Непутёвая мать

В далёкие, восьмидесятые, годы прошлого столетия я работала главным экономистом колхоза "Путь к коммунизму" Воронежской области. Мою подчинённую - экономиста по оплате труда - звали Зоя Степановна. Милейшая и добрейшая, я вам скажу, женщина. Её единственный сынок Федя работал механизатором по подвозу кормов на молочно-товарной ферме. Зоя Степановна мечтала, как Феденька женится на хорошей девочке и появятся в их доме невестка и внучата.

- Помяните мои слова,я буду идеальной свекровью и самой лучшей в мире бабушкой,- уверяла она всех. И как было ей не поверить, если она просто источала доброту? Только вот жизнь распорядилась по-другому!

Однажды к соседке Надежде приехала приёмная дочь Эльза. Не одна, а с четырёхлетней девочкой Светочкой.
- Ох, и трудным была подростком эта Элька! - рассказывала нам Зоя Степановна.- Сколько Надежда от неё натерпелась - не приведи Господь никому! Учиться не хотела... Вечно сбегала из дома... Путалась со взрослыми мужиками... То напьётся, то подерётся... Приёмную мать ни во что не ставила! А в 15 лет вообще сбежала из дому. С милицией искали... Безрезультатно! А тут явилась-объявилась... с дочерью...

- Может, повзрослела, за ум  взялась? - гадали мы всей бухгалтерией.
- Нет, вовсе - нет! - замахала руками Зоя Степановна. - Разговаривала я недавно с Надей, так та жаловалась на Эльзу. Какой была оторвой, такой и осталась! На дочку свою - ноль внимания. Рыскает по дому, словно сыщик какой: ищет выпивку и деньги, больше её ничего не интересует! А Светочка у неё славная девочка, только запущенная сильно. Растёт ведь без материнского внимания и ласки. Да, и в плане развития отстаёт, никто с девочкой по-настоящему не занимается...

Родила дочку Элька от своего сожителя, такого же, как и она, алкаша. С самого рождения подбросила ребёнка мать-кукушка родителям своего парня. Руки развязаны, вот и продолжали вести эти двое разгульный образ жизни. А девчонку привезла, чтобы разжалобить Надежду и выудить у неё побольше денег на пропой. Соседка спит и видит, чтобы эта беспутная шалава поскорее умотала отсюда. А та, как пиявка, присосалась, не оторвать!

И вдруг, как оказалось, сынок Зои Степановны положил глаз на Эльзу, влюбился по уши! Такое невероятное событие несколько дней горячо обсуждалось в женском коллективе нашей бухгалтерии. "Правда это или нет," - гадали мы.

 - Да, правда, девчата, - с горечью посетовала Зоя Степановна. - Что за беда свалилась на мою голову? Вчера я эту Эльку подстерегла и напрямую спросила: "Когда же ты, паршивка, уберёшься из нашего села? А она в ответ: "Не дождёшься, курица! Федька мне предложение сделал! И ребёночка тоже! Так что, скоро я тебе покажу, где раки зимуют!"
Представляете? Ой, девчата, чует моё сердце беду!
 - А Фёдор что же? - любопытствуем мы.
 - Да, ничего. Словно околдовала она моего сына. Талдычет одно и тоже: "Люблю Эльзу и всё тут! Светку удочерю. Мы теперь семья. Не становись, мать, на моём пути. И не смей сомневаться в том, что Эльза беременна от меня. Будущий ребёнок мой, и точка!"

Вскоре молодые узаконили свои отношения... Эльза пришла в их дом на правах хозяйки, с высоко поднятой головой.
 - Что, съела? - прямо с порога заявила новоиспечённая невестка ошарашенной свекрови. - Теперь посмотрим, чья возьмёт! Рассказывали мне добрые люди,как ты меня обзывала непутёвой. Что ж, получай, фашист, гранату! Попробуй хоть пикнуть, будет тебе от меня фунт изюма!

Не проходило и дня, чтобы Зоя Степановна не обливалась слезами.
- Эльза поганкой была и поганкой осталось. Её оскорбления меня не так трогают, как поведение сына. Я его не узнаю. Он за последние дни буквально на глазах превратился в озлобленного, грубого мужика. Обзывает меня матом, грозит убить, если не буду во всём потакать Эльзе.

Время шло... Между тем, события разворачивались с молниеносной скоростью. В один из моментов очередного скандала свекрови и невестки Фёдор впервые поднял руку на родную мать. Такую увесистую оплеуху получила она, что в ушах ещё долго стоял звон. А потом грубо вытолкнул, нет - вышвырнул, словно котёнка, её из комнаты в коридор под одобрительные аплодисменты своей второй половины.

Терпеть такое она уже не могла. Вся в слезах прибежала на работу. Подала заявление на расчёт. Мы, как могли, утешали её, но безуспешно. Повторяла одно и тоже: "Жалко Федьку! Жалко Светочку! Пропадут они с этой мерзавкой!"

Через день-другой подалась Зоя Степановна в город, к сестре. Та жила одна и рада была приютить горемыку у себя.
А молодые, выгнав мать, зажили в своё удовольствие. Федя с утра уходил на работу, а Эльза тоже, словно на работу, спешила в магазин за спиртным.

Светочка оставалась одна в доме. Бабушка Надя, жалея девочку, приносила ей поесть, умывала, одевала, причёсывала волосики. Матери-то некогда! Хотела взять ребёнка к себе, но Эльза не позволила.
 - Пускай мелкая тут живёт! Эй ты, дармоедка малолетняя, веник в руки и давай подметай. Нянек тут нет! - командовала с дивана горе-мамаша, посасывая из баночки пивко.
Вскоре случился у Эльзы выкидыш. Это событие мало огорчило женщину. Наоборот! Вернувшись из больницы, она радостно сообщила Надежде, что такая обуза, как ещё один спиногрыз, ей и на фиг был не нужен. Забеременела она только лишь для того, чтобы женить Федьку на себе.

Весёлая жизнь с шумными застольями нравились Эльзе. Свекровин дом, всегда такой ухоженный и чистенький, превратился в грязную забегаловку. Со всех сторон сюда, как мухи на мёд, слетались собутыльники. Фёдору поначалу не нравилось смотреть на то, как родные пенаты загаживаются день ото дня. Потом, незаметно для себя, втянулся в разгульную обстановку. С работы его вскоре уволили. А ему уже было всё равно. И покатилась жизнь, словно скоростной поезд, по наклонной...

Однажды хозяева и их сотоварищи жарили во дворе шашлыки. Светочка осталась одна. В доме было прохладно, и она решила сама растопить грубку. Набросала туда дров, полила их из бутылки жидкостью. Она видела, как это делал папа Федя. Трудно было удержать тяжёлую бутылку маленькими ручками. Пока поливала дрова, облила платьице. Едва чиркнула спичкой, как мгновенно вспыхнули не только дрова, но и она сама.

Словно горящий фитилёк, выскочила малышка во двор. Кричала так, что и мёртвого можно было разбудить! Но только не свою собственную мать, которая валялась, пьяная, на скамейке, и, как говориться, даже лыка не вязала. В таком же коматозном состоянии пребывали и другие обитатели "гостеприимного" дома.

На нечеловеческий крик  ребёнка сбежались соседи. Кто-то на ходу сбрасывал с себя куртку, укрывая ею девочку, чтобы сбить пламя. Кто-то подогнал легковушку, чтобы вести обгоревшую, словно уголёк, малышку в больницу. Завернули её в простынь. Всю дорогу баба Надя осторожно держала внучку на коленях и ревела, как белуга. Светочка была в сознании.

 - Я больше никогда не буду брать без спроса спички, лепетала она. Баба Надя, не плачь. Я же не плачу. А мне так больно... Ой, как больно...
До больницы её не довезли...

 Хоронили Свету всем селом. Даже чужие люди рыдали в голос... И только Эльза, которую еле-еле привели в чувство из запойного состояния, деловито оправдывалась:
- Мелкая сама виновата... Чё к огню полезла, дурёха? Эх, помянуть её надо бы... По-христиански...Я говорю, дайте ж мне выпить... за помин души усопшей...