Бухгалтер

        Иван, отец двух В. ***енко, между двумя мировыми войнами работал бухгалтером. Младшего сына звали Виктором, а старший, родившийся в 1920-ом, пошёл по отцовским стопам. Кроме того, он умел сочинять стихи.
        В конце лета 1941-ого года, пока Шикльгрубер благодаря бездарности верховного главнокомандования СССР окружал киевскую группировку Красной Армии, семья эвакуировалась из Днепропетровской области. В 1943-ем старший сын придумал стихотворение, в котором нелестно отозвался об И.В.Джугашвили. Вечером прочитал наилучшему и почти единственному другу, а после его ухода напало на Иваныча-старшего сомнение, и он сжёг произведение в печи.
        Предчувствие не обмануло - когда совсем стемнело, появились блюстители власти, провели полный обыск, после чего забрали несостоявшегося поэта в чёрный крытый грузовик.

                Ночной арест

    Нависла ночка хмурая - во мраке псы не гавкали.
    Ночных прохожих сапоги по лужицам не чавкали.
      Вдруг треск мотора, шорох шин ночную тишину прервал,
      А на подворье старый пёс рванулся, зарычал.

    Звук шагов под окнами, стучат тяжёлым в ставни:
    "Вставайте - мы эНКаВэДэ - настал и ваш черед.
      Минуточку на сборы... Грешок открылся давний.
      Ладони на затылок, ни слова - и вперёд!"

    Хозяин, как потерянный, спросил: "За что же, братцы?"
    "Молчать, ведь было сказано, там знают: что к чему!
      А нам, как видишь, некогда с тобою разбираться.
      Ты, видно, враг народа", - ответили ему.

    Те, что с пистолетами, конечно, были правы.
    У нас антагонизм растёт, как Ёсиф говорил.
      И, видно, лишь поэтому хозяин добрый, славный
      Куда-то в "чёрном вороне" навечно укатил.

(3.1.1976)

        Допросы не привели к полному успеху - молодой бухгалтер всё отрицал, вещественных доказательств не было. На всякий случай дали ему пять лет лагерей и отправили в Коми АССР - север (как и восток) нуждался в бесплатной рабочей силе при экстремальных условиях. В.И.-старший легко отделался: настоящего поэта Н. Гумилёва, жителя Петрограда, на всякий случай присовокупили к мятежу в Кронштадте и расстреляли в 1921-ом; будущему поэту-песеннику Михаилу Таничу подарили 6 лет лесоповала плюс 3 года поражения в правах...
        Молодому человеку даже повезло - он попал в совхоз "Красный Яг", расположенный на левом берегу Печоры немного южнее Канина, будущего района будущего города Печора. В совхозе работали и заключённые ГУЛага, и вольнонаёмные.
        Через год или два после войны совхозный лагерь пополнился несколькими политзаключёнными, переброшенными из швейной фабрики Козловума. Бухгалтер сошёлся со скромной симпатичной низенькой женщиной Тамарой (10 лет по статье 58, п.1"а" и 5 лет поражения в правах), которая была на два года моложе его, и во время летнего сенокоса успел обеспечить ей беременность, а также дополнительные жизненные испытания. Он убыл из лагеря "на волю" в день рождения первенца, которого никогда в жизни не увидел. Кое-что о судьбе этого мальчика можно узнать из миниатюры "Весенние яблоки" ( http://proza.ru/2011/09/10/716 ) и последующих набросков. Добрым воспоминанием у Тамары осталось то, как бухгалтер приписал ",5" в бумажку на получение хлеба для барака, и эти полбуханки они съели вдвоём.

        В.И.-старший вернулся в родное село. Там он обратил внимание на знакомую девушку Лену, уже достигшую совершеннолетия. Через два года она родила девочку, а бухгалтера потянуло в большой город, где он вскоре женился на Марине. У жены проявился совсем другой характер, она взяла его в "ежовые рукавицы" и родила двух мальчиков.
        Бухгалтер иногда писал грустные письма своим бывшим пассиям. Они не отвечали. Временами проводя отпуск в родном селе у матери и сестры, он мог видеть Елену, но у неё уже была своя семья, от законного мужа родились ещё мальчик и девочка. Между прочим, младшая дочка вышла замуж в возрасте 16 лет. Но это уже не относится к судьбе нашего героя, о которой больше нечего поведать.