Куда идёт караван. Часть шестая

Костёр мы разожгли с наступлением темноты. Мы уселись вокруг него, как истуканы с острова Пасхи. Всё же мне приходится признать, что идея сама по себе была не плоха. Как она нам раньше в голову не пришла? Возможно, не было достойной головы. Или всё, потому что раньше с нами не было женщин, костер без женщин - это все равно, что пустыня без оазиса. Именно женщины создают ту неповторимую атмосферу, ради которой мужчины жгут костры по всему миру. Мы сидели и молчали, было грустно. Каждый из нас погрузился в свои мысли. Первой заговорила Анна. Блики костра играли на её смуглом лице, и она казалась на пару лет старше, возможно из-за какой-то отрешенности в её глазах. Такими же отрешёнными казались и первые звуки её голоса.

- Мы добирались сюда через третью страну, и нужна была виза. Там в аэропорту был парень лет тридцати, таможенник или пограничник. Красивый такой, высокий темноволосый. Знаете, есть люди, из которых энергия так и прёт, а по долгу службы им приходится стоять на месте или сидеть, и они непроизвольно дергают плечами. Он взял мой паспорт и быстро, словно мимоходом, взглянул на него. Обычно пограничники делают это медленно. Взгляд на фотографию, взгляд на вас, принятие решения. Рука медленно тянется к печати. Шпок. Этот был другим, возможно, он был не настоящим пограничником, возможно, он кого-то искал. Человек с особыми полномочиями. Вы сами знаете, что сейчас творится на границах. Он быстро взглянул на мою фамилию на визе и показывает мне, а там буква пропущена, чья-то опечатка, немая буква, она всё равно не читается, а не хватает. Букв в фамилии много, в глаза не бросается, заметить трудно, а он заметил. Он показывает мне мою фамилию на главной странице и на визе и говорит: «Согласно закону это два разных человека». Так то.

Она замолкла, никто не произнёс ни слова, в руке у неё оказался прутик, и она начала им вычерчивать какие-то фигуры на песке. Непроизвольное движение, посади пять человек на берегу моря, четыре из них станут что-то рисовать прутиком на песке. Даже те, кто море видит в первый раз. Думаю, корни этого явления уходят глубоко в далёкое прошлое. Вот уйду в отставку и займусь изучением этого вопроса, сделаю открытие, прославлюсь и попаду в книгу Гиннеса.

Анна между тем продолжила:
- Мы потом ещё два раза границу пересекали, и никто ничего не заметил, а этот заметил. Он поставил штамп и пропустил меня. Но я вот о чём подумала, это же не случайно, букву кто-то пропустил в моей фамилии не случайно. В стране жил один человек, а выехал из страны другой. И все считают, что я по-прежнему живу в стране, и будут искать меня там, и если они захотят узнать, покидала ли я страну, они спросят у компьютера, а компьютер им ответит: «Нет, не покидала». Вы же знаете, как работает компьютер. А вас тоже ищут?

Вопрос застал нас врасплох. Вопрос требовал ответа. Отвечать было некому, Босс, я уверен, думал не о том, что девушка сказала, а том, о чём она умолчала, про Петруччо вы знаете, а я ответил бы за себя, но за всех не стал. Неблагодарное это дело - отвечать за всех.

Мне вдруг подумалось, что корабли, проходящие мимо, принимали наш огонь за свет далёкого маяка. И какой-нибудь из них может направить свои паруса в нашу сторону. Никогда не знаешь, кто прилетит на свет твоего костра, ночная бабочка или огромный голодный комар. Затем я услышал слабый посторонний звук. Он доносился со стороны моря и почти сливался с плеском волн. Он становился всё сильнее и сильнее, и вскоре у меня уже не было сомнений, я слышу скрип уключин. К берегу идёт лодка.  Я посмотрел на Петруччо, он незаметно кивнул. Он сидел по ту сторону костра лицом ко мне, я видел, что творилось у него за спиной, а он видел, что творилось у меня за спиной. Вернее мы не видели ничего. Мы видели только друг друга  и чёрную стену, которая обступала нас со всех сторон. И всё же.

Лодка пристала к берегу на некотором удалении от нашего костра. Мы слышали, какой-то шум, люди сошли на берег. Сколько их было - оставалось только догадываться. Уж не мотоциклисты ли решили испытать удачу со стороны моря?

Затем появился он, незнакомец. Он был одет в длинные восточные одежды, как одеваются шейхи. Только его одежды были чёрными. На поясе, на кожаном ремне висел кинжал. Это был немолодой мужчина крепкого телосложения, его лицо обрамляла короткая черная борода. Он был похож на магрибского колдуна, сошедшего со страниц восточной сказки. Незнакомец сделал шаг из темноты и застыл.

- Ас-саляму алейкум, - низким хриплым голосом произнёс он.

- Уалейкум ас-салям, - последовал дружный ответ. Босс сделал приглашающий жест рукой. Незнакомец с достоинством приблизился к костру и уселся прямо на песок, поджав под себя ноги. Повисло гнетущее молчание. Я всматривался в черты мужчины, пытаясь рассмотреть его получше. От него исходила скрытая угроза. Всем с детства известно, если к твоему костру причалил магрибский колдун, сорок разбойников на подходе.
 
Незнакомец в свою очередь внимательно рассматривал нас. Его взгляд задержался на женщинах, его взгляд до неприличия надолго задержался на женщинах. Под его тяжёлым взглядом, женщины сжались в комок и опустили головы вниз.
 
- Скажите чужестранцы, стоит ли ещё крепость? - наконец произнёс он.
- Стоит. Куда ей деваться.
- Милостью Аллаха. Я когда-то знал здесь всё, - незнакомец  заговорил снова. Он обращался к Боссу, признав в нём старшего. У них на востоке заведено так, равный разговаривает с равным. Он говорил медленно и тихо.

- Мои караваны ходили на Восток до Месопотамии, - незнакомец сделал паузу. - Я знал здесь все караванные пути. Я сам мог провести любой караван без проводника. Мои корабли пересекали залив и Красное море и достигали берегов Занзибара и Мозамбика.

- Всё это, - незнакомец сделал неопределённый жест рукой. – Всё это когда-то принадлежало мне. Всё это досталось моим предкам ещё тогда, когда Аллах делил землю. Всё это было, есть и будет моим. Такова воля Аллаха. И я пришёл, чтобы её исполнить.

В голосе араба чувствовалась сила. Было видно, он привык повелевать, он привык к покорности других. Тем не менее, его слова не произвели должного впечатления. Слишком сильно они расходились с действительностью. Скорее его слова свидетельствовали о некой странности в его поведении. Но это лишь усугубляло ситуацию.
 
Выдержав паузу, незнакомец заговорил вновь.
- Я здесь распоряжаюсь всем, и судьбами людей в том числе. Вот вы развели костёр на моей земле. И вы, и ваши женщины находитесь на моей земле, следовательно, вы в моей власти.
 
Я напрягал свой слух и зрение, пытаясь хоть как–то отследить действия тех, кто остался в темноте, но тщетно. Костёр догорал, его блики играли на лицах людей сидевших вокруг него, и кольцо тьмы всё плотнее и плотнее сжималось вокруг нас.   
- Костёр – не проблема, костёр можно потушить. Но собой мы всегда распоряжались сами и будем распоряжаться впредь, ровно как и судьбой наших женщин, - Босс говорил спокойным уверенным голосом. О стальные интонации его речи не раз разбивались громкие рычания львов, пытавшихся установить контроль над той или иной территорией.
 
- Кроме того, - добавил Босс вполголоса. – Мы гости на этой земле.
Это был сильный ход, статус гостя, делает человека на Востоке неприкосновенным.
Незнакомец никак не отреагировал, он погрузился в свои мысли. Босс между тем подбросил дров в костер, пламя разгорелось ярче и мне удалось рассмотреть в темноте за спиной Петруччо три тёмные фигуры. Они стояли неподвижно, словно три изваяния, но я не смог увидеть, вооружены ли они или нет.
 
- Что вы надеетесь найти в этой стране? – вдруг спросил незнакомец изменившимся голосом.

- Мы искали спокойствия и уединения, - последовал незамедлительный ответ.
Араб кивнул головой в знак того, что ответ он принял, затем поднялся на ноги, еще раз окинул всех оценивающим взглядом, посмотрел на меня, затем посмотрел на Петруччо, который просидел не шелохнувшись, в течение всего разговора.

- Не будет мира и спокойствия на этой земле. Уезжайте, так будет  лучше для вас. Вы - воины, я вижу, но это не ваша война, - он повернулся и решительным шагом направился к своим людям.

О какой войне он говорит?

Они вытащили лодку на берег, перевернули её вверх дном и растворились в темноте.  Где-то там, в темноте послышалось приглушённое ржание лошадей, хриплые голоса, обрывки фраз на арабском языке. Звякнуло стремя, кто-то вскочил в седло. Удаляющийся цокот копыт, и снова всё стихло. Наших ночных гостей встречали.

- Ля караван араб ва а Багдад, - произнесла Анна почему-то на французском.
Все дороги ведут в Рим, а караваны по-прежнему идут в Багдад.

- Пожалуй, зря Петруччо разогнал акул, - ни к кому не обращаясь, произнёс я.

Продолжение следует. http://www.proza.ru/2020/03/07/1972