Мифы СССРа. Кое-что о чертях

Кое-что о безграмотном применении галлюциногенных препаратов. Во втором часу ночи, когда приспела моя очередь разводить караульных на посты, градусник рухнул на сорок с дробями, плюс 15 ветра, метр в секунду добавляет минус градус, дальше считайте сами.
Советский солдат, как правило, легко находит, на кого позлиться. В данном случае меня корёжило от ненависти к бравым полярникам, в частности, держал я акулий зуб на Бома, одноклассника, он разок уже в Антарктиде оттягивался по полной программе. Обмундировка там по его рассказам – высший класс, но я б сейчас и папанинским унтам с собачьими штанами был бы рад, честно говоря.
В наших ватных штанах ветер гуляет насквозь, а если  ещё на ширинке пуговицы не хватает, то с поста можно вернуться законченным мудозвоном, все причиндалы отморозишь, причём и сам не заметишь, как.
Конечно, есть тулуп. Но часовые меняются каждые два часа, а он, бедолага, стоит на посту неделями. И функции свои понемногу растрачивает, напитываясь влагой. Физическое явление под названием сублимация, то есть испарение твёрдого вещества, в данном случае льда, Уставом Гарнизонной и Караульной Службы то ли не предусмотрено, то ли вообще, на хрен, отменено. Так что и в весе он прилично прибавляет.
Когда нас меняет полк, а это бывает раз в месяц, примерно, тулупы мы тащим в роту для просушки. Но там плюс три – пять, а в сушило тулуп ни один идиот не потащит, за них дерутся, чтоб согреть своими телами. Ну и собственные тушки заодно погреть. Большое это счастье – забиться втроём под тулуп и нормально выспаться. И ему приятно, проверено.
До тулупа, кстати, дойти надо, а до третьего поста три с гаком километра. С двумя остановками, на шестом и пятом посту, автопарк и склад ГСМ соответственно. Если вы мне помянете караульную кобылу, на которой полагается в ночное время посты менять, в морду дам, она зимой не ездит. Да и бензину всего 22 литра на смену. Только жратву в третий караул отвезти, и то метров триста всем кагалом толкаем, чтоб завелась…
По уставу караульный два часа на посту, по возвращении два часа в бодрствующей смене, потом два часа спит. Но есть один нюанс  – спать можно ложиться только когда пришла смена. А разводящий со сменой иной раз по часу гуляет, а то и полтора, попробуйте зимой против ветра шесть вёрст отмахать. И дрыхнет солдат вместо двух часов минут сорок. И на приём пищи  ещё часа полтора откиньте за сутки.
И холодно, зараза. Везде. Самое тёплое место в гарнизоне – камера арестованных сержантов на губе, там иногда до плюс 14 бывает, труба от кочегарки как раз через неё идёт. А в караулке не выше плюс десяти. Понятия не имею, как в других войсках службу тащут, но авиацию Господь пригрел на своей груди, есть чем с холодом бороться.
Кстати, это тоже грамотно делать надо, перебор – и сам не заметишь, как копыта откинешь. Мымрин, вон, присел на камушек всего-то при минус восьми, так и нашли сидячего. И разогнуть не могли. Лицо спокойное, глаза закрыты. А в кузове перекатывался и гремел, как бревно, даже звонче. Комбат у гроба в штабе на ночь почётный караул поставил из записных алкоголиков батальона, двое, говорят, даже пить бросили. Новопреставленный же в гробу оттаял и гримасы им корчил.
В этом карауле у меня был только один земляк, Андрюха Вишневецкий,  ещё с Нуриком можно было потрендеть, но он на посту торчал. Его-то Вишня и должен был менять на пятом. Короче, дёрнули мы с ним по стакану массандры, и стал он обряжаться, одетому-то и стакан ко рту не поднести. Ну, не совсем, конечно, но с трудом, с трудом.
Сами судите – два белья, два х/б. Ватник, ватные штаны. Валенки. Бушлат. Шинель, а то и две. Шинель надо брать размера на два-три больше, и таким кабанам, как Витя, скажем, Волошин или Серёга Ивченко, просто карачун, на бушлат натянуть нечего, нет таких шинелей…
Пошли.
Я, когда впервые «Пятый элемент» смотрел, со смеху покатился, мандачеване там щеголяют стопроцентной походкой советского караульного зимой, не знаю, где уж художник её подсмотрел. Тоже такие бочонки на ножках. И переваливаются…
Погода и экипировка вносят некоторые коррективы в процедуру смены часового. Для сравнения, если не служили, можете открыть УГиКС и поинтересоваться. В реале же это действо выглядит так.
Сменившийся караульный шестого поста и будущий часовой третьего стоят шагах в ста от складов ГСМ, чтоб лишнее не ходить, и дрожат от холода в совершенно невменяемом состоянии. Один оттого, что проторчал два часа в этом аду, и  ещё четыре версты переться до караулки, другой в предвкушении, что его всё это ждёт.
  Мы с Андрюхой стаскиваем с Нурсултана автомат, ставим вместе со своими к столбу колючки и вдвоём пытаемся расстегнуть тулуп. Потом Вишня держит Султана, а я стаскиваю у него с левой руки рукав. Нурик поворачивается вправо, высвобождая большую часть тулупа. Вишня влезает в левый рукав. Дальше они беспомощны, и я выдёргиваю Нура из правого рукава, упираясь в Вишню ногой. Потом сообща натягиваем на Андрея правый рукав. Берём его в четыре руки за воротник, борта и втряхиваем, чтоб тулуп сел. Застёгиваем. Вешаем ему через шею автомат, выправляем, пихаем в направлении дорожки, пошёл. Подбираем свои автоматы, идём дальше.
Просто всё. Но минут десять надо.
Во время смены наряд абсолютно беспомощен. Даже неквалифицированный злодей может, не таясь, спокойно подойти и обесточить всю кодлу банальным поленом, забрать пять стволов, загнать их по дешёвке и спокойно бухать месяц. А то и два…
Сам процесс несения службы погода и конфигурация поста тоже корректируют. Ночью на пятом грамотный часовой по дорожке проходит один раз перед сменой, мало ли, начкар менять придёт, или проверка, так чтоб следы видно было. А торчит он на вышке, сидя. На пятом это единственное место, где от ветра укрыться можно. Ну и нос иногда высовывает, озирается, если не спит.
Вишня, когда я его менять пришёл, не спал, а спускался с вышки. Когда мы его вытряхивали из тулупа, он пожаловался, что на пост чёрт повадился. Я заинтересовался. Чёрт сам как таковой – чрезвычайно редкий глюк. Лично я его ни разу не видал, да и от других не слыхивал. Обычно приходит что-то более привычное – слоны там, хрюшки, бабы голые, столбы гуляют или дерутся, в общем, как правило, ничего сверхъестественного. Врать в таких делах как-то не принято, увиденная на посту в пургу реальность круче любой выдумки, и чёрта приплетать - это уж совсем моветон, так что Дюху я на хер послал с его байками.
Но он стал настаивать и подробно описал явление. Когда мы отчалили, он протоптал дорожку, с чувством выполненного долга залез на вышку и залудил косяк. С этим, кстати, было проще простого, в хорошем месте довелось служить, до Чуйской долины всего триста километров. Стакан анаши стоил трёшку, коробок генерала – десятку. И качество выше всяких похвал. Андрюша и наслаждался.
Дымок, видать, беса прельстил, и он нарисовался чуть не прямо под вышкой, когда Вишня высунулся в очередной раз побдеть. Сначала он его просто послал, но чёрт и ухом не повёл. Стоит и по ногам себя хвостом стегает.
– Я ему: «Стой, назад!», а его как на хи-хи растащило, тоже, видать, вдетый, схватился за колючку и гнётся. Я ему: «Назад, мудак, пост!», а он колется. Я патрон в патронник, он  раз – и сдристнул.
– Ну, а ты?
– Чего, патрон подобрал, в обойму сунул, только присесть собрался, а он опять вылазит. Я опять затвором. Раза три так. Потом свалил с концами.
– Три, говоришь…
Недолго думая, я закинул автомат за спину и полез на вышку. На полу валялось девятнадцать патронов.
Действительно, приходил.