Пасха

МОЗАИКА ДЕТСТВА (не связанные друг с другом воспоминания)

Повсюду благовест гудит,
Из всех церквей народ валит.
Заря глядит уже с небес…
Христос Воскрес! Христос Воскрес!
                Аполлон Майков
               
— Вставайте, вставайте скорее, солнышко играет! — слышу из далёкого своего сонного состояния голос Мамы, — Солнышко играет!
Солнышко играет?! Мигом сбрасываю сон и быстро одеваюсь, Валя с Олей рядом копошатся, зевая одеваются, мешкать нельзя – знаем по прошлым годам, можем опоздать и пропустить такое чудо… Беру закопченное стёклышко и прилипаю к окну. Сёстры рядом, возбуждённо живут и, тараторя о своём, занимают верхние половинки окна - они выше меня. Стёклышки заготавливаем с вечера, коптим их или же находим готовое тёмное стекло. Папа в этом нам помогает. Через тёмное стекло виден диск восходящего солнца, чётко обрисовываясь, не слепя глаза. Из окна, что выходит на восток, виден лесок и над ним медленно выкатывается долгожданное светило и оно…, оно словно играя, прыгает в разные стороны, скачет в радости и танце. Это так явно видно, что мы всегда в удивлении великом, почему так?, почему? Может это прыгает в наших руках стёклышко, но оно закреплено на стекле окна и не может создавать такой эффект, солнышко играет! Играет! и всё тут… Даже «невооружённым» стёклышком глазом, можно было различить, что с солнышком творится что-то совершенно необыденное. Создавалось впечатление, что оно меняло размеры и распускало свет наподобие сполохов в стороны от основного диска. Порою меняло форму свою, то двигалось в одну, то в другую  сторону, переливаясь огненными цветами. Временами прыгало на месте, вибрируя, выплескивалась протуберанцами. Менялся цвет солнечного диска. Окрас менялся от багрово-красного на светло-розовый, потом в оранжевый. Солнышко играло! Мама права, когда будила, говоря это. Солнышко танцевало свой загадочный танец, приветствуя вселенский праздник. Ведь сегодня Пасха! Конечно, каждый, смотрящий на это действо, видел по-своему, так, как подсказывало ему его сознание и умение видеть мир. По-своему рассказывали и мои сёстры, видя одно и то же, но со своей «колокольни». Спасибо, Мама! После твоих слов всё сразу ставало на свои места и там, где можно было бы написать опусы научных изысканий, до хрипоты спорить, как происходило явление солнечного ликования, твоими словами умещалось в два слова, которые примиряли всех нас: «Солнышко играет!»

Что творилось с нашим светилом? Какие загадочные па оно выводило? Всему этому, вне всякого сомнения, будет когда-нибудь научное объяснение. Многое, многое неизвестно науке, но дойдёт до неё объяснение! Чудес не бывает, все подчиняется естественным законам, далеко не все из которых, известны людям. Будут известны! А пока надо верить в чудо, в чудеса, так легче оставаться самим собою, той живою единицей огромной Вселенной, которая одновременна и в тебе самом. «Есть целый мир в душе твоей…» *. Можно пытаться объяснить рефракцией,  распространением света в среде с меняющимся коэффициентом преломления. Я не пытаюсь объяснить что-то, но заронить мысль о многом, что ещё не подвластно разумению человека, что многое не изучено до тонкости – хочу и, что много вопросов остаётся неразрешимыми. Пока неразрешимыми! А сейчас, будем верить в чудеса, как же без них? А сказки? Разве можем их отменить? И, когда, как ни на Пасху должны случаются чудеса. В этот день был воскрешён Спаситель, сын Отца Небесного, один из Святой троицы. Каждое Лицо Пресвятой Троицы есть Бог, но Они суть не три Бога, а суть единое Божественное существо. Как это понять и разуметь? Для моего детского ума всё это было непонятным, загадочным, непостижимым и, только словом чудо, можно, хоть как-то, успокоить мою любознательную голову. Если чудо, тогда всё понятно и многие вопросы снимались… Чудо! Как хорошо, что есть на свете чудеса!

Всей семьёй к этому дню загодя и тщательно готовились. «В Рождество на крылечке, на Пасху у печки», — со словами поговорки, приступали к подготовке к празднику… В доме белили стены, печь, вымывали окна, пол натирали и, так как он был некрашеным, то от будничной грязи его скоблили ножами. Возле печки ставилась в деревянной кадушке бражка, напиток весёлый, шипящий на основе сахара, дрожжей и хмеля. Пока она созревала, в ней булькало, бродило, шипело – жило своей хмельной жизнью. Всё в доме в эти дни было говорливо, радостно шумело, суетилось, покрикивало, стучало, всё готовилось самому таинственному и светлому празднику из всех мною в детстве встречаемых… Возможно, причина таилась в предварительной подготовке, ведь многое заранее делалось, а может этому способствовали бесконечные рассказы Мамы о празднике Пасха в её детстве. Или Душа, вечная и бессмертная, непостижимо как, откликалась на таинство божественных процессов, связанных с праздником, а также на возрождение природы, когда весна сметала зимнюю серость, промозглость и вокруг всё преображалось на цветущее убранство земли. Во дворе после зимы, после схода снега обозначался беспорядок и много мусора. Двор тщательно приводили в порядок, собирали граблями всякий сор и подметали. Наводить порядок определялся Отцом. Кто куда! Мама кудесничала на кухне. Она строго не постилась, но в чём-то придерживалась правил, наложенных постом. Вся жизнь её была подвигом в другом - материнском и трудовом…

В страстную субботу Мама красила яйца в луковой шелухе, которую задолго собирала в мешочек. Почему красят яйца? Мне всегда было интересно, возможно ответ таится в одной из  легенд о том, что после Воскрешения Иисуса Мария Магдалина пришла к императору Тиберию, императору Рима, чтобы сообщить удивительную весть «Христос Воскрес!» и преподнесла ему в подарок яйцо, как символ воскресения. Тиберий скептически отнёсся к рассказу девушки, заметив, что воскрешение из мертвых также невозможно, как если бы белое куриное яйцо вдруг стало красным. Как только он произнёс эти слова, яйцо тут же приобрело ярко-пурпурный оттенок. Наверное, есть и другие легенды, связанные с этим и логически объясняющие, почему надо красить яйца на Пасху, наверное, есть… «Где кулич и тесто, тут и наше место!», - поговаривали в старину. Пекла пирожки, пряники, посыпанные сверху сахаром, которые таяли во рту, ставила паску, так у нас праздничный кулич, в печь, произнося молитву. Замешивала сдобу, закручивала её во всевозможные формы с начинкой, помещала на листы и отправляла в жар печи, запах от неё сладковато-дурманящий плыл по нашему предпраздничному, чистому дому, касался наших обонятельных органов и вызывал страстное желание тут же съесть…

У меня в сознании это вызывало почти логическое объяснение, почему суббота накануне праздника называлась «страстной».
— Мама, почему суббота страшная? — спрашивал я, не умея правильно выговорить слово и заменял на близкое по созвучию.
— Не страшная, а страстная! — поправляла Мама.
— Всё равно что-то страшное в этом слове, — упрямо вывожу я, — А страсти? Это что?
— Страсти – это испытания! В страстную субботу Спаситель в ад спустился, чтобы спасти грешников, — как может, объясняет мне Мама.
Ад!... Это что-то страшное, часто на слуху носится это слово, запомнилось мне… Жуть веет от него в моём недалёком сознании… А грешники? Это кто? Разбойники? Зачем их спасать?…
— А кто тебе рассказал про это? — не унимаюсь я.
— Мне в детстве рассказывал мой дедушка, он многое из Библии наизусть знал… Собирал народ в деревне и толковал о том, что написано в ней… Вырастишь, во всём сам разберёшься… Не мешай, иди Отцу помоги.

Иду помогать и хочу быстро вырасти, чтобы разобраться… И вырос и во многом разобрался, благодаря Отцам церкви, святоотеческой литературе, да и спасибо! самой жизни, не баловала меня изобилием, а окунала в моменты, условия, в которых часто ломаются люди. Не поломала, а гнуло со стоном, слезою, загоняла в «пятый угол»… Из которого выходил я обновлённым, более стойким и сильным… Так вот зачем Спаситель спускался в ад, чтобы спасти, в том числе и меня…

Следующий день, день Праздника, ждали с нетерпением, всяко внутренне подталкивая приход его… Сколько всего вкусного было наготовленного, того, чем не полакомишься каждый день. Мама умела готовить, готовить вкусно, сытно, не придерживаясь изысканности, да и какая изысканность могла быть в наших условиях. Всегда, испросив вполголоса божьего благословения, только тогда приступала к какому-либо действию. Мне и сёстрам давали попробовать некоторые яства, чем ещё более разжигали страсти по завтрашнему дню и приход самого праздника. Будем завтра говеть! Все в ожидании! Была и ещё причина ожидаемости - игра восходящего солнца.
В местности нашей не было церкви, не было пасхальных колокольных перезвонов, не было утренних служб, которые Мама неизбежно посещала со своей бабушкой в далёком своём детстве. От её рассказов веяло сказочно-патриархальными, старозаветными картинами, что мне всегда нравилось, я и сейчас упиваюсь всем стародавним, историческим. Никакого культово-религиозного храма не было, но были рядом Мама и Папа, а это уже так много для ребёнка, что всё остальное приобретает второстепенное значение. Мама, перекрестясь и благословясь, подавала кушанье на стол. Обязательным делом было говенье, то есть первое, что каждый должен съесть – крашеное яйцо… Мама произносила: «Христос Воскрес!», — в ответ дружное: «Воистину Воскрес!», — мы брали яйцо в руки и разбивали их друг о друга.

Издавна существует традиция стукаться друг с другом яйцами. Яйцо берут в руки тупым либо острым концом от себя и ударяют им об яйцо соперника. Выигрывает тот, чье яйцо останется целым. Победитель забирает себе побитое яйцо. А по рассказам Мамы были ещё пасхальные игры, такие, как «катание яиц». Детям мастерили горку с бортиками, по которой можно было скатывать яйца. Вокруг нее на ровной поверхности раскладывали небольшие сувенирчики и крашеные яйца. Играющие дети подходили по очереди к горке и скатывали каждый свое яйцо. Предмет, которого яйцо касалось, становился призом. Я с сёстрами в эту игру не играли, даже не знаю почему, но соседская детвора рассказывала, как они участвовали в подобном радостном турнире.
После завтрака, мы выскакиваем на улицу, чтобы насладиться атмосферой праздничного веселья и воскрешения жизни вокруг. Весна, выскочив из зимы, была уже полной хозяйкой в природе. Деревья наливались соком, почки набухали, возвращались в наши края перелётные птицы… Небо, вдруг вспорхнуло вверх и засинело, стало далёким, насыщенным. Всё говорило о весне, всё приветствовало весну и в этом приветствии сегодня то и дело слышались восклицания, ликования: «Христос Воскрес!» В ответ радостно и торжественно утверждалось: «Воистину Воскрес!»

Вот просыпается земля,
И одеваются поля,
Весна идет, полна чудес!
Христос Воскрес! Христос Воскрес! **

Постскриптум. «Яйце применно ко всей твари», — гласит древнее рукописное толкование, приписывавшееся в старину св. Иоанну Дамаскину, — «скорлупа — аки небо, плева, аки облацы, белок — аки воды, желток — аки земля, а сырость посреди яйца — аки в мире грех».

---------------------------
 * Строки из стихотворения Фёдора Тютчева
** Строки из стихотворения Фёдора Тютчева