности.

   Он взглянул, но как-то так, мельком, на ручные часы, ужаснулся показаниям стрелок, которые не совпадали  с его ожиданиями, ахнул, но понимая, что снизить скорость вращения Земли вокруг Солнца ему не под силу, вскочил с кровати, по-армейски быстро оделся, ополоснул лицо холодной водой и помчался на работу.

   На работу человек спешит или по велению сердца, если он влюблён в неё, или по необходимости, если она навязана ему обстоятельствами. Петров горько осознавал эту необходимость. Решительно распахнув дверь общежития, он бодро шагнул в мокрое природное недоразумение. Почувствовав на себе всю неприятность обилия воды, в которой не было необходимости лично для его персоны. Он уже умылся, зачем ему небесный поток холодной воды? И вдруг он вспомнил славную, чрезвычайно искреннюю девчонку, которая ласково ударила его по вульгарным губам, и нежным дыханием чистейшей души, не запятнанной грязью действительности, посоветовала ему, как можно быстрее купить себе зонтик.

   Как он был глуп, что не последовал этому мудрому совету! Не по-летнему холодные капли дождя заставили Петрова сгорбиться, сжаться, чтобы хоть как-то понизить потерю тепла. Такая поза старичка не мешала его длинным ногам быстро-быстро мелькать в сетчатой сырости ненастного утра.

   Быстрое мелькание ног значительно сократило время движения от общежития до автобусной остановки. Однако спешил он напрасно. Вместо автобуса на остановке его ожидала разгневанная толпа потенциальных пассажиров. Время неумолимо бежало к началу рабочего дня, а рейсовые автобусы как будто дождём смыло. Толпа громко ругала муниципальную власть за бардак на транспорте. Какой-то шутник предположил, что автобус заблудился в потоке дождя, съехал в кювет и теперь размышляет, как из него выбраться. Петров, серьёзно посмотрев на шутника, выдвинул своё предположение:

   - Мне кажется более вероятным, что от обильного дождя речка Патрушиха пришла в бурное неистовство и затопила мост, по которому бегает автобус. Водила рискнул проскочить мост на повышенной скорости, но мотор заглох прямо посередине моста.

   - Ещё как вероятно! – поддержал Петрова шутник. – А сейчас водитель, высунувшись из окошка, кричит в окружающую среду благим матом, что на местном наречии означает: спасите наши души!

   Какой-то мужчина интеллигентного вида, возможно, ещё не остывший под дождём от вчерашних проводов выходного дня, предложил свой вариант опоздания автобуса:

   - А может быть, водитель чрезмерно промыл своё, и без того сверкающее чистотой, сознание допингом выходного дня и сейчас, где-нибудь на конечной остановке, вывалился из автобуса, стоит на дрожащих ногах под дождём и ждёт прояснения?
 
   - Уже прояснилось, едет! – крикнул кто-то.

   Толпа заволновалась, автобус подрулил к остановке и начался ожесточённый штурм. Петров ринулся в атаку. С большим трудом ему удалось ввинтиться в автобус. Однако водитель долго ещё не трогался с места. Он упрашивал пассажиров пройти в салон и дать возможность дверям закрыться.

   На работу Петров, конечно, опоздал. Как назло именно этим утром начальник научного учреждения, в штате которого трудился инженер Петров, устроил сотрудникам проверку исполнения распорядка дня. Начальник, совершенно сухой, потому что на работу его доставляла служебная машина, стоял в вестибюле возле вахтёра и записывал время прихода сотрудников. Инженера Петрова он встретил какой-то странной игриво-злобной улыбкой.

   - Здравствуйте, Степан Андреевич, - промямлил Петров.

   - Опять опоздал? – вместо отеческого приветствия спросил начальник и поджал губы.

   Петров промолчал, скромно постукивая зубами.

   - Ты чего дрожишь? – сурово спросил начальник.

   - Холодно.

   - Ещё бы, ты же совершенно мокрый! Где это ты шлялся под дождём?

   - На остановке автобус ждал.

   - И долго ждал?

   - Долго.

   - Ты опоздал почти час. Неужели автобуса не было целый час?

   - Не знаю. Я время не засекал.

   - Конечно, счастливые часов не наблюдают, поэтому всегда опаздывают.

   - Великое счастье мокнуть под дождём, - с горькой иронией пробурчал Петров.

   - Не будем разводить дискуссию. Это не первое твоё опоздание и наверняка не последнее. Отработаешь время опозданий на дежурстве в выходной день, а теперь шагом марш на рабочее место, - подвёл черту начальник.

   - Куда конкретно?

   - К первой теплице. Жди меня там. Я подъеду и дам задание.

   Пока Петров шагал к месту работы, дождь прекратился, и сплошная облачность начала расползаться.
 
   «Эх, сейчас бы солнышка и тепла, - дрожащими губами и всеми мышцами тела молил у матушки-природы атеистически воспитанный родителями, школой и институтом инженер, – да утопить бы этот практически летний холод в стакане горячего кофе!» Он, конечно, мог бы попытаться отпроситься у начальника, сбегать в кафетерий, чтобы съесть слойку и выпить стакан кофе с молоком,  но Степан Андреевич наверняка отказал бы ему,    ехидным, строгим голосом сказав: «Опаздывать не надо, молодой человек».
 
   Возле первой теплицы сумрачный взгляд Петрова порадовала цветущая дикая яблоня. Её пышная бело-розовая крона колыхалась лёгким ветерком. Она как бы приглашала, отвлечься от суетности рабочего дня и посадить своё бренное тело на блистающую, промытую дождём голубую скамейку. Петров сел на скамейку и расслабился. Погода играла в его пользу. Выглянувшее солнце грело, сушило и навевало сон. Исподволь Петров задремал.
 
   Его разбудил визг тормозов остановившегося автомобиля. Начальник открыл дверцу, скептически посмотрел на инженера, усмехнулся каким-то своим, сокровенным мыслям, очевидно, о собственных достижениях в науке, и спросил:

   - Пригрелся на солнышке? Сохнешь? Или уже высох?

   - Почти, - бодро ответил Петров.
 
   - Вот и отлично! - по-отечески хохотнул начальник. – На ходу досохнешь. Беги к третьей теплице. Там где-то, кажется в кювете, лежит моток колючей проволоки. Отнесёшь его в дендрарий. Я подъеду и покажу, где и как надо будет развесить проволоку. Понял?

   Петров кивнул головой.

   Возня с довольно-таки тяжёленьким мотком колючей проволоки и доставка его по грунтовой, скользкой после дождя дороге в дендрарий взбодрили и согрели молодецкий организм Петрова. Он согрелся даже чересчур. Его прошиб пот. Петров почувствовал, что рубашка на спине снова стала влажной.

   У входа в дендрарий на стареньком, скрипучем стуле сидел сторож и просматривал прессу прошедшей недели.

   - Здравствуйте, Василий Иванович! –приветствовал его Петров, с облегчением швырнув на обочину дороги моток колючей проволоки.

   - Здравствуй, здравствуй, Володя! - откликнулся сторож, всегда открытый для интеллектуального общения с сотрудниками родного учреждения.

   - Что новенького пишут в старых газетах? – с лёгкой иронией спросил Петров.

   - Новости старые, зато одёжки на них новенькие, - махнул рукой сторож. – А ты никак дыры собрался латать на заборе?

   - Что-то вроде этого, - усмехнулся Петров. – Надо же как-то препятствовать проникновению юного поколения нашего народа на территорию учреждения.

   - Кому и чему могут помешать пионеры, если они залезут в дендрарий?

   - Как кому и чему? Учёным и их научной деятельности.

   В это время к воротам подкатил автомобиль начальника. Степан Андреевич, очевидно, куда-то спешил. Он выскочил из машины и, не отходя от неё, крикнул:

   - Петров, сейчас же беги к строящейся теплице. Брус привезли. Надо срочно разгрузить и сложить.

   - А проволоку куда?

   - Какую проволоку?! – удивился начальник.

   - Да вот эту, - и Петров ногой указал на лежащий рядом моток колючей проволоки.

   - А эту, - вспомнил Степан Андреевич. – Пусть полежит пока здесь.

   - Пусть отдыхает пока, - пошутил Василий Иванович, внося свою скромную лепту в производственный процесс научного учреждения.

   - А ты смотри за ней, чтобы не украли! – сурово осадил сторожа начальник, садясь в автомобиль и захлопывая дверцу.
 
   Петров двинулся к новому объекту приложения своих профессиональных знаний. Солнце уже светило и грело вовсю. Молодость и природа взяли своё. Настроение повысилось. Однако не успел инженер порадоваться ласковому теплу солнца, как его догнал автомобиль начальника.

   - Петров, - крикнул в окошко начальник, - вернись назад и спрячь где-нибудь в кустах проволоку, а то украдут!

   - Но ведь там сторож?!

   - Он уже ушёл.

   - Куда?

   - Обходит дендрарий, чтобы выявить и выгнать посторонних.

   Степан Андреевич газанул, и автомобиль помчал его по каким-то, вероятно, весьма срочным делам, которые всегда вносят турбулентность в отлично спланированное исполнение обязанностей всех начальников, не зависимо от его положения в служебной иерархии. Рванувшее к свету настроение Петрова моментально упало на ещё не просохшую землю. Ему захотелось плюнуть и растереть новое целеуказание, но вспомнив армейскую мудрость, что приказ начальника – закон для подчинённого, Петров сделал поворот кругом и вялой походкой зашагал к дендрарию.
 
   Моток колючей проволоки он спрятал в куртине густых кустов барбариса. Мокрые от дождя и колючие от природы ветви кустарника одарили Петрова новыми отрицательными эмоциями. Ощутив на себе снова вымокшую одежду и саднящую боль исцарапанных колючками рук, инженер оглянулся по сторонам, нет ли где поблизости сотрудниц, и по-армейски смачно выругался. Сидевшая на заборе ворона возмущённо каркнула, мол, инженер с университетским образованием, а ругаешься как работник тяжёлого физического труда! Петров посмотрел на двукрылое, двуногое существо в серо-чёрных перьях и философски заметил:

   - Тоже мне, хранительница нравственности! Был бы у тебя начальник, не маялась бы ты бездельем, не прыгала бы по заборам и не каркала бы по пустякам, а летала бы, разинув клюв, по срочным и бесконечным поручениям начальника.

   Когда Петров дошагал до строящейся теплицы, машину с брусом уже разгружали два человека. Это были молодые специалисты, год назад получившие дипломы и принятые на должность старших лаборантов. Разгрузка длинного и довольно тяжёлого бруса требовала две пары рабочих рук. Для Петрова второй пары рабочих рук в наличии не было, поэтому он на вполне законных основаниях устроился в тени на ящике из-под рассады.

   Когда кузов машины опустел, а весь брус был аккуратно сложен красивым штабелем, подошло время обеденного перерыва. Троица молодых людей отправилась в столовую. Пообедали они с большим аппетитом. Восславили и подтвердили всемирную народную мудрость, что физический труд не только утомляет человека, но и увеличивает аппетит, а значит и потребление пищи. В организме возрастает запас энергии. Избыток энергии, организм может потратить на различные процессы: ручной трудоёмкий труд, развитие умственных способностей или исполнение общественно-полезных обязанностей под мудрым руководством начальников всех мастей. Однако организмы молодых людей, запасённый во время обеда избыток потенциальной энергии, как истинные гении современности, пустили по оригинальному руслу. Уже по дороге из столовой к месту приложения своих сил и возможностей молодые люди почувствовали сильное желание упасть в объятия Морфея. Ускоренным шагом, чтобы не терять даром драгоценного времени обеденного перерыва, они дошли до строящейся теплицы, на штабеле аккуратно сложенных досок облюбовали три спальных места и отдались благодатному сну.

   В нашем бушующем мире ничто приятное и полезное не продолжается долго. Не прошло и получаса, как молодых людей разбудил иронический окрик начальника:

   - Спите!?

   Петров вздрогнул и тотчас соскочил со штабеля досок. Юные коллеги, лишённые армейской закалки, спокойно отреагировали на голос начальника. Они не торопясь слезли с досок, сделали потягушечки и даже, неожиданно для самих себя, сладко зевнули.

   - Не выспались, молодые специалисты? - усмехнулся Степан Андреевич. – Ничего, ближайшей ночью доспите, а сейчас отправляйтесь в дендрарий и ждите меня там. Я подъеду и дам вам задание, а ты Петров поедешь с мастером Борисом Львовичем на базу за стеклом.

   Петров грустно кивнул головой и скромно прокашлялся. Начальник тоже кивнул головой и добавил:

   - Иди к вагончику строителей. Машина сейчас подойдёт.

   Машины ещё не было. Петров поднялся в вагончик и увидел одиноко сидящего за столиком Бориса Львовича. Мастер мятежно тискал в руках газету и громко сопел. Он знакомился с политическими новинками дня и был явно возбуждён. Его лицо пылало закатом ветряного дня. Петров поздоровался, но мастер, вместо приветствия, мельком взглянув на инженера, удивился:

   - Ты чего такой куксявистый!?

   - Да так. Вот послали к вам, на базу за стеклом съездить.

   - Это хорошо. Мне рабочие руки вот как нужны, - и мастер поднёс руку к горлу, чтобы показать, как сильно нужны ему рабочие руки, но вместо этого щёлкнул себя по горлу.

   - Нет, нет! Я не пью, - запротестовал Петров, оценив этот жест мастера как несвоевременный.

   - Ну вот, а ещё инженер с армейской закалкой, - недовольным голосом человека уже хлебнувшего огненной воды отреагировал на протест Борис Львович, а его волосатая рука уже шарила в навесном шкафчике.
 
   Вот рука по-хозяйски солидно вышла из шкафчика. Как лучшего друга, она обнимала  бутылку с прозрачной жидкостью.
 
   - Водка? – брезгливо поморщился Петров.

   - Зачем так грубо? – обиделся Борис Львович. – Это наша матушка-спасительница. Голубушка! Куда мы без неё? Только на кладбище.
 
   - На кладбище мне рановато, - обиделся Петров.

   - Так вот и оттяни этот неприятный в жизни момент, тяпни пару хороших глотков, поднимешь настроение, а значит и производительность труда.

   - Спасибо, конечно, но настроение у меня и так хорошее, а производительность труда меня вообще не волнует.

   - Ну и чёрт с ней, с производительностью труда, – махнул рукой мастер, - зато настроение станет отличным!

   - Да не пью я, Борис Львович!

   - Совсем?

   - Абсолютно.

   - Странно, а я думал, что у нас только неживая материя не пьет. Впрочем, хозяин - барин, не пьёшь, так не пьёшь.
 
   Мастер тяжело вздохнул об утраченном товарище процесса повышения настроения, наполнил до половины гранёный стакан особой водкой, взял его в руку и, повернувшись лицом к инженеру, произнёс коротенький тост:

   - Ну, будь здоров!

   Бодрящая жидкость радостным ручейком забулькала в личном горлышке мастера. Смачно занюхав кусочком хлеба, сбежавшую в желудок жидкость, он вдруг спросил:

   - Так ты чего пришёл-то?

   - Степан Андреевич послал меня, ехать с вами на базу за стеклом.

   - Ах, да-да, начальник послал тебя, - задумчиво пробормотал Борис Львович. – Меня вот супруга сегодня вечером тоже пошлёт.

   - Куда это, интересно?

   - Никакого интереса в этом нет, - саркастически вздохнул мастер. – Супруга моя, вроде тебя – трезвенница, а нюх у ней – будь здоров! Учует дух спиртного и… Ладно, ступай, посиди на скамеечке, машина подойдёт, и поедем.

   Машина пришла через час. Мастер полез в кабину, чтобы по дороге дружески поболтать с водителем, но шофёр сразу же осадил его:

   - Эй, Львович, не садись рядом со мной! Не ровен час гаишники остановят, а от тебя спиртным за версту несёт, плакали тогда мои права, заберут за милую душу.

   - Ну, уж и заберут, - усомнился мастер.

   - Никаких уж! Пусть парень садится в кабину, а ты полезай в кузов. Там тебя хоть ветром обдерёт.

   - Ладно, шеф, как скажешь. У нас каждый водило как министр, - обиделся Борис Львович. – Садись, парень, в кабину, а я уж как-нибудь в коробе протрясусь.

   Через час машина стояла возле склада. Мастер ушёл искать кладовщика. Петров вылез из кабины, чтобы размяться и поглазеть на окружающую действительность. На солнце стало припекать, и Петров, поискав рассеянным взглядом тень, нашёл её рядом с эстакадой. Он сел на какой-то ящик, прислонился спиной к сосновой доске, мечтательно закрыл глаза, мол, вздремну минут пять-десять, пока мастер с накладными бегает.

   Разбудил его крик Бориса Львовича:

   - Эй, парень, проснись! Идём грузить!

   Петров вскочил по-армейски так быстро, что ударился головой в плечо мастера. Борис Львович от неожиданности и всё ещё туманного восприятия действительности рухнул навзничь.

   - Извините, пожалуйста, - пробормотал Петров и бросился помогать мастеру, обрести устойчивое и подобающее человеку положение относительно земли-матушки.

   Переход мастера в вертикальное положение сопровождался потоком брани, лексическая основа которой уходила своими корнями в наши славные вооружённые силы. Армейский иммунитет к брани позволил Петрову пропустить её мимо ушей. Он подвёл мастера к ящику, на котором только что сидел сам, и предложил:

   - Садитесь, Борис Львович, отдохните, а я пока пойду, получу стекло.

   Погрузив стекло, Петров помог мастеру, забраться в кузов, сел в кабину рядом с водителем, и машина отправилась со склада в сторону родного учреждения.

   Когда они приехали, рабочий день уже кончился. Их встретил всё такой же бодрый начальник. Пока Петров разгружал и складировал стекло, Степан Андреевич по-отечески распекал Бориса Львовича за нарушение трудовой дисциплины. Мастер оправдывался большой нагрузкой на нервную систему и плохой организацией труда в учреждении. На эти оправдания начальник только рукой махнул:

   - Нечего с больной головы на здоровую сваливать.

   В общежитие Петров возвращался потный, но бодрый и даже радостный, потому что рабочий день завершился, а чистое голубое небо обещало на завтра хороший день.


Рецензии
Жизненно. У нас на заводе тоже много интересных курьёзов случается

Александр Блинников   11.05.2023 20:48     Заявить о нарушении
На это произведение написано 8 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.