2. 1. Предварительные представления о технической

2.1. Предварительные представления о технической реальности как системе

Монография: А.В. Миронов "Философия социо(техно)-природной системы" разослана мною в библиотеки профильных Вузов, крупные городские и областные библиотеки. Ищите у себя в городе!!!!


Об авторе

Андрей Витальевич Миронов кандидат философских наук, доцент Кафедры философии естественных факультетов Философского факульет МГУ им. М.В. Ломоносова.

Сфера интересов: социальная философия науки, техники и технологий; этические проблемы техники и технологий (техноэтика); эволюция технократизма; философия архитектуры, философия почвоведения.
Результаты исследований отражены в ряде журнальных публикаций и  монографиях:

1. Миронов А.В. Введение в историю науки: математика, физика, химия, биология, геология: учебно-методическое пособие по курсу «Концепции современного естествознания». – М.: Институт открытого бизнес-образования. Научные труды, 2002 г. – 5,5. п.л.

2. Миронов А.В. Концепции современного естествознания: математика, физика, астрономия, химия, науки о Земле, биология, человек, синергетика (учебное пособие для юридических вузов). М.: Институт государства и права Российской академии наук, Академический правовой университет, 2003. – 13 п.л. ISBN 5-94073-050-7.

3. Миронов А.В. Технократизм – вектор развития глобализации. – М.: МАКС Пресс, 2009. – 131 с. – 8,3 п.л.

4. Миронов А.В. Философия архитектуры: Творчество Ле Корбюзье. – М.: МАКС Пресс, 2012. – 292 с. – 11,8 п.л. ISBN 978-5-317-03961-5.

5. Миронов А.В. Философия социо(техно)–природной системы: Монография. – М.: МАКС Пресс, 2013. – 192 с. – 8,5 п.л. ISBN 978-5-317-04350-6 (Есть свободно распространяемая электронная версия).

6.Миронов А.В. Философия науки, техники и технологий: Монография. – М.: МАКС Пресс, 2014. – 272 с.ISBN 978-5-317-04749-8 (Есть свободно распространяемая электронная версия).

7. Миронов А.В. Лев Толстой (сказки из недр Ясной Поляны). Опус 1.1 - М.: МАКС Пресс, 2018. - 76 с. (Серия философского юмора).ISBN 978-5-317-05802-9.

8. Миронов А.В. Лев Толстой (сказки из недр Ясной Поляны). Опус 1.2 - М.: МАКС Пресс, 2019. - 76 с. (Серия философского юмора).  ISBN 978-5-317-06109-8.
 
9. Миронов А.В. Лев Толстой (сказки из недр Ясной Поляны). Опус 1.3 - М.: МАКС Пресс, 2019. - 76 с. (Серия философского юмора). ISBN 978-5-317-06110-4.


Отзывы и предложения пишите автору, e-mail: avmmsu@yndex.ru

2.1. Предварительные представления о технической реальности как системе

От античности до XXI века сторонники географического детерминизма утверждали, что социальные процессы обусловлены внешней средой (климатом, размерами территории, наличием рек, доступом к океану и т.д.) [91; 122. 238-240, 265-270 и далее; 83; 101]. В работе И.-Г. Фихте «Замкнутое торговое государство» [140. С. 225-357] географический детерминизм был основой для построения автархичной политико-социо-географической системы, призванной решить проблемы всемирной эксплуатации европейских колоний и ограничения потребностей человека путем его политической и культурной изоляции от остального мира. Предложенную И.-Г. Фихте систему отношений пытались реализовать при В.И. Ленине и И.В. Сталине в СССР, а позднее в Албании и Северной Корее. Но создание абсолютной изолированной системы не получалось.

Совершенно иное звучание работа И.-Г. Фихте получает в наши дни – в эпоху глобального мира транснациональных корпораций (ТНК) и Всемирной Торговой Организации (ВТО). «За последние несколько десятилетий возникла совокупность 37 тысяч ТНК, имеющих около 200 тысяч филиалов. Они образуют некую систему, охватившую всю

84
 
 планету. Эта совокупность ТНК представляет собой некую единую сеть, единую систему, владеющую третью всех производственных фондов планеты, производящую более 40% общепланетарного продукта, осуществляющую заметно больше половины внешнеторгового оборота, более 80 % торговли высшими технологиями и контролирующую более 90 % вывоза капитала» [90. С. 18]. Модель И.-Г. Фихте получает второе рождение благодаря ВТО. Волей или не волей, но в масштабах планетарных экономических отношений человечество оказывается замкнутым в границах географических оболочек Земли, да еще объединенное единой экономикой. Вполне допустимо, что и остальные условия существования такой системы окажутся аналогичными экономической сюите И.-Г. Фихте.
Для преодоления недостатков подобной экономической системы существует простое решение – сохранение государств, не принятых в глобальную экономику и выступающих в качестве источников ресурсов и глобальных хранилищ всевозможных отходов как промышленных, так и социальных. Другим путем разрушения замкнутой системы будет диктат стран золотого миллиарда и Китая прочим участникам ВТО. И, наконец, последний вариант – это вовлечение в производственную и экономическую сферу ближайших космических тел – в первую очередь Луны либо как источника ресурса, либо как кладбище отходов. Но последний вариант все-таки еще является фантастическим. Какой сценарий будет реализован покажет время, но, по крайней мере, ясно, что социо-геосферные отношения выходят окончательно на планетарный уровень. В рамках именно этих новых условий будет определяться политическая и экономическая иерархия государств и развитие социума в обозримом времени.

Взаимосвязь экономических отношений и разрушения среды обитания человека, неустранимая зависимость современного человечества от состояния живой и неживой при-

85
 
роды поднимают вопрос о том воздействии, которое оказывает на нас географическая среда [51; 97; 98; 135]. Как уже неоднократно указывалось в литературе, географический детерминизм, особенно в XVIII – XIX вв., преувеличивал роль географического фактора, но в чем нельзя согласиться с его критиками, так это в преуменьшении или игнорировании влияния геосфер на развитие человечества.

Необходимо отметить труд Л. Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки», в котором ученый еще в XIX в. противопоставлял свое видение взаимосвязей социума и природы «географическому фатализму», который обычно и был объектом критики. Он писал: «Мы далеки от географического фатализма, в котором нередко обвиняют теорию о влиянии среды. По моему мнению, причину возникновения и характер первобытных учреждений и их последующей эволюции следует искать не в самой среде, а в соотношениях между средой и способностью населяющих данную среду людей к операции и солидарности. Таким образом, историческая ценность той или другой географической среды, предполагая даже, что она в физическом отношении при всех обстоятельствах остается неизменяемой, тем не менее, бывает различна в разные исторические эпохи, смотря по степени способности обитателей к добровольному солидарно-кооперативному труду» [83. С. 262, и далее 275, 323-324] (выделено мной – А.М.). Последние слова этой пространной цитаты особенно важны. В них русский ученый и философ выделяет особый характер социо-геосферных отношений оказывающий решающее воздействие на все стороны общественной жизни и техногенной деятельности. Но вот сознательная регламентация деятельности, проведенная через законы и учитывающая общественное мнение, в открытых демократических обществах возможна. В государствах тоталитарного типа та же регламентация осуществляется в командно-приказном порядке, и люди вынуждены ей подчиняться, не имея возможности (право то у них есть) ее изменить.

86
 
Современная ситуация требует учитывать воздействие географической среды на человека и структуру общества, а также способы, при помощи которых общество воздействует на среду своего обитания. В предположении И.-Г. Фихте о том, что призвание человека – облагородить окружающий мир [140. С. 438-439] есть много актуального для современного этапа развития человечества. Эту мысль немецкого философа, дополненную словами Н. Карамзина: «В России две беды: дураки и дороги» я бы суммировал следующим образом: «Каково общество такова и окружающая его среда обитания». Но открытым остается вопрос о способах, конечной и промежуточных целях такого облагораживания. Кто, для кого и за какую цену облагородит геосферы, какие будут последствия – на эти и другие вопросы необходимо искать ответ, и никогда этот ответ не будет применим для всего человечества именно из-за различных географических условий, не говоря и о культурных различиях.

«Географический детерминизм» выявил взаимосвязь человеческого общества, его структурной организации и внешних географических условий. Недостатком справедливо считается выделение исключительно географического фактора как двигателя общественного развития. Существенным, но закономерным упущением сторонников этого направления было и остается игнорирование технологических возможностей человека по преобразованию как окружающей природы, так и техники [11; 101; 102]. Для того чтобы быть застрахованным от обвинений в географическом детерминизме в XXI веке, я обращу внимание на важное различие «обусловленности» и «детерминированности». Географические и, в частности, геологические факторы только обуславливают социо(техно)-био-гео систему, являясь необходимым, но недостаточным условием для человеческой деятельности. Такие природные процессы, как изменение климата, несомненно, будут и впредь оказывать влияние на развитие человеческих сообществ. Обладая пла-

87
 
стичностью общественной организации и изменяя технику и технологии, человечество стремится компенсировать внешнее влияние. Но полностью устранить его невозможно. Страны с наиболее сложной социальной и технологической организацией будут подвержены с этой стороны б;льшим потерям при катастрофах, но у них есть возможность для уменьшения вредных последствий и быстрого последующего восстановления .
Осознание обществами развитых стран и различными правительствами связи социального и экономического развития, с одной стороны, и загрязнения, и истощение природных ресурсов, с другой, привели к созданию экологического законодательства. Дальнейший путь пролегает через международные соглашения и установления всеобщих обязательств. Важнейшими шагами стали конференции ООН, посвященные программе «Устойчивого развития».

Целый ряд работ, посвященных экологии человека [6; 35; 46; 51; 58; 78; 97; 108; 123; 151; 153; 154; 155] и «Устойчивому развитию» [139. С. 92-93; 18], делает актуальным поиск оптимальных решений взаимодействия человека и природы [95; 96; 97; 98; 125. С. 27 – 28, 34; 165. С. 85-106]. Географический детерминизм был отвергнут большинством исследователей, но основания для этого сегодня представляются весьма спорными. Геодетерминизм подчинял человека природе, политическое освобождение и научно-технический прогресс противопоставили свободу человека всему остальному: обществу, внешним условиям. Однако поставленный вопрос о связи человечества и геосфер остался.

Влияние географических факторов на современном этапе проиллюстрирую следующей историей, обнаруженной в литературе. В 1962 г. в Ангарске произошла авария на цементном заводе. Ее причина была в использовании металлических кон-

88
 
струкций, изготовленных на заводах Круппа по методу так называемой «кипящей стали». При температуре минус 40 градусов такая сталь становится хрупкой [64. С. 93]. И в страшном сне немецким ученым и сталеварам не пришла бы в голову мысль об эксплуатации их металлоконструкций в запредельных, по их европейским представлениям, климатических условиях. В данном случае мне важно указать на прямое воздействие географического фактора на объект технической реальности, а через его разрушение и на людей, вынужденных в дальнйшем считаться со столь серьезным фактором. Он играл и будет играть важную роль в формировании технической реальности, которая не находится в идеальном пространстве, а наоборот включает в себя ее разнообразные проявления.

Поиск оптимальных решений взаимодействия человека и природы, предлагаемый в литературе, построен на основании однозначного подчинения потребностей человека и общества требованиям сохранения природы [2]. Но сохранение природы в неизменном состоянии невозможно не только из-за реалий антропогенной деятельности, но и из-за эволюции биосферы и других геосферных оболочек. Более того, неизменных условий в биосфере никогда не существовало, что и обеспечивало эволюцию на планете, и попытка человека сохранить условия неизменными означает технически осуществленное прекращение эволюции на Земле. Последнее не под силу человечеству, что утешает, но решение найденное К.Э. Циолковским, добиться конца эволюции путем уничтожения биосферы – по-прежнему пугает.

Трансформации окружающих геосфер под воздействием технической активности человечества вначале протекают стихийно. Потом под давлением происходящих изменений удачные общества находят баланс между воздействием на природу и ответной ее реакцией. Одним из главных действующих участников поиска такого баланса является научное сообщество. Ученые, удовлетворяя внутреннюю потребность в любопытстве, изучают окружающий мир и дают на основе

89
 
полученного знания рекомендации. Насколько они обоснованы и дают желаемый эффект показывает только практика.

Представления эволюционной теории познания связывают воедино биологическую эволюцию нашего вида и эволюционное представление о человеческих когнитивных способностях [59]. Немецкий философ Г. Фоллмер обосновывает утверждение о развитии нашего познавательного аппарата, как следствие общей эволюцией нашего вида: «наш познавательный аппарат есть результат (биологической) эволюции. Наши (субъективные) познавательные структуры соответствуют (объективным) структурам мира, так как они образовались в ходе приспособления к этому миру. Они согласуются (частично) с реальными структурами, потому что такое согласование делает возможным выживание» [142. С. 47]. Эта точка зрения устанавливает теснейшую связь человека и биосферы, но, что особенно важно для моей работы, устанавливает (через индивидуумов и социальные институты) взаимообусловленность технической составляющей и природы. В решение проблемы экологического кризиса подход Г. Фоллмера вносит как оптимистическую струю – человеческое познание «адекватно задачам выживания», так и пессимистическую струю – «гипотетический характер всего познания» [142. С. 52, 54], т.е. мы можем ошибаться. Предыдущие правильные результаты познания и целенаправленной деятельности по трансформации окружающего нам мира не дают индульгенцию на совершаемые здесь и сейчас поступки. В случае экологического коллапса цена ошибки может оказаться роковой для нас, и человечеству, в лице своих лучших представителей, останется только развести руками.

Чтобы избежать печального конца или уменьшить степень грядущего огорчения, необходимо объединить социум, техническую составляющую и другие геосферы в рамках единого системного представления. От этого на нас не снизойдет внеземная благодать, но принимаемые решения будут более взвешенными и адекватными окружающему нас миру.

90
 
Общество в лице политиков или заинтересованных социальных групп обращает на советы ученых внимание и превращает их в законы. Не понимая места технической реальности, ее структурных элементов, ее связи с социумом, рекомендации будут иметь отвлеченный характер. Так окончательно провалившаяся концепция ООН по Устойчивому развитию не учитывала политические и экономические интересы различных стран, в том числе США, Индии и Китая. Стоит ли удивляться ее бесславной и тихой кончине? Но ее неудача – шаг вперед по консолидации человечества в деле решения экологических проблем. Первый блин, как гласит русская пословица, не бывает удачным, но без него обойтись невозможно.

На пути формирования теории социо-геосферных взаимодействий существует множество проблем. Одна из них – место техники в этих отношениях.
Множество проблем и вопросов, порожденных теорией этногенеза, Л.Н. Гумилев маскирует изрядным чувством юмора. Это чувство ему никогда не изменяло. Давая в начале своей книги «Этногенез и биосфера Земли» четкое определение этноса, он писал: «этнос – феномен биосферы, или системная целостность дискретного типа, работающая на геобиохимической энергии живого вещества, в согласии с принципом второго начала термодинамики, что подтверждается диахронической хронологией исторических событий. Если этого достаточно для понимания, то можно не читать книгу дальше» [44. С. 15-16]. В том то и дело, что Л.Н. Гумилев, то ли маскируясь от цензуры, то ли абстрагируясь от технического фактора, на протяжение всей книги приводит примеры прямо противоположные данным основным принципам, не заостряя на этом внимание читателей . Применение техники рассматривалось им как способ

91
 
 преобразования ландшафта. Ее роль значительно усиливалась в тех случаях, когда ученый писал о геобиохимической энергии. В этом случае единственным отличием этноса от популяции становится искусственное преобразование энергии, возможное исключительно с опорой на науку (знания), технику и технологии. Только благодаря им социум или локальный этнос способен участвовать в потреблении энергии.
В концепции Л.Н. Гумилева «этнос» – «устойчивый коллектив особей, противопоставляющий себя всем прочим аналогичным коллективам […]. Именно через этнические коллективы осуществляется связь человек с природной средой, так как сам этнос – явление природы» [44. С. 174]. В данном определении для меня важно, что противопоставление этносов предполагает не только различие в поведении, но и различие природных основ поведения . Здесь я бы рассмотрел положение о взаимодействии этноса с природой. Этнос – природное явление, что получило всестороннее обоснование в работах Л.Н. Гумилева, и нет необходимости вступать с ним в полемику в рамках моей работы. Но вот взаимодействие одного природного явления (этноса) с другими (другие этносы и остальная природа) требует серьезного пересмотра. Техническая составляющая –такой же участник взаимодействия, как и сам этнос. Без нее этнос не отличим от популяций других живых существ, равно как

92
 
и от других этносов. Его взаимодействие с окружающей средой отличается наличием социальной организации и технической вооруженности, а также знаниями об окружающей среде. Вне технической реальности никакие взаимоотношения этносов со средой невозможны. В противном случае они оказались бы неотличимы от взаимодействий в рамках биогеоценоза. При игнорировании роли техники создать убедительную модель общей системы хозяйствования этноса на данном ландшафте не получается. Поэтому русский философ пытается включить ее в концепцию. Л.Н. Гумилев пересказывал мнение Л.С. Берга: «Становление человечества связано не только с природными воздействиями, как у прочих животных, но и с особым спонтанным развитием техники и социальных институтов» [цит. по: 44. С. 178], – он дальше эту идею не развивает, а лишь упоминает, уклончиво маскируя под общие понятия поведения. Наконец, Л.Н. Гумилев придерживается распространенного до сего дня мнения о естественной среде обитания. При этом он опять-таки ссылается, но уже на С.В. Колесника, пишет: «Географическая среда возникла без вмешательства человека и сохранила естественные элементы, обладающие способностью к саморазвитию. Техногенная среда создана трудом и волей человека. Ее элементы не имеют аналогов в действенной природе и к саморазвитию не способны. Они могут только разрушаться, Техно- и социосфера вообще не относятся к географической среде, хотя постоянно взаимодействуют с ней» [Цит. по: 44. С. 178-179], и добавляет от себя лично: «Этот принцип был положен нами в фундамент исследования» [44. С. 179]. Хочу обратить внимание читателей на полное отсутствие мифа о демонизации и биологизации техники – редкое и отрадное зрелище. Но дальше начинаются свойственные для оригинальной концепции самобытные проблемы. Отказывая в «Этногенезе и биосфере Земли» человечеству роль географической среды, в другой работе «Конец и вновь начало» Л.Н. Гумилев приводит

93
 
примеры прямо противоположные, описывающие покорение природы древними этносами и последствия этого для ландшафта [43. 323-335]. Попытки Л.Н. Гумилева связать в единый комплекс взаимодействия социального, биологического, географического и космического характера приводили его к неоднократным попыткам учесть и техническую составляющую. Опять, не заостряя своего внимания на данной проблеме, он поместил антропосферу между мертвой техносферой и живой природой [43. С. 394-395]. Таким образом, то учитывая техническую реальность, то отказывая ей в статусе геосферы, Л.Н. Гумилев так и не нашел ей обоснованного места в своей концепции.
Интересным проблемам теории этногенеза можно позавидовать, когда сталкиваешься с другими исследованиями. Например, О.Н. Яницкий дает такое определение: «Всякое общество может быть рассмотрено как социобиотехнический организм, как совокупность многих социальных систем. Под нею (далее, экосистемой) я понимаю совокупность социальных общностей и их связей между собой и природой, позволяющих национально-территориальному макросубъекту (национально-территориальному государству) устойчиво обеспечивать свое экономическое и социальное воспроизводство и одновременно существовать в режиме относительного равновесия с окружающим миром» [165. С. 85]. В данном подходе сразу можно выявить несколько принципиальных недостатков, мешающих рассматривать предложенную модель как репрезентативную. Во-первых, это самый распространенный недостаток, в модели не представлена неживая природа, обеспечивающая саму возможность существования и развития социума, и процесс техногенеза. Во-вторых, техническая составляющая рассматривается как некоторый придаток к социо-биологической природе человечества. Наконец, связь общества и природы сведена к ремиксу фихтеанской мечты о самодостаточности государственных образований, приправленной экологическим компонентом. Увы, международная торговля и политика

94
 
не позволяет осуществить требуемое «относительное равновесие». Военные акции в Ираке и Ливии говорят о нарушенном извне равновесии. А Афганистан при талибах разве не находился в «относительном равновесии» с окружающей средой и миром, производя наркотики и не загрязняя промышленными отходами среду? Плановая экономика СССР разве не обеспечивала воспроизводства? Да вот только СССР рухнул, увлекая в пучину экономической и культурной деградации возникшие на его основе обломки.
Аналогия, призывающая рассматривать общество как «социобиотехнический организм», бесполезна. Она больше подходит к муравейнику, где вместо привычных насекомых суетятся бесчисленные лорды-дрэды, но это уже сюжет для блокбастера.