Маска Элис

Красная линия пересекла изящное деревянное лицо. Мастер отошел от стола и слегка прищурился. С секунду постоял над своим творением, после чего мягкая кисть нанесла на него еще несколько несложных рисунков. Внезапный звонок телефона выдернул молодого человека из подобия транса, знакомого каждому творцу, и заставил выйти из любимой мастерской.

— Добрый вечер, — прошипел сквозь помехи мужской бас, — это мистер Гордон. У вас все готово?

— Почти, — ответил худощавый молодой джентльмен, — нужно еще немного времени.

— В полночь вас будут ждать около старого особняка к западу от Портленда.
Надеюсь, вы исполните свою часть договора на совесть.

— Не сомневайтесь.

На пути в подвал его преследовали неподвижные взгляды с фотографий, висевших вдоль всей лестницы: вот он совсем маленький выглядывает из колыбели, вот несколько снимков в школьные годы, когда юный Томас впервые столкнулся с прелестью одиночества. Уже тогда темно-синие круги вокруг серых глаз контрастировали с бледной кожей. Особенно хорошо это было заметно на старых снимках. Мистер Коунволт остановился напротив одной из рамок и вгляделся в свое же юное лицо. «Тогда у меня еще были шансы на нормальную жизнь», — вздохнул он и двинулся дальше. На следующем фото он уже красовался посреди старого кладбища, на котором провел не один месяц в бесконечных исследованиях. Его странное увлечение, а именно «коллекционирование забытых имен» — так он называл переписывание в блокнот информации с полуразрушенных надгробий, отпугнуло немногочисленных друзей, оставшихся со школы. Спустя какое-то время блаженное одиночество, к которому Томас так стремился с самого выпускного, перестало существовать для него. Молодой человек обнаружил, что видит странные тени, скользящие между могил. Отныне они всегда были рядом, куда бы он не направился. Более того, некоторые оказались весьма разговорчивы. Мистер Коунволт глубоко вздохнул и вернулся, наконец, в мастерскую. Его встретил еле слышный детский смех. На столе, где он оставил маску, сейчас было пусто.

— Элис, прекращай баловаться. Где она?

— Не скажу, — игриво прозвучал детский голосок над его правым ухом.

— Слушай, твои родители встретятся со мной уже через час! Мне некогда играть с тобой, — проворчал Томас и принялся обыскивать ящики и полки, коих здесь было бесчисленное множество.

— Я же говорила вам, это не мои родители!

Тень девочки десяти-одиннадцати лет скользнула вдоль занавески и зашла за старинный фамильный шкаф.

— Может быть, после смерти у тебя пропала память? – уже спокойнее отозвался Мастер, вынимая очередную охапку хлама из-под стола, — я ознакомился с документами и уже получил плату за труды.

Хрупкое девичье тельце, лежащее на столе рядом под простыней, вдруг зашевелило пальцами ног. Светло-русые косы повисли в воздухе, словно настороженные ослиные уши. Все действо сопровождалось звонким смехом.

— Элис, я серьезно. Мне нужна эта маска. Верни ее, это очень важно.

Тень недовольно хмыкнула и снова залетела за шкаф. Через несколько секунд оттуда выкатилось деревянное лицо, удивительно похожее на нее при жизни, с той лишь разницей, что маску покрывали символы, понятные только Мастеру. Еще в детстве он заметил, что может прикреплять души умерших к портретам. Впервые это случилось с картинкой, которую маленький Том нарисовал в честь своего деда, скончавшегося накануне. Долго же крики матери эхом носились по дому, когда карикатурный детский рисунок заговорил голосом ее покойного отца. В конце концов, портрет был благоразумно разорван на кусочки, и о своем даре Томас не вспоминал ровно до тех пор, пока тени не начали ходить за ним по пятам, умоляя хотя бы на один день вернуть их к жизни.

 С возрастом мистер Коунволт отточил навык до филигранного совершенства. Он выяснил, что портреты могут хранить в себе души веками, и схожесть их с усопшими только закрепляет эффект. Очень скоро слухи о таинственном Мастере, который создает необычные маски удивительно тонкой работы, расползлись по всему Мистленду. Образовался нескончаемый поток желающих приобрести точную копию своего лица или еще кого-то. И только единицы знали об «особых» масках, в которые Мастер был способен заключить душу. Впрочем, он сжигал их сразу после удачного опыта и брался за подобную работу далеко не каждый раз, когда к нему за этим обращались.
Мастер торопливо схватил свое творение и положил на лицо бледной, как мел, Элис. Тень подошла ближе и с интересом уставилась на свою холодную оболочку.

— Что со мной произойдет? – тихо прошептала она.

— Увидишь. Думаю, тебе понравится, — рука Томаса с трепетом прикоснулась ко лбу девочки, — сейчас будет немного неприятно.

Он закрыл глаза и крепко сжал ледяную детскую ладошку. Элис почувствовала, как ее притягивает маска, подобно магниту. Что-то подобное она уже ощущала, когда летела к свету за секунду до смерти, но вместо легкости сейчас по конечностям расползались тяжесть и ноющая боль. Особенно тяжелым показалось сердце, застрявшее в груди мертвым грузом.

Никогда раньше Томасу не приходилось надевать свои работы на лица мертвецов. Он так и не решил для себя: это сподвигло его принять заказ, или чувство жалости к мертвому ребенку, но радость от результата превысила все ожидания. Разумеется, если маску снять, девочка рухнет замертво. Более того, скорее всего тело продолжит разлагаться, ведь конкретно к нему душа имеет весьма опосредованное отношение. Но требования заказчика он выполнил, Элис вела себя как обычный ребенок, разве что в жутковатой маскарадной маске. Впрочем, она была сделана настолько хорошо, что отвлекала внимание от нездоровой бледности девочки.
— Что ж… нам пора, родители уже ждут тебя около дома.

Мистер Коунволт помог девочке слезть со стола и протянул ей свою шерстяную кофту, заметив при этом, что, вероятно, она не способна чувствовать холод.

— Я не помню, чтобы у меня были родители! – продолжала упрямиться Элис, но все же последовала за Мастером наверх.

— Слушай, меня это не волнует. Они сказали, что ты их любимая дочурка, и у меня нет повода не верить этому.

Словесная перепалка прекратилась сразу, как только они вышли за порог. Элис все время глядела по сторонам, стараясь увидеть хоть какой-то знакомый пейзаж. Тщетно — она никогда не была в этих краях при жизни и сейчас чувствовала себя совсем неуютно. Чтобы хоть как-то отвлечься, девочка принялась осыпать Мастера вопросами, подобно всем детям ее возраста:

— Вы видите тени всех мертвецов?

— Нет, только тех, кто умер совсем недавно.

— А когда умерла я?

Она говорила об этом так легко, что у Томаса по спине бежали холодные мурашки.

— Почти сутки назад. И если бы ты не вернула мне маску, я может и не смог бы сейчас идти с тобой на встречу с твоими… — Элис не дала ему договорить:

— Это чужие люди!

— Ладно-ладно. Мы уже почти пришли. Будь паинькой, иначе мне придется вернуть кого-нибудь другого вместо тебя.

Девочка притихла и вгляделась в горизонт. Вдалеке уже виднелся одинокий флюгер на крыше старого особняка. Перед ним только вошли в цвет белоснежные розы, ярко выделяющиеся на фоне почти черного камня. В свете луны они походили на ее осколки, застрявшие в траве. Мистер Коунволт оставил свою спутницу посреди двора, а сам не торопясь обошел дом. Время уже подходило к полуночи. Когда он вернулся, то застал Элис в компании мужчины и женщины. Они были облачены в траурные наряды и о чем-то еле слышно перешептывались. Заметив фигуру Мастера, они вдруг выпрямились и жестом пригласили его присоединиться к беседе.

— Вы вернули нашу крошку! Я не верю своим глазам! – всплеснула руками женщина и крепко сжала руку девочки.

— Да, — отозвался плечистый джентльмен, стоящий рядом с ней, —  спасибо. Мы ведь рассчитались с вами?

— Угу, — кивнул Мастер и приготовился отправиться обратно, как вдруг остановился и повернулся к заказчикам, — вы можете назвать фамилию девочки?
Мужчина и женщина переглянулись и заулыбались неестественно-белоснежными широкими улыбками.

— Я думала, мы обойдемся без лишних вопросов, мистер Коунволт, — вкрадчиво проговорила женщина.

Томас заметил, что после этих слов ее тело приняло странные, искаженные черты: голова вытянулась, а руки превратились в паукообразные уродливые подобия человеческих конечностей. Мастер заморгал, списав все на ночную темноту и галлюцинации. Действительно, видение пропало.

— Итак, фамилия, — стоял на своем молодой человек. Почему-то сейчас его переполняла странная тревога за Элис. Как же он упустил все это, когда принимал заказ?

Мужчина в черном фраке вдруг достал из кармана что-то вроде табакерки и открыл крышку. Томас ожидал, что следом за ней в его руке мелькнет какая-нибудь резная курительная трубка, но вместо нее джентльмен одним движением метнул горсть содержимого коробка в лицо Мастера. Перед глазами тут же вспыхнули красные искры, и все погрузилось во мрак. Последним, что почувствовал Томас Коунволт стали прикосновения бритвенно-острых когтей к шее.

II

Мистленд. Некогда чудесный маленький городок на окраине старой Англии. Узенькие уютные улочки, словно кровеносные сосуды, пронизывали его вдоль и поперек, поддерживая течение жизни улиц. Подобно эритроцитам носились по ним жители, совсем не обращая внимания на то, что со временем их родной уголок начал тускнеть и выцветать. Мистленд старел, как любой другой живой организм: цветы теряли сочность красок, трава и листва казались не зелеными, а какими-то голубоватыми, облака все чаще превращались в мокрые серые тучи, и в целом все указывало на то, что город пришел в упадок.

Каждое умирающее существо притягивает к себе всевозможных паразитов и санитаров: болезни, грибки и стервятников. Несомненно, их роль в круговороте природы велика, и не нашлось бы ни одного ученого, который опроверг бы это, но быть съеденным – это последнее, чего хочет живое создание. Оно продолжает бороться и цепляться за жизнь, пусть ее и осталось крохотная толика. Так боролся с паразитами и Мистленд, не желая кануть в забвение. Его название на карте мельчало каждое десятилетие, пока не исчезло совсем, и единственное, что поддерживало жизнь городка – память жителей да все еще суетливые улочки, вымощенные камнем.

И все же произошло в нем некое событие, которое послужило своеобразным уколом адреналина в самое сердце. На центральной площади Мистленда словно из ниоткуда появилось внушительное трехэтажное здание с огромными окнами, сквозь которые виднелся бархатный занавес. Погруженные в рутинный городской кровоток жители обратили на него внимание, только когда на фонарных столбах появились афиши. Причем весьма необычные: представление описывалось как грандиозное шоу мистера и миссис Вандерлен – знаменитых чревовещателей и владельцев самой профессиональной в округе труппы артистов. Одно только смущало – о дате представления не было известно ровным счетом ничего, и, спустя неделю затишья, по улицам поползли слухи. Еще через какое-то время о таинственном театре кричали заголовки всех газет, а фотографии Вандерленов украшали первые полосы.
 
Именно их и вспомнил Томас Коунволт, когда очнулся посреди темного чердака в окружении театрального реквизита. Из углов и приоткрытых гардеробов на него смотрели стеклянными глазами фарфоровые марионетки, а на полу пестрыми островками валялись костюмы.

— Мы уже испугались, что вы не проснетесь, — прошелестел сухой, бархатистый женский голос.

— Миссис Вандерлен… — разговор давался Мастеру с трудом, — я не узнал вас с первого взгляда. Что вам нужно от меня?

Пленник осмотрелся по сторонам в поисках собеседницы, и тут же его взгляд споткнулся о фигуру в темной вуали, стоящую в углу. В сознании вдруг всплыло ночное видение, и Томас поспешил отвести взгляд. Мало ли, что почудится после дурацкой пыли, которая все еще жгла веки.

Фигура не торопясь выплыла из тени и подошла ближе к стулу, на котором сидел совсем побледневший худощавый молодой человек. Сейчас он выглядел намного старше, чем есть на самом деле.

— Мистер Коунволт, вы родились в этих краях?

«Только не снимай вуаль», — пронеслась в голове мысль, когда ее голос снова зазвучал из-под ткани. Мастер не мог объяснить самому себе, откуда взялся такой панический страх.

— Да, — чуть слышно прошептал он.

— Что ж… значит у нас наверняка найдутся точки соприкосновения, —  Миссис Вандерлен мягко дотронулась до плеча Томаса, заставив его при этом подскочить на месте, — Мистленд нуждается во втором дыхании.

— Я хочу вернуться в свой дом и умереть одним чудесным днем вместе с этим городом.

Веревки начинали ощутимо врезаться в запястья Мастера. Он уже несколько минут не чувствовал своих пальцев.

— Очень жаль, — проговорила женщина, словно сквозь улыбку, и одним движением рассекла канат, стягивающий руки Томаса.

«Разве у нее был нож в руках?» — заметил молодой человек и вновь поспешил отогнать навязчивое ночное воспоминание.

Фигура в вуали приблизилась к двери.

— Выбраться из этого здания у вас не выйдет без моей помощи, а потому… — она заправила под вуаль выбившуюся из прически прядь черных волос и шагнула в темноту, — приведите себя в порядок и приходите на представление сегодня ночью. Надеюсь, оно поможет вам сделать правильный выбор.

— Где Элис? – вдруг спохватился Томас.

— Билет лежит на тумбочке, мистер Коунволт.

III

Как только ее шаги окончательно затихли, Томас почувствовал, как сильно на него давят стены. Окон не было, но от чего-то комната не казалась совсем темной. Мастер прошелся от стены до стены, дотронулся до холодных, жутковатых лиц марионеток и выглянул в пустой коридор. Где-то в конце него из-под потолка пробивался небольшой лучик сумеречного солнца. Очевидно, близился закат. «Неужели я проспал почти сутки?» — удивился мистер Коунволт и вернулся на чердак. На тумбочке действительно лежал темно-коричневый матовый билет. «Восставшие из пепла» — гласила надпись, — «количество мест-1, время начала: 00:00».

Он в замешательстве пригладил каштановые, почти черные волосы, которые после всех ночных приключений больше напоминали спутанный войлок и снова опустился на стул.
«Что ж… по крайне мере, я жив».

***

— Донован, я все еще сержусь на тебя! – выпалила миссис Вандерлен и с силой швырнула об пол какой-то глиняный сосуд.

— Брось, все идет как надо. Он здесь, спектакль готов. Что тебя снова не устраивает, Мэри?

Женщина невольно поморщилась и откинула с лица вуаль.

— Опять этот идиотский вопрос! – вниз полетел очередной кувшин.

— Отчего же? Ты совсем разучилась разумно реагировать на непредвиденные обстоятельства.

— А как я должна была среагировать на подобную выходку? – она повернулась к собеседнику. В лучах заката сквозь лицо снова проступили чуждые человеку черты, —  Он нужен нам как союзник, а не как пленник.

Мистер Вандерлен поднялся с кресла и приобнял супругу.

— Поверь, у нас есть проблемы посерьезнее, чем масочник на чердаке. После всего, что мы пережили… — он осторожно провел рукой по шее женщины, кожа на которой казалась обугленной до самой гортани, — нам необходимо встать на ноги, и разборки с местным шерифом здесь ни к чему.

Перед ее глазами невольно замелькали образы из прошлого: алый занавес, колоссальный успех, богатство и счастье. Когда-то все было чудесно, и жизнь кипела вокруг крохотного портового поселка, где по стечению обстоятельств обосновался Театр таинственных Вандерленов, яркий, красочный и просто волшебный. Спектакли собирали толпы народа, люди покидали стены здания в полном восторге и жаждали вернуться. «Леди Магбетт» в исполнении артистов заставляла зрителей сгрызть все ногти до развязки событий, произведения Шекспира даже не требовали афиш, но самым удивительным амплуа обладала детская труппа, которую Вандерлены по крупицам собирали из всех приютов, которые им встречались. Каждый из детей был особенным, со своим даром, который демонстрировался жадной на представления публике с завидной регулярность. Были среди них экстрасенсы, фокусники, карлики, сиамские близнецы и просто вундеркинды. Юных артистов обожал вся округа. Пока один день не перечеркнул сотни судеб.

Осень, 1732 г. Талант маленькой актрисы затмил всех, кто выступал на сцене до нее. Элис поразила зрителей не по возрасту серьезными ролями, которые исполняла с поразительным мастерством. Ее дар не блистал на фоне других детей, но оказался самым полезным — она могла внушать зрителям эмоции, которые испытывала сама. Вандерлены сразу же отдали ей главную партию в грядущем представлении.
Финал. Зрители в напряжении не сводят глаз с процессии «храмовников», тянущих за собой крохотную девочку, признанную ведьмой. Посреди сцены обустроена почти настоящая виселица со страховочным механизмом. Судья в накрахмаленном парике зачитывает короткий приговор. Ступенька, еще одна… на лице юной актрисы блестят кристальные слезы, в которых отражается немая мольба. «Палач», растягивая момент, накидывает на шею осужденной веревку и отходит. Когда люк под ногами Элис с треском открылся, по залу прокатилась волна ужаса. Занавес опустился и озадаченный народ нехотя встал со своих мест. Все ждали, что живая и здоровая Элис выйдет на сцену и традиционно поприветствует их, но вместо этого под потолком мелькнула еле заметная искра и упала на ковер, который тут же вспыхнул. Очевидно, канат, на котором повисла юная актриса вспыхнул от трения. За несколько минут пламя перекинулось на набитые соломой кресла и охватило весь зал. Люди в спешке бросились к выходу, толкая друг друга, наступая на ноги и сбивая всех, кто стоял на пути. Мистер и миссис Вандерлен пытались всех организованно вывести на улицу, но ситуация усугублялась с каждой секундой. В какой-то момент дубовая балка перед дверью обвалилась и перекрыла выход. Все, кто не успел выйти сгорели заживо, включая и владельцев театра.

Самое страшное, что в суматохе ассистенты совсем позабыли об Элис, которая повисла на страховке с веревкой на шее. Ее криков никто не слышал, а занавес скрыл агонию, которая охватила хрупкое тельце, когда она задыхалась от дыма. Веревка сгорела, и девочку поглотил открытый люк, похоронив под сценой.
В тот день местность опустела. Остались лишь старики, которые отжили свой век, и без того наполненный всевозможными спектаклями, да несколько десятков счастливчиков, успевших покинуть роковое представление.

Казалось бы, это конец...

В свою самую последнюю секунду Мэри успела прошептать старинные строки, переходящие из поколения в поколение в ее семье. Там говорилось что-то об особой плате за жизнь и смерть. Она повторяла их снова и снова, как дань уважения матери, но древние слова сработали согласно своему тайному предназначению. Вандерлены не погибли, но что-то сильно изменило их. Не люди и не призраки, ни живые, ни мертвые скитались они по опустевшему городу в поисках освобождения. Боль от страшных ожогов смешалась с ужасом, который просыпался в их сердцах каждый раз, когда перед сгоревшими лицами оказывалось зеркало. Они видели себя настоящими, такими, какими сделало их заклятие: уродливыми существами, словно сошедшими со страниц Некрономикона. В обгоревшем здании они отыскали нетронутое пламенем тело Элис и поспешили поскорее избавиться от него.
Какая-то сила держала Вандерленов рядом с театром. Переступив порог миров в его стенах, они застряли в них. Долгие годы Мэри пыталась найти способ умереть, наконец, по-настоящему, пока ответ сам не напомнил о себе. Одна из бесчисленных бессонных ночей заставила ее снова вспомнить строки, изуродовавшие их жизни:

Не бойся ты забвенья, а притаись в тиши,
За новые секунды ты отплатить спеши.
Не станешь горсткой пыли, среди миров руин,
А вечер поседевший, как храм в глазах твоих,
Напомнит о поступках, что судьбы изменил.
Вернись, вернись, послушай: ведь истина проста:
За кровь спасенной жизнью ты отплати сполна!

— Донован! – воскликнула она, влетая в ночную комнату, — Я знаю, как нам все исправить!

— М-м? – промычал мистер Вандерлен сквозь полудрему.

— Мы погубили целый город! На наших руках столько крови, что можно наполнить ею озеро!

— Былого не вернуть. Успокойся и ложись спать.

— Да нет же! Мы должны спасти столько же людей или больше! Только…

— Что? – нетерпеливо проворчал мужчина.

— Нужно отыскать город, которому мы нужны.

Несколько лет скитались Вандерлены по всей Англии, таская за собой трейлер с уцелевшими остатками театра. В конце концов судьба закинула их в умирающий Мистленд, истощенных и слабых. Последние сбережения ушла на постройку здания, приманка разлетелась по фонарным столбам, и Вандерлены, словно каракурты, затаились в глубинах нового театра, ожидая первых зрителей. К сожалению, труппа актеров, собранная ими за прошедшее время и рядом не стояла с той, которую они загубили по глупой неосторожности. Их души уже давно упокоились и растворились в потоке тысяч забытых голосов. Вандерлены приняли решение заменить актеров марионетками. Всех, кроме Элис. Она каким-то чудесным образом застряла среди досок, из которых была сколочена уцелевшая сцена. Мэри часто слышала, как девочка ветром завывает в щелях и скрипит половицами. Несчастную постигла слишком мучительная смерть, чтобы ее душа могла спокойно отбыть к предкам.

«Значит, должен быть способ вернуть ее, — рассуждала женщина, прислушиваясь к ночной тишине, — вернуть их всех».

Случай донес до них слухи о нелюдимом Мастере, который живет на окраине и создает странные говорящие маски. Несколько недель Мэри Вандерлен высматривала на улицах девочку, которая бы хоть немного напоминала маленькую Элис. И она нашла ее: дочь местного бедняка была похожа на нее, словно сестра-близнец. Порошок из табакерки за секунду превратил девочку в податливую болванку, которая и не почувствует «случайного» удушья. Этой же ночью Донован обратился к Томасу Коунволту за особой услугой. Отказа не последовало, и Мастер принялся за работу.

***

— Меня очень волнует наша девочка, — начал мистер Вандерлен, — она стала немного другой.

— Конечно, – прошептала женщина, — она мертва вот уже более шести лет!

— Она не помнит нас.

— Ей нужно время, Донован. Будь терпеливым.

— Я больше не могу ждать. Это тело причиняет невыносимую боль.

— Коунволт вернет нам наших артистов, и этот город воспрянет. Вот увидишь!
 
— Он не знает, что грозит Мистленду. С чего ты взяла, что он станет помогать нам?
Миссис Вандерлен нахмурила аккуратные черные брови:

— То есть, я зря готовила спектакль?!

Донован поспешил увести разговор в другое русло. В комнате не осталось ни одной вещи, которую Мэри могла бы разбить.

— Нет-нет. Ты все сделала правильно. Пойдем, надо отрепетировать все еще раз.

***

Элис бесшумно шагала по темному подвалу. В памяти смутно вырисовывался путь к выходу. Это здание было похоже на лабиринт, но какое-то чувство вело ее вперед и вперед, и заставляло не пропускать ни одного поворота. С той самой секунды, как двери театра закрылись за ее спиной, девочка поняла: что-то не в порядке. Изнутри ее сжигала боль, которую она не могла описать. Именно она вела ее прочь от этого места на поиски того, что сможет облегчить страдания. Более того, где-то глубоко внутри сжималась невидимая пружина. И что произойдет, когда она распрямится было известно одним богам. «Что же он изменил во мне, когда засунул в маску?» — думала девочка, вглядываясь в темноту. Постепенно коридор становился шире, и впереди блеснула в луче света стальная дверная ручка.

Улочки в свете заката выглядели сказочно: низкие каменные домики, небольшая церквушка вдали, да редкие жители, неспешно гуляющие вдоль цветущих клумб. Элис прошла мимо нескольких окон, заглянула внутрь. Все шло своим чередом, судя по всему, был выходной день. Вдруг она заметила впереди открытую дверь. Девочка осторожно прошла внутрь и вгляделась в приятный полумрак. Маска на ее лице слегка поблескивала в свете заката, пробивающегося сквозь мутное окно. Около дальнего угла спали двое влюбленных: девушка склонила голову на плечо парня и приобняла его за шею. Эта картина вызвала у Элис странное желание подойти поближе и дотронуться до щеки спящей. Стоило синеватым детским пальцам скользнуть по бархатистой персиковой коже, как девушка распахнула глаза, вздохнула и замерла. Ее тело иссохло за одно мгновение, превратившись в мумию. Элис же впервые за прошедшие сутки смогла улыбнуться – боль отступила на несколько секунд. Они показались девочке настоящим блаженством. Сейчас она поняла, что отдала бы все на свете, чтобы заставить их длиться вечно.

Хрупкая ладошка потянулась к мирно спящему юноше.

IV

Последний удар часов застал Томаса перед сценой. Пустой зал, и одно единственное место для него. «Чудесно, — подумал он, опускаясь в бархатное кресло, — я здесь явно желанный гость».

Прозвучало небольшое музыкальное вступление, и на сцене показался первый актер. Мистер Коунволт сразу же узнал в нем куклу, подобную тем, что валялись в шкафу на чердаке. Про себя молодой человек отметил, что никогда раньше не видел подобного, и с интересом принялся следить за происходящим.

— Театр мистера и миссис Вандерлен счастлив приветствовать дорогого зрителя! Сегодня вы познакомитесь с историей небольшого города, такого же, как ваш, увидите его рассвет и закат, а также узнаете огромную тайну, которую он скрывает…
Кукла исчезла за кулисами, уступив место действию. Поначалу Мастер пытался разглядеть в лицах на сцене живых людей, но уже через несколько минут он совсем позабыл об этом – так изящно двигались по сцене куклы в тусклом свете. Размеренная жизнь города постепенно сменялась сценами горя и слез. Все происходящее смешалось в один поток истории, который унес Томаса далеко за пределы театра, в местечко на берегу моря, канувшее в небытие после событий одного единственного дня. Переживший несколько эпидемий и войн, город оказался беспомощен перед одной единственной искрой, погубившей самое главное – его жителей, которые поддерживали пульсацию жизни малюсеньких улочек.

***

Подобно этой крохотной искре бродила Элис по улицам Мистленда, отбирая жизни в каждом доме, которые в большинстве своем не запирались на ночь, ведь все друг друга хорошо знали. А если и висел на дверях небольшой стальной замочек, всегда оставались приоткрытые окна. С каждой минутой Мистленд все быстрее превращался в склеп, даря бледному хрупкому созданию секунды облегчения. Очень скоро Элис совсем перестала чувствовать сострадание и без колебания подходила к детским колыбелям и кроватям тщедушных больных в единственном госпитале. Нет, это была уже не та девочка, подарившая себя сцене, со счастливыми слезами встречавшая каждые аплодисменты. Сейчас это была испорченная, пустая душа, тенью скользящая по закоулкам и высасывающая жизни жителей городка, словно вампир.

***

Огонь был благоразумно заменен алым атласом, развевающимся над сценой. Томас постепенно перебрался на первый ряд, чтобы лучше видеть удивительное представление. В его сознании уже полностью сложилась картина произошедших событий, но что связывало эту историю с Мистлендом? Мастер не знал, но решил при первой же возможности задать этот вопрос мистеру и миссис Вандерлен.
Вдруг декорации сменились. На сцену опустился пугающий мрачный пейзаж с изображением блуждающих теней. Куклы с уродливыми лицами, совсем не похожие на людей, носились над фарфоровыми жителями, заставляя их падать замертво. Громогласный голос под жуткую музыку завершил повествование:

— Как только город становится забытым и никому не нужным, на него опускается туман, скрывающий в себе стервятников. Им нет дела до ваших судеб и семей, они здесь только ради одной цели – стереть ваш родной край с лица земли! Канете вы в забвение, или вдохнете полной грудью? Делайте выбор.

Занавес опустился и зажегся свет. Из-за сцены выплыла фигура Мэри, а следом за ней и Донован. Женщина теперь была без вуали, и Томас заметил на ее лице страшные ожоги, сквозь которые он боковым зрением мог уловить образ существа, которое так напугало его прошлой ночью.

— Смотрю, вас впечатлило представление, — улыбнулся мистер Вандерлен, — мы польщены.

— Да. Но что вы хотели этим доказать мне? – недоумевал Мастер.

— Мы видим стервятников, мистер Коунволт. Они кружат над Мистлендом вот уже три года, ждут, пока городок совсем ослабнет. Он уже исчез с карт… осталось совсем мало времени.

— Пф, — фыркнул молодой человек, — вы действительно надеялись, что я поверю в это?

— Вы общаетесь с мертвыми и возвращаете их души. Это по-вашему звучит правдоподобнее? К тому же… — вдруг запнулась она, — все, что вы видели на сцене – чистая правда.

— Хорошо, допустим, я поверю. Что дальше? Что вам нужно от меня? – он снова повторил вопрос, уже с сильным раздражением. Все происходящее начинало действовать Томасу на нервы.

Донован Вандерлен шагнул вперед.

— Верните наших актеров так же, как Элис. Мы подарим Мистленду славу, спасем вас от неизбежного уничтожения и покинем этот мир.

— Я не могу вернуть души тех, кто умер так давно, — начал Томас, после чего вдруг схватился за голову, — но Элис ведь погибла в тот же день?!

Владельцы театра молча кивнули ему в ответ.

— Тогда чье это тело?! Кого я вернул?!

— Именно ее вы и вернули, не волнуйтесь, — спокойно произнес мистер Вандерлен.

— Вы не понимаете, о чем говорите! Где она?

Все трое разошлись по зданию в поисках девочки. Разумеется, ее уже давно не было здесь, что уже через несколько минут стало очевидным. Вне себя мистер Коунволт побежал к выходу, но его встретили тяжелые запертые ворота. После нескольких попыток сдвинуть их хоть на сантиметр, молодой человек обернулся и устало произнес:

— Хорошо. Я попробую помочь вам, если вы отпустите меня и позволите найти ее.

Дверь медленно отворилась, издав при этом мерзкий скрип. Томас стрелой вылетел из стен театра и бросился по улицам. До рассвета было еще около часа, и он совсем не надеялся найти ее. Если бы знал Мастер, что она сама ищет его – последнего живого жителя Мистленда. И, надо сказать, Томас знал, чего можно ожидать от того, что он сотворил собственными руками. Много лет назад он пытался вернуть душу матери, спустя много лет после ее смерти. То, что вернулось вместо нее, сложно было назвать душой человека. Оно кричало от боли, страдало и умоляло его прикоснуться к маске. Вооружившись длинными щипцами, Мастер сжег свое творение и больше никогда подобным не занимался.

После недолгих раздумий Томас направился к дому. Там он надел плотные перчатки, отыскал в грудах хлама веревку и снова отправился на поиски. Рассвет застал его около часовни на окраине Мистленда. По дороге к ней молодой человек заглянул в каждый дом.

«Хорошо, что я не прикоснулся к ней тогда, — подумал он, — или нужно было сделать это? Тогда ничего этого не случилось бы!»

Около здания, украшенного великолепными витражами Мастер почувствовал на спине чей-то взгляд. Он обернулся и тут же увидел посреди тропы девочку. Ее одежда покрылась пылью, впечатанной в ткань утренней росой. Бледные конечности с черными ногтями раздулись и сочились зловонной жидкостью. Мистер Коунволт помотал головой, отгоняя образ, возникший в сознании при попытке представить, что сейчас происходит с ее лицом. Весь облик Элис выдавал в ней ходячий труп, кроме маски, которая все также повторяла некогда ангельские черты.

— Что же ты наделала? — начал молодой человек, — Я никогда не думал, что такое милое создание способно погубить целый город, — на его глаза навернулись слезы.

— Мне очень больно, — зазвучало одновременно несколько голосов из-под маски, — ПРИКОСНИСЬ КО МНЕ!

Хлюпающее зловонное тело бросилось к Мастеру.

Томас вздрогнул и с силой сжал в кулаке веревку, готовясь набросить на Элис петлю, но не успел – узел пролетел в паре десятков сантиметров от ее головы. Девочка тем временем ловко забежала за спину Мастера и попыталась схватить его за одежду. Этого мало, это не то. Нужно тело, живое, пульсирующее… только оно способно отдать жизнь. Разочарованное создание одним прыжком дотянулось до воротника Томаса. Боль сжигала ее изнутри, заставляла всеми силами хвататься за последнюю возможность утолить ее. Мистер Коунволт почувствовал, что теряет равновесие. Тогда ей не составит труда добраться до его шеи или лица. Преодолевая приступ тошноты от царящего вокруг зловония, он схватил Элис за руку и сбросил с плеч на землю. Создание забрыкалось в агонии, но руки Мастера были достаточно ловкими и сильными для того, чтобы надежно связать склизкое тело девочки. Пока он фиксировал узлы, то различил десятки голосов, вырывающихся из-под деревянной маски, которая намертво приросла к лицу Элис.

Двери театра приветливо распахнулись перед ним. Томас прошел вглубь зрительного зала и швырнул на ковер извивающуюся ношу.

— Здесь ваша Элис! — крикнул он на все здание и опустился в кресло.

С лестницы тут же сбежали владельцы театра. Мэри подбежала к девочке и опустилась на колени.

— Где вы нашли…

Ее слова прервали ужасные крики, от которых по спинам всех присутствующих побежали мурашки.

— Томас, что с ней? – включился в беседу Донован.

— Могу вас поздравить с еще одним уничтоженным городом! – вскрикнул Мастер,— в домах остались одни трупы. Вы вообще думаете о последствиях, когда делаете что-нибудь!?

— Не смей так разговаривать с нами, — на секунду руки Вандерлена обзавелись лезвиями когтей.

— О нет… — одними губами прошептала Мэри, — что же нам теперь делать?
По ее щекам побежали крупные слезы.

— Вы уже сделали все, что могли! Сыграли роль стервятников, которых так боитесь! Счастливо оставаться, надеюсь, вы сгниете также, как она!

С этими словами Мастер покинул здание. Всю дорогу его душил надоедливый ком в горле. Он никогда особенно не любил людей, но сейчас вдруг понял, что скорбит по каждому из них, ведь в Мистленде он знал всех. И жители знали его — замкнутого Мастера, делающего чудесные маски, которые висели в качестве украшений почти в каждом доме.

Близился полдень. Успокоившись и собравшись с мыслями после ночного кошмара, Томас позвонил в ближайшую железнодорожную станцию. Паровозы нечасто ходили в Мистленд, но он надеялся, что успеет забронировать билет до того, как до соседних регионов дойдут слухи. Пока он собирал чемоданы, чтобы уехать куда подальше, и забыть о пережитом, в голове вдруг возникла мысль:

 «…почти в каждом доме…Точно!»

Откинув огромную свалку барахла, которую собирался забрать с собой, молодой человек вышел из дома и отправился по улицам. Преодолевая трепетный ужас от сотен трупов, смотрящих на него сквозь почерневшие веки, он снимал с гвоздей все свои работы, одиноко висящие на стенах. Время совсем не отразилось на них, они были также прекрасны, как в день покупки, особенно карнавальные – яркие и изящные. Больше четырехсот масок собрал Томас по всему городу, еще несколько надо было изготовить в ближайшие часы. Уже у самого театра в глазах Мастера отразилась тень сомнения, но он быстро отогнал ее. «Ведь они умерли совсем недавно», — успокоил он сам себя. Оставалось решить только одну проблему.

Элис.

V

— Нет-нет, об этом не должно быть и речи! – воскликнула Мэри, как только Томас заикнулся о том, чтобы уехать из города, — мы не можем покинуть театр!
Мастер махнул рукой и с немой мольбой взглянул на мистера Вандерлена.

— Она рано или поздно сбежит. А не сбежит, так рассыплется прахом, а маска останется и неизвестно, сколько бед натворит.

— Может быть, все-таки есть способ уничтожить ее?

Миссис Вандерлен устало опустилась в зрительное кресло после десятков попыток сломать, сжечь или разрубить чертово деревянное лицо. Поглотив столько жизней, оно обрело прочность, не сравнимую, пожалуй, ни с чем другим. И никому из присутствующих не было известно, как поступить с этим орудием смерти.
Больше всего Элис сейчас хотела прикоснуться к Томасу, такому живому и полному энергии, что ее хватило бы, может, на целую минуту без боли. А уродливые владельцы театра теперь казались ей пустой ореховой скорлупой. Сердца их уже давно остановились. Они-то без опаски подходили к ней, пытались снять маску, уничтожить и ее, и раздутое тело, но все было тщетным.

— Отпустите меня, возможно среди старых записей в моем доме найдется способ…

— Вы должны понимать, что это слишком рискованно для нас. Пока наши артисты не будут воскрешены, мы не можем отпустить вас.

Мистер Коунволт на секунду опешил.

— Неужели не видно, что происходит, если я пытаюсь вернуть кого-то, кто давно уже не здесь? – он с сожалением взглянул на Элис, — получаются пустые, испорченные души.

— Это наша последняя надежда, — очнулась от минутного оцепенения Мэри, — нам смерть не грозит, но без актеров мы – ничто.

— Время идет, миссис Вандерлен! Еще один день, и я не смогу вернуть жителей города.

— А зачем они вам? – пожал плечами Донован, — это же будут просто говорящие маски…

— У меня есть план. Но для этого мне очень нужно домой.

— Исключено, — отрезал мистер Вандерлен, — сначала актеры. В ваших же интересах начать попытки как можно раньше, Томас.

Мастер бросился к исполинской двери, которая снова оказалась запечатанной. Как и ставни на окнах и всевозможных запасных выходах. Владельцы здания с ухмылками наблюдали за суетой молодого человека, который, отчаявшись, направился на уже знакомый и ставший по-своему родным, чердак. Там он разыскал какие-то инструменты и принялся вытачивать изящные лица из полусгнивших досок, валявшихся в углу.

«Я не создам еще одного монстра. Ни за что».

Снизу то и дело доносились крики, от которых кровь стыла в жилах. Если девочка разорвет веревки, то наверняка очень быстро отыщет поникшего Мастера наверху. Возможно, он будет дремать и даже не заметит легкого холодного прикосновения. Разве что проснется от вони. Спустя несколько часов мистер Коунволт понял, что на каком-то уровне сознания ждет этого момента. Он испытывал глубокое чувство вины и беспомощности, и это точило его изнутри. Темно-каштановые пряди волос совсем спутались, и сальной сеткой спадали на острые сероватые глаза. Трехдневная щетина уже густо покрывала нетронутые морщинами щеки, заставляя молодого человека время от времени почесывать их. «Сколько времени я уже не мылся?!» — думал он, срезая небольшим ножиком опилку за опилкой.

Чирк. Чирк.

«Почему в Мистленде не появился ни один шериф? Ведь у многих были родственники в округе».

Чирк. Чирк. Чирк.

«И как, черт возьми, им удается контролировать все двери!?»
Томас в ярости отбросил инструменты и почти готовую болванку: «Я не могу так. Должен быть способ выбраться!»

Внезапно скрипнувшая дверь шкафа вырвала его из потока блуждающих от одного к другому мыслей. Мистер Коунволт обернулся и тут же в ужасе чуть не свалился с табурета.

Из темной глубины выглянуло улыбающееся фарфоровое лицо.

— Ну что? – прозвучал звонкий девичий голосок, — скучали по мне?

Молодой человек не поверил своим ушам:

— Элис?! Но ты же…

— Вы действительно думали, что та штука внизу – я?

Он не нашелся, что ответить. Кукла неуклюже вышла из своего темного жилища и покачала головой:

— Я была в этом теле… какое-то время. А потом меня вытеснило что-то очень страшное.

— Как же ты попала в куклу?

— Не попадала! Я просто играю с ней, — марионетка забавно помахала рукой, — только не говорите им ничего. Не хочу снова выступать на сцене.

— Значит, все как я и думал. Нельзя вернуть души, которые ушли так давно.

Озадаченно склонив голову, кукла присела на книжную полку.

— Вы вернули меня. Просто ненадолго. В любом случае, этим людям еще можно помочь, — фарфоровый палец ткнул воздух в сторону окна, — они все могут играть в куклы, как я! Ведь жители Мистленда не стали обычными тенями. Их сожрала ненастоящая Элис.

— Где же все они сейчас?

Марионетка спустилась с полки и подошла поближе к Томасу.

— Они в Изнанке. Я так назвала это место. Мне было очень тяжело выкарабкаться оттуда после пожара. Туда все попадают, кому больно очень.

— Все не так просто, — с грустью отметил Мастер, — вдруг появится еще одно подобное существо?

Элис пожала кукольными плечами.

— Я не знаю. Но стервятники действительно кружили над городом, и все, о чем говорили Вандерлены – правда. Они так сильно зациклились на своих актерах, что позабыли о главном – спасти жизни! Если все получится, это поможет всем.

— И все же, — возразил Томас, — это очень опасно. Стоит ли игра свеч?

— А стоит ли время того, чтобы просидеть его на чердаке? У них впереди целая вечность, чтобы ждать, а у вас – всего ничего.

— Ты говоришь совсем не как ребенок, — усмехнулся Мастер.

— В одиночестве под сценой на ум приходят всякие вещи, — смущенно пролепетала кукла, — а еще иногда туда падает много всего полезного.

Томас подумал, что если бы марионетка могла моргать, то обязательно подмигнула бы ему, потому что через секунду Элис протягивала ему маленький ржавый ключик.

— Только я не знаю, от чего он.

Томас подхватил куклу и крепко обнял.

— Ты просто умница!

Фарфоровые плечи чуть вздернулись вверх:

— Они все равно слышат каждый шорох во всем театре. Их сущности сплетены с ним воедино. Как вы найдете дверь?

— Запросто. Если ты поможешь мне.

— Помогу. Только… — она вдруг запнулась и опустила голову, — мне очень страшно.

— Мне тоже. Давай разыграем небольшой спектакль?

Постепенно в голове Томаса сложился небольшой план. Элис согласилась отправиться в туннели меж стенами и время от времени поднимать шум, отвлекая Вандерленов от комнат, где Мастер проверяет двери. Девочка подробно нарисовала ему на пыльном зеркале чертеж здания, и Томас отправился на поиски. В коридоре он тут же почувствовал холодный ужас, поднимающийся вверх по спине. Внизу все также бесновался живой труп, и молодой человек понятия не имел, как будет проходить мимо. Еще и этот надоедливый треск старых досок под ногами.

Марионетка подождала, пока Томас отойдет подальше от чердака и принялась постукивать по трубам. Реакция владельцев театра не заставила себя ждать.

— Ты обещал починить канализацию, Донован! — раздался голос Мэри откуда-то снизу.

— Я сейчас слишком занят. Давай, посмотрю чуть позже?

— Хорошо.

Элис выскользнула из куклы и влетела в кухню, где мистер Коунволт уже вовсю примерял ключ к погребам и хранилищам, которые не использовались еще ни разу, судя по всему.

«Нет, эта дверь должна быть старой, или хотя бы со старым замком, какие иногда вешают на конюшни», — рассуждал Мастер, но продолжал на всякий случай перебирать варианты.

— Посмотрите в подвале, — шепнула ему Элис и в один миг вернулась в фарфоровое тело.

Томас на секунду закрыл глаза и с ужасом вспомнил, что вход в подвал в другом крыле здания, а значит идти придется через зрительный зал… Словно в подтверждение его мыслям оттуда раздался нечеловеческий вопль.

«Нет, пока не пойду, — подумал он и направился в спальни, — в подобных местах всегда множество сюрпризов».

Элис уже громыхала железками в противоположной части театра, отвлекая на себя внимание Вандерленов. В конце концов Донован поднялся наверх, чтобы разобраться с чертовыми трубами, который были в полном порядке. Вернувшись к супруге в весьма озадаченном виде, он взялся за старую газету, как вдруг стук повторился. В ярости мужчина совсем перестал напоминать человеческое существо. Длинное, неестественно вытянутое тело со скоростью дикой кошки рвануло в гримерные, откуда доносился раздражающий звук. Пусто, совсем ничего:

— Дон, загляни, пожалуйста, на чердак. Надо проверить нашего гостя.

Элис метнулась в подвал. «Почему он не послушал меня?!» — сокрушалась девочка, летая по комнатам и заглядывая за каждый угол. Она обнаружила Мастера в зрительном зале, с опаской крадущегося мимо связанного уставшего существа.

— Мистер Вандерлен уже поднимается на чердак, уходите отсюда!

Ее голос вывел тварь из оцепенения. Она вдруг рывком обернулась и гусеницей поползла к Томасу, который вмиг оцепенел от ужаса. Крики разнеслись по театру с новой силой.

— Быстрее! – воскликнула Элис и попыталась подтолкнуть Мастера к лестнице, но ее тень лишь прошла насквозь.

Тем временем Донован (если можно называть человеческим именем обладателя столь длинных когтей) уже обнаружил пропажу. Он стрелой пустился по всем комнатам, но раздавшийся снизу вопль указал ему верный путь.

Миссис Вандерлен уже успела заподозрить неладное. Испорченная душа кричала так сильно, что казалось, зеркала вот-вот потрескаются. Она нехотя направилась вниз, но по пути наткнулась на жуткую сущность своего мужа.

— В чем дело?

— Сбежал твой любимчик.

— Что!?

Вместе они уже через минуту стояли посреди пустого зрительного зала и вглядывались в точеную маску на разлагающемся лице.

— Она не даст нам его найти, создает слишком много шума, — заметила Мэри, еле сдерживая истинный облик, прорывающийся с нарастающей паникой сквозь человеческое обличье.

— Так отпусти ее. Она найдет его быстрее.

Как только разрезанный канат упал на пол, тело тут же вскочило на ноги и бросилось в сторону западного крыла здания. Оно проворно вбежало по лестнице и посмотрело по сторонам. Вандерлены поспешили следом. Прочесывая комнату за комнатой, они обнаружили лишь смятую потную одежду Мастера на одной из вешалок в гримерной. Очевидно, оставленную в качестве ложной приманки.
Элис бросила марионетку еще в зрительном зале. Она совсем не хотела хоть чем-нибудь выдать свое присутствие хозяевам. Впереди осталась одна единственная, последняя дверь, которая стояла напротив зеркала в полный рост и выглядела весьма подходящей к ключу. Томас с трепетом вставил его в такую же старую скважину, провернул один раз. Когда его дрожащие от нетерпения пальцы снова толкнули ключик влево, раздался неприятный хруст, и половина ключа провалилась внутрь. Он просто сломался.

В мире не хватило бы бранных слов, чтобы описать все, что чувствовал сейчас мистер Коунволт. Он заметался из стороны в сторону и вдруг понял, что потерял свою последнюю надежду. Все это при том, что он был практически уверен, что среди старых фолиантов и собственных записей имеется описание подобных случаев. Там определенно есть подсказка, но шанс канул в бездну вместе со злополучным осколком ключа.

Со стороны коридора раздался вопль вперемешку с хлюпаньем босых ног и скрежетом когтей о каменный пол. Томас вжался в зеркало, стоящее позади него и зачитал какую-то молитву, которую помнил с самого детства. Вандерлены выскочили из-за угла, словно чертик из табакерки, но не они были самыми страшными, а Оно.
Маска на детской голове со спутанными, пропитанными спекшейся кровью и гноем волосами придавала приближающемуся созданию еще более устрашающий вид. Томас поймал себя на мысли, что до этого никогда не испытывал на себе зловещую долину. Впрочем, ему было уже все равно. Как только чернеющая ручонка потянулась к нему, он просто закрыл глаза.

Элис готова была разрыдаться и затопить слезами весь город от беспомощности. Она стояла перед самым лицом Томаса, неспособная его защитить или сделать хоть что-нибудь. Девочка чувствовала, что может дотронуться до него, но как это сделать – не имела ни малейшего понятия. Рука монстра медленно, растягивая сладостный момент, тянулась к пульсирующему жизнью, теплому запястью Мастера. Вдруг Элис почувствовала жар. Она уже много лет не ощущала ничего из того, что наполняет жизни людей, и это тепло, набирающее силу, стало для нее настоящим потрясением. В ее голове вдруг вспыхнуло одно единственное слово: «Изнанка», и тень девочки со всей силы попыталась толкнуть Мастера в зеркало.

На деревянном лице проступила тень недоумения. Еще секунду назад перед ним стоял живой вкусный человек. Теперь же на холодном полу валяется бездыханное тело. Вандерлены с сожалением взглянули на то, что осталось от мистера Коунволта.
Последним, что почувствовал Мастер стал сильный толчок, который буквально отбросил его куда-то… Куда?! Он открыл глаза и осмотрелся. Вокруг был все тот же подвал, но какой-то иной, искаженный. «Испорченный», — вдруг пронеслось в сознании молодого человека. Он попытался взглянуть на свои руки или ноги, но смог увидеть лишь едва различимые очертания.

— Это Изнанка, — вдруг пояснил девичий голос, раздавшийся из-за его спины. Она не успела дотронуться до тебя, я не дала ей, — гордо заявила девочка и протянула руку, — идем.

Вокруг все выглядело так, будто прошло сквозь дробильную машину. Мебель, стены, потолок – все состояло из каких-то разрозненных осколков, сквозь которые проглядывала темно-серая, похожая на туман материя. Двери рассыпались перед Мастером и ее спутницей в пепел и зависали темными облаками в невесомости.
Город тоже преобразился. Вместо деревьев из земли торчали изуродованные черные коряги, похожие на лапы хищной птицы. Все они источали какую-то фиолетовую дымку.

— Я умер? – наконец решился спросить Томас.

— Нет, я просто вытолкнула тебя в зеркало. Если вывернуть их наизнанку, то можно оказаться здесь, — она указала на небольшое озеро, теперь напоминавшее матовое полотно, растянутое на пяльцах, — Видите? Все отражения с той стороны.

— Здесь жители города!? – вдруг оживился молодой человек.

Тень девочки помотала головой.

— У Изнанки много уровней. Этот – самый близкий к вашему миру. Они намного глубже, там темно и… — тень девочки вдруг содрогнулась, — очень плохо.
Они прошли по тропе, рассыпающейся от каждого шага и собирающейся вновь за их спинами. Впереди замелькали знакомые очертания.

— Это мой дом. Здесь я смогу и вещи свои найти?

— Не знаю. Я даже не уверена, что мы сможем вернуться отсюда.

— Главное, что ты спасла меня. Пусть даже и в таком виде, — Томас хотел было улыбнуться, но вдруг осознал, что он теперь просто обычная тень. Как сотни других, с которыми он раньше общался.

Оказавшись дома, Мастер с сожалением отметил, что в осколках искать одну единственную запись будет очень трудно.

Элис начала с книжных щкафов, а Томас тем временем принялся копошиться среди бумаг, которые повсюду валялись в его мастерской. Удивила его также еще одна деталь: маски были тоже вывернуты наизнанку.

«Может, у них такие же свойства, как у зеркал?»

Молодой человек отогнал отвлекающие мысли и снова сосредоточился на поиске. Травяные настои, рецепты красок, виды деревьев, чертежи инструментов и бесконечные эскизы, здесь было абсолютно все, кроме самого нужного. В минуту, когда Мастер уже было отчаялся, в проеме двери появилась Элис. Она прижимала к груди его старый блокнот, который он вел еще с юных лет.

— Здесь сказано что-то о песочных часах, способных поворачивать время вспять.

— Детские сказки, — пробормотал Мастер.

— А еще про озеро, на дне которого затонувшая башня. Здесь трудно разобрать, но кажется, через нее можно попасть на все уровни мироздания.

Томас вдруг вскочил и выхватил блокнот из рук девочки. Он бегло прошелся глазами по записям и рассыпался в благодарностях.

— Это именно то, что нам нужно! Я проберусь на тот уровень, о котором ты говорила и верну их всех.

Тень невольно дрогнула:

— Я туда не вернусь. И озера здесь нет, придется тебе возвращаться в свой мир, а там Вандерлены и та…девочка.

— Я придумаю что-нибудь. Дай мне несколько минут.

V

Веревка туго стянула тонкие запястья. Из-под нее тут же засочилась почерневшая кровь. Существо вело себя намного спокойнее, чем несколько минут назад, когда последний живой обитатель Мистленда еще являлся таковым. Вандерлены не казались сильно опечаленными, они уже давно смирились со своей участью, да и затея с Элис с треском провалилась и корчилась теперь на полу, связанная и обреченная на вечную агонию. Как и они сами. Теперь незачем было прятать истинное обличие – темными длинными фигурами проплыли Мэри и Донован в свою комнату и погрузились в безмолвие, напоминающее какое-то горькое оцепенение. Стервятники опускались все ниже и ниже. Скоро от города не останется и следа, а вместе с ним и театр, и его владельцы канут в лету.

— Может быть, надо здесь подобраться поближе к озеру и вернуться в наш мир рядом с ним?

— А как же тело? Вы потеряете связь.

— Без него я не обойдусь?

Тень девочки пожала плечами.

— Я никогда не видела, как душа ныряет в воду.

— Значит, я стану первой.

Согласно записям, это озеро находилось на пути в Лондон. Надо было свернуть с дороги, не доходя до столицы несколько десятком километров. Путь неблизкий, мог занять несколько недель при обычном раскладе вещей, но только не в Изнанке. Здесь нужно было просто найти подходящий портал-зеркало или тропу. Проблема заключалась лишь в том, что каждый переход сквозь подобные «двери» разрушал часть душ, и Томас совсем не сразу заметил, что Элис выглядит немного размыто. Списав все на искаженное восприятие, он бодро направился в путь, захватив с собой пару интересных книг, которые можно было бы обсудить с юной спутницей.

Дорога не могла утомить их, и Изнанка почему-то нравилась Мастеру намного больше, чем привычный Мистленд. Здесь было мрачно, тихо и как-то особенно красиво. Осколки реальности кое-где смешивались со светящимися бирюзовыми и фиолетовыми потоками, создавая удивительную игру света. Поразительным показалось ему и то, что города представляли собой небольшие пульсирующие острова, соединенные между собой тонкими тропинками. В них теплилась жизнь на каких-то уровнях бытия, которая и заставляла подрагивать тонкую материю, разбивая ее на осколки. Между ними повисли в воздухе одинокие клочки земли. Они превратились в беспорядочные сгустки материи, заброшенной и забытой всеми.

— Мертвые города, — прошептала Элис, указывая рукой в сторону одного из них, — здесь побывали стервятники. Они рушат тропы, чтобы поскорее уничтожить их.

Томас прибавил шагу.

— Надеюсь, до Мистленда они пока не добрались.

Для себя мистер Коунволт отметил, что подобный способ передвижения – эти самые тропы, намного быстрее и удобнее, чем обычные извилистые дороги и трассы. На протяжении всего пути он пытался вспомнить, что же напоминает ему весь этот странный и загадочный мир? Постепенно пейзаж сменился: фиолетовая дымка позеленела и приобрела густые отчетливые очертания. Путники даже на мгновение ощутили тепло, которое уже начало постепенно забываться. Томас удивленно уставился на Элис, которая поспешила объяснить:

— Где-то рядом страж. Они охраняют уровни.

Мастер огляделся вокруг. Из-под земли вырывались огромные дуги, составляющие своеобразный исполинский коридор, будто бы оставленный здесь древней цивилизацией. На материале, из которого они были высечены, остались трещины и выжженные иероглифические письмена. Мистер Коунволт с восхищением подошел к одной из колонн и попытался прикоснуться к ней. Стоило бесплотной ладони погрузиться в монумент, как все вокруг задрожало, и гигантские дуги устремились вверх, создавая невыносимый грохот и вздымая землю, которая вмиг осколками зависала в зеленоватой дымке, витающей над поверхностью. Вскоре из-под толщи показалась ось, и Мастер понял: это были ребра. Огромные ребра, торчащие из земли.

«Нервная система, — вдруг вспомнил Томас, — а мертвые города стираются, как ненужные воспоминания».

— Ты видела подобное раньше?! – он в ужасе отбежал от поднимающегося из глубин существа.

— Нет! – воскликнула девочка и юркнула за его спину, — Это ваш страж. Он у каждого свой!

— И какой же достался тебе? – пробормотал он, когда владелец исполинских ребер встал в полный рост

— Баран, застрявший в зарослях, — пискнула Элис с ужасом глядя на огромный скелет, который загородил собой весь горизонт. Дымка вокруг него расступилась, и страж предстал перед двумя тенями в полной красе. На обглоданном временем черепе красовалась золотая корона, украшенная камнями, которые совсем не потускнели и переливались всеми возможными оттенками.

Мертвецкий оскал впился в Томаса, словно огромная пиявка.

— Наша встреча должна была состояться не раньше, чем через пятьдесят лет, — проскрипела костяная челюсть, — тебе предназначена долгая жизнь, Томас.

— Мне нужно попасть к озеру Ломонд.

— Ло-о-омонд? – нарочито растягивая название, словно пробуя его на вкус, переспросил Страж, — смертным там не место! Возвращайся в свое тело, пока не поздно, Коунволт!

Скелет ударил кулаком по земле с такой силой, что на месте удара образовался внушительный кратер. Элис вдруг сорвалась вниз, вместе с осколками земли. В последнюю секунду Мастер успел схватить ее за руку. Благо, теперь они были равной плотности.

— По моей вине люди попали туда, куда не должны были! – голос Мастера зазвучал смелее, — мне нужно все исправить!

Загробный голос Стража перешел на шепот:

— Прошлого не повернуть,
Не станет образ безупречным.
И в бездне он не растворится,
Ответ собой укажет путь.

Исполин медленно опустился на землю и погрузился в крепкий сон, прерванный прикосновением Томаса. Клубы осколков, медленно кружащие в воздухе, медленно опустились вниз, вернув пейзаж в прежний вид. Грохот прекратился, и из поверхности острова снова остались торчать одни ребра.

— Что за..? – возмутился Томас и повернул было обратно, как вдруг заметил Элис, усердно водящую пальцем по серому песку. Она резко обернулась.

— И в бездне он не растворится… что было дальше?!

— Ответ собой укажет путь. Это же бессмыслица!

— Вот именно! Нельзя повернуть прошлое, можно только вернуть! Точнее нельзя… вы поняли меня!

Элис явно нервничала.

— Я не понял ничего, — помотал головой Мастер.

— Это же загадка!

Действительно, стихотворение казалось абсолютно несвязанными смыслом строками. Конуволт опустился на землю рядом с девочкой. Он несколько раз перечитал текст, но не нашел ничего, за что можно было зацепиться. Элис обошла надпись и посмотрела на нее со всех сторон.

— Когда я встретила стража, — начала она, — мне пришлось додумывать недостающие слова истории, которые сложились в подсказку.

— Может быть, и здесь чего-то не хватает?

— Не думаю, — ответила девочка, — тогда бы ритм стихотворения был нарушен. Я думаю, что надо начать со слова «повернуть». Оно здесь явно лишнее.

Мастер мысленно поменял его местами с каждым словом. Смысл от этого терялся еще больше. Вдруг в памяти всплыла старая игра с его другом детства, когда они шифровали всевозможные послания и отправляли их друг другу с помощью ручного вороненка. Так они и переписывались ночами, в тайне от родителей: прятали в строки слова, которые составляли предложения. Надо было лишь найти направление, в котором они читались.

 «Ведь Элис сказала, что у каждого свой Страж. Он наверняка знает обо мне все!»
— Вертикаль, — прошептал он, после чего заговорил громче, — может быть: «повернуть, безупречным, растворится, путь?»

— А вот это точно бессмыслица, — рассмеялась Элис.

— Зигзаг: «повернуть, не станет, он, собой»?

— Или надо поменять буквы в словах?

Его зрение бегало по строкам во всех направлениях, как вдруг ухватилось за подходящее слово.

— Элис, я нашел, кажется… — прошептал Мастер, — прочитай по диагонали справа налево!

— «Повернуть, образ, в бездне, ответ»… В бездне ответ… точно! Но какой образ мы должны повернуть? И что за бездна?

— Думаю, он имел в виду это, — Томас указал на кратер, оставшийся от удара Стража. Его дно представляло собой бесконечную воронку, в которую медленно стягивалась вездесущая пыль.

Как только они подошли ближе, иероглифы на ребрах вспыхнули голубоватым светом. Блики от них сложились в красивое юное лицо на песке.

— А вот и образ.

— Его невозможно повернуть, это всего лишь отражение света! – воскликнула Элис.

— Мне знакомо это лицо, — вдруг задумался Томас и отошел подальше, чтобы увидеть его целиком.

***

Красная линия пересекла изящное деревянное лицо. Я отошел от стола и слегка прищурился. С секунду постоял над своим творением, после чего мягкая кисть нанесла на него еще несколько несложных рисунков.

***

— Элис! Ты можешь лечь на землю рядом с ним, глядя вверх?

— Да, конечно…

Как только она приблизилась к изображению на песке, оно засветилось ярче. Девочка легла на землю и устремила взгляд в небо, затянутое зеленым туманом.
«Это же ее лицо! Я помню это!»

— А теперь посмотри на меня.

Тень послушно перевела взор на Мастера. Вдруг лицо на земле повернулось в профиль и раскрыло рот. Голубоватый луч, вырвавшийся из него, устремился в сторону острова, на котором еле виднелась верхушка Биг Бена. Земля снова задрожала, и из ее недр вырвались тысячи осколков, которые выстроились в длинную тропу, ведущую к самому Лондону.

Как только все прекратилось, изображение померкло, и на его месте осталась маска. Точно такая же, как та, под которой сейчас разлагалось тело неизвестной девочки, так похожей на Элис.

Маленькая тень от радости захлопала в ладоши.

— У нас получилось!

— Если бы не ты, я бы не справился.

— Идем, скорее! – она радостно вбежала на тропу и бросилась к Лондону.

В его окрестностях они отыскали ничем не примечательное маленькое озеро, скрытое в кривых черных зарослях. Там же на дерево было приколочено старое зеркало. Элис вытерла его ладонью и уверенно шагнула вперед. Мастер последовал следом.
Снова ощущение падения, темнота. Привычный мир казался совсем чужим, но в озере вновь появилось отражение. Томас подошел к самой кромке воды и обернулся на свою спутницу, очертания которой совсем расплылись. Она опустила голову и сделала шаг назад.

— Я не могу вернуться туда.

— Конечно, я понимаю, — мягко проговорил Томас, — спасибо тебе за все.

Девочка молча кивнула. Когда вода уже почти сомкнулась над его затылком, Томас услышал голос, звучащий будто издалека: «Я буду ждать вас!». Если бы он мог плакать, то обязательно обронил бы несколько слез – так сильно тронули его слова Элис. Тьма бездны постепенно поглощала свет поверхности и уносила его глубоко-глубоко, где всегда холодно и тоскливо. Темнота длилась совсем недолго, свет постепенно пробивался откуда-то снизу. Вдруг Томас ощутил ногами твердую скользкую каменную поверхность.

Из окон башни пробивался белоснежный яркий свет, заполняющий собой все пространство вокруг затонувшего здания. Через несколько секунд Томас отчетливо расслышал музыку, звучащую здесь, на дне, словно голоса ангелов. Где-то в глубине него нарастал трепет, сравнимый, пожалуй, с предвкушением исполнения самой заветной мечты.

Только сейчас он осознал, что вряд ли захочет вернуться в свое тело… и тут же поймал себя на мысли о том, что именно это и создает испорченные души. Изнанка проникает в них, а они постепенно растворяются в ней, до тех пор, пока его руки не выдергивают блаженную душу из мира, предназначенного ей, опустошая и уродуя ее. На секунду Мастер даже подумал о том, чтобы перенестись на какой-нибудь уровень Изнанки, где будет лучше, чем здесь, чем везде. Но укол совести заставил его вернуться к поставленной цели: сотни душ страдают по вине Вандерленов и благодаря его дару. Или проклятью.

Он уверенно шагнул в ворота, заполненные светом.

«Я хочу туда, где все они», — мысленно произнес Томас.

Не успел он закончить фразу, как его подхватил поток музыки и сияния. Мимо него проносились события прошлого, настоящего и будущего, великие открытия и падения цивилизаций, победы и поражения.

Как вдруг, в один миг все прекратилось, и осталась только тьма. В конечности тут же впился холод, переходящий в боль. Вряд ли он выдержал бы его, если бы находился в своем теле. Мастер сжался в комок и попытался собраться с мыслями. Сотни ледяных кинжалов потрошили его изнутри, пока он приходил в себя и вслушивался в кромешный мрак. Постепенно боль отступила, и напоминала о себе лишь при движении. Томас решил двигаться не очень быстро, чтобы хоть немного привыкнуть к этому.

Издалека послышался тихий стон. Мастер осторожно направился на звук. Поначалу он шел, не ощущая под ногами даже пола, но потом заметил, что его лодыжки хватают скрюченные от боли иссохшие пальцы. Коунволт посмотрел вниз и ужаснулся: из мрака на него смотрело замершее в гримасе ужаса лицо с разорванным криком ртом и пустыми глазницами. Оно не могло кричать и лишь тихонько хрипело.
«Неужели их всех постигла такая участь?»

Томас зашагал быстрее. Вдруг в его запястье вцепились ледяные пальцы.

— ТЫ ДУМАЛ, ЧТО Я НЕ НАЙДУ ТЕБЯ ЗДЕСЬ!? – мерзко проскрипела уродливая тварь и набросилась на него.

Цепкие когти вонзились в руку Томаса, заставив его взвыть от боли. Он тщетно попытался отцепиться, но не удержал равновесие и рухнул вниз. Его тут же со всех сторон облепили холодные руки несчастных людей, затянутых в это место. У твари были когти и зубы, а он – всего лишь тень, не способная даже улыбнуться. Через секунду существо, напоминающее мумию Носферату подобралось к его шее и присосалось к ней острыми как бритва клыками, оторвало небольшой кусок и принялось смачно жевать.

— Ты скрылся, заставил меня страдать! – прошипело оно и снова вонзило когти в жертву, — я искала тебя, искала, а теперь СОЖРУ!

Томас из последних сил освободил руки и потянулся в сторону. Где-то здесь он обронил ее, где-то совсем рядом! На мгновение в уродливом облике голодной твари проступили знакомые черты.

— Ты девочка, тело которой Вандерлены выдали за Элис, — с трудом проговорил он, — тебя убили, сделали очень больно, нарекли чужим именем…

Пасть вдруг ослабила хватку. Тварь нехотя вынула клыки из сладкой субстанции и уставилась на Мастера.

— Все правильно, они заслужили смерти, но ты не смогла убить их, ведь они уже мертвы. Мы все виноваты перед тобой, ты права во всем, кроме одного, — Томас крепко сжал в руке маску, в точности повторяющую прижизненный облик несчастного создания, — ЭТО Я ИСКАЛ ТЕБЯ!

С этими словами он с силой прижал деревянное расписное лицо к голове монстра. Существо отскочило в сторону и завопило так сильно, что вездесущие руки попрятались в бездну. Тварь начал метаться повсюду, медленно обращаясь в прах. Из-под маски одна за другой начали вырываться тени. Томас узнавал в голосах, шепчущих слова благодарности, соседей и случайных городских знакомых. Они потоком уносились вверх – на уровни, где было их место, которое ждало их, и которого они были достойны.

Холод больше не терзал его. Он буквально пожирал Мастера изнутри, особенно там, где остались раны. Тень не может истечь кровью, но потерять часть себя – запросто. Когда Мастер поднялся на ноги, под его ступней оказалась маска, в которую он сумел заточить, пожалуй, самое страшное создание, известное этому миру. Он осторожно подпрыгнул и влился в поток душ, которые улетали далеко-далеко от этого места. Все было кончено.

***

Миссис Вандерлен нервно одернула шторы, оставив острыми когтями несколько затяжек на дорогой ткани.

— Стервятники, Дон. Они уже в городе.

VI

Крылья, сотканные будто из черного тумана, снова и снова покрывали тенью крыши домиков, оставляя за собой чернеющие кучи праха. Стервятники чуяли запах смерти, который сочился из каждой щели. С особым удовольствием они пожирали иссохших обитателей теперь никому не нужных комнат. Если бы не события одной роковой ночи, эти существа не трогали бы окрестности еще как минимум год, но все случилось иначе. С каждым взмахом Мистленд все больше приближался к забвению.

— Думаешь, они заберут и нас? – прошептала Мэри и постучала когтями по холодному стеклу. Вокруг театра ветер закручивал клубы праха, заставляя его владельцев ежиться от страха перед вечностью.

— Им нужен только город. Мы уже давно мертвы.

— Неужели здесь и остановится наше время?

Донован пожал плечами. Он и сам уже не раз задумывался о том, что станет с ними, если они опоздают. Самые страшные догадки воплощались в жизнь и вели за собой вечность, которую Вандерлены проведут в полном одиночестве.

— Стоило, наверное, прислушаться к Коунволту. Мы помогли бы жителям, и искупили свое прошлое.

— Если бы ты не сказал мне отпустить ее, Томас бы сейчас был жив.

— Я не думал, что Элис такая быстрая!

— Теперь нет и ее. Я не слышу даже привычного шороха…

— Надеюсь, она свободна, — прошептал мистер Вандерлен.

***

В темном подвале, на холодном полу в бледном, как снег, ледяном теле молодого человека раздавались редкие, неуловимые удары сердца. Настолько слабые, что его нельзя было назвать живым. Но и мертвым он, определенно, не был.

***

Едва заметная тень бродила по берегу озера и с тоской вглядывалась в мутную, затянутую тиной воду. Вдруг земля задрожала, и из воды вырвался один силуэт, за ним другой, третий, и огромной вереницей они двинулись в сторону Мистленда, уже наполовину стертого с лица земли. Родной город притягивал их, похожих на мотыльков, словно свет, и Элис пыталась изо всех сил разглядеть в бешеном потоке знакомые очертания.

Томас видел ее далеко внизу, но девочке было не под силу различить его среди сотен ликующих душ, летящих Домой. Что-то заставило ее снова подойти к озеру, от которого тень в ужасе отпрянула. Вода стала совсем черной, в ней плясала материя, пронизывающая Изнанку. «Что-то не так», — пронеслось в ее мыслях, и Элис осторожно направилась следом за ними, чувствуя, как Ломонд не желает отпускать ее от себя. Она сделала несколько неуверенных шагов и поняла, что не может двинуться с места. Чем дальше уходила Элис от воды, тем слабее и прозрачнее становилась. Девочка вернулась к внезапно посеревшему берегу и опустилась на землю. В ту минуту она верила, что Мастер вернется, ведь он знает, что она ждет его.

***

Коунволт заметил вдали крошечный Мистленд, от которого осталась только центральная площадь – все остальное заполонил прах и черные туманные крылья, затмившие собой горизонт. Души, окружающие Мастера, были совсем не такими, какими он видел их в Изнанке. Томас не успел осознать, что именно вызвало в нем тревогу, его вдруг закружило в каком-то круговороте воздуха и забросило в театр, прямо в подвал, где серые остекленевшие глаза все еще смотрели на замочную скважину злополучной двери сквозь грязные каштановые волосы.

Сосуды вдруг резко расширились, пропуская потоки крови к жизненно важным органам. По синеватой коже вновь начал расползаться румянец, а первый сильный удар сердца вызвал бешеную судорогу, заставившую Мастера сесть и с судорожным вдохом схватиться за грудь. Несколько минут понадобилось Томасу, чтобы вспомнить, как работает этот сложный, тяжелый и такой болезненный механизм.
 
«Элис, – это имя непрестанно крутилось в голове, пока он пытался встать на ноги, – если у меня все получится, я обязательно вернусь!»

Шатаясь из стороны в сторону, он поднялся наверх. Вандерлены встретили его взглядом, наполненным ужасом и трепетом. Они искренне не понимали, как такое могло произойти, и, разумеется, чувствовали, что город снова наполнен душами.

— Мистер Коунволт? – прошептал Донован и вылупил на гостя мерцающие в глубине черных глазниц зрачки.

— Что здесь произошло?

— Стервятники, — поморщилась Мэри, отчего ее лицо стало еще уродливее, — Мистленда больше нет.

— Жители здесь! Им нужны тела и маски…

— Эти? – Вандерлен ткнул когтем в мешок, который Томас оставил в зрительном зале, когда принес туда разлагающегося монстра.

— Да. А телами могут послужить ваши куклы.

Владельцы театра переглянулись.

— Вас не было несколько суток. Вдруг они станут как Элис?

— Пока они были рядом, мне казалось, что все в порядке.

— Стервятники уничтожат их вместе с городом, если вы опоздаете, Томас. Действуйте, пока есть время.

Мастер стремглав помчался к чердаку и вытесал из деревяшек грубые, но приличные маски, готовые к тому, чтобы принять в себя душу. Он по очереди прикладывал ладонь к их лбам и называл имена владельцев, которые помнил. Благо, он не забывал писать внутри своих работ фамилии заказчиков, чтобы ничего не перепутать. Вскоре комната наполнилась сотнями голосов, которые то и дело вспоминали прошлое, скучали по привычной жизни и своим телам. Коунволт не успевал отвечать им, его переполнял радостный трепет от осознания того, что все получается именно так, как он запланировал. Стервятники уже приблизились к театру. Они не могли уничтожить его, ведь внутри билось горячее сердце. Последнее живое сердце Мистленда. Черные, как уголь, крылья кружили над готическими сводами здания, в нетерпении заглядывая пустыми глазами в окна и издавая крик, напоминающий вопль осипшей вороны.
Вандерлены угрюмо наблюдали за работой Мастера, стоя в проеме двери. Куклы выстроились у стены, словно солдатики. На каждую из них Томас водрузил по одной из лучших своих работ. Словно безумец вглядывался он в пустые глаза, пытаясь увидеть в них проблески жизни.

«Зачем я столько лет скрывал дар, который был предназначен для спасения?!»
Дрожа от волнения подбегал то к одной марионетке, то к другой, проверял их подвижность. Через несколько минут фарфоровые руки шевельнулись. Потом ноги, головы… В одно мгновение в комнате повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь звоном фарфоровых конечностей. Ни одна душа не издала ни звука, все они привыкали к новым телам и изучали их.

Благодарность за освобождение сменялась нетерпением, страхом перед неизвестностью. Место страха вскоре заняла тяжесть от ощущения материальных сосудов, в которых теперь находились жители Мистленда. Непривычно, холодно…больно.

Последним, что услышал Томас среди густой тишины стал бой старый часов.

— ПРИКОСНИСЬ К МНЕ!

— ДОТРОНЬСЯ!

— ВОЗЬМИ МОЮ РУКУ!

Куклы потянулись к Мастеру. Он совершил ту же самую ошибку, которая заставила изнемогать душу безымянной девочки. Он точно также выдернул жителей из места, которое уже успело стать их частью. Испортить их. Стервятники все яростнее носились вокруг дома. Чем ближе холодные пальцы подбирались к Томасу, тем ближе подступал миг, когда они смогут сыграть свою главную роль в этом спектакле. Вандерлены пытались пробраться к Мастеру, чтобы спасти его, но фарфоровая кровожадная стена окружила его непрерывным кольцом.

Мастер уперся спиной в ледяную каменную стену. Сотни рук впились в плоть. Томас почувствовал, что его разрывают на тысячи кусочков и растаскивают во все стороны, буквально выдирая из тела. Его крик потонул в бесконечности воплей, которые требовали свою дань за мучительное возвращение. В какой-то миг он перестал ощущать себя.

 Томаса Коунволта не стало.

Крылья захлопали в ликовании. Центральная площадь осыпалась прахом на крышу театра. Его стервятники обошли стороной и в одно мгновение исчезли в небе, на котором больше никогда не выглянет солнце. Маски на фарфоровых лицах еще долго кричали от боли, но вскоре совсем притихли. Мэри и Донован решили не снимать их, пусть хоть что-то создает в этом унылом месте иллюзию жизни. Куклы медленно разбрелись по всему театру. В Изнанке рухнула последняя тропа, которая была своеобразной «попувиной». Остановилась пульсация жизни, и город накрыла плотным куполом тишина, похоронив под собой одинокий театр с его призрачными обитателями. Пожалуй, это был единственный мертвый город, который сохранит своих жителей на века.

***

Мысли Элис беспрестанно блуждали между всеми возможными вариантами развития событий. Она не могла понять, отчего ей вдруг стало так холодно и больно. Раз за разом девочка прокручивала в голове все, что произошло:

«Смертным там не место, — вспомнились ей слова Стража, — но он ведь был уже мёр…Неужели?!»

Девочка вдруг вспомнила, что сквозь душераздирающие вопли кровожадного создания, от которого она уберегла Мастера, ей показалось, что звучит пульс. Тогда она решила, что все это глупости, и Томас отошел в мир иной во всей полноте смысла этих слов. Тем не менее, Страж не мог ошибиться, а значит Коунволт нарушил границу и прорвал Изнанку.

«Конечно, он ведь не вернулся, а значит души вырвались в этот мир сами через образовавшуюся воронку!»

Элис в ужасе подбежала к воде и упала на колени перед ней.

«Значит, все они были испорчены, их не должно быть здесь!»

С этой мыслью она погрузилась в потоки мрачной материи, наполняющие теперь одинокое озеро. Башня, знакомый свет внутри, калейдоскоп событий и другой мир. Привычный и родной для нее. Элис взглянула на собственные руки, которые стали почти совсем прозрачными.

Девочка изо всех сил бросилась к тропе, которая разветвлялась сотнями других, более мелких, словно аксоны нервной клетки. Девочка бежала от одного острова к другому до тех пор, пока силы совсем не оставили ее. Страж, выросший из земли, словно из ниоткуда не стал испытывать ее. Белоснежный баран – отголосок религиозного прошлого девочки, выбрался из куста и подтолкнул свою подопечную к следующей тропе. Он даже позволил Элис облокотиться на него.

— Спасибо, — слабо прошептала она благородному Стражу, — мне очень нужно в Мистленд. Там сейчас столько монстров, что хватит на весь мир.

Баран кивнул и повел ее вглубь Изнанки, туда, где когда-то парил маленький чудесный островок. Мертвые города окружила плотная матовая завеса. Элис сразу поняла, что это вывернутое зеркало. Она приобняла Стража и подошла к стене. Почему-то девочка чувствовала, что сможет унять боль, если увидит Мистленд, ставший ее посмертной родиной. Она медленно шагнула сквозь зеркало и очутилась около дома Мастера, в котором когда-то смогла найти «именно то, что нам нужно». Девочка медленно шла по тонким улочкам, вглядываясь в пейзаж впереди себя. Она все надеялась увидеть силуэт Мастера. Дверь в театр так и осталась облаком осколков висеть в воздухе. Элис легко обошла его и проковыляла вглубь здания. Повсюду шатались куклы в изящных масках. Под каждой из них девочка видела израненные, пустые души, которые теперь были обречены на бесконечную боль. Томаса же нигде не было.

Девочка совсем ослабела. Оставшихся сил ей не хватило бы даже на один переход. Она пробралась в комнату Вандерленов и вслушалась в их приглушенный разговор.

— Думаешь, его тень тоже здесь? – проговорила Мэри, боясь разрушить воцарившуюся тишину.

— Они поделили ее между собой, — высказал догадку Донован, — жаль, что так вышло.

Элис в ужасе зажала руками несуществующий рот. Здесь Вандерлены услышали бы ее голос без труда. Она из последних сил подобралась к окну и вздохнула с облегчением – тропы не было, а значит, все они заперты здесь навсегда.
Души не умеют плакать, но Элис вдруг почувствовала на щеке горячую дорожку. Она смахнула ее и взглянула на пальцы. Их покрывала сверкающая фиолетовая субстанция, которой в Мистленде больше не осталось – часть сущности самой Изнанки.

«Спасибо, Мастер. Я всегда мечтала о приключении, и вы подарили мне его!» — во весь голос прокричала Элис, и с улыбкой растворилась в воздухе, — Он стал первым и последним, к кому они прикоснулись. Стервятники успели».