Солдаты Долга и Милосердия 1

      8-9 декабря 1941 года советские войска 4 армии под командованием генерала К.А. Мерецкова начали завершающую операцию по освобождению от немецко-фашистских войск города Тихвина. Решающее значение в освобождении города сыграли посланные Ставкой Сибирские дивизии. 9 декабря, не выдержав натиска Красной Армии, фашисты покинули город. Операция по освобождению Тихвина имела огромное стратегическое и политическое значение. Было восстановлено железнодорожное сообщение на тихвинском участке до станции Войбокало, что значительно сократило протяжённость автомобильной трассы по Дороге жизни, позволило увеличить подвоз продовольствия в блокадный Ленинград и вместе с этим — норму выдачи хлебного пайка ленинградцам и бойцам Ленинградского фронта.
      Был сорван гитлеровский план по созданию вокруг Ленинграда второго блокадного кольца, командование вермахта вынуждено было усилить тихвинское направление и перебросить на этот участок фронта дивизии с других зон боевых действий. Операция по освобождению Тихвина способствовала началу зимнего наступления по всему нашему фронту, в том числе — под Москвой.
      Военврач-хирург 1 ранга Александр Никитич Шептунов, по служебным делам находящийся в городе в первые дни после освобождения, рассказывал:
      Серое декабрьское утро. Мороз под -40. Оставленный вражескими войсками, сожжённый и разграбленный полупустой город выглядит ужасающе. На центральной улице Тихвина возле деревьев стоит виселица с повешенными гражданскими людьми. Одна из казнённых — женщина. Закоченевшие трупы от дуновения ветра, как брёвна, жутко стучат о дерево.
      Мимо проходят ряды красноармейцев. Рядом с виселицей стоит священник в длинной рясе и, указывая на повешенных, охрипшим на морозе голосом восклицает:
      - Смотрите! Смотрите, бойцы! Смотрите и запоминайте!.. 
Шеренги молча проходят мимо, только слышен в морозном воздухе хруст под ногами сотен сапог...
      Неподалеку стоит группа пленных немцев. Александр Никитич подходит к пленному немецкому офицеру и обращается по немецки:
      - Что вы делаете?! Зачем устраиваете казни над невинным гражданским населением? Вы представляете, что будет, когда наши солдаты, видевшие все это, войдут в Германию?
      - Никогда русский солдат не ступит на землю рейха! - высокомерно парировал немецкий офицер...
      Вопреки уверениям пленного немецкого офицера, через три года война докатилась до Германии. Вой недругов СССР по поводу случаев насилия советскими солдатами немок основан на одностороннем признании потерпевшей лишь немецкую сторону, без учёта потерь и страданий, понесённых жертвами фашистской агрессии в нашей стране. Факты насилия, имевшие место в Германии, ни в какие сравнения не идут с жестокостями, творимыми представителями «высшей расы» на нашей земле. После увиденного ужаса, устроенного фашистами в их собственном доме, сердца солдат ожесточились. И не их в том вина...
      Сохранилось много снимков военного времени, найденных у немецких военнопленных, на которых в разных городах СССР запечатлены виселицы с повешенными советскими людьми. Вот только нет ни одного снимка, сделанного в каком-либо немецком городе, на котором были бы сняты виселицы с повешенными немцами, — советские войска, вошедшие в Германию, не устраивали казни над мирными жителями...
      Война есть война, жестокости и жертвы в ней неизбежны. И не Советский Союз развязал самую кровопролитную в истории человечества бойню. Не Красная Армия подло ворвалась в Германию, не её солдаты грабили, убивали, вешали, бросали живыми в колодцы мирных людей. Умышленно уничтожали население городов (Бабий Яр). Полностью сжигали сёла с их жителями (Хатынь). Сжигали детские дома вместе с детьми (Торковичи). Всё перечисленное творили на оккупированной территории СССР «цивилизованные» европейцы...
 
      Эпизод Великой войны поведал мне Владимир Павлович Шептунов, племянник того самого Александра Никитича Шептунова, слышавший рассказ дяди Саши в далёком 1954 году.

      Он родился на Волге, в деревне Гомониха Костромской губернии в семье потомственных речников-волгарей в 1896 году. Отец Никита Степанович Шептунов плавал по Волге на судах пароходных компаний лоцманом и капитаном буксиров. В семье было шестеро детей: две дочери и четыре сына. Саша был четвёртым ребёнком.
      Высшее медицинское образование Александр Никитич получил в Ленинграде в Военно-медицинской академии, готовившей высококвалифицированные кадры для Красной Армии. В Красной Армии состоял с июля 1918 года, в компартии ВКП/б — с 1927 года.
      Он пришёл в медицину после Гражданской войны, когда остро стоял вопрос  нехватки квалифицированных кадров: некоторые врачи эмигрировали из страны, некоторые погибли на фронтах в Гражданскую войну или в борьбе с эпидемиями.
      Советская медицина в те далёкие годы основывалась на принципах государственного обеспечения, бесплатности и общедоступности. Одним из основных положений медицины стало её профилактическое направление, организация структур по наблюдению за санитарно-эпидемиологической обстановкой, выявлению и своевременной ликвидации очагов эпидемий. В стране была создана единая государственная санитарная служба, система санитарно-эпидемиологических станций и т. д.
      Человек долга, военврач Александр Никитич Шептунов в конце 1920-ых годов был откомандирован на Крайний Север для ликвидации вспыхнувшей там тяжёлой эпидемии среди коренных народов Севера. Усилиями советских медиков эпидемия в краткие сроки была остановлена, коренное население буквально спасено от вымирания.
      Советская власть выделяла огромные финансовые средства на полную ликвидацию тяжёлых инфекционных и вирусных заболеваний. Усилиями советских медиков удалось оставить в прошлом такие заразные болезни, как чума, холера, оспа и другие…

      С началом немецко-фашистской агрессии для спасения страны потребовалось всеобщее колоссальное напряжение всего народа и каждого человека в отдельности на фронте и в тылу.
      Перед медициной стояла задача в кратчайшие сроки организовать и развернуть медицинские части и учреждения для лечения раненых и возвращения их в строй. Каждый возвращённый солдат, имеющий боевой опыт, приближал победу над агрессором. Медицинская служба страны в начале войны испытывала острый дефицит инструментов, медикаментов, оборудования, а также квалифицированных кадров. В этих сложных условиях создавалась система поэтапного оказания медицинской помощи раненым и больным воинам, начиная с полей боевых сражений до эвакуации их в базовые эвакогоспитали фронтов и далее в тыл. Кадровые военные медики направлялись для формирования и руководства работой полевых и тыловых эвакогоспиталей, медсанбатов, военно-санитарных поездов и других медицинских подразделений.
      Александр Никитич Шептунов, военврач 1-го ранга, в первые же дни гитлеровского вторжения был направлен в рабочий посёлок Сясьстрой Волховского района Ленинградской области в 142 километрах от Ленинграда для помощи в организации эвакогоспиталя №2754. Небольшой посёлок расположен на правом берегу реки Сясь в 3,5 километрах от Ладожского озера, до войны насчитывал более 7000 жителей.
      В документах Александра Никитича имеются сведения о том, что с 22.06.1941 г. по 13.03.42 г. он участвовал в формировании ещё одного госпиталя №2310, который находился в этот период в Мурманске. На протяжении более полугода Александр Никитич занимался организацией медицинской помощи одновременно в двух госпиталях. Его жизнь в это время проходила в постоянных разъездах: вначале по маршруту Сясьстрой-Мурманск, затем — Онега-Мурманск.
      Напряжённая работа в первые месяцы войны не дала возможности Александру Никитичу попрощаться со своей семьёй, оставшейся в Ленинграде, — женой Асей и детьми, которым предстояла отправка в эвакуацию...
      Эвакогоспиталь №2310 был сформирован на базе довоенного кадрового госпиталя Мурманска. Александр Никитич совместно с майором медицинской службы Георгием Михайловичем Пинчуком налаживали работу по снабжению госпиталя медицинскими препаратами, имуществом и всем необходимым для приёма раненых, создания условий для их размещения. ЭГ №2310 обеспечивал медицинской помощью северную группировку Карельского фронта в районе действия 14 армии. В первую же неделю войны немецко-фашистские войска повели наступление в мурманском направлении и в эвакогоспиталь начали поступать раненые…
      В Сясьстрое в эвакогоспитале № 2754 в июле-начале августа шла напряжённая работа по обустройству помещений и подготовке их к приёму раненых. Это был один из первых госпиталей в посёлке. Его разместили в новом большом Дворце культуры, 9 августа он начал принимать раненных.[1, 3]
      Накануне, 8 августа немецкие войска начали наступление в районе Лужского рубежа; бои шли довольно далеко от посёлка (порядка 300 км), но ситуация быстро менялась…
      Лужский оборонительный рубеж — система укреплений, построенная за короткий срок военными строителями и гражданским населением, протягивался от Нарвского залива в юго-восточном направлении на расстоянии порядка 300 км. На Кингиссепском участке рубеж проходил по реке Луге. Далее, на Лужском участке — западнее и юго-западнее города Луги; на юге — по рекам Луге, Мшаге, Шелони до озера Ильмень. Гитлеровским частям противостояли подразделения Лужской оперативной группы Северного фронта — несколько стрелковых дивизий, усиленные танковыми дивизиями, а также дивизии народного ополчения и части курсантов ленинградских военных училищ; плотность обороны была довольно низкой.
      Сражавшиеся советские дивизии существенно уступали немецким войскам в живой силе и боевой технике. Лужский рубеж был прорван противником на флангах. Но ожесточённые бои на нём продолжались до 27 августа. Оказавшиеся в окружении севернее Луги части Лужской оперативной группы продолжали упорное сопротивление, изматывая и обессиливая врага. Защитники Лужского рубежа стойкой обороной, ценой огромных потерь задержали гитлеровское наступление и этим сорвали планы противника по захвату Ленинграда.[2]

      Весь август советские войска вели оборонительные бои, и в эвакогоспиталь №2754 ежедневно поступали раненые, к концу августа их было уже около полутора тысячи.[1]
      Медицинский персонал госпиталя в основном был из Ленинграда. В госпитале работало много местных женщин, они мыли раненых, ухаживали за ними, готовили еду и кормили, убирали в палатах, стирали.
      Постепенно медперсонал пополнялся вновь прибывшими медицинскими работниками из разных мест Ленинградской области. В начале войны добровольцами на фронт стремились отправиться не только парни, но и девушки. Они так же, как их вчерашние одноклассники, обращались в военкоматы, писали заявления с просьбой об отправке на фронт, желая принести пользу там, где решалась судьба страны. Девушек обучали на курсах медсестёр и по окончанию распределяли в медсанбаты, санитарные поезда, госпитали.
      19 августа в Сястрой на работу в госпиталь прибыли семеро девушек из Мги. Девушки нашли Александра Никитича, и самая бойкая из них, Лариса Аксёнова, отрапортовала:
      - Товарищ военврач первого ранга! Группа медсестёр в количестве семи человек по направлению Мгинского райвоенкомата прибыла для прохождения службы!
      По распоряжению Александра Никитича вновь прибывшие были устроены, накормлены и приступили к работе. Менее чем через месяц, когда ЭГ №2754 переведут в Архангельскую область, двое из прибывших мгинских девушек Инна Павлова и Тамара Черепанова останутся в госпитале и отправятся вместе с ним на новое место расположения, остальные пять девушек будут проситься на фронт, и их распределят по санитарным поездам [3]...
      Раненые прибывали ежедневно, их было очень много. По прибытии их мыли, проводили санобработку, перевязывали, переодевали в чистое бельё, распределяли по палатам. Все помещения в здании Дворца культуры, и даже кинозал были переоборудованы и приспособлены под палаты.
      Возле тяжелораненых солдат, ставших беспомощными, постоянно дежурили медсёстры и санитарки, меняли окровавленные повязки, кормили, поили, по их просьбам писали письма родным…

      Несмотря на ожесточённое сопротивление советских войск, 19 августа немцы вошли в Новгород,  20 — захватили станцию Чудово, 25 — Любань (125 и 115 км от Сясьстроя). Таким образом, были перерезаны основные железнодорожные магистрали, ведущие к Ленинграду. Со взятием гитлеровцами 30 августа станции Мга (94 км от Сясьстроя), была перекрыта Кировская железная дорога, последняя магистраль, соединяющая Ленинград с северными районами страны.
      Линия фронта приближалась к Сястрою и он стал прифронтовым посёлком: начались налёты фашисткой авиации, было введено затемнение, звучали сигналы воздушной тревоги. Из оккупированных районов прибывали беженцы, демонтировалось и эвакуировалось оборудование Сясьского ЦБК. С 1 сентября в посёлке ввели продуктовые хлебные карточки... [4]
      Восточнее и северо-восточнее Мги Кировская железная дорога непродолжительное время (до захвата финскими частями 8 сентября участка дороги в районе Свири) продолжала работать, перемещая части Красной Армии к местам боевых действий и снабжая необходимыми военными грузами образованный Карельский фронт — самый северный и самый протяжённый фронт ВОВ.
      Через месяц, 7 ноября, после тяжёлых кровопролитных боёв, наступавшие с юга немцы захватили Тихвин...
      Карельский фронт был образован 23 августа 1941 года, он протягивался на обширной территории: от Ладожского озера до побережья Баренцева моря на расстоянии 1600 км. Фронт не имел сплошной линии, боевые действия проходили на нескольких участках, в тех направлениях, где противник проводил наступление, стремясь перерезать и блокировать Кировскую железную дорогу, а также захватить стратегически важные заполярные города с незамерзающими портами. Через порты и железнодорожную магистраль всю войну шли союзнические поставки по ленд лизу.
      В связи с потребностями в медицинском обеспечении Карельского фронта и расширением его госпитальной базы эвакогоспиталь №2754 было решено передислоцировать на северо-восток, в город Онегу Архангельской области. Приказ о его эвакуации был получен 4 сентября. Медперсонал госпиталя и около 200 раненых[1] погрузили в санитарный эшелон на станции Лунгачи и отправили на Север через Лодейное Поле, Свирь, Петрозаводск, Кандопогу к побережью Белого моря в город Онегу, на расстояние порядка 640 км.

      Боевые действия в северных районах СССР начались в конце июня: наступлением немецкого горно-стрелкового корпуса армии «Норвегия» и финских частей на Кольском полуострове. В июле, августе наступление вражеских частей продолжалось южнее, на кандалакшском, лоухском и кастеньгском направлениях.
      В июле финская армия начала наступление на Онежско-Ладожском перешейке, к концу июля — на Карельском.
      К началу сентября части финской армии заняли Карельский перешеек до реки Сестры и северное побережье Ладожского озера. На Карельском перешейке в районе старой границы 1939 года они были остановлены частями 23 армии Ленинградского фронта.
      В начале сентября армия финнов при поддержке авиации продолжила наступление на восток и юго-восток. Станции Кировской железной дороги и сама железнодорожная магистраль с самого начала войны постоянно подвергались бомбардировкам вражеской авиации. Развивая наступление на Онежско-Ладожском перешейке, руководство финской армией планировало захватить и перерезать действующую часть ветки Кировской железной дороги и соединиться с наступавшей на Ленинград с юга немецкой группой армий «Север». Если бы эти планы осуществились, Ленинград мог оказаться в полной блокаде — не только с суши, но и по Ладожскому озеру.    
      Противостоящие финнам подразделения 7-ой советской армии Карельского фронта вели жестокие оборонительные бои. Но 4 сентября финские части прорвали оборону, 5 — захватили город Олонец, а 7 сентября вышли к северному берегу реки Свири на участке Лодейное Поле — Свирьстрой, перерезав на этом отрезке Кировскую железную дорогу. Форсировав реку Свирь, они захватили небольшой плацдарм на её южном берегу. Таким образом, с 8 сентября южная часть Кировской железной дороги, которая через Волхов соединялась с Северной, прекратила транспортировку грузов в северном направлении.

      В начале сентября, когда санитарный поезд с ЭГ № 2754 отправился на Север, финские войска прорывались к Свири. Отрезок железной дороги, по которому следовал состав, стал частью переднего края обороны, и поезд фактически шёл через зону боевых действий. Тем не менее, 10 сентября состав с эвакогоспиталем благополучно прибыл на станцию Вонгуда [5] в 20 километрах от города Онеги.
      Онега расположена в 7 км от Онежской губы Белого моря. Город вытянут вдоль устья одноимённой реки, большей частью на её правом берегу, напротив устья левого притока Онеги реки Поньги. Навигация по Онежскому морскому порту, построенному ещё в 1780-ые годы, осуществлялась с мая до начала ноября. Население города перед войной насчитывало порядка 16000 человек.
      Эвакогоспиталь №2754 вошёл в систему госпитальной базы Карельского фронта. Раненые и больные солдаты поступали в такие госпитали из прифронтовых медсанбатов, передвижных полевых госпиталей, военно-санитарных поездов Карелии.
      Руководство ЭГ — Александр Никитич Шептунов и хирург 2 ранга Николай Петрович Ушин приложили все усилия, чтобы разместить госпиталь в удобных для лечения и ухода за ранеными зданиях, с хорошими бытовыми условиями. Под эвакогоспиталь были выделены 9 лучших в Онеге зданий для девяти корпусов, семь из которых были хирургические. Раненых размещали в корпусах районной больницы, трёх школах, гостинице, а также в пяти жилых домах. В деревянных домах, которые приспособили под лечебные корпуса, не было водопровода и канализации, печи отапливались дровами. В каждом хирургическом отделении располагалось по 200-250 коек. Госпиталь планировался на 900 коек, но через восемь месяцев их насчитывалось уже около 1500.[1]
      В Наградном листе Шептунова А. Н. говорится о том, что госпиталь №2754 «переживает особенные трудности квартирного размещения в г. Онега <...> помещения госпиталя силами госпиталя приспособлены и подготовлены для хороших бытовых условий раненых; госпиталь заботами тов. Шептунова обеспечен всем необходимым».
      Жители города не остались безучастны к нуждам госпиталя, помогали медучреждению, как могли. Заготавливали и привозили для госпиталя дрова, пилили их. При отсутствии водопровода гужевым транспортом доставляли в бочках воду. Поскольку корпуса были разбросаны по городу, разносили медикаменты. Небольшой штрих: женщины приносили из дома собственную красивую посуду, из которой кормили раненых…
      Вскоре после появления в городе ЭГ №2754 были организованы курсы для молодых девушек, вчерашних школьниц, готовившие сандружинниц. Они дежурили в госпитале в свободное от основной работы время. Комиссаром санитарной дружины была Зинаида Ивановна Магунова. Она вспоминала такой эпизод. 
      Когда впервые начали поступать раненые, часть сандружинниц отправили на станцию, выносить их из вагонов и грузить в машины. Остальные должны были  принимать, мыть, стричь, проводить санобработку, переодевать и устраивать раненых в палатах. Молоденькие девушки поначалу стеснялись раздевать и мыть поступивших солдат — ведь они всё же мужчины! Александру Никитичу пришлось провести с девушками разъяснительную работу. Помолчав немного, он строго сказал:
      - Вы здесь не барышни, а медицинский персонал. И они не кавалеры, а раненые и уставшие люди. Им нужна сейчас ваша забота и внимание, все остальные эмоции — в сторону. Так что будем считать наш разговор оконченным.
      Когда же девушки увидели грязных, пропахших потом и порохом, обросших, измученных болью, страдающих людей, их охватило такое чувство жалости, что сразу были отброшены все неловкости и стеснения, и осталось только одно стремление — поскорее помочь, облегчить их страдания...[6]

                Продолжение: http://www.proza.ru/2020/03/06/2143