вместо стихи. ру 1

вместо стихи.ру 1
03:30
Публикация номер 6663

редко закрывается доступ на портал Стихи.ру, но тут такой случай, так что, воспользуюсь своей страничкой на Проза.ру, так, чтобы пересидеть эту неурядицы, а у меня даже здесь есть несколько автров, посещающих мою страничку на Стихи.ру, так что, пусть эта моя золушка на время совершит волшебное путешествие на королевский бал во дворец Её Высочество Королевы Поэзии, так сказать, с чёрного хода - со стороны вечной труженицы буквы и слова - Прозы.

надеюсь, читатели, которые найдут эту заметку здесь, и другие, позднее, когда я верну её на страничку на Стихи.ру, простят мне ночные бодрствования с пером в руке - с планшетом, - чтобы позволить мне поделиться размышлениями, которые, наверное, можно было поставить при себе.

проза у меня остаётся золушкой, пусть мои сочинения иногда читателя интересуют, в старые времена один мой хороший знакомый, известный прозаик и драматург Михаил Михайлович Рощин хотя и стихов моих не ругал, но было ясно - совершенно их не воспринимал, тогдакак прозу мою оценивал достаточно высоко, жалел, что его влияния не достаточно, чтоб преодолеть барьеры, в те времена неодолимые для меня, хотя и абсолютно безвестного, но все равно находящегося в списках, правда, впрочем, как и для большого числа авторов, не имеющих черной метки власти, пишущих вполне проходные вещи, но просто не поражающими в огромную очередь в журналы и книжные издательства.

я в те времена иллюзий не питал, не стремился и в тогдашний самиздат, тем более - за рубеж, не имея малейшего тщеславия, вполне довольствовался тем, что писал себе, не стараясь грузить тогда именитых поэтов, имел немногих пишущих друзей, из которых сегодня никто не получил сегодня признания и известности, мной ценимых по прежнему, как и мои новые друзья в виртуале.

возможно, моё положение инакомыслящего было и случайно, то есть - оказалось известно органам случайно, - я был знаком с такими литераторами, которые на кухне имели мнение о жизни, моему не противоречащее, но были плотно встроены в ту систему настолько смотрит вечер, но и как литераторы, я в этом видел не их вину ити беду - но пример, для себя отрицательный, подтверждающий мою правоту хотя бы тем, что позволял мне избегать двойственности, которую я легко в таких литераторах видел, и которая меня направляла скептически оценивать их творчество, нередко и сегодня многими оцениваемое исключительно внеконтестно, по отдельным произведениям, в которых фальшь была скрыта за достаточно тонкой нейтральностью темы, - ведь непосредвенно нет фальши в томя как такие писатели описывают природу и даже человека, если избегается прямая социалистов гость, хотя понятно, что даже в самых нейтральных темах писатель тогда был обязан доказывать свою активную приверженность соцреализму, конечно, в домашних разговорах отрицая это, но, по моему убеждению, у многих въевшуюся  в их человеческую и писательскую сущность.

я не был знаком с Семёном Кирсановым, но и сейчас убеждён, что его очень сильные на мой взгляд работы последнего периода при всей видимости искренности, его, я б сказал, "больничный период" творчества - лишь поверхностно отстранён от гнусности его зрелого периода, соцреалистического до мозгга костей, когда личные физические страдания вернули его к искреннои чувств, спрятав отвратитеьтность, но вовсе не устранив ее.

но были и другие, которые смогли удержаться вне системы, даже при вынужденнлсти к ней адаптироваться - те же поэты серебряного века, оавлиесясв ссср, были поэты-переводчики, сумевшие под видом соцреализма просачиваться в печать, например, арсений тарковский.

но это совсем не отменять господства соцреализма, его пропитывания всей материи легальной литературы, всего воздействия на публику, даже имеющую мощную прививку русской классической литературы - у нас был пласт имитационной под классическую литературу, который искажал читательское восприятие, щаставлял даже тех, кто считал себя скептиком, не чувтствоать фальши.

понимая, что я не только в писатели не попаду, но и в трудовой деятельности ограничен, я оставался вне накатанной системы и потому не утруждал себя имитацией, пусть не увлекался разоблачительной тематикой, я был в стороне, если и питал иллюзии в отношении возможности публикации стихов, и здесь мало считался с мэтрами и молодыми прихвостнями, которые справедливо меня квалифицировали как антисоцреалиста, что вольно и невольно укрепляли меня в позиции вне соцреалистической литературы,
 
ну и, вне публики, разумеется - и перемены девяностых годов - уж не говоря о перестроечных пустозвонствах, пусть тогда несколько освеживших соцреализм - Валентина Катаева и т.п., я своё положение не изменил - в литературе и издательском деле господство соцреализма осталось незыблемо уже под вывески отказа от него - собственно, и политичкская система коммунизма, и его литература имели исключительную сущность - абсолютную беспринципность, господствующую, и теперь - конечно, с учётом того, что некоторое отстранение откормушки одиозных фигур привело к воцарению знаменитой нашей серости, прежде лишь составляющей абсолютное количественное большинство отряда советских писателей.

понятно, что мне в этом отряде места и невозможно было найти, и желания не могло появиться.

то, что стаи появляться настоящие произведения - это иная форма того же соцреаизма, и прежде использующего качкственные тексты для прикрытия своей принципиальной убогости.
вряд ли даже Вениамин Ерофеев фактом известности способен дат повод начать переоценку такой общей убогости.

дело совсем не в том, что настоящая литература есть дело не массовое.
но процесс народной сертификации избирает важные для настоящего момента и оттого - для перспективы - произведения и писателей, которые даже без утверждения инстанциями - в первую очередь авторитетными критиками - становятся некиеми общественными ориентрами.
такого не происходит, как раз современные авторы и произведения, у которых массовая читательская аудитория, совершенно бесцветны, настолько искажают действительность, что превращаются в жвачное чтиво, самое обсуждение которого способно отвратить, даже нанести ущерб самой массовости и их коммерческому успеху.

я не слышал даже о каких-то попытках навязать такой литературе видимость роли ориентиров, значение поиска нравственных проблем и предложений.

похоже, что мертвенность соцреализма в те времена способствующая не вольному и вольному приданибю значимости литературе андеграунда и эмиграции, сегодня официальной смертью протянула в небытие и иную, - достаточно сказать, что на одной только стихире я вижу важные произведения, но публика совершенно не желает видеть в самой литературе социального значения, впрочем, как в жизни, и политической, и культурной, и обыденной, и экономической - чего-то кроме прозябания в процессе потребления, в этом от запада заразившись, - но в нашей публики нет искренней западной жадности хапать как иметь высшую цель, подразумевать под скотством обжорства и вещизма идеалы свободы и прочего.

в нас не изжит дух умеренности, наше общество ещё способно противостоять падению в пропсть потребительства, не попадая в пропасть лени и нищенства.

наше общество способно себя контролировать, без насилия стремясь к достатку, а не обогащению, к реальному, а не по западному картинному интересу к знанию, искусству, духовности в общем смысле, к человеяческой позитивности.

конечно, это можно и не заметить, общество реально, то есть погружено в такой массив отрицательности, что даже западное в сравнении можно представлять как более позитивное, что и предлагается нашими противниками и врагами.

возможно, россия всегда из пропастей и выбиралась благодаря такому своему качеству, и сейчас вопреки политике выживет как таковая.

у нас как-будто  был шанс из-за весьма откровенной враждебности запада и политику сделать народной, но интерция нашего правящего класса, вышедшего из статского прошлого - вернее, так и не вышедшего в девяностые во многом благодаря тому же западу,

но мы остались в той прелести отдельного существования народа и элиты, которая во многом обусловливает как раз невозможность "вестернизации" русского, а элите не даёт подчиниться западным элитами, которые из жадности хотят нашу элиту устранить вообще, оставив часть народа на территории.

в этих условиях массовое творчество в виртуале хотя и совершенно не затрагивает жизни народа, зато и не подпитывает индифферентность масс, в своей стихии вольно и невольно теплит противостояние потребительству и народности как таковой.

понимая все таким образом, наш писатель должен как будто направлять свое внимание на поднятие больших  проблем и тем, предлагать романы, масштабно поднимать вопросы и предлагать пути - но именно таково устройство нашего общества, что сегодня оно может очнулся от безразличия только на коротких мыслях, так сказать, пусковых причинах, и нынешний главный авторитет народа - Высоцкий как раз задал такой пусть русской  литературе на довольно большой период времени, пока у народа не появится требование себя увидеть и понять.

я думаю, именно поэтому я достаточно мало забочусь о своей прозе, а стихи меня тянут сами, это никакая не заданность,  хотя заданность была бы  совсем не вредна, а следование в тенденции.

интересно, Стихира ожила?

              05 марта 2020 года примерно 05:33

***