Часть 5. Зая Дормидонтыч

              5.1.
       На пятидесятилетие Зае надавали столько дипломов и грамот, что он стал считать себя грамотным человеком


              5.2.
 
       После пятидесяти  Зая Худой кардинально пересмотрел свои жизненные приоритеты, а именно стал более разборчив в алкогольных напитках и еще увлекся пополнением своей домашней библиотеки.
       Разборчивость в алкоголе проявилась в принципиальном неприятии отечественного пива, а поскольку на импортном рисовались какие-то несусветно дорогие ценники, то пришлось отказаться и от него.
      
       Вино он тоже перестал пить. В каждой купленной бутылке вина существовал большой процент непредсказуемости, а Заю это начинало немного раздражать.
       Ну, посудите сами, сели вы вечером с супругой за стол, решили отметить прошедший день, на столе блюдо специально приготовленное: рыбка зажаренная, или мясо к примеру, даже свечки по такому случаю зажгли.
       И вот открываете вы недавно купленную  бутылочку вина, разливаете по бокалам, вынутым из дальнего шкафчика и протертых чистой салфеткой, звонко чокаетесь с суженой, глядя ей по- доброму в глаза, отпиваете глоток, и чувствуете... . 
       А чувствуете вы привкус укуса, прости меня господи.. Ну и какое у вас после этого будет желание покупать вино, тем более что благоверная не упустит случая тут же сообщить вам, что она же говорила, что другое вино надо было брать -  то, которое левее стояло, либо того хуже, ежели вы это вино купили самостоятельно, то надобно было с ней, с богом данной посоветоваться, а без нее вы каждый раз всякую дрянь покупаете.
      
       Из-за этой непредсказуемости Зая, скрипя сердце, вычеркнул из своей продуктовой корзины также коньяк и водку, и на донышке ее остались лишь виски.
       Правда с ним тоже были некоторые проблемы — сей заморский напиток народные умельцы навострились разливать сначала в ближайшем подмосковье, и далее — везде на необъятных просторах родины. Однако Зая наловчился закупать бутылочку - другую импортного виски в магазинах беспошлинной торговли в своих поездках за границу. 
       При нерегулярных возлияниях-  когда под  горячий борщец а когда и просто   под  вечернюю зорьку   в количествах, не превышающих ста грамм, этого запаса в принципе хватало.
      
       Страсть к покупке книг существовала видимо с детства, однако в полной мере проявилась на закате лет. А поскольку все мы с годами становимся более капризными, более упрямыми, и даже более скуповатыми, то и Зая Дормидонтыч отчего-то получал гораздо большее удовлетворение при покупки книги в букинистическом магазине, нежели в обычном книжном.
       Делал он это с той же периодичностью, как и пил виски, то есть не очень часто, зато обстоятельно, и уж если заходил к букинистам, то не менее, чем на час, тщательно рассматривая и листая, откладывая и возвращая обратно на полки, пока душа окончательно не успокаивалась от ста грамм, (тьфу ты, господи, не забыть зачеркнуть) от двух - трех отобранных исключительно в твердом переплете и зажатых под мышкой фолиантов.

       Несколько недель после этого купленные книги лежали перед глазами на журнальном столике, прочитывались полностью, либо частично, и потом занимали свое место на полках по соседству с другими. Умение устойчиво стоять на полках в незажатом состоянии возможно и было основной причиной выбора книг именно в твердом переплете, однако официальной версией у Заи было объяснение о недолговечности книг в переплете мягком.
      
       Две эти страсти у Заи Худого так вошли в его повседневную жизнь, так переплелись в нем, и даже стали частью его самого, что однажды выскочили   во время сна в виде заздравного тоста.
       Буквально накануне Дормидонтыча пригласил на «юбилей-не юбилей» один из сочуствующих читателей, и Зая целый день промучился над проблемой подарка. Ничего умного в голову не приходило, и пришлось лечь спать с присказкой «утро вечера мудренее».
       И каково же было удивление Заи, когда под утро перед его закрытыми еще глазами явственно предстали вот эти стихи:

Мужчине, что за 50
Не дарят плюшевых котят
И если в гости пригласят,
А денег прямо скажем мало,

       И сувениры уж тошнят
       А ручки «паркер» так пошлят,
       Еще копилки с поросят,
       Их, поросят и не хватало...

Когда ж с идеей полный ноль,
А одаряемый - король!
Ну, не король, так Шарль де Голль, а мысль фантазий - на излете,
И голос - дрянь, чтоб спеть «тироль»,
И пальцы - дрянь, чтоб взять гармонь,
Дарите твердый алкоголь, и книги в крепком переплете!

       Дормидонтыч мгновенно вскочил с постели, записал стихи на каком-то куске бумаги, после чего обстоятельно и неторопливо позавтракал, неспешно оделся и совершил два похода в магазины – первый - в книжный (букинист исключался по этическим принципам), а второй - в ближайший гастроном (магазин беспошлинной торговли исключался по причинам объективным).
       И только потом, вечером, читая тост, и вручая шикарную книгу и литровую бутылку виски в подарочной коробке, Зая Худой вдруг сопоставил свои увлечения и подарок юбиляру, крякнул от удивления, и прошептал тихонечко, чтобы никто не услышал: «Ну надо же, а...»


              5.3.
      
       Как мы уже знаем, Зая Худой был, да и по сей день остается мастером короткого романа, однако звание это ему регулярно приходилось защищать. Так, на одной из встреч с читателями, некто спросил Заю:
       - А может ли уважаемый писатель одной фразой описать всю человеческую жизнь, допустим  на своем примере?»
      
       Дормидонтыч мгновенно понял, что вопрос был задан не из любопытства, а как говорится «с подковыркой», однако виду не подал, подумал секунд десять, и кивнув утвердительно, ответил
      -  Могу
      -  И как же будет звучать фраза, характеризующая всю вашу жизнь?
      -  Между Молотовым и Навальным,- улыбаясь произнес Зая Худой.


              5.4.
   
       На одной из творческих встреч с сочувствующими читателями Дормидонтычу пришла записка-вопрос: «Как жить среднестатистическому россиянину, если по официальным данным средняя зарплата такого россиянина 30 тысяч рублей, а средний ежемесячный платеж только по кредитам - свыше 12 тысяч».
       Зая прочитал записку вслух, посмотрел своими честными голубыми глазами в зал, и так же честно ответил: «А вот так и жить... с грефом пополам...».


              5.5.

       Зая Дормидонтыч  Худой как правило за словами в карман не лез. Слов этих у него в карманах хранилось столько, что они бывало, сами собой оттуда вылезали.
       Но однажды на встрече с сочувствующими читателями, получив записку с вопросом:  «Как быть счастливой?»  Зая со всей искренностью  стал пытаться объяснять, что иногда не нужно менять мир, а всего лишь достаточно чуть-чуть изменить самого себя. Потом он подумал, и сказал, что бывает и наоборот,   не стоит менять свои принципы, а  постараться немного подправить этот  зачастую безумный, однако все-таки ближний мир. Потом он подумал еще, и сказал, что бывают ситуации, когда надо  вообще поменять дом, работу, а также всех своих друзей и знакомых.
      
       В общем, не шли нужные слова, и все тут. Зая даже запинаться стал. А встретившись взглядом с бездонными и печальными глазами  внимательно слушающей его читательницы, лицезрев   ее пышногрудые формы, и обнаружив в них автора записки,  окончательно понял, что все, что он сейчас говорил - не то, запутался и в конце, произнес, что не следует также забывать известных истин, и ушел в банальности, как то: старый друг  лучше новых двух, терпение и труд все перетрут, утро вечера мудренее, и вообще, завтрак съешь сам, а обед раздели с другом...
        Закончив на этом  и вытерев платочком пот со лба, он устало посмотрел в зал, и в этот момент одна шустрая дамочка быстро поднялась с места и с некоторой хитрецой и вызовом спросила:
       - А что с ужином-то? Что с ужином делать?
            
       Видимо, платочек, вынутый из кармана пробил незримый затор мыслеслов и мыслефраз и явился катализатором в их свободном перемещении.
       - С суженым, мадам?- улыбаясь, произнес Зая, внезапно  почувствовав, что карманы его так переполнены словами и фразами, что вот-вот взорвутся и следует ими скорее поделиться с окружающим миром.
        - Ну, если завтрак вы действительно съедаете сами,  а обеды регулярно делите с другом, то суженого по логике и справедливости надо  отдать врагу.


              5.6.

       Как-то раз Зая смотрел соревнования по фигурному катанию, и подумал, что это не совсем правильно, когда в парном выступлении участвуют спортсмены только  разного пола.
       Вот, допустим в синхронном плавании участвует чисто женская команда, или мужская, и в футболе также, и в хоккее, и баскетболе. А еще есть керлинг, и там есть однополые команды, и есть разнополые. И в биатлоне есть и такие и такие.
       А вот в фигурном катании дискриминация какая-то выходит.
  -  Нехорошо получается,- подумал Дормидонтыч и сел писать письмо в
международную федерацию фигуристов.


              5.7.
       Однажды на встрече с сочувствующими читателями Заю Дормидонтыча спросили:
       - Кому из нынешних политических деятелей Вы бы дали «двушечку»    исправительных работ на галере?
       - Я бы ему дал не «двушечку», а сразу две «двушечки»,  а потом еще две «двушечки», а потом две «трешечки», а потом...
       -  Но подождите,- перебил Заю  сочувствующий  читатель,- Ведь нельзя же так, надо же по закону.
       -  Исключительно по закону, - согласился классик,- Только и исключительно по закону. Не более чем два срока подряд...


              5.8.

       Во время  одного из многодневных турне с лекциями по Европе,  в славном городе  Киеве,  Зая краем уха услышал следующий диалог:
       - Дывысь сынку, це Зая.
       - Цезаря, батько?
       - Ну, нехай будет Цезаем.

       Следующей страной  посещения была  Великобритания, и   накануне    встречи  в Букингемском Дворце,  английская королева приняла решение  наградить  Заю   титулом почетного рыцаря.  Однако Зая, узнав об этом, решительно  отказался.
       - Как после этого меня называть бы стали, - говорил он впоследствии  близким друзьям, - Сэр Зай, что ли? Не надо мне чужой славы. Мне и своей-то некуда девать.


              5.9.

       В начале декабря Зая Худой вдруг обеспокоился, что Новый Год не за горами, а о подарках родным и близким он так и не позаботился.
       - Вот же беда какая,- пробормотал Дормидонтыч себе под  нос,  - Надо бы что-то срочное придумать. Только вот что?- и он надолго задумался.   

       Праздников за всю свою жизнь Зая повидал столько, что наверное вся сувенирная промышленность всего мира уже не могла его удивить  и тем более удовлетворить с годами все более и более тонкий вкус признанного классика короткого романа.   Все уже было,
       ...или походило на то, что было,
              ...или было  так  глупо, так бездарно, и так  пошло, что  совершенно не устраивало Дормидонтыча в качестве подарка.
       - Ну прямо Эклезиаст какой-то,- вновь вслух пробубнил Зая.

       И вдруг на него снизошло:
       - А сделаю - ка я большую головку сыра, Как раз к Новому Году он у меня и созреет,
       ... да разделю на несколько частей, да и подарю всем своим близким!
               ... правда близких у меня много, и кусочки сыра будут маловаты,
                ...однако даже небольшой кусочек сыра всяко лучше, чем пустые обещания по телевизору...

       И с этой мыслью Зая Худой стремглав помчался на ферму за молоком.


             5.10.

        Как – то в пабе Зая услышал беседу двух немолодых господ, имевших отношение к авиации. Один  из них  с жаром доказывал своему коллеге о важности для  каждого аэродрома  иметь Взлетно-Посадочную Полосу.
        - Понимаешь, без  ВПП нет аэродрома, а значит,  нет аэропорта,  и, следовательно, ничего такого с этим связанного – нет.  Ведь  любой самолет должен откуда-то взлетать, и куда-то садиться.
        - Я тебе больше скажу,- кипятился второй господин,- Если есть,  допустим, только взлетная полоса, назовем ее для краткости ВП, а посадочной нет, то неважно, есть ли там рулежные дорожки, места стоянки, всякие там полосы безопасности, это уже не аэродром! Потому  что куда тогда  будет садиться самолет? Вот вылетят все самолеты из этого места, а прилетать никто не будет. И что тогда делать? Закрываться?
        - Или например ошиблись проектировщики и поменяли у ВПП одну букву, - перебивает его первый, - и получилась не ВПП, а взлетно- взлетная полоса, ВВП. И все! Приплыли! Как взлетели в небо, а садиться некуда! Все пропало! Всем кирдык!
        И тут они вдруг разом переглянулись и приумолкли. Затем  быстро допили пиво и выскочили из паба.
        - Поучительная история,- подумал Зая Худой. А самое главное, что жизненная!



              5.11.

 Позвонили  как то Зае по вопросу изучения общественного мнения. Представились, и стали задавать вопросы:
        - Существует ли по вашему  мнению в вашем регионе социальная напряженность?
        - Так существует,- отвечает Зая
        - А каким словом вы охарактеризуете состояние общества в целом?
        - Словом» плохо»,- говорит в трубку Зая
        - Так, хорошо…, теперь следующий вопрос…
        - Не надо больше вопросов, - прервал  разговор Зая и повесил трубку.



              5.12.

        Был у Заи Дормидонтыча  близкий  друг - Гоча Гурамович.  Встречались они редко, поскольку договариваться о встрече приходилось загодя,  -   у Гочи Гурамовича все часы были расписаны аж на месяц вперед.
        Когда Зая хотел поболтать с Гочей, он звонил секретарю, секретарь смотрела в рабочий график шефа и назначала Зае Дормидонтычу   дату встречи.
        В назначенный час Зая  приходил к Гоче в кабинет, садился в кресло и начинал о чем либо говорить, а Гоча присаживался рядом и глядел Зае в рот. Потом Зая переставал говорить, и тогда говорил уже Гоча, а Зая только мычал поддакивая, или моргая глазами.
        Как-то Зая Дормидонтыч спросил у Гочи Гурамовича:
        - Скажи, дорогой, вот врачи говорят, что все болезни от нервов и только некоторые от любви. Это правда?
        - Чистая правда, дорогой. Разве врачи будут врать?
        - А скажи тогда, отчего зубная боль?
        - Вах, такой взрослый человек, и такой простой вопрос задаешь. Зубная боль от сладкой жизни. Давай, открывай ротик пошире, посмотрим что у тебя там, сахарный ты мой.

             5.13.

         Зая очень любил застолья с грузинами, а еще больше – с поляками.
Нальет, бывало Зая водочки в стаканы, и говорит: «Ну что, братья славяне - по новэй?» - «Пановэ», -  соглашаются поляки.

              5.14.

          Когда Заю Худого спросили о его национальности, он ответил, что после 60-ти большинство людей могут смело считать себя «старыми евреями».
   
              5.15.

          По некоторым архивным записям Заи Худого нет  ясности- являются ли они полностью законченными творческими произведениями, или лишь частью чего то более грандиозного. Некоторые из них мы публикуем ниже, и пусть читатель сам принимает решение.
        ...Каждый раз, видя проходящих мимо девушек, продавец с юга делал удивленные глаза, поправлял тюбетейку, цокал языком и громко восторгался:»Какао бабы!»...
        ...Мороз в то утро был такой сильный, что морды лошадей были сплошь покрыты инеем, а звон бубенцов раздавался не только от упряжи, но и со стороны ямщика тоже...