Порченая Гл. 8

               
                Глава 8


   Оставив Зору у травницы-Шуры, Тося добралась до детдома и сразу пошла к директору. Рассказала ему, что Зору оставила у знакомой женщины немного подлечиться. На удивление, директор воспринял новость спокойно, коротко сказав: «Пусть лечится. Скажите в столовой, что бы ее сняли с пайка».

… Зора проснулась от крика петуха, усевшегося на жерди забора. Встала с кровати, открыла створки окна и махнула рукой: «Кыш, окаянный, разорался! Я тебе не курица в такую рань просыпаться!» Обиженный петух сердито потряс красной бородой, скосив глаз, пробормотал что-то на своем птичьем языке, и спрыгнул с жерди. Опустив одно крыло до земли, и вибрируя им, боком стал обходить пеструю курочку.
 
— Проснулась уже, дитятко? — услышала за спиной голос бабы Шуры, — кто рано встает, тому Бог подает! И еще говорят: «Ранняя пташечка клювик прочищает, а поздняя – глазки продирает».

— А ваш петушок курочек обижает! — ответила Зора.

— Как обижает? — не поняла Шура.

— Запрыгнул на курочку, а она потом, бедная, даже перышки отряхивать стала.

Баба Шура рассмеялась: «Ох, дитятко, ничего-то ты не знаешь в жизни. Придется тебя всему учить».

Потянулись дни пребывания Зоры у травницы. Шура почти весь проводила с ней в беседах на различные темы. Учила распознавать травы, делать отвары от различных болезней. Иногда информации было столько, что Зора со стоном говорила: «Все, теть Шура, хватит, голова уже ничего не воспринимает!» Тогда Шура поила девушку отваром какой-то травы, и она засыпала на пару часов. Просыпалась бодрая, и со свежей головой. Дружба между ними крепла с каждым днем.
 
Однажды Зора проснулась среди ночи с тревожным чувством в груди.  Посмотрела на кровать Шуры. Травница лежала с открытыми глазами.
 
— Что не спишь, теть Шура? — спросила она.

— Не спится, дитятко, думы разные в голове. — Ты говорила, что мать у тебя погибла, а отец неизвестно где. Я уже много ночей думаю, не удочерить ли тебя? Я тогда заберу тебя из детдома. Здесь есть небольшая школа, продолжишь обучение. Ты не против?

— Не знаю, теть Шура, не думала про это. Но в детдоме жить мне не хочется. Я подумаю…

До утра обе не спали, лежали молча, каждый думая о своем.
Утром Зора сказала, что она согласна на удочерение. Шура собрала свои документы,  и они поехали в детдом. Там без проволочек все оформили, и Зора обрела новую мать.

Съездили в село, где во время войны был госпиталь, и побывали на могилке матери Зоры. Теперь здесь находилась сельская больница. Шура нашла старшую медсестру и попросила разыскать документы на умершую в 1942 или в 1943 году Галину Плугару. Медсестра нашла журнал в архиве и нашли дату смерти, а так же номер могилки. Рассказала, где было госпитальное кладбище. Зора и Шура долго плутали между сотнями могильных холмиков, пока не наткнулись на полусгнивший деревянный крест. С трудом различили на нем вырезанный  номер. Присели на соседний холмик.
Шура достала из дорожной котомки пирожки, подала один Зоре: «На, дитятко, помяни мать». Поела сама, раскрошив остатки над могильным холмиком. Посидели, помолчали.

Наступила зима. Зора ходила в сельскую школу. Хуторок был небольшим, и детей в классах было мало. Зато жили очень дружно. Школьная атмосфера существенно отличалась от детдомовской. Девушка постепенно расцветала. На статную, черноволосую и черноглазую ученицу стали обращать внимание мальчики. Особенно настойчив был паренек из выпускного, восьмого класса, Сашка Николаенко. По возрасту он был старше своих сверстников. Не скрываясь, курил и частенько по выходным, на танцах, от него попахивало спиртным. Проходу девочкам не давал. После школьных вечеров всегда предлагал проводить Зору до хаты.
 
Все бы ничего, да только ухаживания паренька становились все более настойчивыми и развязанными. А однажды,  в открытую, предложил «поиграть в любовь».
Зора хорошо помнила, о чем рассказывала ей няня Тася и старательно избегала встреч с пареньком. Но тот был настойчив.
Девушка поделилась опасениями с Шурой. Вновь в ее памяти всплыли события, которые произошли в детдоме.

— Доча, я думала, что ты все забыла, — сказала Шура, — давай попробуем научиться контролировать и управлять твоими способностями. Ведь черный шар, который из тебя выходит, может не убивать. Попытайся во время сна управлять им. Ты сама не знаешь, какой силой ты обладаешь. Важно эту силу направлять на благо, а не на смерть и увечья.

— Мне давно черный шар не снится, после детдома у меня не было каких-то неприятных событий, — ответила девушка.

— Так, значит, он всегда появляется, когда тебя обидят?

— Да, всегда так было…

Шура задумалась. «Может быть, доброта победила зло в твоей душе? Я смотрю, ты стала больше улыбаться, и характер стал мягче» — сказала она. — Дай-то, Бог!

Наступил Новый год. Праздник любимый всеми детьми и взрослыми. С утра в школе суматоха: учителя-мужчины установили елку и стали наряжать ее игрушками. Суета, толкотня. Для малышни елку решили провести днем, а для детей постарше-вечером.

Шура весь день шила костюм снежинки для Зоры. Получилось неплохо! Зора примерила его и осталась довольна. И вот, долгожданный новогодний праздник. Дед Мороз и Снегурочка разработали интересный сценарий. Было очень весело. Принесли старенький граммофон и поставили пластинку с вальсом. Зора никогда не танцевала, не умела, и не было желания.
 
К ней подошел Сашка и пригласил на танец. От него ощутимо попахивало табаком и спиртным. Зора решительно его оттолкнула, сказав, что танцевать не умеет. Села в уголке и стала наблюдать за танцующими. Закончился вечер, все стали расходиться. Зора неторопливо шла по переулку. Легкий морозец пощипывал щеки, кусал за кончики пальцев. Позади послышался хруст снега под ногами бегущего человека. Девушка в испуге обернулась и попала в объятия Сашки.
 
— Все, пташка, попалась! — жарко задышав в лицо чесночным и водочным перегаром, произнес он. — Сегодня ты будешь моей!

Схватил девушку в охапку и повалил в сугроб. Зора отчаянно завизжала, отбиваясь от насильника. На ее счастье, громко залаяла собака у соседей, и на шум вышел хозяин, громко крикнув: «Кто тут шарится? Щас стрельну!»

Сашка соскочил и опрометью бросился в переулок, потеряв шапку. Зора, содрогаясь в рыданиях, поднялась и пошла к хате.
Шура встревоженно встретила ее, засыпав вопросами. Зора все подробно рассказала, подав ей шапку Сашки.

— Ах насильник, ах, охальник! — сокрушалась Шура, — завтра пойду к нашему участковому, и пожалуюсь на него. Не одна ты обижаешься, он и других девушек обижал.

— Мама (впервые назвала она Шуру матерью), — не надо никуда ходить, я чувствую, что во мне опять что-то зреет нехорошее.
 
— Дочка, вспомни, о чем мы с тобой говорили, попробуй управлять черным шаром, но так, чтобы не убить и не покалечит парня.

— А что может сделать шар? Я же не знаю!

— Попытайся навести морок на Сашку, чтобы он тебя боялся, как огня.

— Как это сделать?

— Я давно слышала от черных колдуний, что нужно образно превратиться в любого зверя. При встрече с тобой ему будет это мерещиться.

— Не знаю, — ответила Зора, — не пробовала так делать ни разу.

Поужинав, Шура с дочерью легли спать.И вот, от ног, снова стал подниматься жар. Достиг груди и головы. Перед лицом заклубилась черная мгла в виде шара. Рядом появилось лицо Сашки. Шар стал приближаться к нему. Зора усилием воли приказала шару остановиться. И чудо! Он подчинился! Тогда Зора снова приказала ему превратиться в клыкастого зверя. Шар выполнил желание и подплыл к Сашкиному лицу. Густая черная окраска шара сменилась на серую, потом стала белой и растаяла, словно облачко пара.
 
Утром Зора проснулась с сильной головной болью и ломотой во всем теле. Шура озабоченно спросила: «Что с тобой? Заболела?»
Девушка подробно рассказала о ночном сне. Мать внимательно выслушала.

— Теперь надо посмотреть, как себя поведет Сашка при встрече с тобой, — сказала она.

Два дня Зора пролежала дома. Поднялась температура, озноб сотрясал тело.Оклемавшись, решила прогуляться по селу. Просто, без цели, зашла в магазинчик. Здесь с утра толпился народ в ожидании подвоза хлеба. Как обычно, бабы судачили о своих делах, перемывали косточки соседям, шутили, вяло переругивались. Здесь Зора увидела Сашку. Он покупал конфеты и соль. Выйдя из очереди, кинул взор на Зору. Побледнел, выронил кульки с покупками и опрометью выскочил из магазина. Стоящие в очереди женщины с удивлением смотрели на происходящее.
 
— Цыганка, чего это тебя кавалер так испугался? — спросила соседка Шуры.

— Почему вы решили, что меня? — сказала Зора.

— Ходят слухи, что ты колдунья, — продолжала ядовитая соседка бабка Фекла.

— С чего вы взяли, что я колдунья?

— Слухи идут из детдома, что ты вредила людям. Варите с бабкой Шурой зелье и опаиваете людей! — не унималась старуха.

И тут, всех присутствующих в магазинчике, как прорвало.
 
— Они с Шурой приходили к нам за яйцами, и куры нестись перестали! — послышался из угла крик.

— А у меня брали молоко, а наутро корова доиться перестала!

— А у нас зеркало треснуло, когда они мимо проходили!

— Колдуньи они! Гнать их надо из села! — застучав по полу клюкой, заорала бабка Фекла.

Шум и крики нарастали. В магазин зашел председатель местного сельсовета Пахомыч – фронтовик, мужик крутого нрава, но справедливый. Левая нога его была ранена и он ходил с металлической тростью. Трости некоторые побаивались, особенно хулиганы и домашние дебоширы – иногда попадало по хребту.

— Шо за крики, шо за шум? — спросил он у разошедшихся баб. — Хлеб сейчас подвезут, потерпите немного.

— Не из-за хлеба мы расшумелися, а из-за этих вот, цыганов, — ткнув батогом в Зору, сказала Фекла. — Колдуют оне, морок на людёв наводють!
 
Бабы снова дружно заорали, припоминая все новые и новые неприятные случаи, произошедшие в их семьях.

— Тиха-а-а! — стукнув тростью о прилавок, крикнул Пахомыч, — вы чо, бабы-дуры, совсем ополоумели? Двадцатый век на дворе, а вы каких-то колдуний вспомнили? Такую войну пережили, страна поднимается из руин, а вы ерунду мелете? Спасибо скажите бабке Шуре, что она вас, тупоголовых, лечит. Ты, как помню, Макаровна, загибалась от ревматизма, медики не помогли, а Шура тебя на ноги поставила. Было такое?

— Было, правда, — потупив взор, смущенно сказала Макаровна, — и чо эт бабы, мы накинулись на них? Может и правда, зря?

— Ни чо ни зря! — снова заорала, стуча батогом зловредная Фекла. — В прошлогоде у меня лук покупали, а ноне он не вырос! Наколдовали, значитца!
 
Зора, растолкав баб, опрометью выскочила из магазина.
 
— За что они так на меня ополчились? Что я им плохого сделала? — со слезами думала Зора.
 
Дома ее состояние заметила Шура. «Что случилось, моя хорошая?» — спросила она дочь. Зора подробно рассказала, что произошло в магазине. Шура слушала, сидя за столом, горестно подперев голову рукой.

— Вот, она, черная людская неблагодарность, — думала она. — Сколько я добра им сделала, от каких только болячек не избавила, а теперь гнать нас надо. Что ж, уйдем в другое село, добрые люди есть везде.

— Успокойся, донюшка, выпей отвар и полежи, — предложила она Зоре.

Девушка выпила полкружки душистого отвара трав и вскоре успокоившись, уснула.
От ног вновь поднялся непонятный жар. Достиг головы и появился черный, клубящийся шар. Рядом возникла фигура бабки Феклы. Неожиданно шар рванулся с места и вихрем закружил вокруг бабки, согнув ее почти вдвое. Зора проснулась опять с таким же чувством ломоты во всем теле. Встала с кровати и пошатываясь пошла, чтобы утолить неуемную жажду. Шура заметила ее состояние и спросила: «Что снилось тебе, доча?»
Зора рассказала, что не смогла справиться с шаром и он согнул бабку Феклу почти вдвое.

Шура испуганно перекрестилась, пробормотав: «Если бабка умрет, то нас точно или сожгут, или выгонят из хутора».

Бабка Фекла умерла. Сколько бы не пытались разогнуть ее тело, ничего не получалось, оно вновь скрючивалось. Так и похоронили. После случившегося жители хуторка были не на шутку напуганы. Теперь их семью сторонились все. В почтовом ящике стали появляться письма с угрозами сжечь их живьем, или пусть уходят из поселения.
Ничего не оставалось, как уехать. Поселились они в пригороде Сталинграда, в заброшенном саманном домике. Шура сходила в местный сельсовет, и оформила прописку. Началась жизнь на новом месте.

(продолжение: http://www.proza.ru/2020/03/15/1119 )