История 6. На лимане или приключения Рекса

Недруг Захар.
У Саньки было два друга и один недруг. Недруг - корейский мальчишка Захар. Он на год старше и почему-то считает своим долгом дразнить и оскорблять Саньку при встречах с ним на улице. Никаких причин для вражды у них не было. И Саньке было непонятно, чего этот Захар вечно к нему цепляется и придирается.

Возвращался как-то Санька вечерней порой с морского берега, где с местными мальчишками наловили крабов и сварили их на костре. Переходя через железнодорожную узкоколейку, по которой гнали уголь с карьера в порт, Санька решил узнать, не идет ли, невидимый за кустами и деревьями, состав с вагонетками. Из чистого любопытства. Он знал, что по железным рельсам звук разносится далеко. Приложив левое ухо к рельсе, он прислушался, в надежде услышать стук колес по стыкам.

Нет, не слышно стука колес по стыкам. Поднявшись на ноги, Санька продолжил путь домой, не зная, что на левой стороне лица у него отпечаталось большое мазутное пятно.

И тут на другой стороне улицы появляется Захар. Увидев Саньку, он расхохотался, приседая от удовольствия - в этот раз ничего и придумывать не надо.

«Трубочист, трубочист…» - закричал он, показывая на Саньку пальцем.

Санька, не понимая, чем вызвано такое странное прозвище и не придумав ничего лучшего, тоже направил на него свой палец и закричал: «Кореец, кореец…»

Захар немного опешил и, в свою очередь, закричал, показывая на Саньку: «Русский, русский…»

Тут уже Санька опешил от такой изощренности своего врага.

«Русский – а кто же еще», - в недоумении подумал он и продолжил свой путь.

И уже дома, насмешив своим видом маму Олю, папу Виталия и сестру Таню, посмотрелся в зеркало и понял, что Захар в этот раз был не так уж и неправ.

Друзья Жорка и Толька.
Совсем другое дело друзья. С Толькой Зайцевым дружили еще с детского сада. Толька жил в том же двухэтажном кирпичном доме, в котором располагался и детский сад. Детсад занимал первый этаж, а на втором было несколько жилых квартир. В одной из них жила Толькина семья. Санька часто бывал у них в гостях.

С Жоркой познакомились на улице. Он быстро вписался в компанию, покорив Саньку и Тольку своим веселым нравом, залихватскими манерами и склонностью к крепким выражениям.

Все свободное от школы и домашних уроков время Санька, Толька и Жорка проводили на улице, где занимались разными интересными делами. Рядом с Санькиным домом, как раз между домом и улицей Победы, располагался «торговый пятачок». Это был небольшой пустырь. На нем стояли два киоска: пивной и газетный; а также пара прилавков, на которых местные жители иногда продавали огурцы, свеклу и картошку со своих огородов.

Был солнечный июньский день. На торговый пятачок, где на пустых прилавках сидели и разговаривали друзья, забрели два знакомых уличных пса. Это были большие собаки: черный дог по кличке Пират и овчарка по кличке Рекс. А, возможно, они вовсе и не были уличными. Хозяева часто отцепляют своих дворовых собак и днем пускают их погулять по улицам. Скорее всего, Пират и Рекс как раз и были такими дворовыми псами, которых хозяева отпустили погулять.

Они не облаивали людей на улице, как обычные уличные дворняги, поэтому ребята с ними быстро подружились, играли, брали их с собой в свои походы и иногда подкармливали.

Вот и в этот раз Санька тайком утащил из дома два бутерброда с вареной колбасой, чтобы покормить собак. Рекс честно съел свой бутерброд, благодарно поглядывая на Саньку; Пират же проглотил колбасу, а хлеб оставил. После этого Санька немного покатался на спине Пирата, который не совсем понимал, чего от него хотели.

Жорка посмеялся над попытками Саньки изобразить из себя наездника, а потом и сам попробовал оседлать непокорного пса. Пират никак не соглашался с ролью ездовой лошади, крутился и вертелся под хохочущим Жоркой, пока тот не свалился на землю.

«Сходим на лиман, покатаемся на бревнах», - предложил Толька.

«Пошли», - согласился Жорка, - «Не мешало бы только чего-нибудь пожевать перед дорогой».

«Я сбегаю домой, попрошу у мамы бутерброды», - сказал Санька и побежал в дом, до которого было каких-нибудь сорок метров. За ним увязался Рекс.

Зеркало и Рекс.
Дом, в котором жила Санькина семья, был довоенной японской постройки. Он был деревянный, на три квартиры, выходы из квартир были в разные стороны. Поэтому, на выходе из Санькиной квартиры был собственный небольшой дворик с маленьким огородом и сараем. В огороде было три грядки с огурцами.

Дома мама на электроплитке варила суп. По случаю летнего тепла двери в сени и на улицу были открыты. Санька зашел в квартиру, следом за ним, привлеченный вкусным запахом, зашел и Рекс. Если бы Санька знал, что Рекс устроит в квартире погром, он бы его не пустил. Но Санька не знал.

Всему виной было зеркало, которое висело в комнате на стене. Оно висело на гвоздике под наклоном, чтобы стоящий человек мог себя в нем видеть.

Как только Рекс зашел в комнату вслед за Санькой, он увидел в этом зеркале какого-то пса, такой же породы, как и он сам. Пес стоял и нагло на него смотрел. Рекс зарычал, и пес в зеркале зарычал. Рекс бросился в атаку, и пес помчался навстречу. Рекс с разбегу сиганул вверх, распластавшись в акробатическом прыжке. Полсекунды высокого полета и – бац, в зеркале он столкнулся со своим врагом.

Зубы щелкнули по стеклу. Воткнувшись в стену в обнимку с зеркалом, Рекс шмякнулся на пол. Зеркало рухнуло на него и рассыпалось на множество осколков. Рекс вскочил, готовый к бою, и растерянно осматривался: где же враг? Враг бесследно исчез, будто его и не было.

Опасность надвинулась на Рекса с другой стороны. Опомнилась мама Оля.

«Что ты наделал, вражина!» - закричала она на бедного пса, который и сам уже понимал, что сделал что-то не так.

Рекс поджал хвост и выскочил из квартиры, не дожидаясь, пока его проводят веником.

В это время Санька заметил, что Таня стоит рядом со своими игрушками, испуганно смотрит на осколки и готова заплакать. Она знала Рекса и не боялась его, но возникший тарарам в квартире привел ее в замешательство.

«Не плачь, Танюша», -  кинулся он успокаивать свою трехлетнюю сестренку, - «Ничего страшного, Рекс тут побегал немного…»

«А почему он с зеркалом подрался?» - спросила малышка.

«Наверное, ему свое отражение не понравилось», - ответил Санька, помогая маме убирать с пола осколки. Потом помыл руки. Видя, что мама немного отошла от недавнего шока, попросил у нее разрешения сделать бутерброды.

«Уже проголодались?» - спросила мама, - «Ну сделай, и ребят угости».

Санька отрезал два ломтя от буханки, намазал их сливочным маслом, сложил вместе, маслом внутрь и завернул в бумагу. Пакет положил в авоську.

Выйдя к ребятам, он рассказал им, что натворил в доме Рекс.

«Ты, Рекс, сегодня наказан», - строго сказал он, обращаясь к псу, - «С нами на лиман не пойдешь, будешь тут скучать. А где Пират?»

«Пират ушел», - сказал Толька, - «Побежал за какой-то собачонкой».

«Ну что, пошли. А ты оставайся», - сказал Санька Рексу и погрозил ему пальцем.

Рекс сидел и с виноватым видом смотрел на уходящих друзей.

Дорога на лиман лежала мимо Толькиного дома. Там улица заканчивалась, потому что заканчивались городские дома. Ее продолжала грунтовая дорога, ведущая к старому деревянному мосту через речку Вонючку.

Когда друзья подошли к мосту, Жорка обернулся и удивленно вскрикнул: «Гляньте-ка, он за нами бежит. Вот хитрован, близко не подходит, на расстоянии держится».

Рекс, увидев, что друзья остановились, и смотрят на него, тоже остановился. Он смущенно на них поглядывал, надеясь, наверное, что его позовут.

Но Санька решительно шагнул в его сторону, состроил сердитое лицо и крикнул: «Домой, домой, Рекс. С нами не пойдешь».

Рекс отпрянул назад, а друзья пошли по мосту на ту сторону речки Вонючки. От воды шел неприятный запах. В речку сбрасывал свои отходы Углегорский бумажный комбинат.

На самом деле это не речка, а канал, устроенный японцами для сброса отходов построенного ими задолго до войны бумкомбината. Назывался он - канал Масурао. В районе моста русло резко расширялось. Здесь канал вливался в старое русло реки Углегорки, широкое и глубокое. Поэтому течение в этом месте становилось почти незаметным. Отходы здесь опускались на дно, накапливались и гнили.

Из воды торчали шпангоуты двух деревянных японских барж, застрявших здесь еще со времени войны.

Перейдя на другой берег, мальчишки дошли до того места, где канал, - или речка Вонючка, как его теперь называли, - изливается в море. Устье канала японцы основательно обустроили. Были сделаны бетонные берега, а над самим устьем был построен высоко поднятый мост. До войны под ним проходили из канала в море и обратно японские буксиры и баржи, вывозящие уголь или лес для погрузки на суда, стоявшие на рейде. Теперь устье обмелело, а от высокого моста остались только бетонные опоры.

От устья Вонючки было немного больше полукилометра до устья Углегорки. Между ними тянулась изолированная с обеих сторон часть старого русла Углегорки. Оно обмелело и, отделенное от моря широким песчаным пляжем, стало напоминать лиман. Так его мальчишки и называли.

Наибольшая глубина лимана была мальчишкам по грудь. Вода на вкус солоноватая. А главная его ценность заключалась в том, что по нему плавало полтора-два десятка огромных бревен и полубревен. Полубревна – это были бревна, распиленные вдоль ствола напополам. Их длина была метров восемь, а ширина 40-50 сантиметров. Такое полубревно, лежащее на воде плоской стороной вверх, спокойно выдерживало троих друзей.

 Мальчишки разделись до трусов. Жорка зашел в воду, залез на ближайшее бревно и стал на нем балансировать. Бревно под ним провернулось, и Жорка свалился в воду. Тогда он влез на полубревно, покачался на нем и даже прошелся взад-вперед, проверив на устойчивость.

«Пиратский корабль готов к отплытию» - крикнул он друзьям, - «Набираю команду веселых головорезов. Каррамба!»

К нему запрыгнул Толька, вооружившись длинной палкой, чтобы отталкиваться от дна.

«Отдать швартовы», - гаркнул Жорка, - «Эй матрос! Шевели конечностями, если не хочешь, чтобы я бросил тебя акулам».

Толька уперся палкой в дно лимана, и пиратский корабль отчалил от берега.

В это время Санька выбрал себе другое полубревно, немного поменьше. Действуя шестом, он задал ход своему кораблю. Он знал, что его отец во время службы на Тихоокеанском флоте плавал на катере «Морской охотник».

«Мой корабль – «Морской охотник», - крикнул он Жорке с Толькой, - «Мы вышли на охоту за пиратами, держитесь».

Он собирался таранить пиратскую посудину, но тут Толька закричал, показывая пальцем на берег лимана: «Смотрите, это что за чудо-юдо».

На берегу стояла собака, похожая на Рекса, но вся облепленная грязью. Это и был Рекс. Когда ребята подплыли к берегу и подошли к нему, в нос шибанул резкий запах гнили, тот же самый, что они чувствовали, проходя по мосту через Вонючку.

«Да он перелез через Вонючку», - догадался Толька, - «Мы его прогнали от моста, так он решил речку переплыть».

«Как он не утонул в этой вонючей грязи?» - поразился Жорка, - «Надо его отмыть».

Санька подтолкнул пса в воду. Рекс послушно зашел по брюхо, и мальчишки стали усердно счищать с него грязь. Сначала Санька сомневался, что получится его отмыть. Но оказалось, что эта липкая, плохо пахнущая тина неплохо смывается водой. Пес стоял спокойно, не нервничал. Минут через двадцать он уже был не грязным, а просто мокрым.

Выйдя на берег, Рекс отряхнулся, обдав ребят водяными брызгами.

«Ну вот, и он нас помыл», - пробурчал Жорка, протирая глаза и повернувшись к Саньке, - «Возьми его к себе матросом. Плавать он умеет, если что – спасет».

«Хорошо ты, Жорка, придумал», - засмеялся Санька, - «Значит, на пиратском фрегате ты капитан, а Толька матрос – он у тебя шестом работает, корабль двигает. А у меня на «Морском охотнике» - Рекс матрос, но ничего не делает. А корабль должен капитан толкать?»

«Тоже мне вопрос», - отозвался Жорка, - «Значит, назначим Рекса капитаном. Рук у него все равно нет, чтобы шест толкать, зато голова работает. Если уж он Вонючку переплыл, в которой две японские баржи затонули, то в этой луже точно не пропадет».

«Раз пятнадцать он тонул…», - во весь голос затянул Толька второй куплет популярной песни об отважном капитане.

«Погибал среди акул…» - заорали Жорка и Санька.

От неожиданности Рекс отпрянул и свалился с Санькиного корабля в воду. Его лапы не доставали до дна, и он поплыл к берегу.

Мореходы засмеялись над незадачливым псом, но допели веселую песенку до конца. Эта песня каждый день звучала по радио, и все ее знали наизусть.

Наплававшись на бревнах, накупавшись в лимане, ребята проголодались и вспомнили про бутерброды. Масло на солнце растаяло, пропитало хлеб. Выглядело аппетитно. Сев на бревно, Санька разделил каждый кусок надвое. Всем досталось по половинке, в том числе и Рексу.

Возвращаться домой решили не той же дорогой, через мост, а вдоль моря по пляжу. На этом пляже, между устьями реки Углегорки и речки Вонючки (канала Масурао), у полосы прибоя на песке стоял буксир. Еще осенью его выбросило на берег штормом. Наверное, во время шторма на нем заглох двигатель. В этом случае судно становится беспомощным. Ветер и волны гонят такое судно по своему произволу. Этому буксиру повезло, он не утонул и не попал на скалы.

Ребята не могли пройти мимо него просто так. Они забрались на судно и прошли в рубку. Штурвальное колесо было на месте, но вместо приборов зияли пустоты. Их поснимали сразу после аварии. Многие стекла в рубке были разбиты, металл покрылся пятнами ржавчины. По всему было видно, что этот буксир свое отработал, - и не таскать ему больше по морю баржи с грузом.

Попрощавшись с буксиром, друзья пошли дальше. Им осталось преодолеть последнее препятствие – устье речки Вонючки. По проложенному японцами руслу речка через пляж текла в море, и нужно было переходить ее вброд. Глубина небольшая – мальчишкам вода не доставала даже до пояса. На вид вытекающая в море вода была чистой, прозрачной и без запаха.

Мальчишки без труда перешли речку вброд. Обернувшись назад, Толька произнес: «Когда-то здесь проходили буксиры с баржами, мне отец рассказывал».

«Даже не верится», - откликнулся Санька, - «Какая же тут была глубина».

«Баржи затопленные у моста видел?» - вклинился Жорка в разговор, - «Значит, они здесь ходили. Значит, глубина была – ого-го».

«Жалко, что она так обмелела», - завершил дискуссию Санька. И тут он заметил, что Рекс на том берегу речки зашел в воду, переминается и не решается плыть поперек течения.

«Боится, наверное. Помнит, как сегодня через грязь лез», - сообразил Жорка.

«Рекс, Рекс, иди сюда», - закричали мальчишки хором и призывно замахали руками.

Пес все же решился и поплыл. Течением его стало сносить в море. Жорка среагировал мгновенно. Он кинулся в воду, подняв тучу брызг. За ним – Санька с Толькой. В воде быстро не побегаешь. Когда Жорка с Санькой добрались до Рекса, его отнесло в море на несколько метров от береговой черты, и глубина была уже выше пояса. Жорка стал подталкивать пса сзади, а Санька схватил его за холку и потащил за собой к берегу.

Наконец Рекс ощутил под собой дно и прыжками выскочил на песок. Остановившись на берегу, он отряхнулся, чем создал вокруг себя небольшой водяной вихрь. Затем запрыгал вокруг мальчишек, норовя лизнуть каждого из них в лицо.

«Досталось тебе сегодня от речки Вонючки», - произнес Жорка, смеясь и уворачиваясь от излияния собачьих чувств.

«Точно!» - удивился Толька, - «Как будто здешний водяной на него обозлился».

«Или русалки», - поддержал тему Санька, - «Я читал в сказке, что они любят в зеркало смотреться, когда свои зеленые волосы расчесывают. А Рекс сегодня зеркало разбил».

«Ужас!» - поставил точку Жорка, и друзья двинулись дальше.

Вот и пирс, построенный когда-то до войны японцами, служивший им верой и правдой по своему прямому назначению. Швартовались к нему баржи. Загружались углем, лесом, рыбой, добытой на Сахалине. А также изготовленной здесь же из местного леса бумагой. Перевозили все это на морские пароходы, стоявшие на рейде. А те увозили ценные грузы в далекую Японию.

А теперь пирс, на треть разрушенный волнами, используется купающимся народом как трамплин для ныряния.

Пройдя мимо пирса, друзья вышли с пляжа на прибрежную дорогу. И вот она – улица Победы, главная улица города и приморского района, где живут Санька, Жорка и Толька. И их четвероногий друг Рекс, которому весь день так не везло, но, в конце концов, все кончилось благополучно