Тени Даггара. Есть и другие миры. Глава 9

I

За одно мгновение Несс-Фаргон совсем утих – так показалось маленькому Саиду, когда солдат перед ним вдруг опустился на одно колено и протянул руку. Четыре пальца в черных перчатках вместо привычных пяти. Мальчик медленно отпрянул назад, но, вовремя обернувшись, заметил сзади еще одну фигуру, немного меньшую, чем предыдущая. Саид украдкой взглянул на переулок и зажмурился снова.

Нет, не успею.

Вдруг его щеки коснулась чья-то ладонь и осторожно приподняла подбородок. Маленький ниес из-под слегка приоткрытых век узнал во второй фигуре женщину. Вместо брони на ней была разновидность военной формы. Саид не знал, что им нужно от него, и почему его еще не пристрелили.

Обе фигуры переглядывались между собой, то и дело менялось положение хитиновых щитков, заменяющих брови, но существа оставались абсолютно безмолвны. Ладонь женщины-инсетта ощупала его шею, запястья, потрогала лоб.

— Пожалуйста, отпустите меня, — одними губами прошептал мальчик, когда она поднялась и встала рядом с солдатом, который все это время продолжал сидеть на одном колене и пристально смотреть на Саида.

— Он же не слышит нас, — обреченно проговорила девушка, — у меня нет ни одного конвертера, чтобы исправить ситуацию.

— Думаешь, доберется сам?

— Сомневаюсь. По периметру полно наших.

— Ты уверена, что он здоров? – солдат попытался подмигнуть Саиду, но наткнулся на испуганный остекленевший взгляд.

— Уверена.

II

Дождь нещадно хлестал лицо Ровера всю дорогу. Создавалось впечатление, что храм не просто не приближался, но отползал куда-то вдаль. Ниес прибавил шаг. «Только бы не наткнуться на Верховного», — думал он, вбегая под небольшой навес. Его волосы уже давным-давно промокли насквозь и висели на висках, словно небрежные, почти черные сосульки. Постепенно холодные капли сменились снежинками, жалящими щеки словно стайка пчел. Стылый сезон грозил окончательно вступить в права. В воздухе витало смутное предчувствие; Ровер так и не смог объяснить самому себе, чем оно вызвано. То ли сгустившиеся тучи навеяли странную тоску, то ли произошедшее сегодня на арене так сильно потрясло его. Не каждый день приходится вызволять друга из лап смерти. Да и не случалось раньше никогда подобного. Когти, зубы – это обычное дело на поединках, приступов лихорадки не было ни у кого из участников, насколько мог вспомнить ниес. «Я не успел поговорить с ним», — вдруг вспомнил Ровер, сворачивая к Храму. Теперь он почти бежал сквозь морозный ветер и хороводы снега. Его конечности очень быстро приняли синюшный оттенок, а мокрые до этого волосы и одежда покрылись слоем инея.

«Отлично. Слягу за компанию с Хино».

В открытую дверь Даллийского храма Ровер практически влетел верхом на потоке ветра. Он поспешил пройти вглубь – туда, где больше ниесов, изо дня в день служащих Верховному. Послушники окружили его плотной стеной. Среди них Ровер, все еще дрожащий всем телом, отыскал знакомое лицо и кивнул в сторону боковых пещер. Девушка, уже успевшая снять с плеч мантию, чтобы отдать ее преемнику Билендира, поспешила отделиться от остальных и проследовала в сторону его взгляда.

— Не отвлекайтесь, прошу вас, — в спешке проговорил Ровер, медленно ретируясь к проходам в стене.

Он одним движением стянул с себя мокрую от талого снега кофту и накинул на плечи заботливо оставленную девушкой мантию. Через несколько минут послушники расползлись по своим делам. Выдох облегчения отразился эхом от свода боковой пещерки, где ниес, наконец, смог остаться с храмовницей наедине.

— Здравствуй, Ноема.

Девушка небрежно кивнула ему в ответ:

— Что тебе нужно, Ровер?

— Ты отличная травница. Дай мне что-нибудь от лихорадки.

— Верховный запретил почти все лекарства, ты же знаешь, — девушка заговорила чуть тише, — даже если бы было, я не отдала бы его тебе.

— Ты все никак не можешь забыть ту историю?

Ровер почувствовал, как его ладони вспотели, несмотря на озноб.

— Как такое можно забыть? Ты выдал мою единственную подругу и обрек ее на гибель!

— Она продавала в города наши продукты!

Ниесу стоило огромных усилий не повысить голос. Столько лет он потратил на то, чтобы добиться хоть какого-то авторитета среди изгоев, и до сих пор находятся те, кто хватаются за любой повод для презрения. Он на секунду закрыл глаза и продолжил уже спокойнее:

— Я действовал в интересах Общины, Ноема.

— Пф! – девушка метнула в собеседника презрительный взгляд и заправила за ухо непослушную серую прядь волос, — Только ли? Это были твои интересы, Ровер. В своем стремлении к власти ты совсем позабыл о том, что за стенами Общины ниесы. Такие же, как мы.

— Это пустой разговор! Среди руин сейчас лежит юноша, которому действительно нужна помощь, и ты отказываешь из мести ко мне. Лицемерная сука!

Ноема усмехнулась и направилась к коридору в главную залу.

— Может быть. Но я не хочу, чтобы ты поступил со мной также, как с ней, — проговорила она за секунду до того, как ее стан скрылся в тени пещеры, — если хочешь помочь своему другу, найди цветок Нимферии.

Он остался в полном одиночестве посреди огромной сети пещер в сердце угасшего вулкана. Жар факелов почти полностью высушил мокрую одежду, волосы и теперь действовал Роверу на нервы. Он не торопясь направился к выходу. «Нимферия... что-то очень знакомое», — это название крутилось на языке, но он все никак не мог вспомнить, откуда знает его, и что это за цветок.

Проходя мимо величавых колонн с лицами богов, Ровер впервые ощутил на себе их взгляд, полный немого укора. Уже около самого алтаря посреди большой галереи его мысли вдруг спугнула тяжелая трясущаяся рука, которая внезапно опустилась на плечо.

— Отличный был поединок, – раздался из-за спины Ровера скрипящий голос.

— Да, учитель, — Ровер с опаской обернулся и натянул на лицо приветливую улыбку, — все в порядке?

— Зависит от твоего ответа на следующий вопрос, — обнажив бежевые зубы прошелестел Билендир.

— Какой?

Старик хищно прищурился и приблизился к своему преемнику почти вплотную. В свете тусклых огней безумие жуткими чертами отпечаталось на его лице, заставив Ровера содрогнуться.

— Он еще жив?

— Я не знаю.

— Тогда и я не могу ответить тебе, — растянулась от уха до уха неестественно широкая улыбка, — торопишься куда-то?

— Да, учитель. Если вы позволите...

— Иди, — кивнул Верховный и тут же добавил, — Ровер, в стенах этого храма ты не сможешь скрыть от меня ничего. Помни об этом.

По спине вдруг побежали надоедливые мурашки. «Он не может знать про обряд», — уверял он сам себя, пока медленно отходил к повороту. Удостоверившись в том, что скрылся из поля видимости старика, ниес со всех ног помчался к руинам. Разговор с Хино был необходим ему сейчас, как воздух.

III

Холод сочился сквозь каждую щель и норовил заполнить все помещение под разрушенной смотровой башней. Хино совсем побледнел, сознание с трудом держалось в сгорающем от лихорадки теле. Здесь не было ничего, чем еще можно было укрыться. Единственное, что смогли сделать Рейна и Киман – перетащить его поближе к костру. Слабая струйка пара, вырывающаяся из побелевших губ, стала единственным, что выдавало в нем наличие жизни.

Ким обыскал все сохранившиеся этажи и наткнулся на полусгнившую тумбочку. Там валялись остатки какой-то одежды в довольно неплохом состоянии. Ткань истончилась от сырости, и кое-где уже виднелись просветы, но дыр еще не было. В самом нижнем ящике, наполовину погруженном в воду, оказался даже ремень. Судя по всему, этот подвал принадлежал какому-то мужчине. Ниес схватил в охапку старые кофты, пиджаки и поспешил обратно в подвал. С каждой ступенькой он все сильнее боялся, что сердце друга остановится, когда он войдет. Но нет, Хино держался. Он старался даже поддерживать еле слышный разговор с сестрой, чтобы не уснуть. В его положении, да еще и во время бушующего мороза, сон был равносилен смерти.

Киман тихо окликнул Рейну и протянул ей первую попавшуюся кофту предыдущего жителя подвала.

— Хорошо бы переодеться во что-то потеплее, как думаешь?

Рейна без возражений взяла предложенную альтернативу своей тонкой водолазке и вышла из комнаты. Ким наклонился к другу и укрыл его остатками вещей.

— Хорошо, что никто не нашел всего этого раньше, — сказал он, подбрасывая в костер небольшую жменю сухого мха, собранного со стен по пути в подвал.

Хино чуть заметно кивнул головой ему в ответ.

— Ровер скоро вернется. Держись.

Из-за двери послышался недовольный голос девочки.

— Она же просто огромная!

— Придется потерпеть немного, — ответил ей Киман, стараясь говорить не слишком громко.

— И воняет плесенью.

Капли талого снега с потолка изредка падали в костер, шипя, словно голодные тараканы. Рейна следила за ними, и медленно отсчитывала секунды до возвращения Ровера. Вдруг она заметила, что ее брат закрывает глаза.

— Что с тобой станет, если мы не найдем врача? – дрожащим голосом начал Киман в попытке вырвать друга из объятий беспамятства.

Хино осторожно ощупал шею и плечо. Его голос звучал тише, чем капающая вода.

— У куруанов ядовитые когти. В лучшем случае организм победит токсин, пока он не добрался до головы.

— А в худшем!? – включилась в разговор Рейна.

— Полагаю, у тебя будет повод раздобыть мне слюнявчик, — попытка пошутить провалилась вместе с начавшимся приступом кашля, — А если серьезно, тут не угадаешь, чем обернется.

Киман нервно перебирал пальцами небольшие каменные бусины, висевшие на его шее. Они изредка позвякивали, чем очень нервировали Рейну. Она пристально впилась взглядом в товарища. Тот заметил недовольство девочки, и круглые красноватые камешки скрылись под одеждой.

— Ты знаешь хоть какой-нибудь способ замедлить отравление? – прошептал он, с ужасом глядя на ошметки крови, вырвавшиеся с кашлем на грудь Хино.

— Я что, похож на доктора? — с трудом проговорил ниес в перерыве между приступами, — Какое-то время буду лежать и молиться.

Внезапно отворившаяся дверь наверху заставила Рейну вздрогнуть. Она подошла к лестнице и вгляделась в темноту. Вскоре в проеме появился знакомый силуэт.

— Ты хотя бы голос подавай, когда так врываешься, Ровер!

— Извини. Твой брат очнулся? – он так торопился, что цеплялся за каждую ступеньку.

— Аккуратнее, — Рейна проследила за его неуклюжими шагами, — Очнуться-то очнулся, но... подожди, ты нашел врача?

Ровер, наконец, преодолел дурацкую лестницу, слишком крутую для того, чтобы можно было безопасно ходить по ней в темноте, и вошел в помещение, тускло освещенное небольшим костром.

— Нет, — бегло ответил он Рейне и подошел к Хино, который медленно поднял глаза на друга.

— Как же он теперь? – на щеках девочки заблестели слезы.

— Мне очень нужно поговорить с ним. Хино, ты меня слышишь?

— Угу, — выдавил из себя раненый юноша, борясь с очередной волной кровавого кашля.

— Хорошо. Рейна, покопайся в справочнике вашего отца, там должно быть что-то про Нимферию.

— Цветок, который инсетты в тентеков превратили? – вдруг оживился Киман, — зачем он тебе?

«Точно. Вот, что я не мог вспомнить!», — подумал Ровер, после чего пояснил:

— Из него можно сделать лекарство от лихорадки.

Ким нехотя направился к двери.

— Идем, — кивнул он Рейне и скрылся в темноте коридора. Девочка не хотела оставлять брата, но решила не задавать лишних вопросов. Во всяком случае, от нее будет больше пользы, если они прочешут справочник и найдут необходимую информацию.

Как только Ким и Рейна вышли из помещения, Ровер осторожно размотал ткань, которой было перевязано плечо Хино. Тот сцепил зубы и зажмурился от боли – перевязка пропиталась кровью, и теперь с трудом отходила от кожи. Избавившись от последнего слоя, Ровер в ужасе отпрянул.

Рана разрослась вглубь и открыла кости ключицы, под которыми судорожно вздымалось и опускалось поврежденное легкое.

— Куруанам ведь стригут когти перед поединком, — прохрипел Хино.

— Да. Не повезло тебе, у этого все было на месте.

Ровер вдруг замолчал. Он пытался подобрать слова для того, чтобы начать разговор, ради которого бежал сюда, несмотря на ледяной ветер. Время будто замедлило свой ход в момент этой неловкой паузы, и слабый голос Хино выдернул его из тишины продолжительностью в вечность:

— Ты хотел поговорить.

Ниесу приходилось прислушиваться изо всех сил, чтобы разобрать хоть что-нибудь.

— Вы прошли обряд прошлой ночью...

— Да, — прервал его Хино, — при том, что Рейна не должна была там находиться.

Он снова закашлялся. Брызги крови разлетелись во все стороны и багряным дождем опустились на ткань. Надо сказать, алые пятна на бледном лице создавали удручающее впечатление. Время шло и подгоняло яд, бегущий по венам. Ровер хотел было признаться и взять вину за обряд на себя, но в последний момент остановился. Он вдруг понял, что Хино уже не спасти. Какая Нимферия посреди Стылого сезона!? Максимум, на что можно рассчитывать – силы его организма. Он взглянул на друга и не заметил в нем ничего, что свидетельствовало бы о борьбе с токсином: осунувшиеся черты лица, слабость, лихорадка... Удивительно, как быстро угасает тело под воздействием чужеродных веществ.

— Верховный пошел навстречу ей и тебе. Может, стоит проявить благодарность?

— С чего бы такая забота? Не пытайся меня обмануть, Ровер. Я знаю все о Дыхании горы.

«Ты не скроешь ничего», — прозвучал в голове ниеса голос Билендира. Страх извивающимся паразитом забрался под кожу. Ровер осознал, что назад пути нет. Хино потребовалось около минуты, чтобы отдышаться, после чего он продолжил:

— Вы все здесь вымираете, и моя сестра не останется в Общине, что бы не придумал Верховный.

Внутренний голос твердил Роверу о раскаянии, но страх перед гневом Учителя затмевал все. Хино уже даже не дышал. Он хрипел — сгустки крови постепенно оседали в легких, оставляя совсем крошечный просвет в альвеолах для кислорода. Постепенно в сознание закралась мысль: «Милосердно будет прекратить его страдания. Тогда мне никто не помешает, и Верховный будет доволен».

— Как знаешь, Хино. Сейчас нам надо поставить тебя на ноги.

Ровер вдруг поймал на себе раздраженный взгляд друга.

— Нимферия отцвела несколько недель назад. Мне просто нужен отдых.

— В справочнике написано, что от лихорадки помогает сок растения, — послышался голос Рейны сквозь топот Кимана по ступенькам.

— Есть одно место, — задумался Ровер, — там живет старый отшельник. Что он только не выращивает в своей теплице! Думаю, Нимферия у него точно есть.

Киман энергично помотал головой:

— Он ни за что не войдет в Общину!

— Я знаю-знаю! Сегодня вечером охотники идут в лес. Они доставят Хино куда нужно.

Ким и Рейна переглянулись.

— Почему мы сами не можем сделать это? – возмутилась девочка.

— Во время зачистки никто не покидает Общину. Только охотники.

— Мое мнение вас вообще не волнует? — прошептал Хино и попытался немного приподняться, — Я готов отправиться с ними.

— Но... — пыталась возразить Рейна, пока строгий взгляд Кима не остановил ее, — хорошо.

Вместе с Ровером они смастерили что-то вроде носилок и приладили к ним несколько ремней. Озябшие руки наотрез отказывались вязать узлы, поэтому особой прочностью подобный «транспорт» не отличался. К полуночи девочка уже с трудом стояла на ногах. Ее брат бросил все попытки сохранить сознание. Он давно уже впал в забытье и лишь изредка вздрагивал во сне, заставляя друзей чутко прислушиваться.

IV

За пару часов до рассвета Ровер успел добраться до одинокой лачуги, затерянной среди вековых елей. Он несколько раз неуверенно постучал в двери. Снег хлестал его по щекам, кусал кожу сквозь неплотную ткань, забивался во всевозможные щели и складки. Его старая накидка совсем прохудилась за последние годы. «Надо будет сшить новую», — подумал ниес и собрался уже было повернуть обратно, как вдруг замок щелкнул, и в проеме выросла огромная туша мужчины возрастом около сорока циклов. Хорошо сформированный пресс поддерживал некогда внушительный живот, а руки, усеянные рубцами и шрамами, указывали на излюбленное дело.

— Преемник Билендира. Что ты забыл здесь, сопляк?

Ровер с трудом проглотил внезапную обиду и сдержался, чтобы не нагрубить в ответ.

— У меня поручение от Верховного. Покажите мне вашу упряжку.

Мужчина пожал широченными плечами и махнул рукой в сторону небольшого сарайчика.

— Там они, псы-то... Голодные, бедолаги. Ну, ничего, уже днем мы все полакомимся за обедом. Что за поручение?

Казалось, здоровяк совсем не замечает холода, в то время, как Ровер кутался в ошметки мантии так плотно, как только мог. Это не спасало его, но заставляло хоть немного двигаться и гонять кровь по жилам. Среди колких ветвей завывали порывы ледяного ветра, норовя сорвать накидку с худых плеч окончательно. Тем не менее, хозяин дома и не думал пускать гостя на порог. Ровер с завистью покосился на пылающий камин и решил покончить с этим побыстрее.

— У нас один зараженный появился. Ему все равно конец, а распространять заразу не хотелось бы. Верховный приказал вывезти его куда-нибудь, да облегчить участь.

— А ты? – усмехнулся охотник, — марать ручонки боишься?

— По правилам, во время зачисток ниесам нельзя...

— Да знаю я! Не нужен мне лишний груз. Катись отсюда!

— Я хорошо заплачу.

— Не сомневаюсь, — угрюмый бородатый ниес указал ему на дверь, — мне повторить?

Его никчемный дрожащий собеседник растерялся.

— Верховный будет очень недоволен, — попытался пригрозить ему Ровер, но вызвал лишь приступ глухого смеха.

— Ну покричит твой Верховный...а дальше-то что? Без охотников вы все подохнете с голоду!

Зубы юного ниеса уже начали отбивать отчетливую дробь, в то время как рослый охотник преспокойно стоял на пороге, скрестив руки на груди и ухмылялся.

— В моих силах дать вам нечто более ценное, чем толлины, — голос Ровера утонул в завывании ветра.

— Не смеши меня, мальчик! – охотник уверенно взялся за стальную ручку, — возвращайся туда, откуда пришел.

Он закрыл дверь, наградив Ровера на прощание высокомерным взглядом. Тот медленно развернулся и поплелся к башне. Он молил всех известных богов о том, чтобы Хино был мертв к его возвращению. Ему совсем не хотелось устраивать все самому, да еще и терпеть душераздирающие сцены прощания. Вдруг сзади послышался хруст, за которым раздался противный скрип дверного косяка, который не заглушала даже нарастающая метель.

— Что ты имел в виду, когда говорил о награде? – крикнул охотник вдогонку Роверу.

«А ведь правда, что я имел в виду?»

Ниес совсем не продумал наперед возможные неожиданные повороты и выпалил первое, что пришло в голову.

— Девочку, совсем недавно прошедшую ритуал.

Глаза тучного ниеса ярко сверкнули из-под густых пепельных бровей.

— Я буду около ворот на рассвете. Опоздаешь хоть на несколько минут — пеняй на себя.

Преемник старого Билендира скрылся в завесе снега. Милосердие и честь в его сердце постепенно сдавали позиции, уступая место жажде одобрения. Ненавидел ли он себя сейчас, после того, как продал Рейну, которую обещал уберечь? Да, пожалуй. Тем не менее, Роверу было не впервой бороться с этим чувством и закапывать его поглубже, чтобы лишний раз не напоминало о себе. Сейчас, когда его со всех сторон хлестал порывистый ветер, он оправдывал себя всем, что только приходило на ум: Хино не выживет без помощи врачей, а его сестре так или иначе предстоит пройти через все, что ждет жительниц Общины. «Раз уж она так хочет остаться, ей придется столкнуться с обычаями и правилами, — рассуждал он, то и дело жмурясь от залетающих в глаза снежинок, — так почему бы и нет?» Впереди уже показались острые, словно зубья, торчащие из-под земли руины старой башни.