3. Сны туриста. Призраки в Старом Доме

Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами;
Настанет ночь - и звучными волнами
Стихия бьет о берег свой.

То глас ее; он нудит нас и просит...
Уж в пристани волшебный ожил челн;
Прилив растет и быстро нас уносит
В неизмеримость темных волн.

Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины,-
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены. - Фёдор Тютчев, 1830 г.
      *      *      *

ПРИМЕРЫ  ЗЕРКАЛЬНЫХ – ОТ МЕСТА  НАХОЖДЕНИЯ  СНОВИДЦА  ВИДЕНИЙ  И  СНОВ. Сознание человека зеркально: оно хранит образы всего сознательно и несознательно увиденного,  даже когда мы совершенно забываем факты и события. Более того: подсознание человека способно считывать информацию из пространства и с определённых мест.

 Степные народы считают, что молитвы сильнее всего действуют, будучи начитанными в месте, где есть большой камень, ручей и дерево. В таких же местах остаются для приобретения сил шаманы и народные знахари. Это не такое уж суеверие, если вспомнить, что камень, вода и дерево являются основными составляющими нашего мира. Но и дурные слова действуют при подобных обстоятельствах сильнее. Старые люди в Бурятии и Монголии до сих пор предостерегают от брани и криков рядом с текущей водой: злые слова обязательно к тебе вернуться.

Известно, что камни, например, на энергетическом уровне хранят информацию тысячелетиями. С этим явлением связаны наиболее частые явления так называемых призраков в старых домах и замках:  призраки - есть энергетические отпечатки - картинки прошлого: негативом служит место, реактивами – сознание сновидца. Видят так называемых призраков не все, - только особо чувствительные личности, причём с интеллектом и образованием эта способность никак не связана. Что же, - зеркала сознания от природы бываю более сильными и более слабыми. У народных целителей и шаманов (шаманство научно называется - тенгерианство) и считается, что такие способности передаются по наследству, что отрицать в настоящее время невозможно.

Есть мнение, что сильные сознания «зеркала» сами способны активизировать хранящиеся на определённом месте отпечатки прошлого. Тем более, что шаманы чаще всего поколения живут в одной местности и почитают предков. Думается, что не особенно упёртым материалистам не так уж трудно будет воспринять эту информацию, ведь возможности и природы в целом, и человеческого сознания широки, многообразны и до конца материалистическому научному объяснению не поддаются. Известно, что человек сознательно использует возможности своего мозга не более чем на 30 процентов. А что полностью делается в нашем подсознании днём и, особенно, во время сна не объяснит ни один психиатр.

Многие учёные согласны, что во сне, при гипнозе и при трансе шаманов выходящие за пределы обыденных способности усиливаются. Приходится признать, что наше подсознание сильнее дневного сознания, только природа заперла эту дверь: сознательно её открывать – использовать могут немногие. Но временами дверь приоткрывается в сильном месте или при каких-либо экстремальных обстоятельствах: вот и источник странных снов – как бы прокручивающихся в сонном сознании чужих жизней…

А может быть и не чужих, но наших прошлых жизней?!  На этот вопрос нет научного ответа. Но есть от разных лиц разные примеры снов с психологически лихо закрученными сюжетами. Причём иногда сновидцы в состоянии дневного сознания совершенно не в состоянии сочинять подобные своим снам сложные истории. Также часто история начинается во сне, а потом как бы прокручивается перед уже проснувшимся.
________________________________________

ПРИЗРАКИ   В   СТАРОМ   ДОМЕ.  Эту историю из своего детства рассказала мне жительница Читы около 1963 года рождения. В Чите до сих пор есть очень старые из огромных брёвен дома – более чем вековые дома. И вот, когда рассказчице было лет 12, её семья поселилась в таком доме. Где девочке изначально плохо спалось: ей несколько раз снились какие то неизвестные люди, – рассерженный мужчина как бы с холоду вламывающийся в коридор с ружьём, слышался детский плачь. Девочка часто просыпалась, но взрослые не обратили на её жалобы особого внимания.

Однажды девочка опять проснулась от дурных снов, но встать с кровати не смогла: она как бы оказалась к ней прикована – не могла двигаться. А по комнате с грудным младенцем на руках ходила незнакомая женщина в старинном русском платье. (Рассказчица была буряткой.) Это была очень красивая, видная русская женщина, с необыкновенно густыми и длинными чуть не до подколенок  волосами. Женщина укачивала хныкавшего ребёнка и плакала. Она явно чего-то очень боялась.

И потом рассказчица услышала на дворе конское ржание, услышала резкое хлопанье входной двери. И в комнату вошёл тот самый уже снившийся высокий мужчина в шубе, в шапке с ружьём в руках. Дело по физическому времени сна происходило летом, но со двора в дверь как бы ворвались клубы морозного воздуха. Мужчина – муж в гневе ударил женщину и закричал:
- Пока я ездил торговать, с кем ты была?! Кто отец твоего… (дурное слово) ребёнка?!

Он  кричал на неё, но в ответ женщина только горько плакала. И, в конце концов, мужчина застрелил её.  Упавший с рук убитой и покатившийся по полу ребёнок лежал и кричал рядом с кроватью рассказчицы. Она подумала, что надо бы подобрать ребёнка, но по-прежнему не могла двигаться. А мужчина с искажённым лицом застрелил и грудного ребёнка, и меня обрызгало кровью.  Потом выбежал во двор и застрелил своего коня.
- Но откуда вы это знаете: видеть вы же не могли?!

- Я и не видела, - просто знаю. Ведь если мужчина решится убить себя, он едва ли захочет отдавать кому-то свое оружие и хорошего коня. Потому что после этого плачущий мужчина вернулся и застрелился сам. Упал рядом с трупом жены. Здесь я потеряла сознание: провалилась в темноту. Утром мать нашла меня в кровати, по уши описавшейся кровью, всю трясущуюся. Тут уже испуганные родители потащили меня к ламе (около Читы преимущественно исповедуют буддизм: лама – священнослужитель буддизма).

Лама выслушал мой рассказ очень внимательно и сказал: «Слишком рано и слишком много начала видеть!» - и вдруг неожиданно плюнул мне в лоб. Помню, - я очень обиделась: «Чего это он в меня так невежливо плюётся?!» И после этого я надолго перестала видеть что-то за пределами обыденного. Но не навсегда: теперь снова вижу. А тогда родители позвали лам: они сделали нужный обряд, и больше никто ничего странного в этом доме не видел и не слышал.
- Был ли это сон или видение?
- Это началось как сон, а потом… Не знаю. Да и какая разница?! Не в названии суть: бывает и такое, и не отмахнёшься от него так просто.

Вот и вся история. Но, если вдуматься, состояние, когда, вроде, уже не спишь, да двинуться не можешь, мне было уже знакомо. Хотя и случилось это в Петербурге совсем в иных обстоятельствах.
             

ЯВЛЕНИЕ  ПОСЛЕ  ПОХОРОН.  В начале 1990-х перед самым окончанием Университета у меня умер любимый научный руководитель, во многом сделавший из меня человека мыслящего. Впечатляющий был человек: мудрый, за плечами сталинские лагеря, европейская литература вся на языке оригинала, и любое на нём надетое смотрелось – как бальныйфрак.

Когда в 80 лет человек ничем особенным не болевший накануне Старого нового года сел почитать, да так и остался сидеть с книгой за письменным столом, будто заснул, - такой смерти себе в будущем пожелать можно. С точки космической точки зрения пожил человек, что называется, на полную катушку, заработал себе вечность, и поэтому нет трагедии. Но для оставшихся - для ушедшего любивших, трагедия есть – всегда неожиданная большая трагедия потери родного человека.

В тот год морозы стояли около минус 30.  Леденели толстой коркой стёкла автобусов, покрывались инеем усы и бороды дышащих. Леденели и принесённые на кладбище цветы: как в сказке становились красиво стеклянно хрупкими. Бабушка моя всегда говорила, что зимой умирать благородно. Вот в тот год я и понял почему: тело лежит как живое, - якобы просто важно так спит человек… Да только, лучше ли это для оставшихся?..

У ушедшего было много друзей, коллеги его любили. А коллеги эти были – русская сталинщину помнившая профессура, - в определённых обстоятельствах не слишком мало пьющая. Как иначе было в России выжить?! У не зарытой могилы говорили речи и пили водку, вкус которой на таком морозе не чувствуется: как воду чистую пьёшь. Оценив моё горе, старые друзья усопшего приняли меня, до этих пор совершенно не пьющего, в свою компанию. Мне наливали, - я пил, не соображая, что делаю. Я видел только белых голубей, откуда то вдруг слетевших к могиле. День был такой солнечный радостный…

Потом, дома у ушедшего были поминки: снова пили водку, потом коньяк, наливку, потом дошла очередь до чая. Меня вырубило там же, где сидел – на диване. Помню, - я уже лежу на этом диване, а на полу лежат и спят некоторые из горестно поминавших. Тихо. Ночь. Свет в комнате не выключали. Комната была примечательная: с полу до потолка стеллажи с книгами, письменный стол старинный под зелёным сукном, и на нём красные розы – горькая память.

 Лежу я в ясном сознании, но ни пальцем пошевелить не могу: будто нет у меня тела. И вот вдруг открывается дверь, - и входит усопший. То есть, в совершенно в живом виде как обычно входит. Осматривает стеллажи, какие-то книги переставляет, бормочет. За стол садится: пишет что-то. Потом поворачивается ко мне и говорит:
- Ну, знаете, милый, от вас я этого никак не ожидал!  В каком вы состоянии, а?! Мои друзья пьют всю жизнь, им не изменится: такая уж жизнь у них была тяжёлая. А вам водку, да ещё вперемешку с коньяком пить совсем уже не следует. И больше никогда так не делайте - не пейте: обещайте мне! Иначе поссоримся. – пальцем мне погрозил. - Ну, прощайте. Не поминайте лихом. Я вам кое-что оставил на память…

И он пошёл к двери. А я лежу и соображаю: ведь это последний раз. Ведь я его больше не увижу. Надо встать, обнять – попрощаться! Но тело не слушалось, - встать я не мог.

После один хороший врач объяснил мне, что так бывает только один раз в жизни: когда не пьющий в первый раз сразу слишком много выпьет. Шок от событий здесь тоже играет свою роль. Тогда не обычное опьянение наступает, - иное какое-то состояние. Что сдвигается в сознании. Но бред это или прорыв в недоступное дневному сознанию состояние? – от точного ответа на этот вопрос врач печально уклонился: «Медицина не всё знает, как и вся наука знает далеко не всё. Вот поживёте – сами поймёте». К настоящему времени я это уже давно как нельзя лучше понял. Но вот очевидный факт: на столе остался листок с записью, какие книги мне отдать в наследство, так сказать. А под тем листком мои  поправленные записи - материалы к диплому (нежно храню в заветном ящике моего письменного стола и читаю в трудные моменты жизни).

Конечно, он в его годы мог и предчувствовать свою смерть, и заранее всё написать… Тут каждый думает, как хочет. А я с тех пор, как мне велено, водки не пью: только если на тяжёлом тур-маршруте дождём и ветром до костей просадит. Но, тогда уж водка вся на согрев уходит, - в голову не бьёт.

Кроме того, я выяснил, что и состояние рассказчицы про старый читинский дом, и моё собственное -  оба очень похожи на транс шамана, в который он сам себя вводит. Ну, а мы с моей знакомой в такой транс попали по воле случая. Транс шамана - это нечто вроде самогипноза: за счёт отключения определённых уровней дневного сознания, как бы подключения других, глубинных уровней - возможностей сознания, и это, в принципе, сродни сну.

Далее следуют другие собственные сны автора статьи: тоже примеры как удивительно зеркальность сознания человека может сработать на новых – «свежих» для восприятия местах.
_______________________________________________
                ____________________________________________               

СНЫ  ТУРИСТА  В  ЗАБАЙКАЛЬЕ.  Летом я, знаете ли,  люблю, что называется, шляться с рюкзаком далече от дома в Санкт-Петербурге. И вот раз в Забайкальском краю,  я бродил по старой деревянной части города N, завершив осмотр местным художественным музеем Искусства. О, местные из глубинки мастера могут создавать такие художественные шедевры и резцом и кистью! Но речь в данном случае пойдёт не о материально оформленном шедевре из музея.

Когда интеллектуально и эмоционально перегруженный человек устаёт, он тоже начинает иногда воспринимать некую информацию как бы несколько «за кадром» прямо окружающей реальности. И вот в местном Художественном музее всё время казалось мне, что я до чего-то не дошёл – какой-то картины не нашёл. Но какой? Я  в этом городе и в этом музее в первый раз. А ночью приснился удивительно цельный по сюжету сон: хоть фильм по готовому сценарию снимай! Фильм получился бы в духе Феллини или Андрея Тарковского.
   ____________

ТРИ  ТАНЦУЮЩИХ  ЖУРАВЛЯ. В этот сон я «упал» сразу и не был участником событий: как кино смотрел. Снилось, что в некоей башне живёт художник, из тех, у кого талант есть, а с характером – не очень. С материальной базой у художника всё более или менее прилично: на жизнь хватает, поэтому рисует для себя, продаёт картины редко, - вся башня увешана его картинами. Такой цветной радужный мир. Художник женат и есть у него подросток сын (это знание сновидца: сын «в кадре» не появляется).

Ещё есть у художника юная родственница – после гимназии девушка лет 17, приходит учиться рисовать очень любит смотреть на картины на стенах: это такой похожий и не похожий на реальность чудесный  мир!  Художник с юной родственницей общаются как попутчики в вагоне: об искусстве говорят (никаких иных отношений между девушкой и художником нет: не ждите!). Людям разных возрастов, бывает, нравится так несколько отвлечённо от жизни общаться. Оба хотят знать, что же такое настоящее искусство за пределами «бытовухи»? Как это Микеланджело удавалось в обычных земных портретах передать?!

Итак, девушка любуется картинами, а вместе с нею и сновидец. Ясно  мне запомнилась одна работа «Танцующие журавли»: два подальше – на втором плане на поляне, а один, танцуя, чуть не из картины выскакивает, - с разных ракурсов – разный, как движется, - прямо живой! И вся картина живая, - девушкина любимая.

Сколько длятся эти идиллические отношения? Около года (опять некое «сонное» знание). И тут перелом: «бытовуха» врывается в башню:  художников сын связался с плохой компанией, вынул нож и пырнул кого-то, - его схватили. Художнику нужны деньги больше скромного уровня жизни: дело замять, - суд «подмазать». Вот художник и продал часть картин: за какие больше денег предложили, те и отдал. (Он был человек в городе известный, - покупателей хватило.). Продал на нервной почве и «Танцующих журавлей». Хотя и знал: лучше бы той единственной ценительнице подарить. И даже обещал подарить.

Девушка этого всего не знала: приходит к художнику в башню, а часть стен голая и её любимых «Журавлей» нет. У нею потрясение до шока: как он мог?!!  Столько говорил о высоком, неземном, не продажном искусстве!..  Страшное разочарование: убитая мечта. Она начинает искать проданную картину: увезли картину из города. Тогда и она тоже уезжает:  ищет – ищет, - как исчезла картина. Уже отчаяние её душит. И вот в каком-то городе она вдруг встречает на улице старуху: не простую старуху – престарелую леди в роскошных мехах, как родилась в горностае. (Горностаев то раньше кроме царей редко кто мог себе позволить носить!)

У интересной старухи монгольского типа лицо: видно, что была сильно красива в молодости. Словом, была бы она находкой для художника – портретиста. Старуха с девушкой знакомится: её к себе в дом приглашает. Дом старухин снаружи обычный не бедный особняк, внутри как музей тех стран, где хозяйка бывала: всё дорогие вещи: ткани, картины, редкости разные. Девушка, между прочим, тоже красавица: отчего то именно рядом со старухой это становится видно. Так и кажется, что среди дорогих вещей две живые редкости говорят: рассказывает девушка хозяйке дома свою историю, - что она картину ищет, - как сердце  вместе с теми «Журавлями» потеряла.

- Нет, у меня нет твоей потерянной картины, - говорит старуха, - да и была ли она на самом деле? Журавли твои – как мечта, как красота жизни. Видно, судьба твоя такая: будешь её искать картину – жить для мечты. А найдёшь ли – сама нарисуешь, - мне неведомо.

Достала старуха богатый бархатный футляр: в нём дорогое красивое колье с кольцом.
- Это мне жених к свадьбе подарил. А открылось: взял он колье как бы под залог будущего приданого. Отец то мой золотыми приисками владел, а я у него была единственная дочь-наследница. Да и не любил меня тот первый жених: на деньгах хотел жениться. Я его прогнала, а колье выкупила на память о разбитой любви. С тех пор 60 лет этот футляр не открывала: немало было у меня других любовей, когда уж не я, - от меня плакали.

Ездила я по свету, немало мужчин было со мною. Я любила ненадолго: на месяцок, на недельку, а то и на минуточку. Не хотела до дна любовь исчерпывать: не желала всю себя отдавать. Больше всего – дольше всего к сердцу мне один монгольский князь прикипел: красавец дикий, разбойный, а уж на коне-то как ездил!! Ах, чем бы кроме поножовщины связь таких двух людей как мы кончилась бы?! И я ведь смолоду не тиха была: и на коне могла скакать, и стрелять умела.

- Не стала я конца ждать. Как-то раз ускакал он по делам, а я и убежала: всё заранее рассчитала – подготовила. Он мчался за мной – воротить хотел или убить?! Говорят, двух коней загнал, да я тогда уж слишком далёко была. Вот смотри: это я потом по памяти сама нарисовала его портрет: неисчерпанная любовь, - благая память. Хорошо!..

Тебе, видно, мою судьбу повторять. Ведь даром люди не встречаются – не сходятся. Не подчиняйся никому: оставь судьбу неисчерпанной. Художник твой смолоду в своей башне сидел, оттого и слабый сердцем. Зачем тесная башня?! Весь мир тебе будет светлой башней. Я тебе колье на память подарю: оно тебе свободу даст: надевай, когда очередное надоест. Кого захочешь – приблизишь, захочешь – прогонишь.

- Я ведь очень богата: что мне колье?! Молодость-то не купишь. А так ты будешь моей неисчерпанной свободой – мечтою, Так в старости мне жить будет веселее. Ты уж, пожалуйста, присылай мне разные диковинки, - это меня тоже развлечёт.

Так и стала девушка жить, как старуха предсказала. Искала картину, да так и не нашла. Раз вернулась в родной город, зашла по старой памяти к художнику. Только он постарел, померк духом, и картины его как-то приземлились. И была у него уже другая жена, на первую похожая, и другой второй подросток сын…

Хотела было старая знакомая сказать: «Как же ты меня не дождался? А говорил красиво об идеале!..» Хотела  так сказать, да промолчала. Не вышло со старым художником хорошего разговора. Вот и дальше она видит свою мечту только во сне. А старуха в глубокой старости умерла, - той девушке всё своё завещала. Тут дельцы прослышали о потерянной картине, да стали богатой даме разные свеже нарисованные картины с журавлями таскать. Да только всё не те. Только смеялась она над подделками… И тут сон оборвался.

Если вдуматься, - сны иногда обрываются удивительно время. А в видении во сне в жизни не виденной картины, в принципе, нет ничего странного. Если бодрствующие люди могут рисовать картины и писать стихи, то, почему бы, сознание не могло то же самое делать и во сне?! Ведь сон – это небывалый взрыв дарованного человеку природой творчества! Проблема только в запоминании.
                ________________________________________

УЕДИНЁННЫЙ  ДОМИК  В  ЗАБАЙКАЛЬЕ.  Этот сон приснился мне в палатке близ одного довольно уединённого поселения. А в палатках, как понимаете, обычные туристы для удовольствия – не экстремалы живут летом. Но снилась мне зима. Как бы издалека или с полёта птицы я видел едущую зимнюю повозку с двумя людьми: возница и второй. Потом картинка начала приближаться, и я оказался тем, вторым: на государственной службе чиновником, занимавшимся переписью населения в Забайкалье когда-то в царское время (даты во сне не выскакивают). Так я себя ощутил, и даже вроде как чувствовал сильный мороз.

Селение было не большим: с переписью было быстро закончено. На вопрос, - нет ли ещё людей? – мне как-то неохотно ответили, что за селением у реки стоит сруб. Там много лет живёт пришлая, одичалая старуха, и ещё тоже пришлый практик (так называют тех, кто в одиночестве читает мантры) уже около полутора лет живёт: лама – не лама, полу русский, полу бурят со странностями. И никто не захотел меня проводить: дескать, странная старуха, - ну её.

Дальше, помню, я уже у этого сруба: на две части делённый бревенчатый четырёхугольник с маленькими окошечками и двумя входами: один старый, с прогнившим ступенями; другой поновее, и перед ним снегом утоптанный. Постучал в эту вторую дверь: кто-то  неласково пробурчал что-то, да так и не открыл. Вторая же, старая дверь и вовсе не запертой оказалась.

Открылась дверь со скрипом. В комнате - кровать, житейское тряпьё и холод страшный, - сколько дней уж не топлено?.. И никого. Вернулся ногами колотить в первую дверь, - открыл всё-таки парень заросший бородой: в комнате дымом пахнет, тепло – человеческое жильё. Спросил, один ли тут открывший живёт?
- Здесь один только. А дом - старухи-хозяйки.  Договорились, за прожиток я буду ей дрова колоть. Самой ей уж не под силу. Всё одно эта половина была пустая.
- Так нет там никого на другой хозяйской половине: пустая не топлена!
- А я не знаю. Може, пошла куда? Для её дров есть сарай с другой стороны, а мои сразу здесь у двери лежат. Она к себе не пускает. Последний раз – недели три назад видел. С тех пор ничо не просила.

Угрюмый он был, этот парень, слова сквозь зубы цедил. Взгляд тяжёлый, с подозрением. Правда практик он, или беглый какой с каторги? Ну, это уж не моё дело. Я уж привык к местным нравам: никто в чужую жизнь не лезет. С улицы я обошёл домишко, да с другой стороны нашёл сарай с двумя дощатыми стенами, другое – одни столбы подпорки. Следов вокруг никаких: чистый снег. Заглянул в сарай… Знаете, как сердце от дурного предчувствия будто падает?

В ветхом сараюшке дров, с одной без стенки стороны снегом подпорошённые, а за дровами, вроде, бы сидит кто-то… Вроде бы человек – ноги по щиколотку в снегу, - на обрубке, спиной к поленнице, - сидит?! Зимой монголы и буряты носят такой на вате халат, с запахом на одну строну до плеча. Не та ли это старуха?

Одетая в многослойное местного изделия тряпьё, она сидела совершенно неподвижно: одно плечо с подветренной стороны снегом запорошено. Робость меня одолела, - не хотелось подходить. Если уж местные заняты религиозными практиками, за вторжение к ним можно и получить, - по опыту знал. Дикие люди! До цивилизации-то отсюда бог знает сколько. Но почему так неподвижно на морозе? «Матушка!.. Эй матушка!..» Медленно обошёл её к лицу…  Глаза глубоко проваленные закрыты, руки на коленях. Самое страшное были морщины: снег лежал в морщинах вокруг глаз белыми полосами… И совсем не шапка была на голове, а тоже снег.

Старуха была мертва, и труп на 40-м морозе в лёд окоченел. Стало как то не по себе: в такие моменты сознание далеко от пределов всякой разумной логики. А вдруг окоченевшая старуха сейчас откроет эти страшные глаза в снегу?! Вот уж будто дрогнули веки… Повернуться к мёртвой спиной не хватило сил, - так и пятился я до угла дома. Под будто бы чьё-то хихиханье… Нет, это ветер свистел!.. Толкнулся к первому жильцу: тот выслушал, - аж перекосился весь, отказался даже за угол заходить.
- Туда иди, - он испуганно махнул рукой в сторону селения. – А я тут не причём! – дверь перед моим носом захлопнулась.

…В селении тоже идти хоронить старуху резко отказались, и про неё, сказали, ничего не знают... Как же так, когда она тут лет 40 жила?! Нравы-то местные! Как же её записать? На всё про всё один получил ответ:
- Лама непременно нужен, господин. Без него – никак. У нас ламы нет.  За 30 вёрст есть. Хочешь, - отвезут к нему тебя: его и спросишь, – похоже, они очень хотели от меня как угодно избавиться, - он старый, - всё-всё знает верно. 

Нечего делать, - поехал я. Лама – это священник в буддизме. Он может жить в дацане – в буддистском монастыре по-русски; а может и отдельно сам по себе.  Этот жил  в домишке деревянном. На алтаре лежал синий хадак (шарф для священных подношений), и в ряд, как  непобедимый военный отряд плечом к плечу, были выставлены фигурки буддистских святых и чашечки с водой, которую  ежедневно с утра подносят богам.

Хозяин дома - в бордовой юбке и таком же халате был уже сгорбленный от старости, весь высохший. Но он всё-таки двигался: не было страшной мёртвой неподвижности. Сидел лама у алтаря, перебирал крупные тёмные деревянные чётки, бормотал под нос, и добрых полчаса меня совсем не слушал и не отвечал, только взглядывал иногда  Что же делать: в лютый мороз, на ночь глядя назад за 30 вёрст тащится? Здесь просится ночевать?.. Но тут  по счастью старик заговорил неожиданно очень впопад. Говорил он на бурятском, парень молодой - ученик его переводил:
- Чего печалишься? Дело местное. Настал её срок: посчитаю дни, поеду – уберём. Без меня местные не пойдут, хоть ты солдат веди. История тут не страшная: знаю всё. Не страшная эта старуха, - несчастная. - Мне, между тем подали местного горячего чаю с молоком и маслом: первое дело после мороза.

- Любопытный ты, ведь спрашивать будешь. Убийства нет никакого: расследовать  тут нечего. Старуха эта, – по-вашему, смолоду монгольская княгиня одна. Смолоду полюбила женатого, да ещё и вашей крови, и он её. Что тут сделаешь?  Отец ей сказал: убью обоих. Вот они вместе с тем человеком и бежали из Монголии сюда. Деньги были: велели домик поставить. Выждать весны хотели, чтобы дальше бежать, за море. Да только её любимого вдруг хворь – злая лихорадка уложила. Похворал он с месяц и сгорел - помер. Кто-то из её родни порчу на него навёл.

Вот ополоумевшая княжна своими руками похоронила любимого рядом с порогом и осталась здесь: куда ей ещё было?!  Каждый день сидела на могиле, тепло было, - и жила там. Говорила с умершим. Одичала. Боялись её люди. Да и надо было бояться: вокруг такого человека духи нехорошие. Теперь в своё время замёрзла, а может, и сама умирать пошла: время её вышло. Тошно жить стало. Однако, совсем не твоё это дело, начальник. Случайный ты человек. Кто умер, - тому у нас желают благого перерождения, да и отпускают его из мыслей. Так ты и отпусти: как не было её 40 лет ни в каких записях, зачем теперь и считать?!  А ты езжай себе в город. Здесь я сам распоряжусь.
- А как же с тем похороненным?
- А что с ним? Не кости ли откопать для переписи хочешь? – меня передёрнуло,  - и его, и её родственники давно сгинули. Рядом с тем человеком старую княгиню и положим. А дом разберём: никто  жить не захочет. И человек в нём сейчас живущий сам уйдёт: беспокоиться не надо. Его тоже – забудь с миром.

Тут гордый старик замолк, отвернулся, более на меня не обращая внимания. Хорошо, - парень – ученик мне спать в углу постелил. Следующим днём вернулся я от ламы в первое селение, - вещи я там оставил. Вернулся, да из интереса задержался: что-то будет? Ещё на другой день видел с почётом торжественно проезжающего к старухиному дому старого ламу в жёлтых - высокой шапке и накидке. С кадильницей на санях.

От кадильницы остро пахло горящей хвоей. В тех краях для очищения и от злых духов курят растёртые в порошок иглы можжевельника: они приятно пахнут особенно на морозном воздухе. Шедший рядом с санями парень-ученик трубил в белую завитую раковину, какие долгим путём из Индии привозят.  За ламой местные мужчины-буряты мрачные, но пошли. А я не пошёл: зачем мне это видеть второй раз?! Я собрался уезжать…

И проснулся я в свой родной палатке, тёплой июньской ночью корчась от воображаемого холода. Трясло меня. Ноги, и правда, были ледяные. Сам в поту, сердце выпрыгивает из груди. Пока не очухался до конца, из палатки выйти боялся: вдруг там та старуха?..  Вытащил мешочек с сангом, закурил в жестянке, - приохотили к этому местные. Полегчало от можжевельникова дыма. В Европе в средневековье санга не было: жгли ветки можжевеловые: кто жёг, – от чумы спасался. Можжевельник – очень мощный природный дезинфектор.

Такие сны тебя как бы стирают: будто бы и нет тебя – сегодняшнего. А вдуматься, - что в том сне особенно страшного? Ничего особенного, кроме старухиных мёртвых глаз. Но это замёрзлое тело было… Как будто бы вся убитая жизнь… Как будто и всей остальной жизни суждено вот также, не исполнив надежд молодости, замёрзнуть.

 После местные ухмылялись: «Как спалось? – спрашивали, - там где твоя палатка, дом очень давно стоял и вроде шаманка старая в нём жила, однако. Думать надо, где ночуешь». – «Что ж вы не сказали, - мне то откуда знать?!» Так значит, очень возможно, я рядом со старыми схороненными костями и ночевал?! Откуда же мне было знать? Место красивое. Ох уж эти местные! Ни за что не предупредят: что-то будет с приезжим дураком?.. Нечто вроде такого натурального по случаю театра у них. Но если осилишь, не струхнёшь, – уважать будут. И ещё одно: когда со сна жуть от сна то сошла, - вроде как свободно на душе стало: вроде как с картинками отпустил кого то.

 Вот только является мне неразрешённый вопрос:  на те мои сонные образы повлиял или нет из школьной программы рассказ Горького «Старуха Изергиль»? Кто его знает, это ночное сознание! Но то, что в новых местах снится такое, что дома ни в какую не приснится, - это точно.
             _____________________________________________

СОЙКА  ПО ИМЕНИ  ЧИГИ-ЧИГИ-ТАЙ. В этот раз я спал в маршрутке: не спал, - именно дремал. В Бурятии маршрутки, бывает, едут часов по 6, с перерывом на обед в ближайшей дорожной столовой. И попутчики рассуждали о чьей-то скорой свадьбе и о том, как прошли последние праздники с борьбой, скачками и стрельбой из лука. В руках у меня была ново купленная книжка: буряткие и монгольские сказания, только не читал я, -  меня клонило в дрёму (вернее, прото – «рубило»), и в дрёме привиделась почти поэма. Вот раз юнцы стреляли из лука и в столб, и в брошенную шапку. Потом им надоело и они стали стрелять по мишени живой – по стайке соек.

 А один не схотел: «Стоит ли без пользы губить, - сказал. – птицы тоже жить хотят». И закрыл он взмахом руки сойкина лётного птенца: вонзилась кого-то из парней стрела ему в руку, а у соек с тех пор грудка от попавшей на неё крови красна.  И потом, покуда, знахарка-шаманка рану лечила, всё вилась сойка над юртой, всё верещала взволнованно «чиги-чиги-тай! Чиг-чиг-та-чигитай!» И полетела потом к очень старому шаману: пичужка хотела стать девушкой…

Сколько то лет прошло, и возмужалый уже батыр Орой ехал по степи, ехал, да вдруг непонятно как заехал к жилью очень старого сильного шамана, про которого говорили: всё может! А когда не сможет: того никто не сможет. И встретила батыра у порога шаманской юрты девушка – будто шамана внучка. А откуда внучка, когда родни не было у старика-шамана? Знать из снега иль глины слепил – сотворил:

Она бороду чешет ему. Дед  песни старые
Петь уж её научил…
А девчонка чудна, её странен наряд:
Рукава, словно пёстрые крылья по ветру летят,
И глаза с поволокою; не плетены волосы
Словно мягкие перья черны… (Так эти строки из дрёмы и запомнились)

Кому суждено кого полюбить, - тот полюбит.  Сделал батырь Орой внучку старого шамана Чиги-чиги-тай  женой и семь лет прожили они очень счастливо: душа в душу. И везенье им было, и удача и уж двух сыновей, и двух дочерей – по двое  друг на друга как из одного яйца похожих. Только ведь у птицы недолог век – много короче человеческого. На восьмой год занемогла молодая жена батыра. А  как знала она, сколько лет в человечьем обличье ей отпущено, то и отослала мужа за чем-то якобы нужным: не хотела перед ним умирать.  Не хотела и обличье человека умирать, - слишком тяжело-хлопотно.

Вот едет Орой по степи, и откуда ни возьмись сойка ему на плечо села «Чиги-чиги-тай-прощай!» прощебетала. Потом взлетела повыше и упала на землю мёртвая. Понял тут Орой, что случилось, заплакал, да что сделаешь. Жил он с тех пор бобылём: новую жену не взял. Растил детей, а как вырастил – сам ушёл туда, где когда то жил старый шаман, а до него -другой старый мудрый шаман. Поэтому и говорят люди, что тот мудрый знахарь шаман бессмертен, и со всякой живой тварью говорить на её языке умеет.

А дети батыра около горы Орой основали новый род. И  «у дев того рода так странен наряд: рукава словно пёстрые крылья по ветру летят», и ещё в том роду сызмала учат детей без толку по птицам не стрелять – и другого ничего – хоть бы и деревца не губить из прихоти. Хуже нет судьбы, чем у того, кто чистый источник испортил, единственное в округе дерево погубил или беззащитную птицу сшиб…. В купленной книге эта примета была,  но сказания про Чиги-чиги-тай не нашлось.

____________________________________

ПАРИЖСКИЕ СНЫ.  Как-то раз по капризу судьбы меня аж во Францию, в Париж, занесло. Бродил человек, бродил по парижским музеям и улицам, и по Лувру бродил. И после того снились мне сны бурные, но для записи не очень интересные: снились на мечах и шпагах драки, убийства, какие-то массовые кровавые столкновенья.

Ведь это всё – нравы средневековые одинаковы и в Лувре, и при дворе Китайского императора, и в Кремле, только лица и одежда будут разные. Так, вместо рассказов о таких снах, не лучше ли хороший костюмированный фильм с Жаном Маре прокрутить?! К тому времени я уж давно сны записывал: ну, обладает сознание во сне считывать запечатлёнуую на местности из прошлого информацию… Ну и что?! Но один сон выдался с моральной точки зрения поинтереснее прочих.

Снилось мне ночью, что я сирота – ученик знаменитого французского фехтовальщика: победить его в прямом бою один на один было невозможно, так сильно знатный человек нанял наёмных убийц. Со спины-то всякого можно одолеть! Заело тут меня: поклялся отомстить за заменившего отца любимого учителя. Фехтовальщиком я тоже стал классным, да только королевской крови герцог на дуэль с простым дворянином разве так просто пойдёт?!

Длинный был тот сон о фехтовальщике: немало лет потрачено было, – не мало ситуаций подставлено, чтобы того герцога драться один на один заставить. Но заставил наконец-таки и убил в честном поединке. Это для меня важно было. С резкой чёткость помню конец сна: стою с окровавленной шпагой, - вижу крупным планом, и противно мне и так что-то и тошно! И понимаю: я ведь на это убийство почти всю жизнь положил,  а что от этого в мире изменилось?
 ___________________________________

ПОРТРЕТ НЕИЗВЕСТНОЙ  В  БЕЛОМ ПЛАТЬЕ. И ещё напоследок парижский сон: В Лувре видел портрет молоденькой Неизвестной, в белом, лилиями затканном платье, с воротником а ля брызжи в стиле Марии Стюарт.  И вот после ночью снится жизнь, наверное, чужая.

Будто с точки зрения королевской крови была эта девушка сомнительного происхождения: кто-то из королевской семьи женат был морганатическим браком. Жила себе девушка спокойно, жила, и уже полюбила кого-то. И тут понадобилась принцесса, - выгодный для королевства брак заключить. Так её и признали законной принцессой. И даже милосердно на выбор предложили двух женихов: один, как написал Грибоедов, из храбрых воинов «хрипун, удавленник, фагот», а второй – уж простите! – полудурок замухрышка. Она: «Не хочу! И принцессой быть не хочу!» Ей в ответ: «Так кто ж тебя спрашивает?! За тебя выберем». Но девушка благополучно успела до свадьбы случайно с лошади на охоте убиться. Удивительно, ведь, что лошадь с крутого обрыва реку не смогла перепрыгнуть?..

Тут-то – после этого сна я окончательно понял своё рьяное желание держаться от власти подалее во всех смыслах: творчество – самое в жизни лучшее.