Звезды и ведьмы. Глава 49

        ГЛАВА  49.

    На служебном выходе у меня возникли проблемы. Охранник потребовал объяснить, почему я, имея пропуск вчерашним числом,  выхожу только  сегодня утром. Я едва нашелся: сказал, что помогал Игорю Витальевичу чинить  декорации. В процессе случайно заснул, и  лишь  сейчас проснулся. О «русской болезни»  Игоря Витальевича  в театре знали все, и охранник решил, что я действительно  пьяным заснул  в подсобке. Он усмехнулся и сказал, чтобы другой раз «чинить» мы  пригласили  и его. Я с улыбкой  пообещал, что непременно,  и был выпущен с миром.

  Когда говорят, что у влюбленных есть крылья,  это кажется красивым вымыслом. Но в то утро я, единственный  раз в жизни,  не чувствовал ног.  Мне  казалось, что от любви к Насте я не хожу, а летаю  над землей. Я добежал до фонтана  на площади перед Большим. Как был, в одежде,  искупался в нем,  высоко подбрасывая пригоршнями воду  и крича: «Настя! Настя!». Чем заставил смеяться вместе со мной   делегацию   китайских «товарищей», которые  тут же принялись  фотографировать происходящее. Я послал им воздушные поцелуи, и, ощущая, как блаженство переполняет меня, отправился домой.

    В квартире меня поджидал неприятный сюрприз. На кухонном столе лежала написанная рукой Нины записка, сообщающая, что она  ранним  утром  уехала с Татьяной в Серпухов. Отъезд Татьяны в составе антрепризной труппы  был запланирован уже давно, но  Нина не собиралась  ехать с сестрой. Столь резкое изменение в настроении  Нины  могло случиться только по одной причине: из-за меня.

    До этого я всегда говорил сестрам, куда иду, и во сколько вернусь обратно. Мои редкие поездки с Настей  в другие города   я оправдывал тем, что мне  необходимо посещать студенческие конференции. Где, помимо обсуждения будущей профессии, я ищу контакты,  желая  выгодно устроиться на работу  после   университета.
 
  Конечно, сестры обо всем догадывались, но я круглосуточно  отвечал на их телефонные вызовы, и возвращался  больше  уставшим, чем довольным. Это отчасти  оправдывало меня в их глазах. И, кстати, Чибиса тоже, когда он задерживался, помогая Насте в Москве.
 
           Сестры считали нас «безвольными жертвами опытной искусительницы». Скорей всего, они  уже давно  знали ее имя, но при нас избегали  его называть. Не хотели скандала, считали, что худой мир в нашей семье  лучше доброй ссоры.

  Теперь же  я  вспомнил  о привычке Нины ежечасно звонить ко мне, и достал из кармана телефон.  Я обнаружил, что этой ночью она так и делала. Но я был с Настей, и, даже если бы  и услышал звонки, все равно не ответил.  Однако  таких длительных перерывов в общении  у меня с сестрами  еще  не случалось.  Видимо, Нина вконец заревновала. Она  не выдержала эмоциональной нагрузки,  и решила ненадолго сменить обстановку.

            Я подумал, что это весьма кстати. Я  не собирался скрывать от сестер, что нежно люблю Настю, и она ответила мне взаимностью. Но прежде   хотел  поговорить с моей  прекрасной  балериной,  чтобы  яснее представлять   совместное будущее. В котором,  я тогда  не сомневался.

    Я улегся на кровать в своей комнате, сжимая телефон обеими руками, и неотрывно глядя на него. Боялся пропустить вызов. Был абсолютно  уверен, что Настю, как и меня, мучает желание увидеться, и она, после того как закончит свои дела в театре, немедленно позвонит.
           А пока этого не произошло, я предался сладостным мечтам. Представлял себя богатым бизнесменом с серьезными «связями», который окружит жену роскошью и создаст ей идеальные условия для творчества.
 
           То, что мне  предстояло учиться еще два года, меня почему-то не смущало.

     Так,  во власти приятных грез, я и задремал.

            Ненадолго:  разбудил звонок   Олега. Он напомнил мне, что у нас на повестке дня фотосъемка свадьбы.  Я  хотел    отказаться,   но потом   вспомнил, что у меня нет денег,  чтобы купить Насте букет цветов. Тяжело вздохнул,   и  пошел работать.

    Освободившись ближе к вечеру,  я стал нервничать: Настя не позвонила. Может быть, у нее телефон  разрядился? Я направился в Большой, думая, что она  весь день была   на репетициях,  и мне следует поискать  её в одном из тех залов, где происходят занятия с балетными педагогами.

         Мне представлялось, что Насте будет очень приятно, если я приду, пусть даже и без приглашения. Своей настойчивостью  я думал подтвердить серьезность моих намерений относительно неё.

     Как же я удивился, когда   узнал, что утром  Настя собиралась  подписать новый контракт  (срок предыдущего истек), но не подписала.  Хотя ее, как восходящую звезду,  в дирекции  театра   очень ждали, и до сих пор ждут. Надеются, что она одумается, и  еще  подпишет.
 
  Я расстроился. У меня возникло тревожное  чувство  относительно ее здоровья.  А ночной  танец Насти, закончившийся ее  «выходом к звездам»,  я уже твердо  относил к сонному кошмару.  Меня  больше  беспокоила случившаяся между нами близость. Мне стало казаться, что именно из-за неё  Настя  утром  была сама не своя.

           Может быть, у нее произошел  нервный срыв, или что-то вроде  того?  И она, находясь в тоске и печали,  нуждается в подтверждении моей любви? Я  ощутил  стыд, что не пришел раньше.  Коря себя за эгоистичную мечтательность и равнодушие, я бегом бросился в  ее «общежитие».