Упоение властью

               

                о романе Аманды Проуз «Что я натворила?»


Аманда Проуз написала роман о домашнем насилии. Эта тема постоянно обсуждается в СМИ, исследуется специалистами. Но все часто сводится к общим фразам, а в этом романе дается конкретная четкая иллюстрация поведения домашнего тирана, садиста, упивающегося ощущением своей власти над выбранной жертвой. Гипертрофированное маниакальное властолюбие, которое выражается в патологическом контроле над своей женой, чью личность он постепенно ломает, и женщина ощущает, что она превращается в невидимку. В ее физической оболочке как будто все менее и менее ощущается душа – она съеживается и вот-вот исчезнет совсем.

Марк Брукер когда-то женился на наивной девушке Кэтрин, которая начиталась романов и имела весьма расплывчатое туманное представление о любви. Как конкретно должна воплотиться ее мечта о светлом будущем, она не понимала, как многие «книжные» люди, живущие в мире фантазий. И то жуткое отрезвление, которое она должна была испытать, постепенно ее деформирует и одновременно ожесточает… по отношению к мужу, которого она в результате готова уже разорвать на куски.

Этот человек сродни тем, кто во время Второй мировой войны пытали узников концлагерей, наслаждаясь тем, что вгоняют их в панику, упиваясь их СТРАХОМ. Я помню один из самых впечатляющих кадров фильма «Ночной портье» - пленных посадили на карусель, катали на большой скорости и стреляли в них. Это было развлечение для садистов. Им важно даже не столько причинить боль или убить, сколько испытать эйфорию от своей способности довести человека до панического ужаса и дрожать как осиновый лист, умоляя о пощаде.

Марк Брукер все делал грамотно и постепенно, чтобы не отпугнуть потенциальную жертву сразу же. Сначала надо было сделать жену матерью двоих детей и заставить ее отказаться от мысли о работе – так она становится полностью зависимой от него. И он может потихоньку, шаг за шагом, добиваться от нее всего, чего захочет. И она в ужасе капитулирует, потому что до смерти боится – муж может теперь отобрать детей, и неизвестно, как он будет вести себя с ними. Она считает, что ее единственный выход – все терпеть и улыбаться фальшивой улыбкой ради спокойствия сына и дочери. И год за годом она терпит самые настоящие пытки, моральные и физические (муж в качестве наказания за те или иные невыполненные идеально домашние дела или сказанные не тем тоном слова оставляет на ее теле порезы бритвой - в том месте, где их никто не увидит, а затем насилует жену, вызывая у нее болевой шок).

Никто из окружающих не может понять ее поведения – Кэтрин почему-то каждый день стирает постельное белье, никогда не обнажается на пляже, ведет себя несколько неестественно. Люди в глубине души изумляются, как такой видный хорошо одетый мужчина как Марк Брукер мог жениться на этой странной женщине, совершенно за собой не следящей и похожей на привидение. Они даже сочувствуют Марку, считая, что у него совершенно не подходящая и не соответствующая жена. Дети тоже склонны смотреть на мать свысока. Когда-то она была совершенно нормальной, даже отчасти своенравной девушкой, получила диплом преподавателя английской литературы, но все это в прошлом, это раздавлено волей Марка, превратившего жену в жалкую тень, которая двадцать четыре часа в сутки трясется от страха.

Люди часто не понимают ни психологию жертвы, ни сценарий, тип поведения маньяка. Садист может по отношению к окружающим вести себя очень мило и даже быть обаятельным, выбирает он только ОДНУ жертву, с которой он совершенно иной. Это как раздвоение личности доктора Джеккила и мистера Хайда.  Я читала о матери, у которой было несколько детей, но издевалась она только над самым младшим ребенком, ко всем остальным относясь совершенно нормально. Есть, конечно, такие, которые измываются над всеми подряд, но есть более хитрые, коварные, избирательные, выбирающие одного – интуитивно чувствуя, что можно его полностью подчинить себе, сломить его волю к сопротивлению. Резонансное дело трех сестер в России, убивших своего отца, трудно понять, если мы лишены возможности наблюдать поведение этого человека день за днем, месяц за месяцем, год за годом… А ответная реакция (которая даже может кому-то показаться неадекватной) объяснима, только если знать все детали. Есть люди, которые очень долго терпят, а потом у них происходит ядерный взрыв в голове.

Роман Аманды Проуз хорош тем, что он как раз подробно, детально воспроизводит картину каждодневного ада Кэтрин Брукер. Муж ее – прекрасный актер, он дурачил практически всех, восторгающихся им. И если даже был кому-то антипатичен, то не вызывал подозрений. Странной казалась жена. Но когда она, считая, что дети уже почти взрослые, а у нее нет больше сил все это терпеть и играть спектакль день за днем, убивает мужа, жуткие шрамы на ее теле красноречивее чего-либо говорят судмедэксперту о ее жизни с Марком. Тюрьмы она совершенно уже не боится, там она находит покой и даже уют. Но надо понимать, что английская тюрьма – это не наша зона.

У людей, не понимающих деформации психики жертвы, возникнет вопрос: почему нельзя было развестись? Ведь Марк – не какой-нибудь олигарх. Он из более бедной семьи, чем сама Кэтрин. Да, он сделал карьеру учителя. Но когда началось методическое и каждодневное насилие, он еще не был директором учебного заведения, и не являлся такой влиятельной и важной персоной, которая могла бы у нее отобрать детей.

Дело в том, что страх – явление иррациональное. Она верила всем его угрозам. Считала, что ему отдадут детей, ей от него не спастись, он ее из-под земли достанет. И единственный выход – это его смерть. Только тогда она перестанет его бояться.

 Так же точно можно рассуждать о самом насилии – ведь она не была ни связана, ни прикована… руки, ноги свободны, муж ее не особый силач, вполне возможно, что она могла бы за себя постоять. Если бы… не боялась. Страх ее парализовал. Она сама добровольно, покорно выполняла все, что ей было велено: встать на колени, лечь… команду за командой. Иной раз даже не дожидаясь команды, сама, зная, чего от нее ждут.

Дети чувствовали, что с матерью что-то не так (в веселом остроумном сияющем отце они ничего такого не замечали). Им было с ней тяжело, неловко. Они жалели ее, но в то же время стеснялись… Еще бы – рядом с самим директором, мечтой многих женщин, такая безответная незаметная клуша.

Когда произошло убийство, дети склонны были жалеть больше всех себя. Обычный эгоизм молодости. Им казалось, у них отнято безмятежное настоящее, счастливое беспроблемное будущее. Им не хотелось вникать в суть происходящего, они были отчаянно злы на то, что их отрывают от привычного окружения, отправляют жить к тете, маминой сестре, боялись, что теперь окружающие будут относиться к ним предвзято (раз в их семье произошло такое событие). Сын думал, что не найдет девушку, которая захочет с ним строить серьезные отношения, такие же опасения могли быть у дочери. Теперь на них как клеймо – эта жуткая правда об их родителях. Только через десять лет они морально дозревают до желания разобраться во всем.

Кэтрин создает приют для женщин, которым некуда деться по разным причинам, и находит себя, заботясь о них. Ей легче, когда она вникает в проблемы тех, кто жили куда хуже, чем ее дети, с рождения не имея шансов на нормальную жизнь.  И, благодаря этому, больше ценят ее.

Чего мне не хватило, так это прошлого Марка. Каким он рос, почему сформировался в маньяка… помимо прирожденных черт, должны быть и другие предпосылки.

Самое главное достоинство романа – раскрытие проблемы. Люди должны знать о том, что такое изощренное насилие (а не случай тупого применения силы в результате алкоголизма). Понимать, что могут столкнуться с таким типом психопата. А в идеале – и получить советы, как себя с ним вести, как ему противостоять, как его перехитрить.

Кэтрин не знала, как себя вести в такой ситуации, и не читала о таком типе человека. Спасло ее от более сурового приговора то, что шрамы были там, где она однозначно не могла бы себе их нанести. Потому что бывает такой невроз – причинение себе физической боли, чтобы заглушить боль душевную. Или умышленно, чтобы кого-нибудь обвинить.

Хорошо, что в ее случай судмедэксперт эти варианты исключил.

Хуже всего то, что дети ее никогда этой проблемой не интересовались, не понимали степень двуличия домашних тиранов, потому и не верили, что папа мог быть с ними одним, а с мамой – другим. И причинили своим поведением матери столько боли.