Треньк или контрольный выстрел в ухо

« Треньк!» или контрольный выстрел в ухо.

Зима в этом году не удалась. Гнилая и квёлая. И хандра не уходит и не уходит. Настроение тоскливое и атмосфера я вам доложу мерзопакостная. Позавчера вдруг припорошило снегом. Но оно, когда не вовремя, то и радость какая-то вымученная происходит в душе. То есть, настроение, как и было говёное, таким и осталось.

Проснулась: солнышко светит, снег блестит. Настоящий, даже на вид хрустящий как рафинад. Утрамбованный. А тоска как лежала на душе одним грязно-серым комом, так и лежит. Из постели вылезать не хочется, пылесос отвращение вызывает даже фактом своего существования. И не буду я ничего делать! И стирку ставить не буду! И плевать мне на всё. И оправдание у меня документальное: болею я!

Но жизнь она же нас не понимает. Мы с ней разговариваем на разных языках. Я ей:
– Мне плохо! Я умираю! А она мне:
– Не трынди, чаль в магазин! И хватит уже из себя королеву Викторию корчить!

Умылась, позавтракала, поворчала, пару раз к зеркалу прислониться пыталась, но оттуда током на меня сшибало прям! Хоть плачь, такое отражение.
Покряхтела в коридоре, натягивая пальто, сапоги и почапала за продуктами. Уступила в борьбе этой мерзавке – жизни. Растуды её в качель!
Выхожу из подъезда и сразу чувствую, что меня в крепкие объятия заключает мазохизм: там ещё и скользко! Это при моём-то везении! И я уже почти с наслаждением готова принять на себя любую муку. Но шпарю вперёд, как на расстрел за идею. Гордо, смело, непоколебимо!

Ощущаю, что тепло мне и уютно, злость спадает, прогалинок много безопасных. И главное – дышится легко и радостно. Но меня такой варЬянт не устраивает. Я настроена на страдание. И желать испить сию чашу до дна!

Захожу в магазин с лицом попранной добродетели и готовности ввязаться в склоку (хотя это далеко не мой принцип общения). Я нормальная, болтливая тётка с налётом маразматической благожелательности. А тут только глазками" Швырк-швырк" в поисках очередной хамки или проныры- продавщицы, которая, конечно позволит себе в отношении меня…

Никто ничего не позволяет. Не провоцируют, сволочи! Персонал благожелателен. На прилавке мой любимый плесневелый сыр, колбаска любительская (которая в калач завёрнута и с мелким жиром). И не килограммами в плёнку заворочена, а розовыми аккуратными порционами по грамм двести- триста. Я не очень охотно, но мягчею душой. Мне это не нравится, фасон надменный держу, но уже, конечно, не убедительно. Подтаиваю.

Пока по салону прошлась, как по волшебству на мня выпрыгнули мои любимые конфетки фабрики «Надежда Крупская». С политической точки зрения для Эстонии это не есть похвально, но вкус! Специфисский! А там пошло и поехало. Стоит ить только нАчать! А насчёт углУбить! Когда и у какой женщины с этим были проблемы? И летит в карзину тёплая сдоба, чипсы для мужа совершенно противопоказанные, но желанные. Моющие средства, индюшачья грудка – не перечесть. И я понимаю, что до дома с двумя полными сетками и со своим слабым здоровьем, да в гололедицу я не дойду. Но загрузилась таки и иду. Дышится легко, сетки руки не оттягивают.

Вот я уже и у подъезда. Вот тут и начинается вторая часть марлезонского балета. Подхожу к входным дверям. Чтобы открыть магнитом дверь, сетки надо поставить на крыльцо. Этого я не люблю. Опять же- коронавирус, который грозит мне пудовым кулаком со вех каналов ТВ.

И тут к подъезду с визгом подлетает солидное авто и из него выскакивает такой лёгкий и моложавый дяденька. Меньше полтинника по возрасту на взгляд. Или всё же немного больше? Я кручу сетки, развешивая их по своим рукам, а он уже открывает мне дверь магнитным ключом, и как бы приглашает. Ласково так. Мол, входи, дорогая моя королевишна.

Ну а королевишна не из тех, кому надо два раза повторять. Тем белее, что взглядом-то она, королевишна, уже зацепила сапожки, начищенные так, что смотреться в них можно, и курточку лайквоую на меху. И приглашант, как говорил один мой знакомый асоциал, «мужик за всю мазуту». А по-нашему, по женски- мужик фактурный, даже я бы сказала: рецептурный: «то, что доктор прописал».
И я уму так скромно:
– Данке шон!
А он мне, значится:
– Битте шон!
Понимаю, что дядька эстонец. Эстонцы все любят немецьку мову. Она им греет слух. Но я же не Надежда Крупская, чьи конфеты у меня в сетке. Поэтому мне не до политических принципов.
Во мне уже звучит струна кокетства и жажда победы. Он, дядька, то есть, пытается пропустить меня в лифт, но я же должна ещё блеснуть перед ним свои эстонским. И на языке национального кадра с улыбкой Джоконды объясняю ему, что резоннее было бы мне войти после него, так как я еду только до третьего этажа. Типа боюсь тесного контакта с евоной курткой при выходе из лифта.

Тем самым давая ему понять, что контакт между женщиной и мужчиной возможен и, главное, что я про это ещё помню… И, заодно соловьём разливаюсь про то, какой сегодня чудесный солнечный день. Настоящий новый год. Впору праздновать!

Дядька очень не дурак и в силу моих таких необыкновенных лингвистических способностей, в его глазу я уже не вышедшая на пенсию Мерилин Монро, а молодая Моника Беллуччи. И он предлагает сегодня же, на верхнем евоном этаже посидеть, встретить вместе запоздалый Новый год, испить вина и послушать хорошую музыку. Всё это происходит на перегоне между первым и третьим этажами.

Обменялись телефонами, почти ударили по рукам, я бы так сказала. И главное, мне неожиданно показалось вполне осуществимым сбегать на часок- другой к новому знакомцу. С этажа на этаж. Для конспирации (а может и защиты), прихватив с собой заброшенное с прошлого года вязание. Тут тебе и острое оружие, и алиби. Мужу скажу, что надо проконсультироваться у верхней соседки. Он соседку и знать не знает). Что-то там с количеством петель не сложилось. С ощущением полного триумфа красоты и гармонии мира я ввалилась в квартиру, давясь от смеха. Навстречу сеткам вынырнул муж.
– Шуня! Ты так тяжело дышишь! Опять плохо? Одышка?
– Она, проклятая! – прокашляла я сдавленным голосом умирающего астматика.
– Что ты столько набираешь? Кто это всё есть будет? Я совсем не ем!
– Ты хочешь сказать, что все эти заморские фрукты, сыры - шмыры я покупаю для себя? А картошка? А мясо? Ты этого тоже не ешь?

Ну и пошло- поехало. Я, таки закашлялась как надо, а муж пошёл раскладывать по холодильнику всё то, что он не ест. И ведь знает же, гад, что я всё переложу по- своему. У меня, как и у всякой хозяйки своя система распределения продуктов по холодильным отсекам. Знает, мерзавец, но лезет. Инветаризацию проводит. Или запоминает. Чтобы ничего мимо рта не пролетело.

Весь вечер я проходила по дому, как лунатик. А ночью прозвенел один условный «треньк!» Я, как условлено, делаю ответный звонок. Я нахохоталась и наболталась за полтора часа, как голодный воды напился.

Отсоединилась и пошла курить в кухню. Села думать. Отчего такая лёгкость в душе? Такая благость? Никакого романтического чувства я к объекту не испытала. Симпатия, и ощущение того, что я живая ещё! Вот что мне надо было. Общение и интересный собеседник! И всё!!!!

Но «роман» придётся сворачивать. Долго такой мужчина на моих телефонных байках не продержится. Не вооружённым взглядом видно, что мужик он сексуально обеспеченный и востребованный, и не та я фря, за которую он готов погибнуть ради ночных баек. Раскусит он меня на раз. И случится со мной большая моральная трагедь.

Где же ты, мой человек? С которым и поговорить, и помолчать, и обсудить, и поспорить в облаке симпатии и взаимного уважения? Где?
Вчера на «треньк» не среагировала. И сегодня не буду. Роман окончен. Публикую.
Март 2020г.