Звезды и ведьмы. Глава 48

               
        ГЛАВА 48.

  Свеча осталась гореть, ночное небо над нами приняло прежний вид. Настя, покрытая бисеринками  холодного  пота,  выглядела страшно. Но нервная лихорадка в ней  ослабла, а  взгляд прояснился. Она осмотрелась, и, закусив губу, отвесила мне звонку пощечину.

– За что? –  спросил я.

– Что ты со мной сделал? Я  была невинной девицей! –   с укором произнесла она.

– Ты  сама меня  об этом просила! – растерянно произнес я.

– Теперь много чего  измениться, – слабым голосом сказала  Настя, – что ж, ничего не поделаешь. Что сделано, то сделано. Тогда, хотя бы согрей меня! – Настя устало закрыла глаза и заснула. Я нежно  прижал ее к себе, холодную – холодную, и мы  лежали  так до рассвета.
 
     Солнце ярко осветило репетиционный зал и разбудило нас. Ночные события казались дурным сном, и не было уверенности, что мои воспоминания правдивы. Настя  накинула тунику, и мы, тихо ступая, прошли к ведущей из задания лестнице. Я думал, что она пойдет со мной, но Настя, остановившись, сказала:
 
– Нас не должны видеть вместе. Начнутся  сплетни,  мне ни к чему. Я сейчас в свою гримерку, мне надо привести себя в порядок. Я позже, через главный вход уйду.

    Настя старалась держаться так, будто между нами ничего не произошло.  Я не выдержал того, что никак не могу поймать ее взгляда, и прошептал:

– Я люблю тебя!

– Что ты сказал? – неуверенно  спросила она.

– Я люблю! Люблю тебя, Настя, милая, единственная на свете! Жизнь   моя в твоей власти, каждый мой вздох, каждая моя мысль  о тебе. Для меня нет, и не будет большего  счастья, чем  радоваться тому, что ты есть! – я поднял её,  безвольно опущенные руки, и принялся осыпать их поцелуями.
 
  Настя посмотрела мне в глаза, и вдруг сама поцеловала меня. Впервые, за все время нашего знакомства, я  почувствовал ее искренний поцелуй. Им она пустила меня к себе  в  душу.  Я опять заплакал, и увидел, что Настя тоже плачет. Мы стояли, и не могли расстаться друг с другом, это было выше наших сил.
 
       В задании послышались шаги персонала,  скрип тележек уборщиц,  вой пылесосов. Это  звучало невыносимо грустно. А мне хотелось, чтобы время остановилось, и я мог целовать Настю еще и еще.  Она  поступила так:   сняла со своего  пальца тоненькое обручальное колечко, и, поскольку на другие пальцы оно не лезло,  надела на мой мизинец.

–    Никогда не думала, что я это  сделаю. Но как видишь,  сделала! Запомни, в этом кольце мое сердце, и я отдала его тебе, навсегда. Теперь ты можешь идти,   мы обручены,  я буду твоей! – Сказала Настя, не пряча  сияющих  глаз.

– Я хотел бы тоже дать тебе  кольцо! – произнес я, становясь перед ней на колени. – Как жаль, что у меня его нет!

– Ступай! – сказала она, поднимая меня, – и не переживай. Ты уже дал мне то, что гораздо лучше обручального кольца. – Она направила глаза  на солнце, полюбовалась им,  и  вернула взгляд  ко мне. –  Иди же, мой любимый  друг (почему она не сказала мне просто «любимый»?)  а то,  и я не выдержу, брошу все, и уйду с тобой.  Но ведь мы не можем оставить заботы и беспечно предаться любви. Ты студент, а я начинающая балерина. Нам  еще очень много надо  сделать в жизни!

– Прости, любимая! – сказал я, целуя  её руки.

– За любовь прощения не просят!  Иди, я к тебе позвоню! – негромко  смеясь,  произнесла она, легонько толкая меня в сторону  лестницы. Я сбежал на несколько пролетов  и обернулся, чтобы   увидеть ее. К сожалению, на прежнем месте Насти  уже не было.  Мне показалось это плохим знаком, но я тут же прогнал дурное предчувствие.