В носу у Егора Капитоновича

  У Егора Капитоновича в носу что то выросло. Небольшое такое, почти незаметное. В левой ноздре. Егора Капитоновича это совсем не беспокоило, но как то мимо проходил Крошкин и внимательно заглянул в левую ноздрю.
- Что это такое у вас там? — спросил Крошкин.
- Не знаю, — ответил Егор Капитонович, -Может быть полип, а может, от того, что я в юности с брусьев упал, когда гимнастикой занимался. Было давно, а выросло сейчас.
- А что врачи говорят? — продолжил вопросы Крошкин.
- Вот так и говорят - про брусья.
- Да… — почти с восторгом, но негромко произнёс Крошкин, — А можно это потрогать?
Егор Капитонович ответил не сразу. Он хорошо относился к Крошкину, но не знал, можно ли даже тем, к кому хорошо относишься, что то такое трогать в собственном носу?
- Дайте,  пожалуйста! — буквально взмолился Крошкин.
- Ну, ладно, — согласился, хоть и не уверенно, Егор Капитонович, — Потрогайте, только не долго.
- Спасибо!
С этими словами Крошкин засунул палец в ноздрю Егора Капитоновича и нащупал то самое, что только что увидел. Крошкин стал аккуратно скребсти ногтем по тому, что выросло в носу у Егора Капитоновича. Скребся Крошкин точно мышь и это не понравилось Егору Капитоновичу.
- Всё, хватит! — сказал он.
Но Крошкин продолжал скребсти ногтем, при этом навострил уши, точно слушал самую приятную в мире музыку.
- Хватит! — повторил Егор Капитонович и слегка ударил Крошкина по руке.
- Ой, извините, — проговорил Крошкин и вытащил палец, — А можно я ещё чуть-чуть поскребу?
- Нет! — резко ответил Егор Капитонович.
Он сделал вывод, что нельзя давать кому либо лазить в собственный нос. Даже самым благородным,  близким людям. И тут же сообщил об этом Крошкину.
- Я вот даже ему не дал бы скребсти у себя в носу! — Егор Капитонович показал на висевший вверху портрет Михаила Юрьевича Лермонтова.
«Даже Лермонтову не дал бы!» — подумал в отчаянии Крошкин , понимая что дело безнадёжное.
 
    Егор Капитонович всегда считал нос главным украшением лица. Он рассматривал его в зеркале и не находил никаких изменений. То, что так неожиданно выросло было видно только если очень-очень пристально вглядываться в левую ноздрю. .. Однако, Крошкин сумел вглядеться!
 
- Егор Капитонович! Я вас очень прошу…
Крошкин стоял перед Егором Капитоновичем с умоляющем выражением.
- Нет, — твёрдо ответил Егор Капитонович, — И больше ко мне с этим не обращайтесь!
- Егор Капитонович! Всего один разик! Вы же давали мне уже…
- Я сделал непростительную глупость и больше её не повторю.
- Но я только… Вот посмотрите, что у меня в руках!
В руках у Крошкина были видеокамера и диктофон.
- Я совсем немного посребу и запишу это все на диктофон! А потом буду слушать. И ещё, если получится сниму вашу ноздрю на видео, правда, это будет нелегко… Может быть потерпите немного?
- Отойдите от меня, Крошкин!
 
Вот так и не дал Егор Капитонович Крошкину ни поскребсти, ни записать эти скребания на магнитофон. Шли годы, сменялись времена. Крошкин периодически подходил и повторял свою просьбу. А Егор Капитонович всегда резко отказывал. И иногда произносил, что нос это главное украшение лица.
 
- А отчего у вас всё таки это самое там выросло? — спрашивал периодически Крошкин.
- Потому что в юности я занимался гимнастикой, упал с брусьев и ударился носом! И оно стало расти, сначала никто не замечал, а потом … Вы вот заметили!
- Да, так уж получилось… — печально отвечал Крошкин.
 
Крошкин и Егор Капитонович в конце концов состарились Крошкину так и не удалось посребсти в носу у Егора Капитоновича, а также записать это на диктофон. Но всё таки, тогда, в первый раз Крошкину повезло - он поскрёб, услышал! Увы, всего один раз. За всю жизнь.
 
      Однажды , когда Крошкин вновь обратился со своей навязчивой просьбой к Егору Капитоновичу, тот неожиданно спросил:
- Крошкин! Вот вы видите это всё в моей ноздре, ответьте ка — а на что это похоже?
- У-у-у!!! — восторженно встрепенулся Крошкин, — Это похоже на гору Эверест. Или Джомолунгму.
- Правда?
- Да! Очень… Теперь вы понимаете, почему я постоянно прошу вас…
Но Егор Капитонович , как всегда, оборвал Крошкина и ничего ему не дал. А сам задумался. Даже , можно сказать, размечтался. Эверест это ведь так красиво и высоко! А Егор Капитонович никогда не бывал ни на самом Эвересте, ни рядом с ним. А оказывается у него в носу выросло нечто не менее красивое ( хоть и не такое высокое ), чем Эверест. Таким образом Егор Капитонович был обладателем своего личного Эвереста. И , если бы не Крошкин, Егор Капитонович никогда бы об этом не узнал. И стал даже подумывать — может быть всё таки дать Крошкину поскребстись в собственном носу и записать это на магнитофон?
            Егор Капитонович был почти уже готов удовлетворить просьбу Крошкина, но сначала решил съездить туда, где находился Эверест. Но тут случилось непредвиденное и страшное — Егор Капитонович умер. Ему было уже 98 лет и он не дожил до ста всего одного года, шести месяцев и одиннадцати дней. Крошкин первым обнаружил мёртвого Егора Капитоновича. Крошкин сперва позвонил, потом постучал в дверь своего товарища, немного подождал и подошёл к окну. В окне Крошкин увидел, что Егор Капитонович лежит на полу в тапочках и брюках, но без майки. Крошкин залез в окно и окончательно убедился в смерти Егора Капитоновича. Он не дышал и сердце его не билось. Нос Егора Капитоновича смотрел ноздрями на Крошкина, что называется, в упор. В левой ноздре очетливо виделся Эверест. Крошкин протянул было палец, но тут же отдернул руку. Да, сейчас никто не препятствовал трогать, скребсти, записывать на диктофон, на видео… Тем не менее, Эверест остался неприкосновенным — Крошкин не тронул его даже кончиком ногтя.
              Егора Капитоновича похоронили на третий день, как полагается. Крошкин после похорон долго бродил по городу и его окрестностям. Он смотрел вверх, на верхушки самых высоких деревьев и на небо. Хотелось, чтобы там высился пусть небольшой, но свой собственный, личный Эверест. Но Эвереста не было. Личный Эверест ушёл в могилу вместе с Егором Капитоновичем. Крошкина преследовали мысли, что можно было медицинским ножом вырезать это дело из носа мертвого Егора Капитоновича, заспиртовать или держать в морозильнике… Нет, нельзя. Эверест ушёл в землю вместе с тем , у кого пожелал вырасти. После падения с брусьев, давно-давно, в юности, почти 90 лет назад.
 
        Крошкин отправился к известной художнице Ларисе Грачёвой и попросил нарисовать ему картину. Эверест. Настоящий. Лариса нарисовала, ей это было не трудно. Но если бы Крошкин попросил, чтобы она дала ему потрогать что то в собственном носу, Лариса не просто отказала бы, но могла его даже слегка ударить. Потому что, как не крути — нос это главное украшение лица!