Огненные топи. Часть 2

Видимо я таки добрёл до деревни, дымы которой видел. И попал каким-то образом внутрь, за ограждение, а далее и во двор господина Тарса. До сих пор не понимаю, зачем он меня выхаживал? И даже оплатил услуги деревенского лекаря. По местным меркам, он считался состоятельным человеком, но всё же?

Кстати, то, что они называют себя людьми, следует затронуть отдельно. Так как меня повергла в неописуемый ужас внешность того самого лекаря, когда я пришёл в себя и увидел перед собой его лицо. В общем, черты вполне человеческие, но красноватая кожа и, самое главное, - глаза! Ярко-жёлтые с вертикальным зрачком, как у кота. Очнувшись, я заорал столь же самозабвенно, сколь и долго, пока вновь не погрузился в милосердную тьму.

Да, что ещё не маловажно, - рога! Из его седой шевелюры торчали небольшие закруглённые рога. Как-то так и описывал отец Жак врага рода человеческого. И при этом они считали себя именно людьми.

Слава Святым Небесам, что во время второго пробуждения возле постели никого не оказалось. Я не сразу понял где я, как, собственно, и кто я... и что было ранее. А просто в недоумении огляделся. Небольшое помещение, сложенное из крупных серых блоков, есть крепкая дверь и окно. Из мебели непосредственно кровать, да, именно кровать, даже с мягкой подушкой и одеялом, укрывавшем меня; два табурета и стол. На столе я увидел кувшин и большое блюдо с лепёшками. А также кусок пергамента, испещрённый непонятными символами, возможно письменами. Но не читать, не писать обучен я не был, поэтому скользнул по нему взглядом и не прикоснулся. А вот лепешки пришлись мне по вкусу, как и содержимое кувшина.

Утолив первый голод, я выглянул в окно и обомлел от ужаса. Мало того, что на меня лавиной рухнули все воспоминания событий не столь далёкого прошлого, но и увиденная картина заставила кровь отхлынуть от лица: я увидел свернувшегося клубочком и спокойно дремлющего двухголового, ярко-красного, исходящего то ли дымом, то ли паром, монстра. Чистое порождение ада мирно спало, вздрагивая во сне, в каких-то считанных метрах от меня.

Тогда я, конечно, с перепугу совершил много поступков, за которые позже мне было неловко. Я пытался забаррикадировать дверь, судорожно вспоминая молитвы, призывая всё небесное воинство себе на защиту, бросался в неравный бой на заглянувших ко мне, размахивая табуретом; опрокинул блюдо, разбил кувшин...

Пёс заливался рёвом и хрипом во дворе, не доставая до окна, за которым буйствовал я. А меня самого смогли призвать к адекватности лишь когда силы окончательно покинули меня и я, забившись в угол, вяло реагировал на всё вокруг происходящее. Поначалу я не понимал их речь. Но постепенно, запомнив некоторые слова, стал понимать смысл, а потом и говорить сам. Господин Тарс и его домочадцы смогли убедить меня в своей добропорядочности очень хорошим ко мне отношением. Сложно было привыкнуть к их жутковатой внешности, но на поверку они оказались действительно добрыми людьми, такими каких там, в том другом мире мне встречать не доводилось. И это при том, что я здесь считался павшим ангелом. Не падшим, а именно павшим, то есть свалившимся из верхнего мира ангелов. А от верхних миров здесь ничего хорошего не видели и не ожидали. И, тем не менее, меня исцелили, выходили, адаптировали и дали защиту от прочих жителей деревни. Отношение которых ко мне можно было мягко назвать негативным.

В семье господина Тарса я прожил два года. Меня кормили, поили, выучили читать и писать, и даже подпустили к семейному ремеслу — выдуванию сосудов из лавового стекла. Я даже успел влюбиться в младшую дочь хозяина — миловидную рыжеволосую девчушку с миниатюрными рожками и хрустальным смехом, Ливану. А с псом Коврром мы стали лучшими друзьями. Но однажды в деревню вошёл отряд правителя окрестных земель лорда Валертана под водительством барона Харрора, чей замок располагался в одном дне пути и нависал серой каменной массой над перевалом вулканической гряды. Деревня относилась к территории подконтрольной барону, то есть являлась его собственностью.


Продолжение следует.