А вы так отдыхали? Отрывок

Татьяна Степановна
показала нам в лесу
землянку, где наша
хозяйка со своими
четырьмя детьми и
еще
односельчанами
жила в войну. Мы с
мамой и папой
(который тогда к нам
приезжал) никак не
могли найти вход в
землянку. Тогда баба
Таня нам его
показала, отодвинув
листву и траву. Это
был люк. Мы ахнули,
увидев внизу
большое
пространство с
ровным земляным
полом, полатями и
большим столом. На
полках, около стен,
стояли глиняные
кувшины, горшки,
кружки и много
другой посуды.
Землянка была
просто роскошная.
Настоящий
краеведческий
музей. Мой папа
долго в себя не мог
прийти от рассказов
Татьяны Степановны,
ведь он очень
интересовался
военным прошлым.
Бабушка сказала
тогда моим
родителям, что те,
кто ушли в лес,
выжили. Всего шесть
семей, женщины,
дети и два старика.
Остальные жители
деревни погибли все,
потому что не
верили, что немцы
будут убивать детей
и женщин. А
фашисты
расстреляли всех,
дома же - сожгли. К
лесу оккупанты даже
не подходили,
боялись, только
простреливали из
автоматов кромку
леса.
Татьяна Степановна
рассказывала маме и
папе (меня не
посвящали, боялись
напугать ), как
освобождали
Валдай. Через два
года после начала
оккупации, в
землянку к бабе Тане
(тогда просто Тане)
пришли два
молодых парня. Они
выясняли, где
расположены
боевые орудия
немцев. Все записали
и должны были
возвращаться за
линию фронта, где
стояли советские
войска, которые
ждали своих
разведчиков, чтобы
нанести удар по
врагу и начать
наступление. По
дороге обратно
одного из ребят
схватили, другому
удалось бежать, но
он видел из леса, как
над его пленным
товарищем
издевались немцы.
Схваченного парня
отвели на высокий
берег, где стояла
церковь, и где
расстреляли всех
жителей. Там его
пытали так, что на
человеке живого
места не было.
Парню удалось дойти
до края мыса, с
которого он,
споткнувшись о
камень, упал в озеро.
Конечно, разбился,
но оккупанты еще
расстреливали его из
автоматов. Все это
видел товарищ
погибшего героя,
который переплыл
через протоку и
спрятался в лесу,
напротив мыса.
Затем, спасшийся
чудом парень
пришел к Тане и
рассказал ей о
случившемся с его
другом. Потом он
ушел, больше его не
видели. А через два
дня началось
наступление русских
войск. Валдай
освободили от
немцев. Настоящих
имен героев-
разведчиков,
погибшего и
спасшегося, никто
так и не знал. Они,
истинные герои,
остались для всех
безымянными. Хотя о
них, как раз, надо бы
всем знать! На месте
гибели воина-героя и
мирных жителей
теперь памятники и
кладбище. Вечная
память!
Потом, когда
началось
наступление Красной
Армии, уцелевшие в
лесу жители вышли к
своим домам. А там
остались только
пепелища. У церкви,
на горе. лежали
трупы. Выживших не
было. Только те, что
были в лесу. Они и
хоронили своих
родных и
односельчан. Еды не
было, все было
сожжено и
разрушено. В живых
осталось человек
десять взрослых
лесных жителей и их
дети. Таня поставила
шалаш из веток. Это
она умела. И всерьез
подумывала о том,
чтобы вернуться в
лес, в землянку. Там
хотя бы можно было
дичи и зверья
наловить, чтобы
детей накормить.
Было очень голодно,
все хотели есть. И тут
с озера прибежала
односельчанка с
круглыми , от
потрясения, глазами.
Таня подумала, что
опять наступают
немцы, и надо
спасаться.
Оказалось, на берег
выбросился снеток.
Его давно не ловили,
и теперь на берегу
озера лежали горы
снетка. Серебристого
снетка, из которого
можно варить
янтарную уху,
которого можно
вялить и сушить. Это
явление снетка
голодному народу
было настоящей
манной небесной.
Только рыбной.
Народ таскал рыбу с
берега мешками и
огромными
корзинами. Все
наелись и заготовили
рыбу впрок. Так и
выжили. Взрослые
боялись тогда только
одного: чтобы дети с
голодухи не
объелись и им не
стало бы плохо.
Врачей-то в тех
краях и не видели,
тем более, в войну.
Хотя, в войну никто и
не болел, даже дети.
Ни до этого события,
ни после, Таня
больше не видела
снетка на берегу, да
еще в виде
серебристых гор. Как
тут не поверить в
высшие силы? Хотя
Таня, как раз, была
верующая и молила
бога о помощи. Бог
ей помог.
А потом выжившие
отстраивали дома
заново, брали заем в
сельсовете. Крепкие
и основательные
рубленые дома из
кругляка строили
поморы,  молодые
мужчины, светло-
русые, с
пронзительными
ярко-голубыми
глазами. Практически
все они остались
жить на озере,
завели семьи. Баба
Таня платила за свой
двухэтажный дом по
двадцать рублей в
месяц. Заем на дом
она выплачивала аж
с войны, к тому
моменту, когда мы
жили у нее на
Селигере, уже с
пенсии, то есть более
тридцати лет.
Рассказы Татьяны
Степановны можно
было слушать
бесконечно, как
говорила моя мама.
Многое из того, что
не предназначалось
для моих детских
ушей, из-за
трагичности былых
событий и
нежелания
волновать меня,
мама рассказала мне
уже потом, в более
взрослом возрасте.