ЁмоЁ и Терминатор Глава 5

        К Беркуту зашел дежурный караула и сказал, чтобы он шел в комнату свиданий, к нему приехал брат, двоюродный.
- Нет у меня братьев, кто же это под брата косит?!- подумал он.
Беркут оделся и вышел вслед за дежурным караула.
В комнате для свиданий его ждал Николай.
Увидев его, Беркут растерялся. Вот кого не думал встретить на зоне, ты откуда, друг?
- Но если ты не пишешь письма, зазнался, надо значит, мне идти на сближение. Три месяца ждал с того дня как послал прошение о встрече с тобой.
- Давай рассказывай, что тебя привело ко мне, через столько лет, смотри, у нас с тобой обоих, виски засеребрились,- сказал Беркут.

       - Я приехал не один.
- А с кем же?
- С твоей дочерью, Викторией. Она так захотела. Хочу, говорит, видеть своего отца, пусть даже и уголовника. Знаешь, Костя, она у тебя умница, красавица, увидишь, ахнешь. Носит твое отчество и фамилию, так захотела Людмила. О том, что она твоя дочь не знает ни одна живая душа, и здесь я её фамилию не называл, сказал, моя дочь. Если желаешь встретиться, то я ее позову, она в соседней комнате.

       - Дай отдышаться,- сказал Беркут. - Разве можно вот так, сразу, человеку, не подготовленному к встрече, все выкладывать, я ведь могу и инфаркт получить,- засмеялся Беркут счастливым смехом.
- Зови Викторию,- сказал он.
- Николай открыл дверь и сказал,- заходи дочка,- вы тут поговорите, а я подежурю, чтобы предупредить о посторонних в соседней комнате.

       - Беркут смотрел на стройную, высокую девушку, с прекрасными чертами лица - с восхищением. Он не мог вымолвить слово. Вика, его почти не видела, слезы застилали глаза. Она медленно подошла к нему и прижалась щекой к плечу.
Так они стояли долго, каждый переживая этот момент встречи, по - своему.
 
       - Присаживайся Вика,- пригласил к столу, Беркут.
Вика присела на стул. Положила свои красивые, как у скрипачки кисти рук, на стол. Беркут сказал,- какая ты красавица, вся в маму.
- А вы помните мою маму?
-Я никогда ее не забывал, она первая и последняя женщина в моей жизни, после встречи с твоей мамой у меня не было женщин. Я знал, что Люся была беременна, знал, что она родила девочку, мне писал об этом Николай.

       Я написал Люсе, просил приехать ко мне в зону на свидание, но она ответила отказом, просила не писать и не беспокоить, что дочь она воспитает сама. Я не настаивал, не в том я положении, чтобы настаивать. Она была абсолютно права, что мог дать ей и ребенку, зэка.
Я безумно счастлив, что ты у меня есть, носишь мое отчество и фамилию, но об этом, ни одна душа не должна здесь знать, я авторитет, смотрящий зоны, мне не положено иметь детей.

       - Я все понимаю,- сказала Вика,- просто я хотела испытать чувство, отцовской ко мне любви, я хотела это почувствовать, и, я почувствовала. Я то же рада, что вы у меня есть, такой красивый, мужественный человек.
- Вика, мне осталось здесь не долго, отбывать срок, и я выйду на свободу. Мы уедем с тобой и мамой из страны, туда, где меня никто, не достанет, и будем жить, я очень богат, и смогу вас сделать счастливыми.

       - Не все измеряется деньгами, вот мы с мамой живем в деревне, учим детей, она истории, я физике и математике, зарплата не высокая, но, нам хватает, и мы, счастливы. Мы свободны, как птица Беркут.
- Меня в зоне зовут все Беркут, но я птица не свободная, закрыт в золотой клетке. И только вы меня можете из нее освободить,- сказал на прощание, отец своей дочери.

       - Но как, Вика, понравился тебе твой отец?- спросил Николай.
- Еще бы, такой, красавчик, не зря его моя мама полюбила. Столько лет прошло, а они так и не нашли себе пару, она одна, и он один.
Беркут пришел к себе в комнату. Чита спросил,- ты, что такой бледный? С кем встречался?

      - Друг ко мне приезжал, мой названный брат. Новостей всяких - короб привез с воли. Я наверно немного расстроился, отсюда и бледность. Но это сейчас не важно, важно, что ждет нас впереди…
- Чита, а как ты попал первый раз на зону? Ты никогда мне не рассказывал.
 Чита видел, что Беркуту надо было отвлечься от дум, которые в данный момент не дают ему покоя, он узнал что-то такое, что растревожило его душу. Чита шесть лет знал своего «смотрящего», и мог определить его состояние души. Отложив гитару в сторону, он вздохнул, немного помолчал и начал свой рассказ:

      - Первый допрос в моей жизни, был более чем коротким. Меня завели в кабинет, и следователь спросил у меня,- признаю ли я себя виновным, кражи барсетки из автомашины?
-Нет! Ответил я.
- Ничего,- сказал он, - Проведешь ночь в камере, и заговоришь по-другому.
Надо сказать, что я много слышал о том, как приходится новичку в лагере, обо всех этих «прописках» и «понятиях», но оказалось, что все это не так. Вернее, все это может быть при условии, что ты попал, в так называемую, «беспредельную» камеру, где царит культ насилия и кулака. Но потом, как я убедился, подобные камеры довольно редки и существуют только при условии, что это выгодно тюремной администрации, которая использует их для того, чтобы «ломать» заключенных.

       -Но мне повезло, и я оказался в камере, которую можно назвать «правильной», и которой управляли воры живущие «по понятиям»- строгим лагерным законам.
Да, колония не лучшее место. Тяжело морально. Временами в камере жарко, временами холодно. Болезни, сопровождающие осужденного - туберкулез, чесотка, драки, депрессии, самоубийства. Но главное, что угрожает каждому из нас в зоне, как я понял потом - это те, кто её охраняет - «пупкари», «опера», «резерв». От их настроения, состояния психики, уровня алкоголя в крови во многом зависит быт, спокойствие, а иногда, здоровье и жизнь заключенного.

       Как правило, каждый заключенный вне зависимости от тюремного статуса или настроения окажет поддержку действительно, нуждающемуся арестанту. Это диктуют «понятия». Перед лицом общей беды заключенные всегда солидарны. Не допустить произвола со стороны администрации, культа кулака и бицепса, не дать в лагере абсолютной власти наркотикам и деньгам - вот задача, которая стоит перед каждым порядочным арестантом.

      Чем выше в тюрьме «статус», или как принято говорить «авторитет», тем больше ответственность перед массой заключенных и элитой уголовного мира - «спрос». Да это ты и сам понимаешь Беркут. В лагере, как и в тюрьме, есть касты, или как говорят «масти». Каждый живет, как может, будет справедливо сказать, что каждый со временем получит то уважение, которого достоин своим поведением и поступками.

       Человечность и жесткость, обязательность и сострадание, самоконтроль и абсолютная независимость,- вот некоторые из тех качеств, которые в зоне имеют абсолютную ценность.
- И я в этом не раз убеждался,- сказал Чита.- В «правильных хатах», где культивируются «понятия» или, как говорят арестанты «людское», строго пресекается применение физической силы, запрещено вымогательство и подавление личности, нуждающемуся оказывается помощь, интересы каждого учитываются в той мере, в которой они полезны интересам всех. Каждый живет, как может, но право на жизнь имеют все.

      Плохо живется тем, чье поведение идет в разрез арестантским и, человеческой моралью. Недостойно просить, у кого бы то ни было пищу, сахар, хлеб. Пайку обязательно получат все. Недостойно человеку забывать про гигиену. Чистота – залог здоровья коллектива.

      Самое страшное понял я,- продолжил Чита,- это в зоне стукачи. Если такой будет уличен, жизнь его превращается в сплошной кошмар. Предатель, есть - предатель.
Есть еще категория «ущербных»,- проигравших и не расплатившихся во время,- «фуфлыжники». Эти рабы азарта зависят полностью от того, кому должны. Но если ты честен и прям, не отдаешь своего и не берешь чужого, надежен и человечен,- ты будешь уважаем и независим. Это я понял железно. Я смотрел, я учился, я набирался опыта.

       - Был второй час ночи,- продолжил свой рассказ, Чита,- когда меня втолкнули в камеру. Под потолком горел неяркий свет, позволивший мне оглядеться. На двухъярусных нарах спали арестанты. Когда грохнула дверь, они сразу же проснулись. Сказать честно, я приготовился к тому, что сейчас будет драка. Но все произошло совсем не так.
 Заключенные, трое из которых, судя по наколкам, были настоящими блатными, стали с любопытством рассматривать меня. Потом один из них предложил мне проходить и присаживаться за стол. Не о чем, не расспрашивая меня, налили мне кружку крепкого чая, а так же дали сигарету, только после этого стали расспрашивать, кто я такой и, откуда. Я честно рассказал о том, как и почему попал сюда. Опытные зэки сразу же меня успокоили, сказав, что, скорее всего через пару дней я окажусь на свободе.

       После этого мне освободили место на одной из нар, и посоветовали ложиться спать, так как завтра с утра меня поведут на допрос.
Я долго не мог уснуть, все время, думая о том, в каком положении я оказался. Я все надеялся, что вот откроется дверь в камеру, и скажут, что произошла ошибка и что я ни в чем не виновен. Но чуда не произошло. Под утро я задремал, а проснулся от крика охранника.

       Туалета в камере не было и нас стали выводить в туалет, который находился в конце коридора барака. Когда я вернулся, один из заключенных мне дал зубную щетку, кусок мыла и полотенце, вернее то, что от него осталось, его поделили на несколько человек. Умывался над тазом, поливали из кружки, вода была дозированной.

Потом был завтрак. Дежурный принес слегка закрашенный заваркой чай, и по куску черствого хлеба. Но заключенные не очень расстроились, из сумок стали доставать: колбасу, сыр, сахар и делить между всеми обитателями камеры.
После завтрака, меня повели на допрос….

      Чита посмотрел на Беркута, он лежал с закрытыми глазами и ровно дышал.
- Уснул, наверно,- подумал Чита, тихонько поднялся и вышел из комнаты. Беркут открыл глаза,- слушая рассказ Читы, он вспоминал свою первую ходку, ему повезло меньше, у него были сломаны два ребра и выбит зуб, так его прописывали блатные, "в своей" камере….

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ