Колокольчики мои

Директор Курского филиала Минского института Сотников рассказал мне историю, случившуюся с ним на рыбалке в Омской области.

«Я работал в одном строительном объединении Омска. Чтобы вы могли представить, что это, где я работал главным механиком, то скажу, что у нас в подчинении находилось только одних строительно-монтажных управлений восемь.
Главный механик объединения являлся третьей фигурой после директора и главного инженера.

Директор объединения любил рыбалку на сома. Ну и все подчинённые подхалимы тоже полюбили эту рыбалку.

В летние месяцы как только план выполнили, снаряжаемся на рыбалку. Грузим в заводской автобус палатки, матрасы, одеяла, ящики водки, коньяка, пива, колбас, таранки и прочей закуски.

Выехали на какую-то речку, разгрузились на берегу. Директор и главный инженер много выпили и пошли спать.

А я выпил совсем немножко – стакан водки. Для моей стокилограммовой комплекции и при тридцатипятилетнем возрасте – ничто.

Забросил снасти на сома, постелил тут же на берегу какой-то брезент, лёг и стал ждать звонков трёх колокольчиков, установленных на рогаточках. Ночь выдалась тёмная. Но у меня, как и у всех, имелся китайский электрический фонарик.
Караулил я звонок, караулил, да и уснул на брезенте. Вдруг слышу, колокольчик звенит. Я вскакиваю, включаю фонарик и направляю на свои колокольчики, ища, который из них трепыхается, чтобы подсечь сома. Все колокольчики висят свободно. Я долго на них смотрел, потом лёг и уснул.

Слышу, опять звенит колокольчик. Снова включаю фонарик и освещаю свои колокольчики, выясняя, который из них болтается. Все колокольчики висят неподвижно. Как же звенел колокольчик? Никаких признаков клёва сома. Что за чертовщина? Опять лёг спать.

Утром увидел, что на противоположном берегу реки пасутся лошади, и у каждой на шее висит колокольчик. Они позвякивают.

Значит, ночью звенели колокольчиками лошади. Но когда я вскакивал и включал фонарик, они в тревоге замирали. Поэтому колокольчики не звенели».

Сотников родом из Курской области. Из села Паники. А действительную срочную военную службу проходил в Омске. После демобилизации женился на красавице -  Валентине Константиновне. У них родились две красавицы-дочки. Там, в Омске, Вячеслав Николаевич дослужился до высокой должности главного механика строительного объединенияя. В 1982 году переехал в Курск и стал директором Курского филиала Минского проектно-конструкторского технологического института Министерства тракторного и сельскохозяйственного машиностроения. А я в этом институте работал заведующим сектором разработки алгоритмов для автоматизированной системы управления предприятиями, производящими запчасти к тракторам. И по совместительству – Учёным секретарём Научно-технического Совета филиала. Естественно, что директор был Председателем Совета.

Сотников сидел в президиуме за столом по центру. По правую руку от него сидел главный инженер филиала, а с другой стороны я – Учёный секретарь. Вёл заседания Совета всегда я. Ни директор, ни главный инженер не понимали ничего в нашей научной тематике. Но сидели важно, надувая щёки.

Мне бросилось в глаза вот что. После каждого доклада очередного руководителя научной темы выступал Сотников и одобрял. Даже если тот нёс околесицу. Тогда брал слово я и разбивал в пух и прах выступление руководителя темы. Дело в том, что я знал всю тематику филиала лучше всех вместе взятых руководителей тем и лучше главного инженера и директора. Ведь я в своей кандидатской диссертации все будущие проблемы филиала разрешил на высоком научном уровне. Я писал и в диссертации, и в научных публикациях, печатавшихся не только в отраслевых журналах, но и в «Экономической газете», а это орган ЦК КПСС, но и в публикациях Госплана УССР и Академии наук УССР, что нужно создать научно-исследовательский институт по проблемам тракторных запчастей. И его создали в Курске. Только не институт, а филиал.

Так что то, что «творили» сотрудники филиала по сравнению с моими работами было детским лепетом. Вот я и критиковал всех. Я не мог терпеть, когда наводят тень на плетень.

Странности Сотникова стали усиливаться. Тут подоспел Горбачёв со своей разрухой. Филиал расформировали без трудоустройства сотрудников. Все кинулись на улицы, расталкивая прохожих, устраиваться на службу.

Я не стал искать работу. Поскольку я конструктор, то начал дома проектировать малые кирпичные заводы. Продавал чертежи и имел хорошие деньги.

А Сотников никак не мог найти работу. Он считал, что он должен работать только директором, начальником, заведующим или председателем чего-то, не важно чего.

Естественно, у него начались стрессы. Стал пить спиртное. От этого его сумасшествие только прогрессировало. Его жена работала. Он стал пропивать её деньги. А ему же одной бутылки в день мало. Усугублялось его пьянство ещё и тем, что он созывал окружающих мужиков, угощал их самогоном. И плёл им свою манию, что он разведчик, кагебист, что у него друзья Саддам Хусейн и Фидель Кастро. Давал ротозеям шпионские клички, явки, пароли и прочую белиберду.

Пока пили самогон, его слушали, поддакивали, в душе посмеиваясь: ну, сумасшедший. А когда самогон заканчивался, расходились. Он стремился их удержать, обещал достать ещё водки или самогона. Поэтому он бежал либо ко мне, либо к своей жене.

Однажды она не дала ему денег. Он её избил. Суд дал ему два года условно. Потому что его родной брат являлся первым секретарём сельского райкома партии. Жена с ним развелась. Он ушёл из дома.

Зачастил ко мне домой, требовал выпивку. Я покупал где-то самогон и давал ему. Я его боялся. У него была богатырская фигура – метр девяносто, вес сто десять килограммов и кулаки как чугунные двухпудовые гири.

Он пристал примаком к какой-то украинке, торговавшей в Курске на рынке и имевшей ежедневно живые деньги. Она снимала квартиру. Она его поила и кормила. Верила его байкам про Фиделя и Саддама. С этой женщиной жила её старая мать.

Однажды, когда сожительница находилась на рынке, Сотников пристал к старухе, вымогая деньги. Та отказала. Он избил её так, что она умерла на месте.

Суд дал ему двенадцать лет общего режима, да приплюсовали те два года, что дали раньше условно. Итого получилось четырнадцать лет.

Через год он в тюрьме умер. Я полагаю, что его убили сокамерники или надзиратели. Он же неадекватный, пытался всем диктовать свои бредни о разведке, контрразведке, Хуссейне и Кастро.

Такие вот колокольчики.

Возникают вопросы.

Почему сумасшедшего человека назначили директором научного учреждения?
Ответ. Его родной брат,  первый секретарём какого-то сельского райкома партии, его выгораживал.

Почему сумасшедшему дали два года условно, вместо того, чтобы поместить его в психушку?
Ответ. Потому что его родной брат его выгораживал.

Почему сумасшедшему человеку за убийство женщины дали четырнадцать лет вместо того, чтобы поместить его в психушку?
Ответ. Потому что его родной брат заступался.

Такая вот печальная история.