История 9. По долинам и по взгорьям

Утром Санька вышел на торговый пятачок. Должны были подойти Толька с Жоркой. Друзья договорились пойти на болота, раскинувшиеся в долине реки Углегорки, за ягодой морошкой. Но мальчишки еще не подошли, а у пивного киоска было уже довольно оживленно.

Несколько человек стояли в очереди у окошка, в котором полноватая продавщица из крана наливала пиво. Наполняя кружки, она принимала мелочь и перебрасывалась фразами с завсегдатаями своего заведения.

Рядом, опершись на пустой прилавок и поставив на него большие поллитровые кружки с пенящимся напитком, о чем-то беседовали бородатый матрос в тельняшке и человек с одной рукой и пустым рукавом вместо другой руки. Перед ними лежала связка вяленой корюшки. Не прерывая разговора, матрос очищал рыбок от шкурки и клал их перед одноруким.

Саньку заворожила эта сцена. С виду матрос имел довольно свирепый вид, если бы ему еще черную повязку на один глаз – точно пират. Но он, понимая, что бывшему солдату, потерявшему руку на фронте, трудно управляться одной рукой, с трогательной заботливостью снимал с корюшки шкурку и подкладывал ему очищенную рыбку.

Немного в стороне стояли еще трое, среди них один с деревянным протезом вместо левой ноги. Он выложил на прилавок половину вяленой кеты и резал ее на куски, одновременно рассказывая какую-то историю. Его рассказ то и дело прерывался громким смехом.


Эхо войны.
Для Саньки не было ничего необычного в том, что на улицах ему постоянно попадались люди без руки, без ноги, а то и без обеих ног. У безрукого болтался пустой рукав, безногий ходил на деревянном протезе или на костылях. Инвалиды без обеих ног перемещались, сидя на самодельной деревянной платформе с подшипниками вместо колес. Движение себе придавали, отталкиваясь от земли деревянными колодками, которые они держали в обеих руках. Таких бедолаг Саньке было особенно жаль.

Прошло только пятнадцать лет после окончания войны. Миллионы бывших солдат, покалеченных в боях, были еще не старыми – сорокалетними, а то и тридцатипятилетними мужчинами. И составляли значительную часть тогдашнего населения в городах и деревнях.


На пивном киоске.
В ожидании друзей Саньке пришла в голову мысль забраться на крышу пивного киоска. В задней части деревянного ларька были выступы, цепляясь за которые Санька без труда преодолел стенку и залез на крышу. Оттуда был замечательный вид, - не то, что с высоты Санькиного роста.

Санька осмотрелся, не идут ли Жорка или Толька. Нет, их пока не видно. Посмотрел вниз - мужики пьют свое пиво, разделывают рыбку и ведут разговоры. Посмотрел в сторону своего дома – там возле сарая сестренка Таня играет с подружкой из соседней квартиры.

Санька уже собирался слезть с крыши таким же путем, как и залез. Но вдруг вздрогнул – услышал визгливый крик продавщицы: «Вася, глянь-ка, кто там по крыше топчется!»

Санька замер на месте – это ведь о нем.

Все мужики оторвались от своих пивных кружек и, задрав вверх головы, уставились на незадачливого верхолаза. Никогда еще Саньку с таким вниманием не разглядывала столь серьезная публика. Одни смотрели насмешливо, другие осуждающе, бородатый матрос – с изумлением. Санька не на шутку испугался.

Тут бородатый матрос очнулся – видимо, он и был Васей. «Полундра!» - гаркнул он, - «Эй, юнга, что ты делаешь на клотике? Брысь на палубу! Сейчас штормить начнет!»

Он поставил на прилавок свою кружку и двинулся к киоску.

У Саньки душа ушла в пятки. Он мгновенно забыл о своем желании аккуратно спуститься вниз, - сиганул прямо с крыши на землю и, что есть духу, без оглядки помчался домой. Дом был рядом, в каких-нибудь сорока метрах. Ему казалось, что за ним бежит матрос в тельняшке и вот-вот его схватит. Хорошо, что двери в сенях и в комнату были открыты.

Санька ворвался в квартиру и крикнул: «Папа, за мной пираты гонятся!»

Папа Виталий сидел на табуретке в одних трусах и плел сеть. Он удивленно посмотрел на сына и переспросил: «Кто за тобой гонится?»

«Пираты… дядьки от пивного киоска…» - выпалил Санька.

«Что-о-о?»

Папа Виталий вскочил с табуретки и как был, в одних трусах, вышел из квартиры. Поскольку рядом с домом ни пиратов, ни простых дядек он не обнаружил - пошел разбираться к ларьку.

Санька выглянул из сеней на улицу. У сарая стояли сестра Таня и ее подружка. Таня видела, как с вытаращенными от страха глазами прибежал ее брат, и поняла, что произошло что-то нехорошее.

Она глядела вслед отцу и плакала: «Папа, не ходи туда. Тебя побьют».

Санька, видя, что преследователей нет, вышел и стал утешать сестру: «Нашего папу никто не сможет побить, он самый сильный, он моряк».

Через пять минут улыбающийся отец шел обратно: «Не бойся, Саша, никто за тобой гоняться не будет. Только на этот ларек больше не залезай».

«А у тебя, Танюха, почему глаза на мокром месте?» - подхватил он счастливую дочку на руки.

«А ты, Саша, после обеда будь дома, мы с тобой съездим в лес за черникой».

«Ура!» - закричал Санька – он обожал ездить с отцом на мотоцикле.

Тем временем подошли Жорка с Толькой.

«Мне пацаны рассказали, в каком месте на болотах много морошки», -  сообщил Жорка, - «Они вчера там лазили».

Ребята вышли на улицу Победы и пошли в сторону, противоположную от моря. Улица Победы доходит до сопки, которая как бы рассекает город на две части, отделяя приморский район от центра. Затем улица огибает эту одинокую гору и выходит за нею на центральную площадь, на которой располагаются органы власти, центральный кинотеатр, дом культуры и прочие учреждения.

Купание в ручье.
Перед горой улицу пересекает ручей, через который перекинут мост. Этот ручей вытекает из озера, притулившегося под сопками. Само это озеро питается родниковыми ручьями, стекающими с заросших лесом сопок. В этих ручьях водятся мелкие креветки – чилимы.

Из озера же вытекает один довольно полноводный ручей. Путь его недолог. Он проносит свои струи под мостом и через сотню метров впадает в речку Вонючку. Ширина его метра три, а глубина по колено.

Ребята идут по дощатому тротуару, проложенному вдоль улицы Победы. Санька по дороге рассказывает друзьям историю с пивным киоском.

Отец ему уже сказал, что бородатый матрос, который его напугал, вовсе не ужасный морской пират, и не собирался съесть его на завтрак. Но страх, который нагнал бородач, вытеснил боязнь высоты и, - как призрак чего-то неведомого и ужасного, - погнал Саньку с крыши. Стремительный прыжок, отбитые о землю пятки, и вот уже не чуя ног Санька драпает от негостеприимного ларька.

«Я подумал, что он хочет меня поймать и отвести в милицию… Я не хотел в тюрьму», - рассказывает Санька.

Между тем ребята зашли на мост. Он невысокий, до воды не больше полутора метров, поэтому на нем даже нет перил. Санька рассказывает и показывает друзьям, как его обнаруживают на киоске, как он прыгает с крыши, как бежит. Подпрыгивая и размахивая руками, он увлекся, сделал шаг назад и … полетел с мостика в ручей.

В воду он плюхнулся спиной, полетели брызги. Из прибрежной травы раздалось недовольное кваканье потревоженных лягушек. Ошеломленный неожиданным купанием, немного побарахтавшись, Санька поднялся на ноги и стал озираться по сторонам.

Сверху, с моста, раздался смех. Это развеселились Толька и Жорка. Испугавшись за друга в первый момент, они увидели, что с ним ничего серьезного не случилось. Глядя на растерянного Саньку, снимающего с правого уха принесенную течением траву, они так и покатились со смеху.

«Санька… ха-ха-ха…ты сегодня… ха-ха-ха… чемпион города… ха-ха… по прыжкам с высоты… ха-ха-ха», - сквозь смех выговаривает Жорка.

Саньке не до смеха. Стоя по колено в ручье, в мокрой одежде, он озабоченно оглядывает себя. С рубашки и шорт стекает вода. Хорошо, что вода здесь чистая, течет из озера, наполняемого родниковыми ручьями.

«Можно сказать, постирался», - бурчит Санька, снимая с рубашки прилипшие травинки.

Выбравшись на берег, он вылил воду из сандалий и одел их снова.

«Да ничего, ты высохнешь на солнышке через полчаса», - обнадежил Жорка.

«Пошли», - махнул рукой Санька, и друзья двинулись дальше по своему маршруту.

Пройдя еще немного по улице Победы, они свернули налево и по мосту перешли через речку Вонючку. В этом месте речка шириной двадцать метров. Она отделяет основную часть города от низины, раскинувшейся до реки Углегорки. Эта низина, между Вонючкой и Углегоркой, шириной примерно в два километра, - часто затапливается во время весенних паводков. Здесь много заболоченных мест, в которых находят себе пристанище влаголюбивые растения.

Съедобные корешки.
В таких местах водится ягода морошка, ради которой друзья и проделали весь путь. Когда под ногами захлюпала влажная почва, Жорка нагнулся и вытащил за стебелек какую-то травку.

«Съедобная», - сказал он.

У травки оказался короткий утолщенный корешок. Жорка оторвал корешок от стебля, снял с него шкурку, и оставшуюся дольку положил на ладошку.

«Попробуй», - предложил он Саньке.

«Похожа на зубчик чеснока», - сказал Санька, положил дольку в рот и разжевал ее, - «По вкусу похожа на вареную картошку».

«Недосоленную картошку», - добавил Толька, который уже был знаком с этой травкой.

Морошка.
Полакомившись съедобными корешками, мальчишки обратили свое внимание на морошку, ради которой они и пришли на эти болота. «Болота» - это только так говорится, на самом деле это просто сырая, местами несколько заболоченная местность. Здесь и растет морошка – ягода янтарного цвета, когда поспеет.

Низкие кустики морошки стелились под ногами, но ягоды на них почти не было.

«Тут до нас уже походили добытчики», - сделал вывод Толька, - «Близко к городу - надо подальше поискать».

Дальше, так дальше. И действительно, чем дальше ребята отходили от моста, тем больше было ягоды.

«А какие моя мама пироги с морошкой печет!» - мечтательно произнес Толька.

«Угостил бы хоть разок», - поддел его Жорка.

Толька виновато заморгал глазами: «Ну ладно, вот как испечет в следующий раз – я вынесу».

«Другой разговор», - деловито сказал Жорка и подмигнул Саньке.

Солнце стояло уже высоко, время шло к обеду, и пора было возвращаться. Чтобы сократить путь, ребята пошли через редкий кустарник, преодолев который можно было выйти на тропу, ведущую к мосту.

Толька Зайцев шел впереди. Вдруг он резко отскочил назад, запнулся и упал. В ту же секунду рядом с ним из-под куста выскочил серый комок и большими прыжками помчался прочь от мальчишек. Был слышен дробный стук о землю его сильных задних лап. Длинные уши покачивались в ритме стремительного бега.

«Толька, это же твой родственник, зачем ты его пугаешь?» - засмеялся Жорка.

«Какой родственник?» - растерянно спросил Толька, поднимаясь с земли.

«Заяц его фамилия», - засмеялся Санька.

«Мы не родственники, мы однофамильцы», - пошутил Толька, до которого, наконец, дошло, кого он спугнул.

Когда Санька объявился дома, папа Виталий уже вывел из сарая мотоцикл и готовил его к поездке.

«Иди быстренько поешь, да поедем в лес», - сказал он сыну.

Помыв руки, Санька сел за стол, где его уже ждала тарелка с супом. Мама Оля дожаривала пирожки. После супа Санька съел два пирожка, запил компотом и выскочил во двор сказать отцу, что он готов.

«И мы готовы», - сказал папа Виталий, - «Держи сумку, в ней кострюлька для ягоды».

Мотоцикл ИЖ-49.
Санька обожал поездки с отцом на мотоцикле. Мало у кого в те времена был мотоцикл. Чаще на дорогах можно было увидеть лошадь, запряженную в телегу. Сидя во время езды на заднем сиденье, Санька наслаждался скоростью, ветром, быстро меняющимся пейзажем и с высоты своего положения гордо смотрел на уныло бредущих пешеходов.

ИЖ-49 хоть и не самый быстрый в мире мотоцикл, но очень комфортный. Заднее сиденье не сливается с передним, как у более поздних моделей. Заднее сиденье отодвинуто и стоит выше переднего. Его форма, - эргономичная, если использовать научный термин, - повторяет изгибы тела. И к нему приделана отдельная жесткая ручка, за которую очень удобно держаться.

Пассажир на заднем сиденье не цепляется за водителя, он сидит сам по себе и чувствует себя уверенно. С его положения отлично видно все вокруг, спина водителя не закрывает ему обзор.

Отец нажал ногой на кикстартер, мотоцикл послушно затарахтел.

Санька прыгнул на заднее сиденье и радостно крикнул: «Поехали», - еще не зная, что всего через несколько месяцев, 12 апреля 1961 года, это же слово вслед за Санькой повторит первый космонавт Юрий Алексеевич Гагарин.

Немного проехав по улице Победы, мотоциклисты свернули на второстепенную улицу, ведущую к сопке. Движущийся мотоцикл очень раздражает уличных собак. С яростным лаем они кидаются поперек движения в попытке атаковать крутящиеся колеса. Саньке остается снисходительно наблюдать, как они стараются догнать мотоцикл и, безнадежно отстав, теряются где-то сзади, в дорожной пыли.

Дорога пошла вверх, по склону сопки. Слева обрыв, справа – склон, уходящий ввысь. Город остается внизу, приморский район как на ладони, видно торговый пятачок и Санькин дом. Еще минута, дорога выходит наверх и дальше бежит, то спускаясь в заросшие высокой травой распадки, то выбираясь из них на плоскую поверхность.

Заехав в глубину леса на пару километров, папа Виталий глушит мотоцикл и ставит его под высокой сосной.

«Теперь пешком», - говорит он Саньке.

Черника.
А это и без слов понятно, потому что черника – вокруг. Низкорослые кустики устилают зеленым ковром пространство между соснами, между листьев чернеют ягоды – бери,  не хочу. После того как замолк мотоциклетный мотор, стали слышны и шелест ветра, покачивающего верхушки деревьев, и птичий гомон.

Папа Виталий взял кастрюльку и начал сбор. Санька тоже взялся срывать ягоды, но они тут же отправлялись в рот.

«Ладно», - подумал Санька, - «Поем немного, потом папе помогу».

Продвигаясь все дальше от мотоцикла, они набрели на ручей.

«Хочешь пить, Саша?» - спросил отец, - «Водичка родниковая, чистейшая, прохладная – лучше не бывает. Начинается этот ручеек немного дальше, пойдем, посмотрим».

Пройдя вверх по ручью метров пятьдесят, они вышли к роднику. Среди обнаженных корневищ бил маленький водяной вулкан. В природной песчаной чаше диаметром немного больше метра бурлил песок – это из-под земли вырывалась водяная струя. Изливаясь из чаши, она проложила себе путь среди корней, травы и ягодников. Теперь это был ручей – поилец всего живого в лесу, как растений, так и зверушек.

Санька принял горизонтальное положение, оперся на руки и приник ртом к прозрачной струе.

«Пью как медвежонок», - подумал про себя.

Рябчики.
Папа Виталий тоже напился родниковой водички, потом подозвал Саньку: «Видишь, на влажной земле отпечатались птичьи следы. Это рябчик здесь пил. Их тут много, мы в эти места в охотничий сезон ходим на рябчика. Помнишь супчик из рябчика, зимой мама варила?»

 «Помню», - отозвался Санька, - «Папа, я видел у тебя много манков, которыми охотники птиц и зверей подзывают. Рябчики тоже идут на манок?»

«Конечно, а иначе к нему не подберешься на выстрел».

«А почему ты сейчас ружье с собой не взял?»

«Сейчас нельзя, не охотничий сезон, это будет браконьерство. И ружье отберут, и оштрафуют».

Сойка.
Вдруг на фоне лесного шума послышались резкие дребезжащие звуки. Санька вздрогнул и стал испуганно оглядываться. Из сказок Санька знал, что в лесу живут не только добрые мишки, но и Баба Яга где-то обитает.

«Сойка», - сразу определил отец, - «Вон туда смотри, на ветке сидит, красавица».

Увидев птицу, Санька успокоился. «Красивая», - согласился он с отцом, - «А кричит противно, как будто по стеклу царапает».

«Она по разному может кричать – умеет подражать», - ответил папа Виталий, - «Если мы тут пару дней на мотоцикле поездим, она, как мотоцикл тарахтеть будет». Он посмотрел на сына и засмеялся: «У тебя руки и рот в чернике. Умойся в ручье, да будем возвращаться».

На обратном пути Санька приспособил перед собой на сиденье сумку с кастрюлькой, наполненной черникой. Левой рукой он держался за ручку, правой придерживал сумку. Лесная дорога, размытая дождями, была очень неровной, мотоцикл был похож на корабль, попавший в шторм.

После очередного поворота дорога пошла круто вверх. Разогнаться перед подъемом было невозможно из-за плохой дороги, поэтому вверх поползли медленно, на первой скорости. Санька даже стал немного опасаться, что мотор не вытянет. Но отец держал руль твердо, мотор урчал ровно, и Санька успокоился.

Подъем был взят и остальной путь прошел в штатном режиме. Остановившись у дома, отец заглушил мотоцикл. Подбежала Таня, он подхватил ее и посадил впереди себя на бензобак. Таня тут же взялась за руль – теперь она тут главная, а папа и Санька пассажиры.

Через пять минут Таня уже с аппетитом уплетала чернику, а когда наелась, маме Оле пришлось ее от этой черники отмывать