Волеговский вечер

Ночь наступает, а день отступает. Он тает в сиреневой дымке облаков, неподвижно зависших над волеговским лесом. Вечерний свет льётся на узкую тропинку под скалами, на могучие стволы пихт. Видно, как у Волегова камушка догорает день. Там блистает изгиб Чусовой на переборе.

Солнце пробралось под еловые лапы да заплутало в кашке. Так у нас зовут клевер. Пчёлы и шмели завершают рабочую смену. Разнотравье к августу беднеет, но есть ещё красавица Пижма и звёзды-васильки. Где стояли избы и дворы, где были огороды - там теперь двухметровая крапива густо растёт. По крапивному морю носятся белые барашки иван-чая.

Волеговы Гребни смурно глядят на бывшую деревню. Эх, хочет ведь земля рожать! А рожает... крапивное семя. Облака смотрятся в пруд на речке Волеговке. Речка к августу обмелела, и стерлядь не смогла выбраться к устью, осталась в пруду. Жаль рыбу, погибнет зимой.

Берег Чуоси усыпан камушками. В межень вода уходит, и часть берега тут же зарастает травой и цветами. После зазимок ярко краснеют хвосты конского щавеля. Закатное солнышко высветляет стены чусовских бойцов. Камень Пещерный выглядит белой крепостью над синей гладью реки. Такой пронзительный цвет Чусовая приобретает к осени.

Люблю я проводить вечера на камнях, на бойце Пещерном и на бойце Высоком. С высоты последнего особенно красивый вид открывается! Река Теснин убегает лентой к зелёному хребту камней Узенького и Мостового. Перед тобой волнуется бесконечное море пармы, уходящее до самого горизонта.

Присядь на мягкий мох и смотри, как тихо-тихо течёт река, как остроконечные ёлки рассекают солнечные лучи в радугу. Когда любуешься отражением в воде высокой лесной стены, последними отсветами солнца, то умиротворение проникает в душу. И ты больше не суетишься, не торопишься, не думаешь о неудачах, которые кажутся мелкими и ничтожными.

Боец Пещерный известен своей пещерой, вход в которую зияет на высоте. К нему ведёт тропинка среди скал. Можно побыть у её входа и представить себе, как коротали вечера первобытные люди. В общем-то, думаю, точно так же.

Настоящее, голубое мерцание Реки Теснин можно увидеть ближе к концу лета, вечером. Верхушки гор и камней ловят последние лучи. В "теснинах" речного русла гостит темень. И оттуда мерцает священная Чуоси!

На исходе дня можно побродить налегке по Волегову Полю. Когда доходишь сюда с рюкзаком от деревни Мартьяновой, обычно на это уже нет времени. Это на первый взгляд заросли иван-чая и крапивы непроходимые. Под ними ровная земля, надо только одеться соответственно.

В чусовских лугах звенят колокольчики, качаются бордовые шишечки кровохлёбки, пламенеют васильковые огни. Вечер бродит между елей, озаряя иван-чайный пух. Пойдём ему навстречу, это же наш родной лес!

Коли устал - отдохни на бережку у волеговского плёса. Длинные, русалочьи волосы травы склонились к воде, по которой плывут облака. Как услышишь, что кто-то бьёт хвостом, не тушуйся. Не русалка это. Старая моя знакомая, огромная седая щука вылезла из-под Гребней, на охоту вышла. Иногда над водой пролетит птичка дивная, разноцветная. Да откуда нам, городским, их знать? Может, это чибис?

К концу дня Чусовая на мелководье неплохо прогревается. Почему бы не искупаться? Плывёшь себе и чувствуешь - холодненькая пошла! Знать, до омутов доплыл. Так-то вроде мелковато, а доходишь до стремнины - глыбоко. Вишь, камень весь в воду ушёл!

Если забраться на Зелёную Шапочку, то с этой горушки видны обе части бывшей деревни. У одного берега Чусовой - Волегово Поле и пруд на речке Волеговке. На другом берегу -  камень Гребни, за которым прячется Маланьина Поляна. На ту поляну стремительно опускается ночь. Пруд подёрнулся рябью - ветер нагнал серые тучи, похолодало. Пора возвращаться к костру, погреемся!

За сушняком приходится бегать вверх по полю, пару вёрст до кромки леса. Вокруг в траве никаких дров нет. Сухое дерево горит легко. Никаких палочек с перекладинами я не устраиваю -  не стоит деревья для той затеи портить. Развожу огонь по-простецки - между котлами. Получается "паровоз".

Места здесь на чудеса богатые. То по дремучему Царь-Лесу пробираешься до камня Высокого, чтобы подивиться на красавицу Чусовую и посетить большой грот. То идёшь вверх по Реке Теснин к могутным камням Лужаечному и Пещерному. С вершин Лужаечного выходишь в безграничные волеговские поля. Оттуда по круглому, покатому лугу возвращаешься. Острые скалы-ножи, пролёгшие в левобережной парме, становятся всё ближе и ближе.

Особенно почитаю час перед наступлением сумерек. Это то время, когда на Чусовой всё стихает. Даже если погода весь день была ненастной, ветреной - всё равно стихает. Цапли и утки больше не гомонят. Чёрная злобная мошка, словно услышав команду "Отбой!", садится в траву - до следующего утра. Комары по сравнению с ней - мелочь. Сидеть у плёса и слушать аховую тишину - особенное удовольствие.

Набегавшись за день по чудным местечкам, люблю вечеровать у костра супротив Гребней.  Каменные сабли отражаются в воде, ловят каждое твое слово. Прошепчешь что-нибудь – трижды гулко тебе вторят! Да не один сижу - в компании раскидистых елей!

Сколь ни приходил я на Волегово Поле - что со стороны Сулёма, что с деревни Мартьяновой - завсегда первыми встречали меня эти красоточки, Ели-матушки. Пушистые да статные, ровной аллеей по берегу идут - одно загляденье!
- Видишь солнышко на ели?
- А мы всё ещё не ели...

Ужин на Чусовой - о чём ещё можно мечтать? Банальные макароны с тушёнкой или чай в пакетиках не годятся от слова совсем. При виде величественных скал душа просит эксклюзива. То ли дело наваристый суп со свежими грибами и богатый компот! Завариваешь чай – то хотя бы с листом дикой смородины. А то убери заварку, да приготовь настой иван-чая. Подожди, пока цвет не обретёт. Скусно?

Первые люди так же сидели у костра и глядели в огонь. Это древнее священнодейство. Я видел в Азербайджане развалины храмов огнепоклонников. Там природный газ подчас сам воспламеняется, выходя из земли Огня. У нас другая земля, но каждый в душе немножко огнепоклонник. Угли догорают, переливаясь последними язычками пламени, вспыхивая то бело-зелёным, то ало-фиолетовым.

За разговорами с чашкой чая, глядишь, и ночь наступила. Луна, огромная белолицая Княжна, выплывет величественно из темных облаков, зальёт бывшую деревню мертвенным светом. Волки не спят, их час наступает – пора бы им ужо подняться на Гребни, чтобы над округой разнёсся протяжный и тоскливый вой. Следом наступит час Медведя. Но он молча ходит-бродит, его чуткий нос водит.

Потому на стоянке не мусори, не пробуй запашистую тушёнку и душистую колбасу – мигом придёт, чтоб ты с ним поделился. Один раз было дело близ Шунут-горы - открыли мы рыбные консервы. На весь лес сайрой воняло – молодой мишка припёрся, любопытный. И в Сулёме, был случай, корова издохла, свалившись в овраг за селом. Лето жаркое было. Пока судили-рядили, что неплохо бы фермеру её оттудова вытащить, Сам пришёл. Хозяин Леса лично пожаловал…

Все давно в палатке улеглись, а я всё молча хожу-брожу, чевой-то высматриваю, прислушиваюсь да принюхиваюсь, по привычке траву кругом приминаю. Иначе не засну. Мелкая мошкара в брачных танцах роится. А нам не до танцев. К завтрему в обратную путь-дорогу, надо выспаться.

Лес превращается в чёрные зубчатые силуэты. Мгла сгущается – в полную силу властвует царица Ночь. С реки выползает туман, обхватывая поля пушистыми, длинными лапами.
Эх, всё-таки этот день закончился! Наш невероятный и волшебный день на Реке Теснин...А других там и не бывает.