Сrescendo in blue

(все совпадения случайны)

Играет джаз. Труба поет, смеясь.
Труба, рояль. Пластинки из Америк.
Все из него. Пусть джаз играет в нас!
Повсюду джаз неистовых истерик.
Все из него: кровать, полы, диван,
Мой рыжий кот, его воспоминанья,
Его полет на сдавленный топчан,
Мои сомнения в душе, мои страданья.
Твои шаги – пожалуйста, не лги! –
Шаги друзей,  идущих на работу,
Чужим долги, своим долги, торги –
Все это джаз на блюзовую ноту!
Все это жизнь: шаги, долги, ни зги,
Опять долги, тома литературы,
Троллейбусы, автобусы, круги,
Кино, театр или Парк культуры.
Стареет все, изнашивает дни,
Стараясь быть свежее и моложе:
Огромный дуб под облака проник,
Хотя ему сто пятьдесят, похоже.
Стареет ум, его теснит пиджак.
Еще вчера ум так любил одежду
Из теорем, из споров, контратак,
Он смыслы знал и был все время между
Не двух огней, а трех и четырех,
Ум бил, язвил, писал и прекословил,
Но это – шелуха, пустой горох
И нынче ум мой в янтаре, как в слове.
Но джаз поет. Лишь более простой.
Оркестр снялся, заиграло трио
Интимный джаз, тягучий и густой,
Из злачного безоблачного Рио.
Интимный джаз – с тобой, моя Жюли!
Жюли ушла, а я, увы, остался…
Жюли ушла. Остался нафталин.
Жюли ушла. Никто не отозвался.
Жюли ушла. Наверно, слишком стар,
Наверно, глуп, нет, туп уже. Как скверно!..
Я полноват, мой скуп репертуар:
Играет джаз, играет джаз инферно*.
Жюли ушла. Ушли ее шаги,
Ушел январь, февраль, начало марта…
Жюли ушла. Абрис ее ноги
Взял саксофон инфарктом миокарда.
Жюли ушла. Остался только дождь.
А он у нас – не гость, пришел надолго.
Усталый дождь: разноплеменный вождь,
Землей на нашу улицу затолкан.
Стареет все: и дождь, и джаз, и я.
Стареет улица везде, а я – местами,
И дождь сварлив – макает до белья,
И бьет по трубам, как поет татами.
Жюли ушла. Остался только джаз.
Жюли ушла. Остались ее вещи.
Ее пальто, покрой не напоказ,
Ее очки, чулки ее без трещин.
Пальто висит. Без формы, без тепла.
Разложен свитер. Зонт летучей мышью.
И сапоги из своего угла
Удивлены внезапному затишью.
Жюли ушла. Остались ее сны.
И я в них был, простой и вдохновенный,
И солнце жгло края ее плюсны,
Будил нас джаз, какой-то довоенный.
Жюли ушла. А были ли слова?
Премилые, на незнакомом русском?
Она звала меня месье Дюваль,
А я не знал ни слова на французском.
Нас сблизил джаз, его любили мы
И он хранил ту искреннюю нежность,
Что  к нам пришла из серой кутерьмы,
Из тьмы времен – святая безмятежность.
Играет джаз. Как будто не всерьез,
И не со мной, не мне, наполовину.
Джаз бьет по почкам, задает вопрос,
Джаз убивает выстрелами в спину.
Жюли мертва. Пора понять, пора.
Жюли мертва. Совсем. Теперь. Навеки.
Играет джаз, но это не игра.
Жюли лежит, ее закрыты веки.
Жюли не здесь. Не здесь ее дела,
Жюли ушла и больше не вернется.
Жюли ушла, но на Земле была.
Играет джаз, огонь в камине вьется…

05.03.2020 г.
_________________________
Название: "Крещендо в голубых тонах".

*Здесь: с большим огнем, чувством.