Шторм

                ШТОРМ
   Тошнило, как никогда. Ефим на четвереньках стоял в машинном отделении, раскачиваясь в такт кораблю. Куда попрятались дежурные механики, он не знал, стоявшее в ведре масло разлилось по полу, перекатывалось всё больше и больше, разливаясь по сторонам.
   Говорил же старпом, оставить этот косяк минтая, но видно капитана «жаба» задавила, и вот, расхлёбывай теперь.
   В гробу бы он видел этот флот, к тому же рыболовный, если бы не Миша Горбачёв со своей перестройкой. Уже бы давно ездил на «Ниве», четыре тысячи сгорели в один день. Да и брат Лёха, старенькую тестеву «копейку» продал за три «штуки», а на следующий день смог купить на эти деньги мешок картошки. Но ему-то что, у него пять коров и самогонный аппарат.
   Ефим, медленно опираясь на дизель, поднялся, надо было, как-то выбираться  наверх, там хоть какой-то шанс есть спастись, хоть и суровое оно море Охотское, но чудеса бывают. Двигатели работали ровно, значит, не всё потеряно, да и капитан бывалый, может. пронесёт.
   Да, струсил изрядно, хотя не первый уже шторм, нотак до тошноты не мотало, плавбаза не из мелких.
   Вспомнилось, как жена на пирсе встречала его после годовой разлуки, не молодая уже, а выглядывала его из толпы бородачей, как девочка, да и сейчас, наверное, чует неладное, волнуется. Интересно, сколько же сейчас времени? Ефим взглянул на часы, ни стекла, ни стрелок, где же он ими зацепился?
   Он начал вспоминать, сперва подул сильный ветер, потом заволокло всё тучами и стало темно, как ночью. Конвейер остановили, но убрали ли трал? Он не знал. Не дай Бог, намотается на винт, тогда «кранты».
   У Ефима был свой участок, нож. Да, не пыльная такая работёнка. Настроенный нож отрубает голову рыбины строго по жабры, а народ на конвейере сортирует рыбу и в холодильник. Вот у них-то работа - «аховая». За всю смену два-три перекура. Первое время Ефим, как всегда  делавший добротно любое дело, не понимал, почему же нож ломается. Приходилось в авральном порядке его ремонтировать, а это простой, значит, нагоняй от начальства. Но отремонтировать полбеды, а вот настроить нож строго по жабрам – целая наука. Так бы и продолжалось, если бы Серёга не помог. Он сказал. Что Андрей Темнышов вставляет в рыбину электрод. После очередной остановки, Ефим нашёл этот злополучный стержень и, подойдя к Андрюхе, врезал со всего маху. Андрюху унесли, а капитан, узнав, в чём дело, отправил его с очередным транспортником на берег.
   Обычно рыбачили на середине моря, там вся рыба, но Горбачёв с Шеварнадзе отдали эти места Америке, и приходится гоняться теперь за скудными косяками вдоль своих берегов.
   Поднимаясь по трапу, Ефим сразу и не понял, что произошло, оказался на полу, придавливаемый водой. Или люк кто не задраил, или пробоина, но он чуть не захлебнулся в этом потоке. Ефим огляделся. Вода, смешанная с маслом, плескалась во все стороны, но больше не пребывала. Стало жутко. Ефим упал на колени и стал молиться. Последовательности никакой не было, просто читал те молитвы, какие приходили на ум. Даже «Рождество» читал, хотя и не знал эту молитву до конца, а только то, что помнил, когда её читала бабушка. И между молитвами: «Выживу, спишусь на хрен, на берег, не пропаду!»
   Сколько это продолжалось не понять и только, когда сверху крикнули: «Ефим Иванович, к капитану!» - он как проснулся.
   Поднявшись наверх, заметил, что шторм заметно стих, кое – кто уже бегал по палубе, светало.
   В каюте с капитаном сидел и старший помощник, земляк Ефима. «Ну что, Ефим, страшно было?». «Да, не…»- ответил Ефим, некстати заметив, на брюках и на ботинках остатки вчерашнего обеда. «На-ка, вот, дёрни»- сказал капитан, протягивая Ефиму гранёный стакан спирта: «Да готовь нож, а то без денег домой придём». И старшему помощнику: «Видать, кто-то здорово за нас молился, я думал, не выкарабкаемся». И Ефиму: «Ступай, да не вздумай на берег списываться, на таких как ты, страна держится». Ефим повернулся через левое плечо и почти строевым шагом вышел из каюты.
   Покачивало, но шторм кончился.