Колыма. Часть 2

ПОКОРЕНИЕ ЗЕМЛИ
Несколько юкагиров с Коркодона, притока Колымы, стояли перед стендом сельскохозяйственной выставки в Магадане и с крайним любопытством смотрели на круглый полосатый предмет, лежащий на полке.
— Однако, какое это будет? — спросил Шадрин — славный охотник, привезший на выставку редкие экземпляры чернобурок.
— Это арбуз, — разъяснили юкагиру.
— А хорошо, — вежливо ответил охотник, продолжая с недоумением разглядывать никогда невиданный им ранее плод.
Удивлялись, впрочем, не одни юкагиры и орочи. Приезжие из Москвы с неменьшим удивлением смотрели на первый и единственный выращенный на Колыме арбуз, гигантский турнепс, кормовую свеклу, горящие румянцем помидоры, колымский ананас — крупную сладкую брюкву, редис, картофель доброго десятка сортов, цветную и испанскую капусту, спелые колосья ржи и овса.
Рядом, на стэндах Дукчанского и Талонского совхозов, были выставлены десятки сортов колбас, зельцы, копчености, шпигованные оленьи языки, покрытые тонким слоем аппетитного сала, паштеты из дичи и оленины, медвежьи окорока, отливающая золотистым жирком нежнейшего засола кета, похожая на семгу, крупный серебристый залом, маринованные кольчиком сельди.
Эти «залы изобилия» демонстрировали продукцию суровой колымской земли, той самой земли, про которую штатный мыслитель канцелярии якутского губернатора, чиновник особых поручений, изрек некогда знаменитую фразу:
«Колымская землица не токмо что человека — курицы с петухом прокормить не может».
Эта оценка перспектив колымского земледелия особенно курьезна сейчас, в момент выставки, когда совхозы Дальстроя возделали свыше двух тысяч гектаров земли и почти полностью обеспечивают овощами, картофелем, капустой, помидорами, луком и молочными продуктами население Колымы.
История колымского земледелия насчитывает всего пять лет.
В 1932 году директор Дальстроя Берзин пригласил к себе Веньямина Мовсесяна и сказал ему:
— Дело, Веньямин, в следующем. Надо в этом крае развивать земледелие. Надо, чтобы была своя капуста, картошка, огурцы и все прочее. Назначаю я тебя начальником Тауйского сельскохозяйственного района. Поезжай и действуй.
Мовсесян с некоторым испугом взглянул на директора:
— Эдуард Петрович, где же этот район? Как до него добраться? И потом я, ведь, собственно говоря, никогда земледелием не занимался.
— Ничего, — ответил Берзин, — я хорошо понимаю в сельском хозяйстве. Что надо, я тебе покажу сам. Возьми двух агрономов и действуй. Быть не может, чтобы мы с картошкой не справились.
— Есть, — товарищ Берзин, — ответил Мовсесян, — будет выполнено!
Мовсесян отобрал сельскохозяйственные орудия, семена, агрономов, рабочих и отбыл в южном направлении, разыскивая пути к своему району.
Катера погружались у острова Недоразумение, куда по ледяной кромке берегового припая доставлялись сельскохозяйственные орудия, тракторы и люди.
Центр будущей сельскохозяйственной базы Колымы был организован в поселке Балаганное, названном так по имени нескольких якутских старых «балаганов», стоявших там.
Границы же своего района Мовсесян закрепил в «приказе номер первый», гласившем:
«Объявляю территорию Тауйского сельскохозяйственного района: с запада — Становой хребет, с востока — гора Хавля, с юга — бухта Монтеклей и вглубь на север — по мере возможности освоения…»
В этом огромном районе, равном, примерно, территории Бельгии или Швейцарии, был засеян… один гектар опытного поля, на котором развели сразу все существующие огородные культуры, проверяя возможности их акклиматизации на Колыме.
В Тауйском районе жило около семидесяти орочей и камчадалов, никогда не занимавшихся сельским хозяйством.
Агрономы роздали туземцам и их детям семена и начали приучать их к сельскому хозяйству.
Летом овощи хорошо взошли, уродились даже отдельные колоски ржи и пшеницы, капуста не померзла, картофель северных сортов созрел.

Через год в Тауйском сельскохозяйственном районе темпы развития сельского хозяйства конкурируют уже с темпами, взятыми Дальстроем в других областях работы по освоению Колымы.

В сорока километрах от Балаганного развернулся большой совхоз Талон, к которому проведена автомобильная дорога. В совхозе разделаны сотни гектаров земли, раскорчевана целина, построены коровники и свинарники, привезены триста свиноматок и несколько десятков коров, разводятся куры, гуси, утки и кролики.
А в 1935 году Тауйск — самый крупный земледельческий пункт на побережье Охотского моря.
В совхозе Талон выкорчевано и готово к посеву свыше тысячи гектаров земли, имеется пять тысяч голов свиней, четыреста голов рогатого скота. Рабочим Колымы совхоз дает полторы тысячи тонн картофеля в год, пятьсот тонн капусты, около восьмисот тонн корнеплодов, большое количество собственного мяса и молочных продуктов.

Впервые в истории Колымы на полях совхоза колосится рожь и овес.
Тауйск — только часть колымского сельского хозяйства. Создание собственной сельскохозяйственной базы — задача, которую Дальстрой проводит с большой энергией по всей Колыме.

Культивируются места, где всегда считалось невозможным земледелие.
Везде, от берегов Охотского моря до самого Ледовитого океана, разбиты пункты приполярного земледелия, и энтузиасты полярной агрономии борются с суровой природой севера и успешно побеждают ее.

Совхоз Эльген. Долина реки Таскана, где в будущем предполагается выстроить административный центр Колымы — город Таскан. Летом здесь жара доходит до сорока градусов, зимой нередки морозы в шестьдесят градусов. Климат резко континентальный. Лето тянется сто дней, причем иногда, в августе, выпадают по ночам заморозки, покрывающие инеем яркие полевые цветы — ирисы, ромашки, иван-чай.

В нескольких сотнях километров от этого района проживал чудак ссыльный, описанный Тан-Богоразом. Вегетарианец, который ухитрился, буквально под шубой, разводить капусту и огурцы.
Здесь целый отряд агрономов трудится над созданием мощного сельскохозяйственного центра в глубине Колымы, у полярного круга.
Руководит созданием совхоза старый работник Дальстроя, один из пионеров колымской стройки — Ткачук.
В 1937 году в Эльгене, невдалеке от реки Колымы, где никогда не существовало земледелия, засевается тысяча гектаров земли под овощами и раскорчевывается к будущему году еще тысяча.
Овощеводство ведется здесь особым способом, применяемым в таких масштабах впервые не только в СССР, но и вообще в мире.
Здесь строятся тепличные блоки, покрывающие целиком гектар земли. Первая батарея такого блока, охватывающая площадь в две тысячи квадратных метров, уже готова, и с нее снято свыше десяти тысяч килограммов овощей, в том числе никогда не произраставших здесь томатов.

Летом 1937 года будет готов блок теплиц, покрывающий двадцать шесть тысяч квадратных метров земли и кроме того десять тысяч парниковых рам.
Рабочие далеких приисков Колымы, разведчики Омолона и Индигирки, трудящиеся среднего плеса и низовьев Колымы, вплоть до самого Ледовитого океана, юкагиры и орочи бассейна Колымы и чукчи восточной тундры будут питаться своими собственными овощами, огурцами, капустой, картофелем, редисом, луком с этих «фабрик зелени».
Строительство их требует в первый год затраты около полумиллиона рублей, но оно окупается в течение одного года экономией на перевозках овощей. Издержки, покрывающие стоимость, не превышают 15—25 копеек на килограмм овощей.
Это совершенно незначительная цифра, но можно ли кроме того переводить только на цифры громадное значение небывалого в истории факта — создания в один год у границ полярного круга мощного сельскохозяйственного комбината!
Задача эта вполне реальна, и нет сомнения в том, что она будет разрешена в кратчайший срок.

Достаточно послушать, с каким энтузиазмом работники далекого Эльгена говорят о будущем своего молодого совхоза, чтобы поверить в реальность и близкую осуществимость этой большой цели.
Неподалеку от Эльгена, в непроходимой таежной глуши, в нескольких бревенчатых избенках и палатках расположилась Колымская опытная сельскохозяйственная станция.
Это первый научный институт Колымы, в котором ведутся крупные работы по созданию полярного земледелия.
Руководит станцией известный агроном, создатель образцовых сельскохозяйственных станций во Владивостоке тов. Тамарин.
Дыня-тыква Тамарина весом в два пуда, гибрид капусты Тамарина с чудовищными кочанами, ряд совершенно новых видов томатов и северного картофеля, акклиматизированные на Дальнем Востоке японские и китайские сорта растений создали Тамарину славу «дальневосточного Мичурина».
Этот пожилой уже человек, прошедший боевую и бурную жизнь, работает как юноша, с увлечением и энтузиазмом, охваченный одной целью — создать колымское земледелие, вывести новые сорта растений, для которых Колыма будет родиной.
По заданию Тамарина орочи и камчадалы ищут по всей Колыме дикие растения, чтобы станция культивировала их, выращивала из них гибриды, создавала новые формы растений.

Уже сейчас сделаны редчайшие, неизвестные до сих пор науке находки. В тундре и тайге обнаружен дикий сорт корнеплода, напоминающего картофель, найдены неизвестные ягоды и цветы вроде хризантем, которые, казалось, никак не могли расти в таком климате.

Все это будет изучаться и скрещиваться с культурными сортами.
Вместе с Тамариным работает агроном Отарова.

В 1933 году она впервые увидела скалистые суровые берега бухты Нагаево, заросшие низкорослым кедровником.
— Капуста здесь не родит. Картофель вымерзает. Об овсе нечего и думать… Да и вообще, что вы тут разведете? Здесь и метлы на веник не соберешь, не то, что овощей или злаков… — такими словами встретили агронома Отарову, явившуюся на Колыму.

Отарова приехала с благодатного Кавказа, с буйных и цветущих долин Риона, с виноградных полей Кахетии, где цветет и растет почти все, что может расти на земном шаре. Школой Отаровой была работа над шелковицей, розовые совхозы, золотистые плантации табака, персиковые и абрикосовые рощи.
И после этого буйного расточительного плодородия, где человеку достаточно только уметь вовремя пользоваться дарами природы, — убогая природа Колымы, скупое солнце, заморозки в августе, каменистая тощая почва, шесть гектаров возделанной земли на весь край протяженностью в полмиллиона квадратных километров.
Перспектива, от которой можно приуныть.

Но Отарова, вместе со всем коллективом Тауйска, упорно работала над покорением колымской земли.
И нынешнее состояние сельского хозяйства на Колыме — отрадная награда за эту работу.
— Поверите ли, — говорила мне Отарова, — лучшая минута в моей жизни — это, пожалуй, когда я увидела, что возле моего маленького поля в Тауйске, колосящегося зрелым зерном, собрались только-что приехавшие с материка правонарушители!
Лица их были возбуждены, глаза светились радостью.

— Какая благодать! Овес колосится! Хлеба растут! Значит далекая, холодная Колыма, о которой в пути говорили, что там цветы не цветут, хлеба не зреют, может быть не только суровой мачехой, но и ласковой матерью.

И посмотрели бы, как работали на наших полях все эти правонарушители, многие из которых привыкли всегда думать, что их хлеб «растет в чужих карманах».
Борьба за Колыму — производительницу злаков, овощей, плодов и цветов — еще в самом начале. Для успеха ее нужны энтузиасты и ударники полярных полей.
Они есть на Колыме!

Перед глазами этих тружеников агрономической науки, работающих упорно над покорением суровой колымской земли, встает будущая плодородная цветущая Колыма, Колыма, шумящая злаками, наполненная овощами и плодами, расцветающая астрами, хризантемами и полярными розами.
За это стоит бороться!

Приказом уполномоченного НКВД Э.П. Берзина № 399 от 22 декабря 1933 года на 1934 год в списки на колонизацию было включено 2000 человек, которых должны были распределить следующим образом:
• для промышленного строительства в районе приисков — 1300 человек,
• в районе Магадан-Нагаево — 400 человек,
• в Сеймчане — 100 человек,
• в Тауйском — 100 человек,
• в Ольском — 100 человек.
23 февраля 1934 года был издан приказ № 84, который расширил права колонистов в части снятия судимости, помилования, восстановления гражданских прав. Также, этим приказом,  минимальный срок отбытия наказания заключённым в лагере до перевода его в колонпосёлок устанавливался один год, на первые расходы колонистам была обещана безвозвратная ссуда в размере 350 руб. Проработав не менее трёх лет в системе Дальстроя по окончании срока заключения, колонист имел право возбуждать ходатайство о снятии судимости.
В случае недостойного поведения (пьянство, кражи) или плохого отношения к труду лица, у которых не истёк срок заключения, подлежали возврату в лагерь.
В мае 1934 года для организации колонизации в районах Колымы в структуре Колонбюро создается отдел уполномоченных в составе: зам. начальника Управления Севвостлага и начальника УДПИ А.Н. Пемова, зам. начальника сектора снабжения Н.Г. Ковалева, начальника Тауйского сельхозкомбината, начальника лагпункта В.И. Мовсесяна и начальника Ольского сельхозкомбината И.И. Ульянова.
В приказе по Дальстрою от 17 октября 1935 года было объявлено об обязательном закреплении колонистов в крае на срок не менее трёх лет по отбытию наказания.

По данным А.Г. Козлова, в 1935 году колонисты выловили 18072 центнера рыбы, собрали 31 тонну картофеля, 57 тонн капусты, 84 тонн других культур, забили 741 голову морского зверя, произвели 10 576 литров молока, 1006 кг масла, 1973 кг творога, 2881 кг сметаны, 1369 кг мяса.

В их хозяйстве имелось 68 коров, 5 быков, 51 теленок, 6 волов, 37 лошадей, 101 свинья, 152 ездовые собаки.
В 1935 году произошла реорганизация Колонбюро. Согласно приказу № 285 по Дальстрою организационно-хозяйственные и экономические функции колонизации возлагаются на соответствующие управления. За колонбюро были сохранены выявление и подбор кадров колонизируемых заключенных, инспектирование и контроль всего дела колонизации и общие вопросы.
В том же, 1935 году, приказом № 362 по Дальстрою были определены приоритетные направления развёртывание колонизации — рыбодобыча, сельское хозяйство, обслуживания и эксплуатации дороги.
Этим же приказом устанавливалось для колонистов обязательное по отбытию заключения закрепление их в крае на срок не менее 3-х лет.

В 1936 году приказом №118 по Дальстрою учащиеся из числа вольнонаемных, колонистов и лагерников, срок заключения коих истекал не позднее 1937 года, были переведены из состава  вечернего техникума Учкомбината КВО УСВИТЛ НКВД на учебу в Охотско-Колымский техникум Дальстроя.

В 1936 году приказом № 360 в связи с расширением колонизации и дальнейшим распространением на новые Управления (в частности, на Управление автотранспорта) функций хозяйственного обслуживания колонистов все функции хозяйственного обслуживания, их планирование и регулирование, а также функции финансирования колонпоселков и колонистов целиком возложить на соответствующие Управления ДС.

За колонбюро в области хозяйственной работы сохранилось инспектирование и контроль за хозяйственной деятельностью и хозяйственным обслуживанием колонистов, без вмешательства в оперативную и хозяйственную деятельность колонпоселков и соответствующих Управлений, в части их обслуживания колонистов.
На Колыме добыча рыбы велась в колонпоселках Балаганное, Ударник, Ола, Веселая, Темп, Умра, а в Ямске и Наяхане было налажено и бондарное производство. В 1936 году колонисты-заключенные добыли 1807 и обработали 5277 центнера рыбы, изготовили 33 278 бочек и 316 засольных чанов.
В целом 1937 год можно считать высшей точкой в развитии колонизации на Колыме.
В отчёте Колонбюро ДС за 1937 год отмечалось: «Годовая практика работы показала полную экономическую рентабельность хозяйств колонпосёлков». Колонисты работали «по методу колхозной системы» (неуставные артели), доходы распределялись по трудодням, оплата за трудодень составляла 10 рублей, на 1938 год было запланировано 12 рублей.

Основная хозяйственная деятельность — лов и обработка рыбы, строительство, сельское хозяйство, охота на пушного зверя и убой морского зверя.
Результаты строительства выразились в следующих цифрах (в куб. м): жилищное — 4 376, промысловое — 516, хозяйственное — 2 339, временные сооружения — 50, школьных зданий — 3 145, также было изготовлено 260 парниковых рам, необходимые лесоматериалы заготавливались собственными силами. Часть колонистов направлялась в горнопромышленные районы и автотранспорт (в основном специалисты указанных производств — инженеры, прорабы, мастера, забойщики и т.д.), а 250 чел. — на обслуживание дороги (участки, обходы, путевой персонал).
Однако, по мнению Колонбюро, практика показала нецелесообразность использования колонистов на эксплуатации дорог, и эту группу перебросили в посёлки.
Руководство треста не было заинтересовано в широком размахе колонизации, так как нуждалось в рабочих прежде всего на основных видах производственной деятельности — строительстве транспортных коммуникаций и добыче золота. Кроме того, требовались дополнительные финансовые затраты на обустройство поселенцев и членов их семей.

Из-за отдалённости районов Колымы, длительности переезда и связанных с ним расходов не все семьи колонистов приезжали в Дальстрой. Число добравшихся к ним семей с 1934 по 1937 годах увеличилось с 5 до 461. По этой причине многие заключённые, у которых истёк срок наказания, не задерживались в посёлках, а уезжали с Дальнего Севера. Например, в 1935 г. на колонизацию перешел 291 заключённый, прибыло 219 семей (653 чел.), выбыло «на материк» 166.

В этом году был  колонизирован 291 человек, деколонизировано — 109 чел., умерло — 8, освобождено — 219 (из них уехало — 70, осталось — 149). Всего состояло на учёте на 01.01.37 — 1047 чел. (не считая семей), на 01.01.38 — 999 чел.
В 1937 году директором Дальстроя Э.П. Берзиным и его сотрудниками был составлен «Генеральный план развития народного хозяйства Колымской области на 1938-1947 гг.», в котором делалась ставка на постепенную замену рабочей силы заключённых вольнонаёмными с полным завершением этого процесса к 1947 году.

По всей видимости, отдаленная перспектива заселение Колымы вольнонаемным населением, равно как и предложение «изменить состав завозимой рабочей силы», плохо сочетались с поднявшейся в 1937 году в стране волной репрессий и ужесточением лагерного режима. Видимо это стало одним из факторов в принятии решения о смене руководство Дальстроя.

В текущем году для колонистов приказами Берзина были введены дополнительные возможности заработка.
Например в приказе № 90  колонистам эксплуатационно-дорожных участков разрешалось сдавать валежник и сухостой Управлению автотранспорта на дрова по фиксированным ценам (по цене 14 руб. за кубометр неразделанных дров и 18 руб. за кубометр разделанных дров).
А приказ № 242 разрешал приём собранной силами колонистов ягоды по установленным ценам согласно ценника ДС.

Закат колонизации в Дальстрое
В 1937-1938 годах по стране прокатилась новая волна репрессий, как на воле, так и в лагерях. Все более или менее «либеральные» проявления в местах исполнения уголовного наказания были ликвидированы, ужесточался режим заключения, прошли массовые расстрелы.

Не могло это не коснуться и Колымы. К этому времени в Дальстрое произошли организационно-управленческие и кадровые изменения.
Трест, ранее подчинявшийся Совету Труда и Обороны, в 1937 г. с упразднением последнего был передан «под крыло» НКВД, в 1938 г. реорганизован в Главное управление строительства Дальнего Севера (ГУСДС).

Первый директор Дальстроя Э.П. Берзин был арестован 18 декабря 1937 года по пути в Москву, куда направлялся для проведения отпуска с семьей и решения накопившихся дел. Ему было предъявлено обвинение в создании «Колымской антисоветской, шпионской, повстанческо-террористической, вредительской организации».
1 августа 1938 года Эдуарда Петровича по решению Военной коллегией Верховного суда СССР приговаривают к высшей мере уголовного наказания, через 20 минут его расстреляли…

В следственном деле № 16283 с пометкой «хранить вечно» зафиксированы последние слова Берзина перед казнью: «Партия и правительство поручили Дальстрою освоение Колымы. Дальстроевцы не жалели сил и здоровья, чтобы выполнить задание. Не обошлось, конечно, без ошибок и недостатков, но за это дают выговор по службе, а не расстрел».

Новый начальник ГУСДС К.А. Павлов стал проводником более жёсткой политики во вверенной ему организации. При нём была создана специальная комиссия, которая пересмотрела состав колонистов и выявила среди них заключённых, отбывавших срок по статьям 58, п.1-14, 59-3, 167, 193-24-25 УК. Таких оказалось 288 чел. (в том числе 19 женщин),осужденных «за контрреволюционные преступления, бандитизм, вооруженные ограбления». Приказом от 3 июня 1938 года их немедленно деколонизировали и вновь водворили в лагерь, а их семьи предписывалось выслать на материк.

К концу 1939 года на территории деятельности Дальстроя (в Ольском районе) сохранялись три поселка колонистов – Темп, Ударник  и Талон.

В свою очередь, А.К. Павлова, также репрессированного, сменил на посту начальника ГУСДС И.Ф. Никишов. Ему выпало окончательно ликвидировать программу колонизацию на Колыме, что было оформлено приказами НКВД СССР № 0168 от 15 июня 1939 г. и приказом № 029 по Дальстрою от 25 декабря 1939 г. и приказом № 01 от 5 января 1940 г., вышедшими под грифом «секретно».

Так  было покончено с колонизацией, как с методом освоения Колымы.
Упоминание о колонистах встречается правда, в приказе № 627 от 3 июля 1940 года, подписанного Никишовым, где сказано, что в качестве поощрения для передовиков может применяться «перевод на положение в/н с колонизацией на Колыме и представление работ по специальности для колонизированного и его семьи».
Этот приказ удивителен тем, что его подписал человек, который только полгода назад отчитался в Москву о ликвидации посёлков колонистов и ко времени выхода приказа закончил деколонизацию Колымы…

Но слово колонист не было окончательно стёрто из жизни Дальстроя, правда, количество самих колонистов стало в разы меньше.  А перевод из з/к в колонисты был самой заветной мечтой для заключённых Севвостлага.

Сколько лет ещё просуществовало понятие колонист в Дальстрое? Со слов хранителя музея МРМЗ в городе Магадане Семченко Бориса Васильевича, в учётных карточках рабочих завода за 1945 года ещё можно встретить запись — колонист.Так что, если колонизация, как метод освоения  на Колымы была ликвидирована в начале 1940 года, то перевод в колонисты, как метод поощрения, существовал, как минимум до Победы.

Колыму можно смело назвать кладовой страны. Помимо золота и серебра здесь сосредоточено большое количество залежей цветных металлов. Уникальная природа этого края заставила в последнее время местные власти задуматься над туризмом. В туристических компаниях можно найти туры, которые включат в свою программу сплавы по местным рекам, рыбалку на хариуса, приготовление красной икры или крабов на берегу Охотского моря. Отдельные туры включают в себя посещение бывших лагерей и действующих золотых приисков.

Теперь вы поняли, уважаемые читатели, что вырастить яблоню на Колыме и на Марсе одинаково трудно.  Правда, сейчас считают, что на Марсе вообще невозможно, а вот на Колыме это удавалось.