Пространство в бытии

(записии из блокнота)

1.  B o n a  v e n i a  v e s t r a..,  напомню вам, что меня волнуют деревья – от библейского  ''древа
     познания добра и зла''  до   генеалогического дерева моего рода. Недаром я уже писала
     о том, что любое земное дерево – это образ прошлого, будущее которого под вопросом.
     Как забыть мне качели на толстом суку нашей садовой яблони!.. Те детские качели поныне
     баюкают ветер и пустоту, шурша листвой и роняя лепестки весеннего цветения…  Я давно
     выросла. Но в детстве я верила, что старой яблоне больно от глупой моей надписи, когда-то
     вырезанной перочинным ножом на её стволе. Это было имя мальчика, в которого я тогда
     была влюблена…

2.  Мне памятен запах отшлифованного до глянца дерева лодки на Волге. Вёсла этой лодки
     оставили на моих нежных ладонях кровавые волдыри, но я упрямо гребла, совершенно
    не умея этого делать и не желая ни в чём уступать влюблённому в меня юноше. Однако
    вёсла пришлось ему отдать – иначе мы бы утонули посередине этой глубокой реки!..
     Начинался ливень. Выбравшись на песчаный берег, мы сидели под перевёрнутой
     лодкой, взявшись за руки и ни о чём не говоря…

3.  Меня до сих пор удивляют такие деревья и кустарники, как черёмуха, ель, шиповник,
     крыжовник, облепиха и орешник. Почему?.. Потому что мы с мамой, обдирая руки, собирали
    их ягоды, плоды, орехи и шишки для домашнего варенья. На облепиху у меня была жуткая
     аллергия, а от варенья из еловых недозрелых шишек и зелёных орехов в мягкой ещё
     скорлупе у меня першило в горле. К тому же приходилось карабкаться по склонам пригорков
     и холмов – затем, чтобы добыть эти жутко полезные, по уверению мамы, дары природы!..

4.  S u b  s p e c i e  a e t e r n i t a t i s , время – тягучая субстанция. И меня с детства занимал
     вопрос: как привычное нам время  в одной системе земного отсчёта может быть и долгим,
     и быстротечным! Что-то здесь неладно…  Когда мне было лет пятнадцать-шестнадцать,
     мне подарили очень хорошо изданную книжечку классической китайской поэзии. Ли Бо
     в то время меня заинтересовал больше, чем Ду Фу, а Бо Цзюйи тронул до глубины души
     своей проникновенной философской лирикой!.. Я тогда думала,  отчего эти поэты одной
     языковой культуры столь разные, хотя чем-то похожи друг на друга!.. Ведь, что греха таить: 
     мы, европейцы,  думаем, что люди не с таким разрезом глаз и цветом кожи, как у нас, ''все
     на одно лицо''. На поверку оказалось: кто-то из великих китайских поэтов был приверженцем
     даосизма, кто- то был буддистом, а кто-то конфуцианцем.

5.  Я не могу сказать, можно ли кого-то из названных мною китайских виршетворцев отнести
      к  g e n u s  i r r i t a b i l e  v a t u m – ''раздражительному племени поэтов''… Они, несмотря
     на их кажущееся различие между собой,  всё были мудрецами и с завидным спокойствием
     следовалии правилу: «Не говори того, что чуждо ритуалу''. Даосизм и буддизм мне
     импонировали больше, нежели конфуцианство (не думайте ничего такого, - я росла в
     русской православной семье и была пытлива и любознательна). Неимоверно интересовалась я
     поэзией разных народов. Что за личность, что за мудрец – этот Конфуций, который призывал
     трепетать перед тем, что изрекают люди высшей мудрости?..

6.  В отличие от Сократа, который был занят разбором частных случаев и отыскивал в них
     более общие ситуации, идя от конкретного к абстрактному, Конфуций искал общее
     в пределах конкретного. Он проявлял особенную чувствительность к слову. Как
     навязчивая идея, всё время звучит у него требование быть осторожным в том, что
     говоришь… Конфуций, кстати, произвёл проверку мер длины, объёма, веса; восстановил
     отброшенные при предшествующих правителях должности, - и правительственные
     распоряжения стали всюду выполняться. Что там у них творилось с их древнекитайским
     временем, мне трудно постигнуть. Восточный календарь полон загадок…

7.  О том, что такое время, я впервые услышала от своего отца. Мне было пять с небольшим лет.
    Я уже бегло читала книжки, которые имелись у нас в доме.  Родители рано уходили на работу,
     а старшая сестра – в школу. Я сама была способна приготовить себе завтрак или нехитрый
     обед: яичницу и  ''суп из пакета''. Правда, не сразу у меня это выходило.  И папа объяснил,
     что любое занятие требует определённых затрат времени. В кулинарии время должно быть
     выверено до минуты (в отношении соли, перца и сахара – превалирует мера вкуса). Яйца
     всмятку варятся не более одной-полутора минут; ''в мешочек'' – две, две с половиной минуты;
     в крутую – от десяти до пятнадцати минут. И папа наглядно показывал: «Когда коротенькая
     стрелка  будет вот на этой чёрточке, а та, что длиннее, вот здесь; а вот эта, самая тоненькая и
     длинная, здесь…». Так я на практике освоила время, втиснутое в циферблат часов
   
8.  «Когда маленькая стрелка будет на цифре  ''12'', а большая – на цифре  ''3'',  - говорил
     мне папа, - я приду на обед». Я так старалась приготовить отцу  ''правильную яичницу'',
     салат и  ''суп из пакета''!.. Он с неподдельным азартом торопливо поглощал мою
     детскую стряпню, хотя мама и оставляла для нас в холодильнике заранее приготовленные
     ею котлеты и борщ. Благодаря часам и времени, отмеряемому этим нехитрым механизмом
     с заводной пружиной, я научилась готовить не только  ''яичницу-глазунью'' и ''яичницу-
     болтунью'', но и омлет с зелёным луком. И даже квас из ржаных сухарей!..  После обеда отец
     ложился на полчасика вздремнуть. «Папа.., папа!.. – шумела я, тряся  отца за плечо. – уже
     пять минут второго!..». – «Ничего, - всхрапывал он, - у нас часы немного не точны…». Потом
     он наскоро собирался и, обуздав свой верный велосипед, как джигит коня, крутил педали в
     сторону вверенного ему ''трудового объекта''.  А я поправляла стрелки на ''неточных часах'',
     чтобы папа не опаздывал на работу.

9.  Когда я научилась засекать время по часам, мне, с одной стороны, стало легче жить,
     а с другой стороны, - труднее. Циферблатное время не совпадало с реальным. Одни
     сутки казались чуть ли не вдвое короче других, а  ''недели'' и  ''месяцы'' были весьма
     растяжимыми понятиями. Я уже не говорю о праздниках и выходных – они заканчивались
     мгновенно, едва начинаясь. Простые же дни, именуемые буднями, , тащились еле-еле,
     словно овцы на заклание, упираясь и блея.. А  ''зимнее''  и  ''летнее'' время?.. Это же бред!..
     Впрочем, нас, похоже, излечили от судорожной зависимости, связанной с сезонными
     колебаниями маятника.

10.  Если отец говорил, что вернётся вечером, то я запутывалась совершенно! Вот уже и
     смеркается.., и сверчки устали верещать.., и почти ночь… А отца всё нет. На часовые
     стрелки смотреть бесполезно… И я ёрзаю – без отцовской помощи мне не решить
     трудную математическую задачку из учебника. Мама же спокойна, словно Магометова
     гора. У неё свой ход времени: она, как правило, ''пилит'' отца с утра, когда у него трещит
     голова от выпитого с лихвой намедни… Как вспомню, что он по мужским меркам так мало
     пожил!.. Мама не давала отцу передышки, ругала за то, что он расслабляется, а не изнуряет
     себя до изнеможения, как подобает ''добытчику''. И я хороша – торопила часы отцовского
     покоя, сокращая его недолгий век!..

11.  Бесконечно ждать и ждать кого-то очень тяжело. Оглянувшись на свою минувшую
     жизнь, я осознала, что внушительная часть времени потрачена мною на ожидание того,
    что весьма кратковременно в сравнении с долготой моего ожидания. Именно поэтому,
    став взрослой, я перво-наперво приучила себя к пунктуальности, дабы никого из смертных
     не заставлять ждать меня

12.  Время – текучая субстанция. Оно журчит.., журчит… Для тех, кто никуда не торопится, это
     состояние малоподвижной медитации. Я дерево. Ты дерево. Мы деревья. Нам дела нет
     друг до друга. Мы из разных лесов деревья. Мы прошлое самих себя. У нас лишь миг
     настоящего. И сомнительное будущее… Нам кажется, мы совсем недвижимы, но мы растём,
     не успев зафиксировать быстротечности времени, небрежно проводящего по нашим
     расслабленным губам: «Тпрррр!..». Каковы они, стандарты нашего времени?.. Я не могу
     понять. Часы же петербургской Петропавловки и московские куранты Спасской башни
     кто-то пунктуально подводит и подводит, чтобы не отставали. И мы сверяемся по ним,
     отчётливо понимая, что друг с другом мы тикаем в разнобой.

13.   Погожим летом мы с сестрой любили ночевать в нашем небольшом саду, где на сене
       устраивали для себя постель. Заходило солнце, надрывались сверчки, лаяли собаки
       в соседних дворах… Когда начинали светиться звёзды, я донимала старшую сестру
       расспросами о созвездиях – она уже изучала школьную  астрономию. Я знала, где
       Полярная звезда, где Большая и Малая медведицы, где созвездие Кассиопеи, где  Орион...
      Когда же сама стала учиться в старших классах, мне, помимо обожаемой мною литературы,
      легко давались физика и математика. Я крайне интересовалась Исааком Ньютоном,
      Альбертом Эйнштейном, Эвклидом и Гауссом (который, ко всему прочему, был
      замечательными филологом).

14.  Скорее всего, я вас разочарую, когда откровенно признаюсь, что не любила в детстве и
     в юности ни «Маленького принца», ни «Алисы в Стране чудес». Читать я научилась, листая
     старые подшивки периодики и страницы Энциклопедии. «Винни Пуху» и  «Маугли» я
     предпочла Стивенсона и Фенимора Купера, а заодно и Вальтера Скотта, Конан Дойла, Агату
     Кристи и «Отца Брауна» Честертона… Из писателей-фантастов обожала Станислава Лема,
     Рэя Брэдбери  и Айзека Азимова, а ещё -  Александра Казанцева и Александра Беляева.
     Александра же Грина недолюбливала – пусть гневно оплююют мои жестокие следы
     романтики всех времён, до сей поры фанатеющие от «Алых парусов» и «Бегущей по волнам»!
     Зато я очень любила и люблю Андерсена (не адаптированного для детей, по-христиански
     пророчествующего и пугающего),  а также Астрид Линдгрен и Сельму Лагерлёф. До сих пор
     люблю Гофмана и братьев Гримм. У русских, кстати, есть сказочки и пострашнее, - они
     обработаны и изданы Александром Афанасьевым (это настоящий хоррор, где почти на
     каждой из страниц кто-то кого-то изводит и убивает самым жутким образом!!!). Дамские
      романы  ''про любовь'' мне претят и поныне.

15.  Моя мама никогда не была романтичной полуграмотный простушкой, хотя и окончила
      всего семь классов общеобразовательной школы и трёхгодичные курсы медсестёр. Будучи
      ребёнком репрессированных родителей, она всю жизнь посвятила чужим детям, воспитывая
      их и прикладывая все свои силы для того, чтобы они стали крепкими и никогда не болели.
      Моя бабушка по отцовской линии тоже нянчила чужих детей – поповских. Сельский батюшка
      был крайне жаден и грозен. Специально бросит где-нибудь под кроватью или в углу грошик –
      проверяет бабушку, бывшую тогда совсем юной, ''на вшивость'': прикарманит или нет?..
     Та находя монетки, честно отдавала хозяевам. Однажды поп-скупердяй расщедрился и дал
      бабушке одну худосочную  ''ржавую'' селёдку да жменю слипшейся карамели. Когда мы
      в школе изучали юмористические произведения Антона Павловича Чехова (которые я,
      кстати, не выношу!), то, читая про Ваньку Жукова («…и ейной харей стал мне в рожу тыкать!..»),
      я вспоминала бабушкины рассказы про свою горькую молодость. А у моего отца, тогда
      маленького мальчика, который  налопался с непривычки сладких леденцов, по
     рассказам бабушки, случилась золотуха…

16.  У бабули было много своих детей, но большинство из них умерли от голода. В двадцатые-
     тридцатые годы отцовские предки немало пострадали как ''середняки'', то есть люди
     с достатком чуть выше бедноты. Тем не менее все папины братья были кадровыми
     военными, а он сам почти в самом конце войны, когда достиг призывного возраста, ушёл
     на фронт младшим офицером и побывал в побеждённом Берлине. Бабушкина же мама,
     моя прабабушка, была полячкой благородных кровей, знала латынь и была католичкой. Отцова
     мать, моя бабушка, вышла за православного, и папу крестили во младенчестве по
     православному обряду. У нас и иконы православные дома были – из бабушкиного приданого.

17.  Мамины предки-горцы тоже были католиками и знали латынь, они приняли христианство
      раньше русских. В моём роду люди разных конфессий. Есть и буддистские влияния на их
      верования. Мамины предки по материнской линии – из королевских черкесов, а также
      монархисты-военные, присягнувшие Русскому Царю-батюшке на верность. Много среди моих
     предков князей и дворян. А у мамы, помимо всего прочего,  есть и итальянские корни. Оттого
     она вспыльчива бывала и импульсивна. Отец же её очень любил и во всём старался ей угодить.
     Бабушка порою ему выговаривала: «Зачем же ты девчатам косички плетёшь? Разве мужнее это
      дело?» Папа с добродушной улыбкой отвечал: «Дочки-то мои, я их люблю ,- вот и заплетаю им
     косы! Пусть растут красавицами и умницами!».

18.  Отец был шутником. Обладая своеобразным юмором времён Гоголя, он мог, ехидно
      сощурившись, спросить: «Индийские йоги – х т о  они?..» И я хохотала и от этого простецкого
      ''хто'', и от его глумливой физиономии, явно пародирующей Аркадия Райкина. Мама серьёзно
      отца одёргивала:  «Это ты у нас главный йог! Высосал две поллитры и ушёл в свою
      ''нирвану''!».

19.  Не обессудьте, йоги!.. Бабочек, стрекоз и мух я не истребляю, но и на гвоздях не сплю.

20.  Водку я не люблю и не пью. В этом смысле я не вполне русский человек. А в общем и в
       целом – ''своя в доску''. Русская! Может, и совсем не к месту вспомнилось из «Гамлета»:
      «А на какой же почве он помешался? – Да на нашей, на датской…». Я на нашей, на русской
      почве не ''помешалась'', а  ''п о м е щ а л а с ь'' все эти годы, с самого своего рождения.
       Только вот ''помещицей'' да ''княжной'' стать было не суждено.

21.  Прочитав в юности роман Эмиля Золя «Земля», я пришла к раннему пониманию: меня
      надлежит заколоть деревенскими вилами для скирдования соломы! Ибо я никогда не стану
      ни  ''писателем-почвенником'', ни ''поэтом-романтиком''.

22.  Кстати, о французской литературе. Жорж Санд я не любила, как и музыку Шопена, хотя
     он и ''не ищет выгод'' (по Борису Пастернаку).

23.  Что во мне ещё характерно русского?.. Я знаю матерный язык, понимая его лучше японского
     с китайским. Порою  ''вворачиваю'' какое-либо ядрёное словцо в свою вполне себе культурную
     речь. Дочь меня в такие минуты одёргивает: «Мама! Ты же интеллигентный человек. Не говори     так больше. Тебе не идёт». Я с достоинством отвечаю: «Так ведь в нашем великом и могучем русском
     языке не хватает приличных слов, чтобы они соответствовали тому, что у нас в отечестве
     происходит!..». Иду на исповедь, каюсь, ставлю свечки перед образами… И вот – мои ангелы
     поворачивают ко мне свои светлые, но заплаканные лики!.. Русский православный человек –
     это «не тот, кто не грешит, а тот, кто грешит – и кается, грешит – и кается…».

24.  В р е м я  з а  н а м и,  в р е м я  п е р е д  н а м и,  а  п р и  н а с  е г о  н е т. Как точен язык
     старой русской мудрости!.. В «Толковом словаре живого и великорусского языка»
     Владимира Ивановича Даля термин   ''время'' – наряду с таким толкованием, как
     ''длительность бытия'', - определено и как  ''пространство в бытии''. А как же
      быть с привычным нам выражением  ''время и простанство''?.. Как совместить
     ''пространство'' времени с  ''пространством''пространства?.. Ещё у русских было принято
      говорить: «Будешь во времени – и нас помяни». Это просто фантастика! Необъятный
     простор русской речи. В моей семье очень хорошо знали русский фольклор.

25.  Членам семей репрессированных нельзя было селиться в крупных городах, получать хорошее образование. Лишь младшая
     мамина сестра окончила университет в Санкт-Петербурге, поступив туда уже после смерти
     Сталина. В детстве и юности мама жила в старинной казачьей станице Баталпашинская, что
     на Кубани. С отцом познакомилась в Грузии, где работала на бумажном комбинате. Отец
     тогда носил военную форму старшего лейтенанта, был статен и галантен. И  ''они сошлись ,-
     вода и пламень''!.. Надо бы непременно упомянуть о том, что мой знаменитый в тех горных
     краях дед, которому даже памятник поставлен в краевом центре, в ранней молодости был
     первым учителем в кавказском ауле.

26.  Сама я намеревалась податься в астрономы либо в архитекторы. Какая связь между
     астрономией и архитектурой? Видимо такая, что оба слова на букву ''а'', скажете вы?..
     Близко, но не верно. Меня увлекали и звёзды, и  земная жизнь нашей  ''русской
     Поднебесной''.  Я не поступила в питерский архитектурный. Был большой конкурс. Педагог, 
     который с нами занимался перед экзаменами, отметил способности мои и моей
     приятельницы-абитуриентки и сочувствующе сказал: «Вы не огорчайтесть, если вас
     не примут, - вы очень одарены. Походите годик на подготовительные курсы, тогда у вас
     будут преимущества при поступлении в будущем году».

27.  На подкурсах я обучалась заочно. Однако наша семья не обладала тем достатком, чтобы
      я позволила себе уехать на учёбу в северную столицу. Мне крайне было жаль родителей.
      И я пошла в инженеры, во время учёбы параллельно получив дополнительное, творческое
      образование. Сбылись слова моей школьной учительницы: «Ты наверняка станешь хорошим
      филологом и замечательным литератором!..». Ну, не знаю, как насчёт ''филологии'', от которой
      меня поныне прошибает пот… А уж по части ''замечательного литератора'' – бабушка надвое
      сказала… Но всё верно: я человек  ''творческой профессии'', и подобных мне – ''как собак
      нерезаных''.

28. Как хорошо, что я не стала архитектором! Я  бы им настроила, я бы им напроектировала!..
     Тем не менее, я рисую, иллюстрирую собственные тексты, занимаюсь фотографией.., хотя
     этим и не зарабатываю.

29.  Я постоянно вспоминаю, как мы собирали с мамой и моей старшей сестрой яблоки в
     общественных фруктовых садах. Ходили на бахчу, занимались прополкой помидоров и
     огурцов, копали картошку… Мы с восторгом говорили маме: «Ма.., ты пашешь, как трактор!».
     Мама ''пахала'' сосредоточенно, рьяно и молча. А мы то и дело бегали в тень лесополосы,
     обрамляющей поле. Я, тогда ещё дошкольница, канючила: «Чтобы я когда-нибудь картошку
     сажала и копала! Ни-за-что!!! В магазине куплю». – «Дай Бог, - смиренно ответствовал мама, -
     дай-то Бог, чтобы вы были у меня белоручки, и еда сама к вам на стол прыгала!..».  Я
      засмеялась, вспомнив книжку-раскладушку «Столик, накройся!», которую мне прислала на
      день рождения питерская моя тётушка.

30.  Папа делал из фруктов и ягод изумительные соки и даже домашнее вино. Он не был
      каким-то особенным кулинаром. Просто во всём был очень самостоятельным и не особо
      патриархальным. В отношениях с мамой и с нами, шаловливыми его дочерьми, папа был
      весьма покладист и добр. У нас в семье не велось особых бесед о Боге, тем паче, что у нас
      в то время была закрыта местная церковь. Но я с малых лет была наполнена русской
      религиозностью и несметными богатствами русской речи.

31.  Сколько раз я удивлялась: почему я люблю того или иного человека! Казалось бы,
      не за что… А меня – разве есть за что?.. Когда же я всем своим несовершенным существом
      поверила в Бога, то ясно поняла: любят не  з а  ч т о.  А просто потому, что  н е  л ю б и т ь 
      не могут.

32.  Каждый человек – это часы, либо отстающие, либо опережающие реальность. Те, что
      спешат, - бывают гениальны. Те, что отстают – бывают мудры. Гениальность – не всегда
      положительная черта.  ''Злых гениев'' больше, чем  ''добрых гениев''. Не могу согласиться
      с тем, что гений – вне категорий  ''добра'' и  ''зла''. Гений – это прежде всего человек, он
      смертен, как и все люди, ибо живёт и умирает во времени, хотя и чаще всего опережает
     это время.