И вечная весна

                                           " … И ВЕЧНАЯ ВЕСНА "

                                                                                           
                                                                                            Пускай дожди идут сплошным потоком,
                                                                                            Пускай в узорах белых стёкла окон,
                                                                                            Пускай сбивают с ног порывы ветра
                                                                                            Но если сердцу молодость дана,
                                                                                            Три месяца лето, три месяца осень,
                                                                                            Три месяца зима и вечная весна.
                                                                                                                      Шаферан И.

       
           Это было, по всей вероятности, в двухтысячном году. Однажды осенью я ехала в троллейбусе домой и на одной из остановок увидела из окна троллейбуса, как мужчина переходит дорогу. Немолодой, но ещё стройный, он с трудом переставлял ноги и тяжело дышал. Было ясно видно, что он не пьян, а очень сильно болен. Почему-то я сразу решила, что у него плохо с сердцем. Сделав последний тяжёлый шаг, он всем туловищем навалился на придорожный столб, обхватив его руками и продолжая тяжело дышать.

          Никто не бросился ему на помощь, хотя нельзя было не заметить, насколько ему плохо. А у меня сердце сжалось от сочувствия и жалости. Троллейбус тронулся, и печальная картина человеческого страдания исчезла из поля зрения. А щемящая боль сопереживания продолжала сжимать мне сердце. Мгновенно возникшая ассоциация с собственными страданиями и горестной жизнью продолжала рисовать нерадостные картины мучений больного человека.

          Конечно, живётся ему крайне тяжело. В таком-то состоянии! Вне всякого сомнения, он  одинок. Нет у него ни жены, ни детей, ни какого-либо другого близкого человека. Если бы это было не так, разве бы они отпустили его одного такого больного. Мне представилось, как он приходит в свою пустую квартиру. Он задыхается... И некому помочь, некому слова сказать... Жалость захлёстывала мою разволновавшуюся душу. Я готова была выскочить из троллейбуса и бежать на помощь. Бежать... Это мне-то бежать, когда я сама находилась почти в таком же состоянии, как этот несчастный человек.

          Два года тому назад после какого-то непонятного заболевания у меня начались тяжелейшие сердечные приступы, когда почти каждую ночь я буквально умирала. Умирала и снова возвращалась с того света, чтобы продолжать жить в страшных мучениях, ожидая очередной ночи, когда снова придётся умирать. Да, весь ужас этих страданий поймёт только тот, кто сам перенёс подобное. Может быть именно поэтому я с такой болью и сочувствием отнеслась к положению увиденного мною несчастного страдальца.

          Прошло какое-то время. Может быть дней десять, а может быть и больше. Наше правительство возвращало долги беднягам-вкладчикам, а именно инвалидам до определённого года рождения. Я как раз подпадала под компенсируемую категорию и пришла в недалеко  от нас расположенный банк, чтобы получить свои жалкие гроши.

          Захожу в зал и что же я вижу?! Я вижу этого человека, того, кто с таким трудом переходил тогда дорогу и того, кого я пожалела всем своим сердцем. Он стоял в небольшой очереди в окошечко кассы и снова тяжело дышал, и снова было ясно, насколько он болен. Я встала в очередь позади него, наверно человека на два-три -- мне тоже нужно было в это же окошко.

          Сейчас, вспоминая всё до малейших подробностей, насколько мне позволяет моя слабеющая память, я удивляюсь, почему же в эти несколько минут я была так равнодушна? Ведь я так сочувствовала этому человеку в тот момент, когда увидела его из окна троллейбуса! И не проявила к нему ни малейшего интереса сейчас. Долго думаю и не могу понять -- почему же...

          Он стоял впереди меня, и тут я невольно рассмотрела его по - подробнее. Я узнала его сразу. По одежде, по всему облику страдающего человека и ещё по какому-то совершенно необъяснимому чувству -- чувству родства наших душ! Да, вот именно так -- мгновенно, ещё в тот миг, когда я увидела его из окна троллейбуса, он стал мне родным человеком! И по мере того, как я его рассматривала и узнавала поближе, это чувство родства наших душ и не только душ, но и наших жизней, многократно усиливалось.

          Было такое ощущение, что мы могли бы понять друг друга с полуслова, да что с полуслова! Понять, даже не разговаривая. (Как, впрочем, потом и оказалось).

          Он был выше и стройнее, чем показался мне тогда, месяц тому назад. Он был просто красавчик, с тонким интеллигентным лицом, измученным страданиями. Наверно, он нравился женщинам, когда был здоров, почему-то мне так подумалось. (это подумалось потом, когда мы вместе вышли из сберкассы). А сейчас, стоя в очереди, он  даже разговаривал и шутил! Да, несмотря на свои страдания. Его очередь быстро подошла, ему что-то сказали в окошечке, а он с юмором ответил -- если я к тому времени буду жив! (Наверно ему назвали срок, когда прийти получить деньги, он ведь тоже пришёл за этой компенсацией). Он отошёл, но не уходил из сберкассы. Когда отходил от окошка, повернулся и увидел тех, кто стоял за ним в очереди. Нас было немного, человека 3-4, в том числе и я. Как я уже говорила, равнодушие поразило меня в этот момент, но даже в таком состоянии я почувствовала, что он обратил внимание на меня. Не знаю, чем  это всё объяснить, это невыразимо словами, всё происходило на уровне чувств и, вероятно, подсознания. 

          Он не ушёл, а, пройдя по вестибюлю, подошёл к стоящему у окна столу и сел на стул. "Ждёт меня, ждёт, когда я отойду от кассы", -- спокойно и по-прежнему равнодушно подумала я. Быстро выяснив свой вопрос, я отхожу от кассы. Он встаёт, и мы встречаемся взглядами. Перед выходом из зала он заговаривает со мной, и мы вместе выходим на крыльцо здания, спускаемся вниз по ступенькам... И он что-то говорит, и я что-то отвечаю... Ему тяжело, но он старается держаться. Вот тут-то я и рассмотрела, насколько он ещё симпатичен и поняла мгновенно всё -- каким он был в свои молодые годы и как он хотел бы и сейчас быть таким... Что я ему явно нравлюсь! Да-да, именно так... И что ему хотелось бы общаться со мной, просто поговорить. В общем, ему не хотелось отпускать меня. Но, как оказалось, нам было не по пути, я повернулась и пошла в противоположную сторону. А он остался стоять на месте, с большим сожалением глядя мне вслед. Я медленно шла на остановку, не оглядываясь, хотя всей спиной чувствовала его горестный взгляд. В моём сердце сожаления было не меньше, но я продолжала уходить, уходить...   Я так и не оглянулась ни разу.

          Да... Что это было?! "Будто встретились два одиночества..." -- как в песне. "Развели у дороги костёр, а костру разгораться не хочется, вот и весь разговор..."

          Вспоминаю я об этом очень редко, но всегда с чувством щемящей боли. С чувством сожаления, как о чём-то большом и несостоявшемся. Несостоявшемся в моей жизни…
          Как выразить те щемяшие до боли чувства, которые разрывали сердце!? Этот человек… В считанные секунды, непонятно, каким образом очаровавший моё сердце и сам очарованный… Ведь он находился на краю бездны, той вечной бездны, откуда не возвращаются. Моё внутреннее чутьё ясно это сознавало. И это сознание ещё больше усиливало чувство очарования всем его обликом и сострадания моего сердца.

          Вот замечательные слова моего любимейшего поэта Роберта Рождественского, только они и могут передать всю силу испытываемого, возникшего так внезапно, с такой удивительной силой, чувства:

                                 И даже в краю наползающей тьмы,
                                 За гранью смертельного круга,
                                 Я знаю, с тобой не расстанемся мы.
                                 Мы — память,
                                 Мы — память,
                                 Мы — звёздная память друг друга.

          Прошло много-много лет, но чудо очарования живо по прежнему, оно неизменно и по своей силе, и по своему сокровенному смыслу: «Мы нежность, мы нежность, мы вечная нежность друг друга»!


                                                                                                                                                                                                
                2004 г.

          Фото из Интернета, автор Алексей Тихонов