О нильских бегемотах и чувстве юмора

Главный редактор районной газеты — очень веселая должность.  Можно сказать, смешная.  Удивлены? Не верите? Я и сама не верила, пока не стала главным редактором.
   
Журналисты  любят задавать назидательные вопросы, к примеру, какими качествами  должен обладать человек, чтобы стать хорошим  учителем или  космонавтом? Если бы этот вопрос применительно к должности главного редактора  мне  задали лет двадцать назад, я бы с легкостью набросала портрет человека житейски мудрого, много знающего, талантливого,  творческого, бесконечно доброго, мужественного —  словом, отца родного. Именно таким и  был единственный  главный редактор, которого я в те годы знала.  Игорь Ярославович Дедик.  Мне невероятно повезло, что  именно он стал моим первым редактором.  И заметьте, про смех я бы тогда не сказала ни слова. И я знаю теперь, почему. Тогда я смотрела на  эту должность  с придыханием, можно сказать, с восхищением, а оно, как известно, застит очи, поэтому многие  моменты для меня оставались за кадром. Теперь я смотрю на эту должность изнутри и  абсолютно трезво, то есть практически без эмоций и восторгов, поэтому очень хорошо знаю, какими качествами должен обладать человек, выпускающий газету в свет в наше время. Делюсь  опытом:  если вы от рождения толстокожи, как нильский бегемот или тигровая акула, считайте вам повезло,  из вас получится главный редактор. У кого нет такой защитной брони — имейте в виду — ее придется наращивать. Но толстая кожа — это даже не главное. Главное  для главного редактора — неиссякаемый запас чувства юмора.  Оно, это чувство,  должно бурлить в вас непрерывно,  фонтанировать, как  нефтяная скважина, изливаться  раскаленной лавой, сжигая зазевавшихся или зарвавшихся. Чувство юмора  - это и ваша броня, и ваша мушкетерская шпага, и ваш на все случаи жизни валидол с корвалолом. Мальчики и девочки, мечтающие сделать карьеру в журналистике, выбиться в боссы, знайте: без чувства юмора в этом кресле  вы через две недели умрете от инфаркта. Ну, или через три.

Вообще делать газету очень легко. Задача босса, а вы ведь — босс, проста, как апельсин. Объясняю: в четверг, сидя в своем начальственном кресле,  вооружившись чем? правильно! чувством юмора, вы  раздаете задания корреспондентам, а в среду  подписываете готовую газету и отправляете ее в типографию. В четверг снова раздаете задания, в среду подписываете  газету и так — до бесконечности, в смысле, до пенсии. Ничего сложного. Некоторые, читающие эти строки, думаю, так и представляют себе  работу главного редактора. Спешу вас разочаровать.  Представьте себе, что вы —  босс районной газеты. У вас три с половиной корреспондента, а событий в районе каждый день  - триста! И это по минимуму. Совещания, конференции, митинги, утренники, экскурсии, концерты, спортивные баталии на льду, на футбольных полях , танцы  и песни, выставки и мастер-классы, не говорю уже о  тысячах людей, которые сеют и убирают хлеб, строят, прокладывают дороги, продают, создают, учат, лечат, словом — работают. А у вас - три с половиной корреспондента на триста событий, причем, один в отпуске, второй — рожает, третий сдает сессию, а полкорреспондента  - на больничном. И получается, как в старом анекдоте про тещу: вертись, как хочешь, но похороны в четверг, в смысле, - выход газеты в свет. И вот вы, босс, в ужасе кричите: а где же выход из этой безвыходной ситуации? Как же газета выходит, если никого нет? А черт ее знает! С помощью волшебных слов, которых не печатают в словарях, кожи нильского бегемота и... правильно -  чувства юмора.
   Но кадровый голод не  самое  сложное в работе главного редактора. Есть вещи посложнее:  в четверг, после  того, как газета придет к подписчикам, и они всласть начитаются, начинаются звонки.  Читателей, увы, всегда меньше, чем подписчиков, Для журналистов этот факт — вечная боль. Мало того, что газета живет один день, а потом в нее заворачивают селедку,  так не все подписчики и не всё читают. А некоторые — о, ужас! - не читают газету вообще, а сразу — на селедку. И это после того, как ты два часа мерз на митинге в сорокаградусный мороз и тебя даже вырубали изо льда отбойными молотками, чтобы ты всю ночь горстями глотал аспирин и,  подхваченный мутным потоком вдохновения, творил свой шедевр, а утром не выспавшийся, но гордый, устало бросал на стол редактора готовую статью, написанную не чернилами, а аспирином, разбавленным собственной кровью.
   
Кстати, вы когда-нибудь  видели пимоката, который каждый вечер приносит домой кипы шерсти и на кухонном столе всю ночь валяет валенки? Или, у вас есть знакомый токарь,  который вечером везет домой станок, мешок  болванок и всю ночь точит детали, чтобы утром оттащить их на завод? А вот журналист всю жизнь таскает работу на дом,  такая особенность у  этой профессии. Поэтому журналисты нежно любят своих читателей. Даже самых привередливых и ворчливых. Последними дорожат особенно, потому что именно они - самые внимательные читатели, именно они прочитывают газету от корки до корки, поддерживая в журналисте уверенность, что его труд нужен и кем-то замечен.  Четверг — день выхода газеты - это день  любимых  читателей. Они звонят!
   
Принимать звонки, гасить пожары недовольства, тушить костры возмущения, а то и просто служить громоотводом — работа главного редактора. А если нет звонков, значит, и день, и жизнь не задались. Итак, звонок. В трубке мужской голос:

- Вы там что? Все с утра перепились?

Озадаченно молчу...
 
 - В окно посмотрите!

Осторожно смотрю в окно. Пейзаж все тот же, без изменений.

- Август за окном, а у вас в программе  телепередач на 15-й странице — февраль! - в голосе звонящего нескрываемое неодобрение.

Нахожу 15-ю страницу. Действительно, сверху, над программой — злополучный февраль. Видимо,  оператор компьютерной верстки по ошибке взяла не тот шаблон. Бывает. Пытаюсь объяснить, прошу извинить нас за эту техническую ошибку, но  голос в трубке почти кричит, что мы бездельники, что гнать нас надо.

- Хорошо, - прерываю я его, -  сейчас мы разберемся, найдем виноватого и расстреляем его завтра. На площади.  Вас это успокоит?

Человек на том конце провода какое-то время молчит, потом сердито бросает трубку. Вот и поговорили. Душевненько.
 
 Не успеваю прийти в себя, как дверь без стука распахивается и в кабинет не входит, а вваливается красный от гнева  круглоголовый качок.    Оперевшись на стол здоровыми кулачищами, которыми можно сваи в землю заколачивать, надо мной нависает сердитая гора мускулов. «Ну, почему?! Почему я не запаслась бейсбольной битой, газовым баллончиком или хотя бы лаком для волос?!» Качок, дружелюбный, как гюрза, сверлит меня взглядом. Я любезно улыбаюсь, лихорадочно пытаясь вспомнить, чем мы могли так огорчить читателя.  Но ничего, кроме дурацкой фразочки: «Недолго мучилась старушка», - в голову не приходит.  Качок достает из кулака скомканную газету и тычет пальцем-сосиской в маленькую заметочку. 

- О, Боже! Перепутали фамилию? Нет?  А что же?

- Написали, что она мне жена. Никакая она мне не жена. У нас просто  фамилии одинаковые. Работаем мы вместе, работаем.

- Кошмар! А вы женаты?

- Нет!- рявкает качок.

- А она, ваша однофамилица, замужем?

- Нет!

- Какое счастье! - с облегчением вздыхаю я. - А знаете, на фотографии вы так подходите друг другу, такая замечательная пара, ну, никогда бы не подумала, что вы  только однофамильцы. Вы такой весь мужественный. А она такая вся нежная.

С перепугу я несу какую-то сладкую мелодраматическую чушь про судьбу, про случай, который свел, и так далее и тому подобное. С выражением читаю Есенина: «Заметался пожар голубой, позабылись родимые дали, в первый раз я запел про любовь, в первый раз отрекаюсь скандалить...»  Предлагаю написать еще одну заметку про него и про нее, но уже правильную. И даже не одну заметку, а еще и фоторепортаж. Качок убирает колотухи со стола, задумчиво присаживается на стул и начинает прислушиваться. А я все говорю, говорю. Поверьте, ни разу в жизни мне больше не доводилось произносить такую яркую, такую убедительную речь, да еще экспромтом. Расстались мы почти друзьями. А заметку мы написали. И это правильно, ошибки надо исправлять.
   
Еще один случай, о котором не могу не вспомнить. Было это лет пятнадцать назад. В кабинет зашло начальствующее лицо и строго спросило, почему сейчас, на мероприятии, наш фотокорреспондент не улыбался?

- Кому не улыбался? - оторопело переспросила я.

- Нашему директору.

- Совсем не улыбался? Ни разу?

- Совсем не улыбался, - подтвердило начальствующее лицо.

- Хорошо, я с ним непременно проведу беседу, он обязательно будет улыбаться в следующий раз... И вашему директору, и вообще — всем.

Начальствующее лицо, удовлетворенно кивнуло, порекомендовало получше воспитывать коллектив и удалилось. А  я совсем было собралась взрыднуть от осознания полного  идиотизма ситуации, но  вовремя вспомнила про кожу нильского бегемота и неиссякаемое чувство юмора. И рыдать не стала. Таких забавных и не очень историй у меня набралось на целую книгу. Выйду на пенсию — напишу.
   
Да, кажется, я еще не говорила, главный редактор обязан уметь писать. Он, как играющий тренер, он не имеет права не писать. Это мое личное мнение. Да, и еще немаловажный факт: главный редактор, в отличие от простых корреспондентов, не получает гонораров и премий. Не положено. И самое важное: главный редактор в современной  районной газете должен быть женщиной. Пусть простят меня немногие  редактора- мужчины, оставшиеся в нашем редакторском корпусе районщиков, но это придумала не я.  На прошедшем в прошлом году в Сочи фестивале журналистов «Вся Россия» на мастер-классе у журналиста, политолога, декана Высшей школы  ( факультета) МГУ, генерального директора-главного редактора «Независимой издательской группы» Виталия Третьякова, я спросила, почему так мало  редакторов-мужчин в районных газетах?  Понятно, что одна из причин — смешные зарплаты. По размерам заработной платы нас уже догоняют санитарки и давно обогнали  уборщики полов  в столичном метро. 

- Женщины более терпеливы, - объяснил Виталий Товиевич, - они понимают, что им надо кормить детей, что в маленьком городе найти работу узкому специалисту, каковым является редактор газеты, невозможно от слова совсем, поэтому они дорожат работой.  Ни один мужик не станет терпеть условия, в которых сегодня работают редакторы-женщины. Он либо заболеет, либо пошлет все к черту и уйдет.

Конечно, кто-то, может, и захочет возразить  легенде российской журналистики. Я возражать не стала.
   
Но я и не ушла,  и не  потому, что  терпеливая женщина. Хотя  именно такая и есть, но причина в другом.  Стесняюсь сказать,  о таких вещах сегодня  говорить не принято, почти неприлично.  Но все-таки скажу. Не ушла  потому, что люблю эту газету.  Понимаю, что анахронизм, любить работу не в тренде, в тренде - любить деньги. Но ничего не могу с собой поделать.  Манит меня «Свет коммунизма». До сих пор. 33 года назад я пришла работать именно в эту газету. И она осталась моей первой и единственной. И пускай через  три дня «Кореновским вестям» 90 лет. Без малого век. 33 года из этих лет — мои. 
   
За эти годы газета поменяла название, но не изменила своей сути. Очень старалась не изменить. Мы до сих пор помним о своей миссии — помогать людям. Нас так учили. Сегодня нас называют средством массовой информации,  про миссию уже не вспоминают. И мы волей-неволей стоим в одном ряду со средствами от головной боли, средствами от тараканов. Какие там еще бывают средства? Хочется верить, что это не навсегда. 
   
Не помню, у кого я прочитала:  «Чтобы работать здесь, надо быть слегка сумасшедшим».  Видимо, я и есть такая сумасшедшая, если до сих пор верю и все еще  не ушла.  Я пришла в эту газету вполне себе молодой женщиной, я - состарилась, газета — нет.  Газеты не стареют, уж поверьте главному редактору.  Газеты  умирают, когда не остается  читателей. Но пока газеты живы, они молоды.   И сегодня я   смело говорю: это моя молодая газета, а это я - старый главный редактор, осколок ушедшей эпохи, практически, динозавр. Столько вместе пережито, передумано, перехожено, перепахано! Да после всего этого, после такой бурной, насыщенной событиями жизни,  газета, как в том анекдоте,  просто обязана жениться на мне. Но я не настаиваю.
   
Поезд уже тормозит, остановка совсем близко. Совсем скоро я выйду и помашу вслед тем, кто поедет дальше.
 
Что же останется в памяти?  Смех сквозь слезы? Нервомотка? Бумажная волокита? Всякие горести-печали? Да нет. Только люди, с которыми мне повезло общаться. Потому что, по большому счету, они и есть газета. Люди, с которыми работала, о которых писала. Я их не забуду.  Так же, как  не смогу забыть многих вещей. И до конца своей жизни я буду называть газетную страницу полосой,  а фраза: убери кирпич из подвала и добавь побольше воздуха — будет наполнена для меня совсем другим смыслом, чем для вас, мои дорогие читатели.  И заслышав ее, я буду улыбаться, потому что  главный редактор — это очень веселая должность.


Рисунок - с интернет-портала "ТВ МИГ". Автору - спасибо!